Где мой кофе?
– Я его вылил.
– Свари еще. Теперь я вспомнил, что я сделал потом. Я спас цивилизацию, и она развивается своим чередом. Или типа того – точно не помню.
Он решительно заковылял обратно в гостиную и продолжал там разговаривать сам с собой, спотыкаясь, опрокидывая мебель, а порой истошно попискивая: «Бип-бип!».
Через несколько минут Артур, отыскав среди всех выражений своего лица самое безмятежное, последовал за Фордом.
Форд был ошеломлен.
– Где ты был? – потребовал он отчета.
– Варил кофе, – все еще с самым безмятежным выражением лица ответил Артур.
Он уже давно понял, что благополучно пребывать в обществе Форда можно, лишь если иметь в запасе целый набор безмятежных выражений лица и все время переодевать их.
– Ты пропустил самое интересное место! – бушевал Форд. – Ты пропустил то место, когда я накинулся на этого типа! Сейчас, – проговорил он, – я накинусь на этого типа и вытрясу из него душу!
Он, как безумный, прыгнул на стул и сломал его.
– В прошлый раз получилось лучше, – угрюмо сказал Форд и вяло махнул рукой в сторону другого сломанного стула, который еще раньше аккуратно положил на обеденный стол.
– Понятно, – безмятежным взглядом окидывая сложенные обломки, сказал Артур, – а, э-э, зачем все эти кубики льда?
– Что? – заорал Форд. – Что? Это ты тоже пропустил? Это аппарат для поддержания жизни при низких температурах! Я этого типа в холодильник засунул. Другого выхода у меня не было, верно ведь?
– Возможно, – безмятежным голосом произнес Артур.
– Не трогай! – завопил Форд.
Артур как раз собирался поставить на место телефон, который по какой-то загадочной причине лежал на столе (трубка валялась рядом), но с безмятежным видом остановился.
– Хорошо, – успокаиваясь, сказал Форд, – теперь возьми трубку.
Артур приложил трубку к уху.
– Говорят время, – сказал он.
– Бип, бип, бип, – проговорил Форд, – вот что разносится по кораблю этого типа, в то время как он спит в холодильнике, а судно медленно облетает малоизвестный спутник планеты Сезефрас Магна. Этому типу сообщают точное лондонское время.
– Понятно, – повторил Артур и решил, что настало время задать главный вопрос. – А зачем? – безмятежно спросил он.
– Если немного повезет, счет с телефонной станции разорит этих ублюдков, – ответил Форд.
Обливаясь потом, он бросился на диван.
– Все-таки эффектное прибытие, как ты думаешь? – промолвил он.
36
Летающая тарелка, на которой прибыл Форд Префект, потрясла мир.
На сей раз сомнений быть не могло – инопланетный корабль оказался самый что ни на есть настоящий. Не ошибка, не галлюцинация. Не чета всяким там дохлым дэрэушникам в бассейнах.
Теперь было кристально ясно – мы действительно не одни во Вселенной. Яснее некуда.
Тарелка приземлилась с удивительным пренебрежением ко всему, что находилось внизу, сокрушив целый район с самой дорогой недвижимостью в мире, включая универмаг «Харродз».
Тарелка была огромная – говорят, почти полтора километра в диаметре, – тускло-серебристого цвета, израненная, опаленная и исцарапанная в жестоких космических битвах с врагами, происходивших в лучах неведомых человечеству солнц.
Открылся люк, с треском проутюжив продовольственный отдел «Харродза», смяв «Харви Николз» и опрокинув башню отеля «Шератон». Истошно взвыла истязаемая архитектура.
После долгого душераздирающего грохота и скрежета агонизирующих механизмов из люка вышел громадный серебристый робот в тридцать метров ростом.
Спустившись по трапу, он поднял руку.
– Я пришел с миром, – сказал он, наскрежетавшись вволю, – отведите меня к своему Ящеру.
