Я знал, как это сделать… После этого происшествия и началось мое увлечение электроникой. Я решил, что никогда не буду больше таким беспомощным. Быть беспомощным – вовсе не так забавно.
– Итак, вы использовали радио, – поторопил его Байрон.
– Совершенно верно. Они пришли и сняли меня.
– Кто?
– Люди с планеты. Она оказалась обитаемой.
– Что ж, удача не изменила вам… И что это была за планета?
– Не знаю.
– Они не сказали вам?
– Забавно, не правда ли? Не сказали. Но это было одно из Затуманных королевств.
– Откуда вы знаете?
– Они догадались, что корабль тиранитский. Узнали его по конструкции и чуть не сожгли, прежде чем я убедил их, что нахожусь на борту один.
Байрон сжал ладони и уронил их на колени.
– Вернемся назад. Я не понял. Если они узнали тиранитский корабль и пытались сжечь его, разве это не доказывает, что их планета не может быть Затуманным королевством?
– Клянусь Галактикой! – возбужденно воскликнул Джилберт, сияя заблестевшими глазами. – Она входит в состав королевств! Они взяли меня на поверхность Что это за мир! Судя по акцентам, там собрались люди из разных миров. Эта планета – настоящий арсенал, невидимый из космоса. Внешне она ничем не отличается от любой аграрной провинции, но истинная жизнь сосредоточена глубоко под землей. Где-то среди королевств, мой мальчик, и сейчас вращается планета, на которой никто не боится тиранитов! Эти люди готовятся уничтожить империю, как не колеблясь уничтожили бы мой корабль, если бы пилоты были живы.
У Байрона сильно забилось сердце. В это мгновение ему захотелось поверить Джилберту.
В конце концов, все может быть. Может быть!
Глава одиннадцатая
Но может и не быть!
Но может и не быть! Байрон забросал Джилберта вопросами:
– Как вы узнали, что это арсенал? Долго вы находились там? Что успели увидеть?
– Строго говоря, я увидел не так уж много, – нетерпеливо оборвал его Джилберт. – Мне не устраивали специальных экскурсий! – Он заставил себя успокоиться. – А было это так. Когда меня сняли с корабля, я выглядел не лучшим образом. Я почти ничего не ел – слишком был перепуган перспективой затеряться в космосе, – а потому, наверное, производил впечатление тяжелобольного.
Я более или менее рассказал о себе, и они взяли меня с собой в подземелье. Вместе с кораблем, конечно. Думаю, что корабль их интересовал больше, чем я. Они получили возможность изучить космическую технику тиранитов. А меня положили в больницу.
– Что же вы видели, дядя? – спросила Артемизия.
– Разве он вам этого не рассказывал? – удивился Байрон.
– Нет.
– До сих пор я вообще никому не рассказывал об этом… – промолвил Джилберт. – Итак, меня положили в больницу. Там меня исследовали в лабораториях которые оборудованы гораздо лучше родийских. По пути в больницу я видел работавшие заводы. А корабли, снявшие меня с орбиты, вообще выглядели странно – мне не доводилось видеть ничего похожего.
Для себя я назвал этот мир «планетой повстанцев». Я верю, что наступит день, когда армады кораблей нападут на тиранитов и лидеры восстания призовут под свои флаги все угнетенные планеты. Я ждал этого годами. И каждый год говорил себе: вот, может быть, уже теперь… И одновременно смутно надеялся, что время еще не пришло, потому что страстно мечтал добраться вновь до той планеты, пока восстание еще не началось, чтобы успеть принять в нем участие. Я не хотел, чтобы они начали без меня. – Он слабо рассмеялся; – Вероятно, многим показалось бы забавным, если бы они узнали, какие мысли бродят в этой голове. В моей голове! Вы же знаете, что меня ни в грош не ставят.
– Все это произошло свыше двадцати лет тому назад – но они не восстали! – воскликнул Байрон, – Ни следа их деятельности, никаких сообщений о неизвестных кораблях, никаких странных инцидентов. И вы все еще думаете…
– Да, думаю! – вспыхнул Джилберт. – Двадцать лет – не такой уж большой срок для организации восстания против планеты, которая правит пятьюдесятью мирами. Я знаю, что попал к ним в начальный этап подготовки. Они тщательно пронизывали свою планету подземными помещениями и развивали новые отрасли, готовили корабли и оружие, обучали людей.
