.. Да любого, кто подойдет к дереву, Степанов схватит за шиворот, не успеет тот залезть и на метр, выгляди он хоть тысячу раз безобидным! Да, и не надо забывать, что "вонючек" было по меньшей мере двое - и Степанов умудрился их упустить и дать им сделать свое дело, и теперь чувствует вину! Да как такое могло быть? Как Степанов мог не обратить внимание на кого-то, находящегося в рощице, за исключением годовалых младенцев и кого-нибудь, кто одним своим видом внушает глубокое уважение - например, священники..."
У меня перехватило дыхание. Вот оно! Я уцепился за ключевое слово! Конечно, два монаха! Которых так тянуло к нашим подвалам! Под своими длинными рясами они могли спрятать все, что угодно, включая короткие стрелы и компактные самодельные арбалеты, и даже довольно длинные луки! Да ведь и Степанов упомянул, что его "взяли на пушку" - то есть. Обманули за счет внешнего вида!
Теперь я мог живо представить всю сцену.
Степанов, конечно, заметил пару монахов - но не насторожился. Не насторожился даже тогда, когда они - или один из них - полезли на дерево, хотя и удивился, наверное. "Все ясно, - решил он. - Попы заблудились и в отчаянии полезли на дерево, чтобы разглядеть, в какой стороне от них пристань, в какой город и все остальное. Ну и пусть их!" Может и похихикал, издеваясь над неуклюжими движениями монахов, которым, конечно, в их длинных рясах совсем несподручно лазить по деревьям.
Он и его люди с нетерпением ждут, когда монахи "провалят", чтобы они не сделались ненароком ненужными свидетелями... И вдруг!.. Летят огненные стрелы - Степанов "вырублен" от изумления и ярости - живо могу представить себе его перекошенное ошеломлением и бешенством лицо - его мощный рев насмерть перепуганные монахи, которые и заподозрить не могли, во что они собираются вляпаться - и вот они лежат, крепко связанные, на дне катера, все ещё не в силах осознать до конца, что с ними произошло, а Степанов продолжает сыпать во все стороны отборными ругательствами, злой до чертиков, что его провели "два паршивых попика"...
Представив все это в, так сказать, жизненную величину и со всеми яркими подробностями, я не смог удержаться от хохота. Я повалился на ближайшую скамью. Потому что не мог идти, а проходившие мимо с большим подозрением косились на меня, пока я ржал, и подвывал, и всхрипывал, и всхлипывал, и дрыгал ногами.
Затем мой смех оборвался так же резко, как и начался. Я подумал о Пижоне. Мы считали за данность, что его похитил Степанов. Но так ли это? Если Степанов играл честно и только старался помочь, а вот монахи пытались нам напакостить... То, получается, если Пижон что-то знал, то именно монахи были его конкурентами, и именно для них имело смысл схватить Пижона - либо чтобы устранить конкурента, либо чтобы выпытать из него то, что они ещё не знали. Да, монахи в роли похитителей выглядели теперь намного вероятней, чем Степанов. И тогда снимался вопрос об этой неувязке со временем, так меня смущавший. Допустим, монахи остались на острове, зная, что вот-вот должен приехать на паромчике их главный конкурент... Почему они не схватили его по пути к нашему дому, чтобы не дать и словечком перемолвиться с отцом? Да потому что три четверти пути его сопровождал Топа, спохватился я! Монахи успели достаточно познакомиться с нашим псом, чтобы не рискнуть и близко подойти к человеку, которого тот охранял... Но, если монахи схватили Пижона, то что они с ним сделали? Заперли в каком-нибудь заброшенном амбаре, вот что! И, если так, то Пижон сейчас томится там, беспомощный, страдающий от голода и жажды - потому что его похитители попали в лапы к зверю покруче их самих!
В любом случае, путь к спасению Пижона лежит через офис Степанова.
Я встал со скамьи и отправился дальше разыскивать моего брата. У меня было что ему рассказать, и он никак не сможет издеваться, что я только зря потратил время, не застав отца Василия дома! Наоборот, ему останется только завидовать моим приключениям и открытиям, которые мы могли бы сделать вместе, если бы не его идиотская упертость в обожаемые им аттракционы!