Разумеется, Форд Префект мог все объяснить – что и сделал, пока они с Артуром смотрели по телевизору беспрерывные, совершенно безумные выпуски новостей. С экрана только и твердили, что о миллиардах фунтов, в которые оценивался причиненный ущерб, да о столь же непомерном количестве жертв – и так без конца, без начала, потому что робот стоял себе на том же месте и, слегка пошатываясь, верещал: «Ошибка системы, ошибка системы…»
– Понимаешь, он прилетел из очень древнего демократического государства…
– В смысле – с планеты ящеров?
– Нет, – ответил Форд; за это время он наконец-то позволил напоить себя кофе, что привело его рассудок в более-менее рабочее состояние, – все не так просто. Все не так примитивно. На этой планете народ – это люди. А правители – ящеры. Люди ненавидят ящеров, ящеры правят людьми.
– Похоже, я ослышался, – прервал его Артур, – ты вроде бы сказал, что у них демократия?
– Сказал, – подтвердил Форд. – Это и есть демократия.
– Тогда почему люди не избавятся от ящеров? – спросил Артур, хотя и боялся показаться круглым идиотом.
– Да просто в голову не приходит, – пояснил Форд. – У них есть право голоса, и они думают, что правительство, которое они избрали, более или менее отвечает их требованиям.
– Значит, они по доброй воле голосуют за ящеров?
– Ну да, – сказал Форд, пожав плечами, – естественно.
– Но, – начал Артур, вновь пытаясь взять быка за рога, – почему?
– Потому что, если они не будут голосовать за ящера, к власти может пролезть не тот ящер, – ответил Форд. – У тебя есть джин?
– Что?
– Я спрашиваю, джин у тебя есть? – с внезапной настойчивостью повторил Форд.
– Сейчас посмотрю. Расскажи мне поподробнее про ящеров.
Форд снова пожал плечами.
– Некоторые люди говорят, что власть ящеров – величайшее достижение в истории планеты, – сказал он. – Разумеется, эти люди неправы, в корне неправы, но сторонники таких мнений всегда находятся.
– Но это ужасно, – проговорил Артур.
– Слушай, приятель, – сказал Форд, – если бы каждый раз, когда одна точка во Вселенной, уставясь в другую точку, говорит: «Это ужасно!», мне платили по альтаирскому доллару, я бы не сидел здесь, как лимон в ожидании джина. Но мне не платят, и я сижу. А скажи-ка лучше, с чего это у тебя такая рожа безмятежная и глаза светятся? Влюбился, что ли?
Артур ответил утвердительно – причем с безмятежной рожей.
– И она знает, где стоит джин? Так может, ты меня с ней познакомишь?
Случай для знакомства тут же представился – вошла Фенчерч с пачкой купленных в поселке газет. Увидев на столе останки стула, а на диване – останки уроженца Бетельгейзе, она изумленно застыла в дверях.
– Где джин? – спросил Форд. И тут же повернулся к Артуру: – Кстати, что там с Триллиан?
– Э-э, это Фенчерч, – смущенно проговорил Артур. – С Триллиан ничего такого, ты наверняка с ней виделся позже меня.
– Ах да, – сказал Форд, – она куда-то укатила с Зафодом. У них вроде какие-то младенцы. По крайней мере, – добавил он задумчиво, – мне показалось, что это младенцы. Знаешь, Зафод здорово остепенился.
– Серьезно? – спросил Артур, суетясь вокруг Фенчерч и отбирая у нее покупки.
– Ага, – ответил Форд, – теперь как минимум одна из его голов иногда бывает разумнее удолбанной птицы эму.
– Артур, кто это? – спросила Фенчерч.
– Форд Префект, – ответил Артур. – Я, кажется, как-то упоминал о нем.
37
Три дня и три ночи гигантский серебристый робот, слегка покачиваясь, в крайнем изумлении стоял на развалинах Найтсбриджа и пытался решить, что ему делать.