Только в видеофильмах все происходит мгновенно: в первый день потребовалось новое оружие, на второй день его изобрели, на третий – наладили массовое производство и на четвертый – использовали. В жизни на это требуется время, Байрон, и люди повстанческого мира понимают, что они должны быть полностью готовы к бою. В случае неудачи нанести удар второй раз у них не будет возможности…
А что вы называете странными инцидентами? Тиранитские корабли нередко исчезают бесследно. Космос велик, скажете вы, и корабли могут просто затеряться в нем. А что, если их захватывают повстанцы? Вспомните-ка случай с «Неутомимым» два года назад. Он успел сообщить о неизвестном предмете, зафиксированном массометром, и больше о корабле никто не слышал, Возможно, на его пути встретился метеорит. А если нет? Поиски продолжались много месяцев, но корабль так и не нашли. Я думаю, что его захватили повстанцы. «Неутомимый» был новым кораблем, экспериментальной моделью. Именно то, что им нужно.
– Но почему вы не остались там? – спросил Байрон.
– Вы думаете, я не хотел? У меня не было возможности. Я слышал их разговоры, когда они думали, что я без сознания, и кое-что понял. Тогда они только начинали и не могли допустить, чтобы их обнаружили. Они знали, что я Джилберт Хинриад, Если бы даже я не признался, на корабле было достаточно доказательств Они знали, что, если я не вернусь на Родию, меня будут искать. Они не могли рисковать и поэтому позаботились, чтобы я вернулся на Родию. Они доставили меня туда.
– Что? – воскликнул Байрон, – Ведь это же был еще больший риск. Как они это сделали?
– Не знаю. – Джилберт провел тонкими пальцами по седеющим волосам, глаза его затуманились, устремившись в самые глубины памяти. – Думаю, они подвергли меня анестезии. Тут у меня провал. Помню только, что когда я открыл глаза, то снова был на «Вампире» вблизи Родии.
– И два мертвых пилота все еще удерживались магнитом? – спросил Байрон. – Их не сняли на планете повстанцев?
– Они были на месте.
– Есть ли какие-нибудь доказательства, что вы были на этой планете?
– Никаких. Только мои воспоминания.
– Как вы узнали, что находитесь около Родии?
– Я и не знал. Я понял только, что вблизи планета – так показывал массометр. Я снова воспользовался радио, и на этот раз ко мне пришел корабль с Родии. В тот же день я все рассказал наместнику тиранитов, с соответствующими изменениями, конечно. Я не упомянул о планете повстанцев. Я сказал также, что метеорит ударил в корабль после прыжка. Они не должны были знать, что мне известно о свойстве тиранитских кораблей совершать прыжки автоматически.
– Вы думаете, что повстанцы тоже узнали об этом свойстве? Вы рассказали им?
– Нет. У меня не было такой возможности. Я пробыл там слишком мало времени, по крайней мере в сознании. Но сколько я провалялся без сознания и что они обнаружили сами – трудно сказать.
Байрон смотрел на видеоэкран. Судя по неподвижности картины, их корабль застыл в пространстве. На самом же деле «Беспощадный» мчался со скоростью десять тысяч миль в час, но что это по сравнению с гигантскими расстояниями космоса? Жестко сверкали звезды. В них было что-то гипнотизирующее…
– Куда же мы полетим? – спросил Байрон. – Как я понял, вы не знаете, где находится планета повстанцев?
– Не знаю, Но можно найти того, кто знает. Я почти уверен, что он знает!
– Кто это – он?
– Автарх Лингейна.
– Лингейна? – Байрон нахмурился. Ему показалось, что он уже слышал это название, но забыл, где и когда. – Почему именно он?
– Лингейн – последнее королевство, захваченное тиранитами, Оно еще не такое смирное, как все остальные. Говорит вам это о чем-нибудь?
– Возможно.
– Если вам нужна еще причина, то это ваш отец.
– Отец? – На мгновение Байрон забыл, что отец его мертв. Он мысленно увидел его – большого и живого… Потом вернулся в реальность и ощутил, как внутри опять воцарился холод утраты. – При чем тут мой отец?
– Полгода назад он был у нас при дворе. Я знаю, чего он хотел. Я подслушал кое-какие его разговоры с моим братом Хинриком.
– О дядя! – возмутилась Артемизия.
– Да, дорогая?
– Ты не имел права подслушивать разговоры отца.
Джилберт пожал плечами:
– Конечно, нет. Но это забавно и, как выяснилось, полезно…
– Подождите, – вмещался Байрон. – Вы говорите, полгода назад отец был на Родии?
Он чувствовал, как растет его возбуждение.
