А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Мы вышли на динамическое равновесие. Если количество озона и растет, то так медленно, что для возвращения к исходной ситуации потребуется не одна сотня лет.
Вертолет пересек залив и теперь снова летел над землей, над рядами обшарпанных домишек. У каждого дома свой участок — прямоугольник голого, в лучшем случае редко поросшего безрадостными сорняками грунта. Седрик отвел глаза.
— А трансмензор покончил с использованием топлива, так что люди перестали накачивать в атмосферу углекислый газ.
— Да, — согласился Багшо, — трансмензор — просто дар Божий. Вот только получить бы этот дар пораньше, а не после того, как мы успели все испоганить. С02 создал тепличный эффект, изменил климат и растопил полярные шапки. — Его голос звенел все громче и яростней. — И тут все одно к одному. Растительность — единственное, что удаляет С02 из воздуха, во всяком случае — в человеческом временном масштабе, а посмотри, что мы сделали с растениями! Выжгли их ультрафиолетом и кислотными дождями, посадили на голодный паек эрозией почвы, отравили всеми, какими возможно, загрязнениями, иссушили засухами, сгноили наводнениями, извели на свои нужды, как те самые вырубленные леса…
— Тропические леса гниют и снова вырастают на том же месте, у них только сдвинулся обычный жизненный цикл и…
Бешеный крик Багшо заставил Седрика смолкнуть.
— Но эти леса перерабатывали скальные породы и так убирали углекислоту из воздуха, к тому же их корни удерживали почву, а теперь почва смыта в океан. Океан тоже поглощал много углекислоты, а мы загрязняем его все сильнее и сильнее. Погода взбесилась, каждый ураган уносит в море новую порцию растительности — или почвы, на которой эта растительность могла бы жить. Слыханное ли дело — ураганы в январе? Запомни, сынок — растительности вредит любое изменение климата. Виды гибнут один за другим — и каждый гибнущий тянет за собой нескольких своих симбиотов. Поэтому уровень С02 продолжает расти — хотя он и так достаточно высок, чтобы причинить уйму новых бед. Океан как поднимался, так и поднимается. Мы все еще не знаем, когда же Земля придет к новому равновесию — и к какому именно. Потребуются тысячи лет, чтобы вернуться назад, к исходному положению.
— Кроме того, — Багшо ткнул Седрика пальцем в грудь, — сельскохозяйственные угодья сокращаются быстрее, чем народонаселение, а кривая рака продолжает…
.Бортмеханик повернулся на крики, покрутил пальцем около виска и вернулся к своим занятиям. Багшо угрюмо смолк и стал похож на гориллу, страдающую запором.
— Откуда ты все это знаешь? — с сомнением спросил Седрик. В реальном мире нельзя никому верить на слово.
Багшо буркнул нечто неразборчивое. Похоже, он уже стыдился своей невоздержанности.
— Это что, одна из вещей, которые скрывали от нас в Мидоудейле?
— Нет. Это скрывают почти ото всех. За подобные разговорчики человека назовут паникером.
— А в Институте, там все знают?
— Нет, далеко не все. — Багшо смущенно прятал глаза. — Понимаешь ли, я.., ну, я.., я жил с одной экологичкой. До самого последнего времени. Она мне и рассказала. Они не хотят особенно пугать людей, но мне она рассказала.
Его манера поведения резко изменилась. Седрик чувствовал, что очень многое осталось несказанным.
— И что, действительно все так плохо? Багшо угрюмо кивнул.
— Так значит, мир первого класса нам не просто нужен, а отчаянно нужен!
Вой двигателя стал немного глуше, вертолет шел на снижение.
— Да, пожалуй. — На лице Багшо появилась прежняя циничная ухмылка. — И тебя пошлют туда кататься на каноэ. Возможно, именно такую работу и подобрала тебе бабуля.
Седрик с интересом смотрел на быстро приближающуюся землю. Шесть миллиардов людей — это очень много. Трансмензорные окна очень коротки, любая струна рано или поздно рвется. Много ли людей успеет уйти в этот самый мир первого класса — если его найдут?
И кто их будет отбирать, этих людей?
— Что это такое?
Вооруженные охранники копаются в стоящих у ворот машинах — обыск, наверное. Проверка.
— Институт, что же еще.
Такие предосторожности? В Сампе? Седрик не верил своим глазам.
— Это только первая ограда, — объяснил Багшо, — а всего их три.
Бортмеханик быстро тараторил в микрофон — идентифицировал свой машину.
— Но… — Седрик поражение уставился на Багшо. — Но если Институт охраняют с такой строгостью… И как, очень, наверное, надежная охрана?