К нему на аудиенцию являлись правительственные делегации; орды журналистов умными голосами спрашивали друг у друга в прямом эфире, что о нем можно сказать; эскадрильи трогательных истребителей-бомбардировщиков пытались его атаковать, но вот ящеры почему-то не появлялись. Робот медленно крутил головой, пристально вглядываясь в горизонт.
Ночью он выглядел совершенно впечатляюще, подсвеченный прожекторами телевизионщиков, которые круглосуточно вели репортаж о том, что он круглосуточно делает – хотя он не делал ровным счетом ничего.
Он думал, думал, думал и в конце концов додумался.
Придется выслать на разведку роботов-помощников.
Надо было бы подумать об этом раньше, но проблемы замучили.
И вот в один прекрасный день из люка вылетела с жутким лязгом грозная железная туча, состоящая из крохотных роботов. Они разлетелись по окрестностям и принялись как сумасшедшие бросаться на одни предметы и защищать другие.
Наконец один из них нашел зоомагазин с пресмыкающимися и тотчас начал столь рьяно защищать его во имя демократии, что от квартала практически ничего не осталась.
Перелом наступил, когда отборный отряд этих летучих визгунов обнаружил зоосад в Риджентс-парке, а точнее, его террариум.
Предыдущие ошибки в зоомагазине мало чему научили роботов, и летающие сверла и лобзики притащили к ногам серебристого исполина несколько игуан побольше и пожирнее, чтобы он вел с ними переговоры на высшем уровне.
В конце концов робот объявил всему миру, что, несмотря на всесторонний откровенный обмен мнениями по широкому кругу вопросов, переговоры на высшем уровне потерпели неудачу, ящеры удалились, а сам он где-нибудь несколько дней отдохнет. По ряду причин для этого был избран Борнмут.
Наблюдавший за всем этим по телевизору Форд Префект кивнул, подавился смехом и опрокинул еще одну кружку пива.
Приготовления к отъезду начались немедленно.
Весь день и всю ночь летающие инструменты зудели, пилили, сверлили, паяли. А утром умопомрачительная гигантская платформа на колесиках, на которой стоял робот, покатилась на запад одновременно по нескольким шоссе.
Она двигалась неторопливо – этакая карнавальная повозка, сопровождаемая жужжащими роботами-слугами, вертолетами и фургонами службы новостей; она бороздила землю, пока наконец не прибыла в Борнмут, где робот медленно высвободился из объятий своего транспортного средства, отправился на пляж и пролежал там десять дней.
Сами понимаете, это было самое захватывающее событие за всю историю Борнмута.
Целыми днями люди толпились вдоль границы отгороженного охраняемого участка, который был выделен роботу для отдыха, и старались разглядеть, что он делает.
А он не делал ровным счетом ничего. Лежал на пляже, вот и все. Ничком, неуклюже распростершись на песке.
И вот однажды поздно ночью местному журналисту удалось то, что доселе не удавалось ни одному человеку на свете, а именно: он имел короткий, но вразумительный разговор с охраняющим границу роботом-помощником.
Это был настоящий прорыв.
– Мне кажется, здесь есть сюжет, – доверительно сказал журналист, попыхивая сигаретой у сетчатого стального забора, – но не хватает местного колорита. Здесь небольшой список вопросов, – продолжал он, нервно роясь во внутреннем кармане куртки, – возможно, вы попросите его, как вы его там называете, чтобы он быстро просмотрел их.
Маленький буравчик с трещоткой ответил, что постарается, и улетел.
Ответа не последовало.
Однако любопытно, что вопросы на листе бумаги почти совпадали с вопросами, которые проносились по мощным электрическим цепям поврежденной в битвах памяти робота. Вот эти вопросы:
«Как вам нравится быть роботом?»
«Как вы себя чувствуете после прибытия из космоса?» и «Как вам нравится Борнмут?»
Назавтра рано утром роботы-помощники начали грузить повозку, и через несколько дней стало очевидно, что огромный робот собирается улететь навсегда.
– Но сможете ли вы провести нас на борт? – спросила Фенчерч Форда.
Форд раздраженно взглянул на часы.
– Мне надо успеть сделать важное дело! – воскликнул он.
38
Толпы людей устремлялись к громадному серебристому звездолету, пытаясь подобраться к нему как можно ближе. Но это было сложно, так как непосредственные подступы, огороженные сеткой, охраняли крошечные летучие роботы-помощники. Вокруг кольцом выстроились солдаты, которые были бессильны прорвать цепь роботов, но страшно злились, когда кто-то из зрителей пытался прорвать их собственные ряды. Солдат, в свою очередь, окружал полицейский кордон, хотя оставалось неясным, кого тут полиция охраняет – зрителей от армии или армию от зрителей, а может, обеспечивает дипломатическую неприкосновенность корабля-великана, чтобы его не оштрафовали за стоянку в неположенном месте. Зеваки немало об этом спорили.
Потом роботы начали снимать внутреннее ограждение. Солдаты неуклюже зашевелились, не зная, как отнестись к тому, что охраняемый объект собирается тихо-мирно подняться в воздух и упорхнуть.
Гигантский робот вразвалку взобрался на борт звездолета в час дня, а теперь пошел уже шестой час вечера, а его не было видно. Правда, было слышно: из глубин корабля доносился скрежет и грохот, целая симфония неполадок. Но чувство напряженного ожидания в толпе только нарастало – люди напряженно ждали разочарования. Этот необыкновенный, чудесный робот ворвался в их жизнь, а сейчас он улетит. Без них.
Два человека ощущали это сильнее всех. Артур и Фенчерч нервно вглядывались в толпу, но ни Форда Префекта, ни малейших следов его пребывания не обнаруживалось.
– Он надежный человек? – спросила Фенчерч срывающимся голосом.
– Он надежный человек?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
– Я его вылил.
– Свари еще. Теперь я вспомнил, что я сделал потом. Я спас цивилизацию, и она развивается своим чередом. Или типа того – точно не помню.
Он решительно заковылял обратно в гостиную и продолжал там разговаривать сам с собой, спотыкаясь, опрокидывая мебель, а порой истошно попискивая: «Бип-бип!».
Через несколько минут Артур, отыскав среди всех выражений своего лица самое безмятежное, последовал за Фордом.
Форд был ошеломлен.
– Где ты был? – потребовал он отчета.
– Варил кофе, – все еще с самым безмятежным выражением лица ответил Артур.
Он уже давно понял, что благополучно пребывать в обществе Форда можно, лишь если иметь в запасе целый набор безмятежных выражений лица и все время переодевать их.
– Ты пропустил самое интересное место! – бушевал Форд. – Ты пропустил то место, когда я накинулся на этого типа! Сейчас, – проговорил он, – я накинусь на этого типа и вытрясу из него душу!
Он, как безумный, прыгнул на стул и сломал его.
– В прошлый раз получилось лучше, – угрюмо сказал Форд и вяло махнул рукой в сторону другого сломанного стула, который еще раньше аккуратно положил на обеденный стол.
– Понятно, – безмятежным взглядом окидывая сложенные обломки, сказал Артур, – а, э-э, зачем все эти кубики льда?
– Что? – заорал Форд. – Что? Это ты тоже пропустил? Это аппарат для поддержания жизни при низких температурах! Я этого типа в холодильник засунул. Другого выхода у меня не было, верно ведь?
– Возможно, – безмятежным голосом произнес Артур.
– Не трогай! – завопил Форд.
Артур как раз собирался поставить на место телефон, который по какой-то загадочной причине лежал на столе (трубка валялась рядом), но с безмятежным видом остановился.
– Хорошо, – успокаиваясь, сказал Форд, – теперь возьми трубку.
Артур приложил трубку к уху.
– Говорят время, – сказал он.
– Бип, бип, бип, – проговорил Форд, – вот что разносится по кораблю этого типа, в то время как он спит в холодильнике, а судно медленно облетает малоизвестный спутник планеты Сезефрас Магна. Этому типу сообщают точное лондонское время.
– Понятно, – повторил Артур и решил, что настало время задать главный вопрос. – А зачем? – безмятежно спросил он.
– Если немного повезет, счет с телефонной станции разорит этих ублюдков, – ответил Форд.
Обливаясь потом, он бросился на диван.
– Все-таки эффектное прибытие, как ты думаешь? – промолвил он.
36
Летающая тарелка, на которой прибыл Форд Префект, потрясла мир.
На сей раз сомнений быть не могло – инопланетный корабль оказался самый что ни на есть настоящий. Не ошибка, не галлюцинация. Не чета всяким там дохлым дэрэушникам в бассейнах.
Теперь было кристально ясно – мы действительно не одни во Вселенной. Яснее некуда.
Тарелка приземлилась с удивительным пренебрежением ко всему, что находилось внизу, сокрушив целый район с самой дорогой недвижимостью в мире, включая универмаг «Харродз».
Тарелка была огромная – говорят, почти полтора километра в диаметре, – тускло-серебристого цвета, израненная, опаленная и исцарапанная в жестоких космических битвах с врагами, происходивших в лучах неведомых человечеству солнц.
Открылся люк, с треском проутюжив продовольственный отдел «Харродза», смяв «Харви Николз» и опрокинув башню отеля «Шератон». Истошно взвыла истязаемая архитектура.
После долгого душераздирающего грохота и скрежета агонизирующих механизмов из люка вышел громадный серебристый робот в тридцать метров ростом.
Спустившись по трапу, он поднял руку.
– Я пришел с миром, – сказал он, наскрежетавшись вволю, – отведите меня к своему Ящеру.
Разумеется, Форд Префект мог все объяснить – что и сделал, пока они с Артуром смотрели по телевизору беспрерывные, совершенно безумные выпуски новостей. С экрана только и твердили, что о миллиардах фунтов, в которые оценивался причиненный ущерб, да о столь же непомерном количестве жертв – и так без конца, без начала, потому что робот стоял себе на том же месте и, слегка пошатываясь, верещал: «Ошибка системы, ошибка системы…»
– Понимаешь, он прилетел из очень древнего демократического государства…
– В смысле – с планеты ящеров?
– Нет, – ответил Форд; за это время он наконец-то позволил напоить себя кофе, что привело его рассудок в более-менее рабочее состояние, – все не так просто. Все не так примитивно. На этой планете народ – это люди. А правители – ящеры. Люди ненавидят ящеров, ящеры правят людьми.
– Похоже, я ослышался, – прервал его Артур, – ты вроде бы сказал, что у них демократия?
– Сказал, – подтвердил Форд. – Это и есть демократия.
– Тогда почему люди не избавятся от ящеров? – спросил Артур, хотя и боялся показаться круглым идиотом.
– Да просто в голову не приходит, – пояснил Форд. – У них есть право голоса, и они думают, что правительство, которое они избрали, более или менее отвечает их требованиям.
– Значит, они по доброй воле голосуют за ящеров?
– Ну да, – сказал Форд, пожав плечами, – естественно.
– Но, – начал Артур, вновь пытаясь взять быка за рога, – почему?
– Потому что, если они не будут голосовать за ящера, к власти может пролезть не тот ящер, – ответил Форд. – У тебя есть джин?
– Что?
– Я спрашиваю, джин у тебя есть? – с внезапной настойчивостью повторил Форд.
– Сейчас посмотрю. Расскажи мне поподробнее про ящеров.
Форд снова пожал плечами.
– Некоторые люди говорят, что власть ящеров – величайшее достижение в истории планеты, – сказал он. – Разумеется, эти люди неправы, в корне неправы, но сторонники таких мнений всегда находятся.
– Но это ужасно, – проговорил Артур.
– Слушай, приятель, – сказал Форд, – если бы каждый раз, когда одна точка во Вселенной, уставясь в другую точку, говорит: «Это ужасно!», мне платили по альтаирскому доллару, я бы не сидел здесь, как лимон в ожидании джина. Но мне не платят, и я сижу. А скажи-ка лучше, с чего это у тебя такая рожа безмятежная и глаза светятся? Влюбился, что ли?
Артур ответил утвердительно – причем с безмятежной рожей.
– И она знает, где стоит джин? Так может, ты меня с ней познакомишь?
Случай для знакомства тут же представился – вошла Фенчерч с пачкой купленных в поселке газет. Увидев на столе останки стула, а на диване – останки уроженца Бетельгейзе, она изумленно застыла в дверях.
– Где джин? – спросил Форд. И тут же повернулся к Артуру: – Кстати, что там с Триллиан?
– Э-э, это Фенчерч, – смущенно проговорил Артур. – С Триллиан ничего такого, ты наверняка с ней виделся позже меня.
– Ах да, – сказал Форд, – она куда-то укатила с Зафодом. У них вроде какие-то младенцы. По крайней мере, – добавил он задумчиво, – мне показалось, что это младенцы. Знаешь, Зафод здорово остепенился.
– Серьезно? – спросил Артур, суетясь вокруг Фенчерч и отбирая у нее покупки.
– Ага, – ответил Форд, – теперь как минимум одна из его голов иногда бывает разумнее удолбанной птицы эму.
– Артур, кто это? – спросила Фенчерч.
– Форд Префект, – ответил Артур. – Я, кажется, как-то упоминал о нем.
37
Три дня и три ночи гигантский серебристый робот, слегка покачиваясь, в крайнем изумлении стоял на развалинах Найтсбриджа и пытался решить, что ему делать.
К нему на аудиенцию являлись правительственные делегации; орды журналистов умными голосами спрашивали друг у друга в прямом эфире, что о нем можно сказать; эскадрильи трогательных истребителей-бомбардировщиков пытались его атаковать, но вот ящеры почему-то не появлялись. Робот медленно крутил головой, пристально вглядываясь в горизонт.
Ночью он выглядел совершенно впечатляюще, подсвеченный прожекторами телевизионщиков, которые круглосуточно вели репортаж о том, что он круглосуточно делает – хотя он не делал ровным счетом ничего.
Он думал, думал, думал и в конце концов додумался.
Придется выслать на разведку роботов-помощников.
Надо было бы подумать об этом раньше, но проблемы замучили.
И вот в один прекрасный день из люка вылетела с жутким лязгом грозная железная туча, состоящая из крохотных роботов. Они разлетелись по окрестностям и принялись как сумасшедшие бросаться на одни предметы и защищать другие.
Наконец один из них нашел зоомагазин с пресмыкающимися и тотчас начал столь рьяно защищать его во имя демократии, что от квартала практически ничего не осталась.
Перелом наступил, когда отборный отряд этих летучих визгунов обнаружил зоосад в Риджентс-парке, а точнее, его террариум.
Предыдущие ошибки в зоомагазине мало чему научили роботов, и летающие сверла и лобзики притащили к ногам серебристого исполина несколько игуан побольше и пожирнее, чтобы он вел с ними переговоры на высшем уровне.
В конце концов робот объявил всему миру, что, несмотря на всесторонний откровенный обмен мнениями по широкому кругу вопросов, переговоры на высшем уровне потерпели неудачу, ящеры удалились, а сам он где-нибудь несколько дней отдохнет. По ряду причин для этого был избран Борнмут.
Наблюдавший за всем этим по телевизору Форд Префект кивнул, подавился смехом и опрокинул еще одну кружку пива.
Приготовления к отъезду начались немедленно.
