– Получается, – прищурился Тревайз, – что вы детища роботов в прошлом, а теперь – детища коллективного сознания. Но не утратили ли вы человечности тогда и сейчас?
– Тут другое, Трев. Сейчас мы делаем то, что сами хотим. Это наш собственный выбор, он никем нам не навязан. Мы помним об этом. И еще в одном мы не такие, как все. Мы – одни в Галактике. Нет другого такого мира, как Гея.
– Как вы можете утверждать такое?
– Мы бы знали, Трев. Мы бы обязательно обнаружили признаки коллективного разума, даже если бы он существовал на другом краю Галактики. Мы обнаружили начатки такого разума в вашей Второй Академии, к примеру, но это произошло всего два столетия назад.
– Во времена Мула.
– Да. Одного из нас, – печально вздохнул Дом. – Он был изменником, он покинул Гею. А мы были так наивны, что не верили в самую возможность такого оборота событий, поэтому вовремя не приняли мер, чтобы остановить его. Потом, потом, когда мы перенесли наше внимание во Внешние Миры, мы узнали о тех, кого вы зовете Второй Академией, и предоставили это им.
Тревайз несколько мгновений смотрел на Дома не мигая, затем процедил сквозь зубы:
– Вот они, наши учебнички истории! – Покачав головой, он спросил погромче: – А не трусость ли это со стороны Геи? Мул же ваш, вам бы и карты в руки?
– Ты прав. Но когда мы наконец обратили взор к Галактике, мы поняли, как были слепы до сих пор, и трагедия Мула для нас оказалась спасительной. Именно тогда мы осознали, какая великая опасность грозит нам, какой страшный кризис. Но он не наступил тогда, когда мы были не готовы к нему. Спасибо за это случаю с Мулом.
– Что за кризис?
– Угроза нашего уничтожения.
– Не могу поверить. Вы выстояли против Империи, против Мула, против Сейшелла. Они не коснулись вас. Вы обладаете коллективным разумом, способным захватить корабль в космосе, на расстоянии миллионов километров от Геи. Чего вам бояться? Посмотрите на Блисс. Непохоже, чтобы ее что-то беспокоило. Она и не думает ни о каком кризисе.
Блисс забросила ногу на подлокотник кресла и кокетливо пошевелила пальцами.
– О чем мне беспокоиться, Трев? Ты все уладишь.
– Я?! – вскричал Тревайз.
Дом сказал:
– Гея специально доставила тебя сюда. Именно ты должен разрешить наш кризис.
Тревайз долго изумленно смотрел на Дома, и постепенно изумление перешло в дикую ярость.
– Я?! Это почему же, черт бы вас подрал, я? Какое мне дело до этого?
– Как бы то ни было, Трев, – почти с гипнотическим спокойствием проговорил Дом, – ты. Только ты. Во всей Галактике – только ты.
Глава восемнадцатая
Столкновение

75
Стор Гендибаль подбирался к Гее так же осторожно, как Тревайз. Теперь, когда ее солнце выглядело внушительным диском и смотреть на него можно было лишь сквозь плотные фильтры, он сделал еще одну остановку, чтобы поразмыслить.
Сура Нови сидела рядом, время от времени робко поглядывая на него. Наконец она решилась спросить:
– Господин?
– Что, Нови? – безразлично отозвался Гендибаль.
– Вы несчастны?
– Нет. Я задумчив. Помнишь это слово? Пытаюсь решить – то ли быстрее двигаться вперед, то ли выждать подольше. И хватит ли мне храбрости, Нови?
– Я думаю, вы всегда очень храбрый, Господин.
– Но порой храбрость означает глупость, не так ли?
Нови улыбнулась:
– Как Господин ученый может быть глупым? А это – солнце или нет, Господин?
Она указала в иллюминатор.
Гендибаль кивнул.
После нерешительной паузы Нови спросила:
– Это то самое солнце, что освещает Трентор? Думское солнце?
– Нет, Нови, – ответил Гендибаль. – Это совсем другое солнце. Солнц очень много – их миллиарды.
– А! В голове-то я это знала, но никак поверить не могла. Как это получается, Господин, что головой знаешь, а не веришь?
Гендибаль едва заметно улыбнулся.
– В твоей голове, Нови… – начал Гендибаль и, сказав это, автоматически скользнул в ее сознание, по привычке нежно погладив его для начала. Так он делал всегда, чтобы успокоить ее, прогнать тревогу. Потом он собирался выйти и вовсе не намеревался задерживаться в сознании Нови надолго… если бы нечто не заставило его задержаться.