– Да.
– Был ли у него доступ к коллекции примитивов Правителя? Вы как-то говорили, что у Правителя большая библиотека книг о Земле.
– Библиотека очень знаменитая. Ее обычно показывают знатным посетителям, если они проявляют к ней интерес. Хотя это редко бывает. Но ваш отец заинтересовался. Да, я хорошо помню. Он провел в библиотеке целый день.
Все совпадало. Именно полгода назад отец впервые попросил о помощи…
– Вы сами, наверное, хорошо изучили эту библиотеку? – спросил Байрон.
– Конечно.
– Есть ли в ней что-нибудь такое, что свидетельствовало бы о существовании на Земле документа большой военной важности?
Джилберт недоуменно сморщил лоб.
Байрон объяснил свой вопрос:
– В последние столетия доисторической Земли такой документ наверняка существовал. Мой отец считал его наиболее ценным в Галактике и самым смертоносным. Я должен был отыскать его, но вскоре вынужден был покинуть Землю, – голос его дрогнул. – А отец погиб…
Но Джилберту это определенно ни о чем не говорило.
– Отец упомянул о нем впервые шесть месяцев назад. Должно быть, он узнал о нем в библиотеке Родии. Подумайте хорошенько, что же он мог там узнать?
Джилберт лишь покачал головой.
Хорошо, продолжайте ваш рассказ, – сдался Байрон.
– Они говорили об Автархе Лингейна, ваш отец и мой брат, И хотя отец использовал уклончивые выражения, было ясно, что Автарх – глава тайной организации. И еще… – Он заколебался, но все же сказал: – И еще на Родии побывала делегация с Лингейна. Ее возглавлял сам Автарх. Я… я рассказал ему о планете повстанцев.
– Только что вы говорили, что никому не рассказывали о ней, – напомнил Байрон.
– Кроме Автарха. Я должен был выяснить правду.
– И что же он сказал?
– Практически ничего, Он не имел права быть неосторожным. Как он мог доверять мне? А вдруг я работаю на тиранитов? Откуда ему знать? Но он не захлопнул передо мною двери окончательно. Теперь это наша единственная ниточка.
– Что ж, Лингейн так Лингейн, – сказал Байрон. – Чем это место хуже другого?
Воспоминания об отце угнетали его, и в этот момент ему было все равно. Пусть будет Лингейн.
Пусть будет Лингейн? Легко сказать! Но как нацелить корабль на крошечный огонек, мерцающий на расстоянии в тридцать пять световых лет? Двести триллионов миль. Двойка с четырнадцатью нулями. При скорости десять тысяч миль в час им потребуется два миллиона лет, чтобы добраться туда.
Байрон с отчаянием рылся в «Стандартных галактических эфемеридах». Там было перечислено десять тысяч звезд с их местонахождением, выраженным тремя числами. Сотни страниц чисел с координатами, обозначенными греческими буквами «ро», «тэта», «фи».
«Ро» – расстояние от центра Галактики в парсеках, «тэта» – угол до стандартной галактической базовой линии (соединяющей центр Галактики с солнцем планеты Земля), отсчитываемый в плоскости галактической линзы, «фи» – угол до базовой линии в плоскости, перпендикулярной галактической линзе. Углы измерялись в радианах. Зная эти три числа, можно было определить положение любой звезды в безбрежности космоса.
Имеется в виду положение на определенный день. Кроме того, нужно знать собственное движение звезды, ее скорость и направление. Это сравнительно небольшая коррекция, но совершенно необходимая. Миллионы миль – ничто в сравнении с межзвездными расстояниями, но для корабля это немало.
Остается еще вопрос о собственном положении корабля. Можно определить расстояние до Родии по показаниям массометра, точнее, расстояние до солнца Родии, поскольку в космосе гравитационное поле звезды поглощает поля зависимых планет. Труднее определить направление их движения по отношению к галактической базовой линии. Придется взять в качестве ориентира какие-нибудь две известные звезды, решил Байрон. А затем исходя из расстояния до родийского солнца определить местонахождение корабля.
Конечно, расчеты будут не достаточно точными. Зная собственную позицию и положение солнца Лингейна, он мог установить приборы и рассчитать направление и силу гиператомного прыжка.
Байрон почувствовал себя одиноким. Не испуганным, нет! Это слово он отверг. Но напряжение, несомненно, он испытывал огромное.
Шесть часов он усердно занимался расчетами. Конечно, их еще придется проверить. И может быть, удастся хоть немного вздремнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29