Весь день и всю ночь летающие инструменты зудели, пилили, сверлили, паяли. А утром умопомрачительная гигантская платформа на колесиках, на которой стоял робот, покатилась на запад одновременно по нескольким шоссе.
Она двигалась неторопливо – этакая карнавальная повозка, сопровождаемая жужжащими роботами-слугами, вертолетами и фургонами службы новостей; она бороздила землю, пока наконец не прибыла в Борнмут, где робот медленно высвободился из объятий своего транспортного средства, отправился на пляж и пролежал там десять дней.
Сами понимаете, это было самое захватывающее событие за всю историю Борнмута.
Целыми днями люди толпились вдоль границы отгороженного охраняемого участка, который был выделен роботу для отдыха, и старались разглядеть, что он делает.
А он не делал ровным счетом ничего. Лежал на пляже, вот и все. Ничком, неуклюже распростершись на песке.
И вот однажды поздно ночью местному журналисту удалось то, что доселе не удавалось ни одному человеку на свете, а именно: он имел короткий, но вразумительный разговор с охраняющим границу роботом-помощником.
Это был настоящий прорыв.
– Мне кажется, здесь есть сюжет, – доверительно сказал журналист, попыхивая сигаретой у сетчатого стального забора, – но не хватает местного колорита. Здесь небольшой список вопросов, – продолжал он, нервно роясь во внутреннем кармане куртки, – возможно, вы попросите его, как вы его там называете, чтобы он быстро просмотрел их.
Маленький буравчик с трещоткой ответил, что постарается, и улетел.
Ответа не последовало.
Однако любопытно, что вопросы на листе бумаги почти совпадали с вопросами, которые проносились по мощным электрическим цепям поврежденной в битвах памяти робота. Вот эти вопросы:
«Как вам нравится быть роботом?»
«Как вы себя чувствуете после прибытия из космоса?» и «Как вам нравится Борнмут?»
Назавтра рано утром роботы-помощники начали грузить повозку, и через несколько дней стало очевидно, что огромный робот собирается улететь навсегда.
– Но сможете ли вы провести нас на борт? – спросила Фенчерч Форда.
Форд раздраженно взглянул на часы.
– Мне надо успеть сделать важное дело! – воскликнул он.
38
Толпы людей устремлялись к громадному серебристому звездолету, пытаясь подобраться к нему как можно ближе. Но это было сложно, так как непосредственные подступы, огороженные сеткой, охраняли крошечные летучие роботы-помощники. Вокруг кольцом выстроились солдаты, которые были бессильны прорвать цепь роботов, но страшно злились, когда кто-то из зрителей пытался прорвать их собственные ряды. Солдат, в свою очередь, окружал полицейский кордон, хотя оставалось неясным, кого тут полиция охраняет – зрителей от армии или армию от зрителей, а может, обеспечивает дипломатическую неприкосновенность корабля-великана, чтобы его не оштрафовали за стоянку в неположенном месте. Зеваки немало об этом спорили.
Потом роботы начали снимать внутреннее ограждение. Солдаты неуклюже зашевелились, не зная, как отнестись к тому, что охраняемый объект собирается тихо-мирно подняться в воздух и упорхнуть.
Гигантский робот вразвалку взобрался на борт звездолета в час дня, а теперь пошел уже шестой час вечера, а его не было видно. Правда, было слышно: из глубин корабля доносился скрежет и грохот, целая симфония неполадок. Но чувство напряженного ожидания в толпе только нарастало – люди напряженно ждали разочарования. Этот необыкновенный, чудесный робот ворвался в их жизнь, а сейчас он улетит. Без них.
Два человека ощущали это сильнее всех. Артур и Фенчерч нервно вглядывались в толпу, но ни Форда Префекта, ни малейших следов его пребывания не обнаруживалось.
– Он надежный человек? – спросила Фенчерч срывающимся голосом.
– Он надежный человек?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21