Два или три раза обойдя весь парк, я в конце концов нашел Ваньку в тире: приклад духового ружья плотно прижат к его плечу, левый глаз смешно прищурен. Он старался выбить достаточно очков, чтобы выиграть свою голубую (или, если быть, точным, ярко-желтую с коричневыми ушами и брюхом) мечту: огромного плюшевого медведя. Я тихо встал рядом с ним и вгляделся в концентрические круги его мишени. Насколько я мог разобрать, он уже выбил очень неплохой счет, но до плюшевого чудовища ему ещё оставалось порядка ста двадцати очков - то есть, двенадцать попаданий в десятку, или не меньше пятнадцати менее точных выстрелов. А у Ваньки оставалось всего три пульки на жестяном блюдечке и одна в ружье. Сколько денег он уже просадил в тире и сколько пулек израсходовано зря - оставалось только гадать.
Ванька нажал курок, раздался гулкий хлопок. В зоне восьмиочковых попаданий появилась ещё одна дырочка. Да, для своего возраста мой брат стрелял очень и очень недурно, но все-таки до снайпера ему было ещё далеко.
- Это ты? - рассеяно удивился он, когда выпрямился, чтобы перезарядить ружье. - Так быстро?
- Да, так быстро, - ответил я. - Давай, завязывай со своей пальбой, и пошли поговорим. У меня грандиозные новости!
- Одну секунду! - откликнулся он. - Только не подгоняй меня, а то я промажу!
Он два раза выбил по девять очков, и один раз пять.
- Слишком мало... - вздохнул он, кладя ружье. - Сколько там у меня?
Смотритель тира принес его бумажные мишени, продырявленные тут и там.
- Сто пятьдесят шесть очков, - сообщил он.
- До медведя не хватает девяносто четырех! - уныло вздохнул мой братец. - Можно мне купить ещё пятнадцать пулек?
- Разумеется, можно, - ответил смотритель. - Но не забывай о том, что для получения медведя надо не только выбить нужный счет - надо к тому же, чтобы среди твоих выстрелов было не меньше пяти десятиочковых подряд! Я следил за тобой, и три "десятки" подряд были твоим лучшим результатом. Ты уверен, что сможешь его превзойти?
- Я уверен на все... - начал мой братец, но я схватил его за руку и потащил прочь.
- Хоре разбазаривать деньги! Говорю тебе, у меня потрясающие новости! - я повернулся к смотрителю. - Он ведь в любом случае выиграл какой-то приз, да?
- Разумеется, - ответил смотритель. - И один из самых ценных! Вот, получите, пожалуйста! - он протянул нам большущую и толстую книгу в яркой обложке. - Он стоит сто пятьдесят очков, и шесть очков остаются за вами. Если хотите, я запишу их на ваш счет. Может быть, - улыбнулся он, - они окажутся решающими, когда вы в следующий раз попробуете выиграть медведя. Только учтите, что мы будем открыты ещё всего десять дней!
- Я... - открыл рот мой братец, но я уже изо всех сил тащил его прочь.
- Спасибо! - крикнул я смотрителю, когда мы были уже в дверях.
На улице я направил Ваньку к скамейке, расположенной несколько отдельно от других, метрах в пятидесяти от тира.
- На хрена нам нужен этот вонючий альбом? - в негодовании осведомился мой братец. - Всюду они его тебе суют, меня уже мутит от одного его вида!
Это была чистая правда. Город был буквально завален этим альбомом. И неудивительно.
В прошлом году город отмечал свое шестисотлетие, с большой помпой и множеством разных мероприятий. Среди прочих затей, издали очень красивый цветной фотоальбом на глянцевой бумаге - посвященный достопримечательностям города и окрестностей. Церкви, пейзажи, произведения искусства в местном музее, усадьбы, знаменитые своей архитектурой или историей дома в историческом центре города, современные достижения - все туда вошло, и каждая фотография сопровождалась красиво набранным текстом на трех языках: русском, английском и немецким, в три соседние колонки. Городские власти, вгрохавшие кучу денег в издание этого альбома, рассчитывали, что его нарасхват будут покупать туристы - в прошлом году волна туристов значительно пошла на подъем, и перспективы казались самыми радужными. Но все эти надежды рухнули с громким треском. Туристы вовсе не спешили раскупать альбом, а местные жители были просто не в состоянии его приобретать, потому что по меньшей мере две трети горожан уже который месяц сидело без зарплаты, и ломало голову не над тем, как им купить роскошные издания, а над тем, как наскрести денег на самое необходимое. Приблизительно через полгода эти альбомы в огромном количестве появились в призовом фонде всех аттракционов, в которых полагались призы - в тире, в кегельбане, в зале игровых автоматов, последнему удержавшемуся на "чертовом колесе" и так далее. Эти альбомы были зачислены среди самых ценных призов, и только за первый месяц после их появления мы с братом выиграли пять штук на двоих. Если мы хотели взять что-то другое, то нам отвечали, что мы слишком хорошо стреляли (или играли в компьютерный бильярд, или метали кольца) чтобы нам имели право дать менее ценный приз. А самые ценные призы - такие, как этот несчастный плюшевый медведь или немецкий миксер - можно было получить, лишь сыграв так, как ни у кого никогда не получалось.