То, что он ощутил, не поддавалось описанию, не укладывалось не только в ментальные термины, но и ни в какие вообще! Поэтически говоря – сознание Нови светилось! Тихим, легким, едва заметным светом.
Это было возможно в единственном случае: если поблизости находилось ментальное поле – столь слабое, что Гендибаль при всей своей подготовке и способностях вряд ли бы заметил какое-либо воздействие.
– Нови, как ты себя чувствуешь? – резко спросил он.
Она широко раскрыла глаза.
– Хорошо, Господин.
– У тебя не кружится голова? Закрой глаза и не двигайся, пока я не скажу «можно».
Она послушно закрыла глаза. Гендибаль старательно, осторожно стер все внешние ощущения, успокоил ее мысли, убаюкал эмоции, принялся скользить по поверхности… нет, он не чувствовал ничего, кроме сияния, а оно было таким слабым, что он был готов убедить себя, что ему это только кажется.
– «Можно», – сказал он, и Нови открыла глаза.
– Как ты себя чувствуешь, Нови?
– Очень спокойно, Господин. Я как будто отдохнула.
Явно воздействие было слишком незначительным и пока не вызвало никаких изменений.
Он повернулся к компьютеру и принялся сражаться с ним. Гендибаль был вынужден признаться самому себе, что пока не слишком ловко управляется с этим компьютером. Может быть, дело было в том, что он слишком сильно привык пользоваться своим сознанием напрямую, а тут присутствовал элемент посредничества. Но искал он сейчас не чужеродное сознание, а чужой корабль, который как раз легче было найти с помощью компьютера.
И он нашел его, именно такой, какой предполагал найти. Корабль находился примерно в полумиллионе километров и по конструкции очень напоминал его собственный, но был больше и сложнее.
Обнаружив корабль с помощью компьютера, Гендибаль мог перейти к тому, чтобы обследовать его посредством собственного сознания. Он послал концентрированный пучок ментальных лучей и ощупал им корабль изнутри и снаружи.
Затем он послал импульс своего сознания к планете Гея, преодолел несколько миллионов километров пространства и вернулся, так и не сумев определить, что же было источником поля: планета, корабль или то и другое.
Он сказал:
– Нови, сядь, пожалуйста, ко мне поближе.
– Господи», есть опасность?
– Тебе не стоит волноваться. Нови. Я позабочусь о том, чтобы ты была жива и здорова.
– Господин, я не боюсь за то, чтобы я была жива и здорова. Если есть опасность, я хочу суметь помочь вам.
Гендибаль смягчился.
– Нови, ты уже помогла. Благодаря тебе я узнал об… одной мелочи, а узнать было крайне важно. Без тебя я бы попался в ловушку, а выбираться было бы тяжко.
– Это я своей головой сделала, Господин, как вы объясняли?! – потрясенно спросила Нови.
– Именно так, Нови, Ни один прибор не сумел бы сравниться с твоим сознанием. Даже мое сознание не могло бы – оно чересчур сложное.
Лицо Нови озарила радостная улыбка.
– Я так рада, что смогла помочь…
Гендибаль улыбнулся и кивнул. «К сожалению, – подумал он, – понадобится и другая помощь». А как не хотелось никого просить о помощи! Это было его дело, и только его!
Увы, к месту событий спешили другие…
76
А на Тренторе Квиндор Шендесс все с большим трудом выносил груз ответственности поста Первого Оратора. С тех пор как корабль, унесший Гендибаля, растаял в черноте небес, он не созывал Заседаний Стола и пребывал в постоянных размышлениях.
Мудро ли он поступил, разрешив Гендибалю лететь в одиночестве? Да, Гендибаль – блестящий Оратор, великолепный менталист, но он может переоценивать себя. Самонадеянность – вот его главный порок, а мой, горько подумал Шендесс, старческая усталость.
Снова и снова приходил ему на память Прим Пальвер, который носился из конца в конец Галактики, чтобы все поставить на свои места; и Шендессу казалось теперь, что это было жутко опасно. Разве способен еще кто-то сравниться с Примом Пальвером? Даже Гендибаль? И потом – Пальвер брал с собой жену…
Да, Гендибаль взял с собой эту думлянку, но разве можно ее принимать всерьез? Жена Пальвера и сама была Оратором, кстати, неплохим.
Шендесс чувствовал, как с каждым днем стареет все сильнее, ожидая весточки от Гендибаля. А весточки все не было, и с каждым днем росли его беспокойство и тревога.
Нужно было послать целую флотилию…
Нет… Стол не позволил бы…
И все-таки…
Он спал тяжелым сном, когда наконец пришел сигнал. Ночь была ветреная, и Шендесс заснул с трудом. Как ребенку, ему все слышались какие-то голоса в завывании ветра. Перед тем как заснуть, он убаюкал себя сладостной мечтой об отставке, мечтой, далекой от реальности: Деларми была бы тут как тут…
Он почувствовал сигнал и проснулся, сел в кровати.
– У тебя все в порядке, мальчик? – спросил он.
– В полном порядке, – ответил Гендибаль, – Не хотите ли наладить визуальную связь для полноты общения?
– Может быть, но немного попозже, – ответил Шендесс. – Сначала расскажи, каково положение?
Гендибаль почувствовал, что Шендесс только что проснулся и как сильно он устал и постарел за последние дни. Поэтому решил говорить осторожно и бережно.
– Я нахожусь в окрестностях обитаемой планеты Гея, название которой, насколько мне известно, не значится ни в одном из галактических перечней.
– Это мир тех, кто трудился над сохранением Плана? Мир Анти-Мулов?
– Вероятно, Первый Оратор. Можно это предполагать. Во-первых, корабль, на борту которого Тревайз и Пелорат, вплотную подошел к Гее и, скорее всего, совершил там посадку. Во-вторых, здесь, в космосе, примерно в полумиллионе километров от меня, находится военный корабль Первой Академии.
– Да, столь сильный интерес вряд ли без причины.
– Первый Оратор, интересы не могут быть независимыми. Я нахожусь тут, поскольку слежу за Тревайзом. Военный корабль Академии может находиться тут по этой же самой причине. Остается только понять, зачем здесь Тревайз.
– Собираешься последовать за ним на планету?
– Я обдумывал такую возможность, но… кое-что случилось. Сейчас я нахожусь в ста миллионах километров от Геи и ощущаю в пространстве вокруг себя ментальное поле – однородное и очень слабое. Сам бы я не узнал о его наличии, если бы не обнаружил воздействия на сознание думлянки. У нее необычное сознание – я именно поэтому согласился взять ее с собой.
– Значит, ты был прав, поступив так. Знала об этом Оратор Деларми, как ты думаешь?
– Когда настаивала, чтобы я взял думлянку с собой? Вряд ли… но я рад, что этим воспользовался, Первый Оратор.
– Рад, что все так вышло. Ты думаешь, источником поля является планета Гея?
– Чтобы убедиться в этом, нужно произвести замеры в далеко отстоящих друг от друга точках пространства и выяснить, обладает ли поле сферической симметрией. Единичная проба, которую я пока успел произвести, показала, что это вероятно, но пока неточно. Проводить более подробное обследование мне показалось небезопасным в присутствии военного корабля Первой Академии.
– Убежден, он не представляет опасности.
– Может быть. Но я пока не уверен в том, что корабль не является источником поля, Первый Оратор.
– Но как они…
– Первый Оратор, позвольте прервать вас. Мы ничего не знаем об успехах, достигнутых Первой Академией в области техники. Они ведут себя с вызывающей самоуверенностью и могут преподнести нам массу сюрпризов. Очень может быть, что они постигли тайны менталики с помощью каких-то своих приборов. Короче говоря, Первый Оратор, я столкнулся либо с их менталикой, либо с менталикой планеты. Если источник поля – корабль, то их менталика слишком слаба, чтобы остановить меня. Но ее может хватить, чтобы затормозить мои действия, и тогда они смогут уничтожить меня с помощью физического оружия, которого на корабле предостаточно. С другой стороны, если источником поля является планета, само наличие поля на таком расстоянии от нее может означать, что около ее поверхности оно весьма интенсивно – гораздо сильнее, чем я смогу вынести и побороть. В обоих случаях необходимо создать общую сеть, и в случае необходимости все резервы Трентора должны быть предоставлены в мое распоряжение.
Первый Оратор опешил.
– Общая сеть? Но мы никогда не пользовались ею, даже не думали об этом никогда – только во времена Мула…
– Нынешний кризис будет посерьезнее того, что был во времена Мула, Первый Оратор.
– Не уверен, что Стол согласится.
– Не думаю, что вам стоит спрашивать их согласия, Первый Оратор. Вы должны объявить чрезвычайное положение.
– На каком основании?
– Расскажите им то, что я вам рассказал, Первый Оратор.
– Оратор Деларми скажет, что вы трус и дилетант, сошедший с ума от страха.
Гендибаль ответил не сразу.
– Да, она запросто может сказать что-нибудь в таком духе, Первый Оратор, но пусть говорит все, что ей вздумается. Я переживу. На карте сейчас не моя гордость, не мое самолюбие, а самое существование Второй Академии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63