Нашел у кого спрашивать. Он же из Службы безопасности, обязательно скажет, что надежная.
— Абсолютно. Ни одной удавшейся попытки проникновения за семнадцать лет. Во внешние зоны — бывало, но в первую — ни разу.
— А для чего же тогда Мидоудейл? — На лице Седрика появились обида и недоумение. — Почему она меня спровадила? Здесь же, получается, полная безопасность.
— Полная безопасность от внешнего насилия. Но бывают и другие неприятные вещи, с которыми никакая охрана не справится.
— Какие еще вещи?
— Наркотики. Болезни. Драки.
Седрик задумчиво откусил кусочек ногтя.
— И понимание?
— Силен! Знаешь, Шпротик, что я тебе скажу? Этим ты, похоже, уже заразился.
***
Размеры Центра потрясали. Это был целый город. Пока вертолет заходил на посадку, Седрик успел разглядеть ряды зданий, судя по всему — и жилых, и служебных, а также крытые стадионы, аэродром и несколько станций трубы. И все же, по словам Багшо, городок этот был не очень большим — если сравнивать его со штаб-квартирами некоторых других организаций — с Луктауном, с гринписовским Поселком, с конторами крупных информационных агентств. Да и что он такое, этот самый Институт? Небольшое исследовательское учреждение, филиал “Стеллар Пауэр Инкорпорейтид”.
Ну да, подумал Седрик, Институт — совершенно незначительная организация. А дождевая вода полезна для здоровья.
— Центр, — добавил Багшо, — это только политика и финансы. Вся настоящая работа ведется на Лабрадоре, в Кейнсвилле. Там, конечно, попросторнее.
И всем этим хозяйством руководит бабушка? Седрик был потрясен.
К моменту посадки Багшо снова влез в свои доспехи — чтобы не таскать на плече; многострадальный индус остался в вертолете. Зябко поеживаясь от холода и сырости, чувствуя себя абсолютно беззащитным, Седрик спрыгнул на бетон и оказался в кольце бронированных людей, под прицелом знакомой уже плазменной пушки — пора, видимо, к этому привыкать. Багшо, чей немецкий костюм тоже не защитил бы от струи плазмы, не проявлял никакой тревоги — глядя на него, успокоился и Седрик. Скорее всего, обычное здешнее гостеприимство.
Новоприбывших отконвоировали в какое-то помещение, там-то все и началось. Багшо сдал Седрика получателям, словно посыльный, доставивший пиццу на дом, дунул, чтобы удостоверить свою личность, в газоанализатор и удалился; огромная туша немца заполнила весь коридор, от стены до стены. К собственному удивлению, Седрик был расстроен неожиданным расставанием. Саркастичный и агрессивный, этот мордоворот мог достать кого угодно, однако человек, поймавший тебя при падении с семнадцатого этажа, поневоле начинает вызывать доверие.
Новый мучитель — хмурый, трупообразный, средних лет мужик — был всего лишь чуть пониже Седрика. Представляться у этой публики не было, по-видимому, принято, но на белом халате висел значок с фамилией Макьюэн. Скучающее, откровенное безразличие Макьюэна оскорбляло Седрика даже сильнее, чем сарказм Багшо.
Первым делом нужно было проверить, действительно ли Седрик Диксон Хаббард — Седрик Диксон Хаббард. Седрик Диксон Хаббард дунул в трубку, нюхалка сравнила результаты анализа с данными, поступившими из Мидоудейла, а может даже с более ранними, из родильного дома. Далее последовали отпечатки рук, отпечатки ступней и хромосомный анализ. На закуску Седрик выполнил требование: “Назовите свое имя”, а детектор лжи не нашел в его ответе никакой лжи. И только после всех этих проверок встали и ушли два бронированных охранника. Вид у них был явно разочарованный.
— А сетчатка? — полюбопытствовал Седрик, но никто не удостоил его ответом.
Медицинский осмотр, проводившийся десятком, а то и более, людей при помощи сотни сложных приборов, далеко превосходил все, что Седрик мог себе представить. Для начала с него сняли всю, до последней нитки, одежду — разве что кожу не содрали и брюхо не вспороли; делалось это с обычным для медиков пренебрежением к такой ерунде, как стыдливость и человеческое достоинство.
Унижениям и издевательствам не было конца. Молчаливый протест Седрика достиг точки кипения, когда выяснилось, что пыточных дел мастера намерены доскональнейшим образом обследовать весь его пищеварительный тракт — весь, сверху донизу. Голому страдальцу, стоящему раком на лабораторном столе, в окружении десятка разнополых, абсолютно незнакомых личностей, довольно трудно проявить мужество и решимость, однако Седрик взорвался.