Весь город подозревал, что начальство парка аттракционов приобрело большую партию этих альбомов дешевле грязи - и разом решило все свои проблемы. Хотя все работники парка всегда готовы были поклясться, что за эти альбомы уплачена полная стоимость, и поэтому, мол, они так дорого ценятся.
Добавьте к этому, что на майские праздники все инвалиды и пенсионеры получили в подарок по экземпляру этого альбома, а на бесплатные гречку, сахар и консервы, как бывало все предыдущие годы и на что они твердо рассчитывали. И теперь в любой бойкой торговой точке города - на площади вокруг главного рынка или на барахолке за автовокзалом - все время стояли нестройные ряды стариков, держа у груди эти альбомы и готовые продать их как угодно дешево...
Теперь, я думаю, вы понимаете, почему мы возненавидели это роскошное издание. Первый выигранный нами альбом мы ещё пролистали, а потом просто складывали в стопку в дальнем углу шкафа - все-таки подарки для гостей, приезжающих к нам из других районов страны, получались из них неплохие. В конце концов, из них действительно можно было кое-что узнать об истории нашего озерного края.
Так что, повторяю, недовольство моего брата было вполне объяснимо. Но у меня не было времени выслушивать его жалобы.
- Сиди спокойно и слушай в оба уха! - сказал я. - Это нечто!..
- Ты виделся с отцом Василием? - спросил он.
- Нет. Отца Василия не было дома. Но это неважно... Я виделся с другим человеком - со Степановым!
- Шутишь! - у Ваньки глаза округлились.
Я стал рассказывать ему все от и до, включая мои догадки о том, какую роль во всей этой истории играли монахи, Пижон и Степанов. Он слушал меня, затаив дыхание и подбадривая меня короткими нетерпеливыми возгласами, когда я примолкал, чтобы ещё раз продумать, правильно ли я сложил в своих догадках все кусочки головоломки и не остается ли "лишних" или, наоборот, недостающих деталей. Сперва я пытался держаться в небрежно-снисходительной манере Шерлока Холмса, но довольно быстро стал рассказывать, захлебываясь от волнения и ожесточенно размахивая руками. Мой брат переживал все не меньше меня. Он тоже долго смеялся, когда я в лицах изобразил ему, как, должно быть, происходил захват монахов Степановым, и тоже встревожился, когда я поделился с ним моими догадками о судьбе Пижона.
- У нас остается один - но, может быть, главный - узелок, который предстоит распутать, - закончил я. - Мы видим, что Степанов, монахи, Пижон, и, надо полагать, некоторые другие люди, о которых нам пока неизвестно, связаны прочными нитями, ведущими к нашему дому. Когда мы точно узнаем, что это за нити и почему они тянутся именно к нашим подвалам, мы окончательно поймем, кто похитил Пижона и почему. Разумеется, какие-то предположения мы можем строить и сейчас...
- Можем, - кивнул Ванька. - Совершенно ясно, что все эти нити ведут к спрятанным сокровищам. Пижон знал очень много - и его схватили, чтобы вытрясти из него все! Монахам тоже было кое-что известно. Во всяком случае, они знали, что искать надо в наших подвалах...
- Как им хотелось попасть туда! - поддержал я. - И если мы предположим, что их главной целью было проникнуть в наши подвалы, мы сразу увидим логику в их "грубой шутке". Они действительно не хотели причинить нам и нашему дому большого вреда, их задачей было "выкурить" нас на время. Если бы дом оказался слишком задымлен, мы бы перешли к кому-нибудь из соседей переночевать до утра, оставив все окна и двери открытыми. То есть, в распоряжении монахов оказалось бы не менее пяти часов - времени по горло, чтобы проникнуть в подвалы и найти сокровище, особенно если они приблизительно знали, в каком месте искать! И они бы преуспели в своих замыслах, если бы мы так вовремя не заметили дым - и если бы, разумеется, Степанов их не сцапал!
- Нас выручил домовой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22