— Да зачем? — заорал он. — Я же никогда не болел, ни разу в жизни!
— А нас твои болезни не интересуют, — загадочно объяснил женский голос, шедший откуда-то сзади. — Вдохни поглубже и постарайся расслабиться.
— Тогда зачем же.., о-о-ой!., зачем все это?
— Нам нужна полная уверенность, — скучающим голосом откликнулся Макьюэн.
— Уверенность… О-о-ой! Какого хрена, больно же!.. Какая еще уверенность?
— Уверенность, что Клуб “Сьерра” не нашпиговал тебя взрывчаткой, что в тебе нет гринписовских передатчиков, изоляционистских приемников, луковых микрокомпьютерных чудес, невесть откуда взявшихся радиоактивных материалов, искусственных вирусов и токсичных веществ. Ну и прочей аналогичной ерунды.
— Да ты расслабься, расслабься, — посоветовала женщина.
***
Когда каждая молекула Седрика была проверена и помечена инвентарным номером, палачи отогнули ему ухо, сделали небольшой надрез и вогнали в череп шуруп. Заушник, милостиво объяснили они, теперь Система сможет обращаться к тебе конфиденциально. Слава Богу, подумал Седрик, что эта ваша Система не слышит сейчас мои мысли, а то у нее бы все микросхемы покраснели.
Затем его провели в небольшую кабинку одеваться — странная скромность после всех этих публичных издевательств. Седрик никогда еще не носил городской одежды, но знал, что в Сампе без этого не обойтись. Костюм, висевший в кабинке, превзошел самые худшие его ожидания. Система знала размеры Седрика — как же иначе, теперь-то они знают форму и размеры каждого его органа, хоть внешнего, хоть внутреннего, — так что подгонка оказалась идеальной. Идеальной по местным понятиям — настолько идеальной, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Но страшнее всего был цвет. Ядовито-зеленая флюоресцентная краска резала глаза, как скрежет железа по стеклу — уши. Чудовищно.
Седрик выдохнул, сколько мог, затянул последнюю, самую непослушную, молнию и выпрямился. Не успел он полюбоваться на свою красоту в зеркале, как занавески кабинки распахнулись.
— С нами крестная сила — Бобовый Росток, сожравший Денвер!
Багшо был облачен в аналогичную униформу веселенькой кирпично-красной расцветки; Седрик с трудом воздержался от замечания, что героический телохранитель сильно смахивает на синьора Помидора из детской сказки. Ни один из них не выглядел в облегающем костюме слишком уж привлекательно, однако, подумал Седрик, лучше уж быть костлявым, чем пузатым. На плече Багшо висел все тот же устрашающих размеров бластер, грудь его украшали какие-то значки и бляхи, на лысом черепе плотно сидел красный шлем.
— А что, я бы сейчас охотно сожрал Денвер, — мечтательно произнес Седрик. — Если не весь, то хоть пару кварталов.
— Хозяин — барин. Вот закодируем тебя в Систему, а дальше делай все, что хочешь. Правда, мне сказали, что бабу ля горит желанием облобызать своего любимого внучонка, так что ты подумай и реши.
Багшо резко повернулся и пошел по коридору, Седрик догнал своего защитника в три длинных, словно циркулем сделанных, шага.
— А как там мои диски?
— Данные введены в Систему, закодированы на твой голос, имя файла “Детские нюни”. Оригиналы будут уничтожены.
— Зачем? Вы что, боитесь, что и они могут быть заминированы?
— Не “могут быть”, а заминированы.
— Чего?
Багшо вскинул глаза и поморщился.
— Ты оказался в полном порядке, но вот твои диски… Нужно будет выяснить, кто это организовал и каким образом. Сейчас мы прогоняем их через стерилизующие программы. Сюда.
Компьютерные вирусы? Кто мог нахимичить с дисками? Да никто. Тут уж вообще перестанешь чему-либо верить. И кому-либо.
— Назовите ваше имя, — сказал высокий мрачный человек, чье собственное имя было Макьюэн; теперь он сидел за каким-то необыкновенно сложным коммуникатором.
— Седрик Диксон Хаббард.
— В командной моде.
Макьюэну явно не терпелось уйти в какое-то другое место и заняться какими-то другими делами. Быстро и равнодушно он представил Седрика Системе. Институтская Система разговаривала примерно так же, как и мидоудейлская, разве что голос был мужским и имел заметный восточный акцент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов