Любой, кто обнаружит его,
наверняка заинтересуется содержимым сейфа, и без труда вскроет его. А у
меня не было ни времени, ни сил...
Я выбрался из спальни и добрался до задней двери. Для того, чтобы
открыть ее, мне пришлось подняться и напрячь все силы. Я сделал это,
предварительно отдохнув, и в этом была моя ошибка.
Я очнулся, лежа на пороге. Ночь была холодная, тучи закрывали почти
все небо. Сильный ветер шумел в ветвях над двориком. На моей выброшенной
вперед руке было несколько капель влаги.
Я приподнялся на руках и выполз наружу. Снегу оказалось дюйма на два.
Ледяной воздух помог мне прийти в себя. Почти с паническим ужасом я понял,
насколько туманен был мой разум во время путешествия из спальни. В любую
секунду я мог потерять сознание.
Не медля ни секунды я пополз к дальнему углу дома. По пути туда я
отклонился от курса, подполз к куче компоста, разрыл ее, опустил Самоцвет
в ямку и закрыл ее кустом сухой травы, вырванным из кучи. Закопав тайник
снегом, я пополз дальше.
За углом ветра не было. Я полз вниз по пологому склону. По дороге я
еще не раз отдыхал. Только что мимо проехала машина, и я видел, как
исчезли вдали ее задние фары. Других машин не наблюдалось.
Я снова пополз дальше. Кристаллики льда обжигали лицо, колени
промокли насквозь и горели от холода. Двор моего дома сначала постепенно,
а затем резко, спускался к дороге. Ярдах в ста правее была впадина, где
водители обычно тормозили. Мне казалось, что если кто-нибудь будет ехать
оттуда, то я буду находиться в свете фар на несколько мгновений дольше -
одна из мелких зацепок, за которые всегда хватается разум, когда дело
плохо. Аспирин для чувств. Трижды остановившись для отдыха, я спустился на
обочину, подполз к большому валуну с номером моего дома. Я уселся на него
и прислонился спиной к насыпи. Вытащив вторую наволочку, я положил ее к
себе на колени. Я ждал, чувствуя, как затуманивается сознание. Кажется, я
несколько раз выключался и вновь приходил в себя. Всякий раз, поймав себя
на этом, я пытался навести в мыслях хоть какой-то порядок, обдумать все
происходящее в свете того, что произошло недавно, найти какие-то меры,
чтобы обеспечить свою безопасность. Однако, это требовало непомерно
больших усилий. Думать было слишком трудно, и я мог только реагировать на
происходящее. Но все же в момент какого-то просветления мне пришло в
голову, что Карты еще со мной. Я мог связаться с кем-нибудь в Амбере,
чтобы он доставил меня туда.
Но с кем? Я был не так уж слаб, чтобы не понять, что могу связаться
как раз с тем, кто виновен в моем нынешнем положении. Что же лучше -
рискнуть так, или искать свой шанс здесь? Но все же, Рэндом или Жерар...
Мне показалось, что я слышу шум мотора. Далекий, слабый. Ветер и
биение пульса в ушах мешали слушать. Я повернул голову, сосредоточился.
Вот оно... опять! Да, это была машина. Я приготовился размахивать
наволочкой.
Но мои мысли даже сейчас разбегались. И одна из них была о том, что,
возможно, я не смогу заставить себя сконцентрироваться до такой степени,
чтобы суметь работать с Картами.
Звук усилился. Я понял наволочку. Через несколько секунд дорога вдали
справа от меня осветилась. Вскоре на вершине холма показался автомобиль.
Он спустился вниз и я вновь потерял его из виду. Потом он снова поднялся и
помчался ко мне. Снежинки сверкали в свете фар.
Когда он приблизился к впадине, я стал размахивать наволочкой.
Автомобиль подъехал ближе и я попал в свет фар. Водитель не мог не
заметить меня, но он промчался мимо. Седан последней модели. За рулем
мужчина, сзади женщина. Она оглянулась и посмотрела на меня, но водитель
даже не притормозил.
Через несколько минут появилась другая машина, не такая новая. За
рулем сидела женщина, пассажиров не было видно. Она притормозила, но лишь
на секунду. Вероятно, я ей не понравился. Женщина прибавила газу и
исчезла.
Я сидел на валуне, отдыхая. Принцу Амбера не пристало вспоминать о
братстве между людьми и осуждать мораль других. По крайней мере, всерьез,
а смеяться мне не позволяла боль. У меня не было сил, способности
сконцентрироваться и даже двигаться. А это означало, что моя власть над
Тенью не могла мне принести никакой пользы. Если бы я мог, то в первую
очередь отыскал бы себе местечко потеплее... Я подумал, смогу ли я
подняться на холм к куче компоста. До этой минуты мне не приходило в
голову воспользоваться Самоцветом и изменить погоду. Вполне возможно, что
это усилие убьет меня. И все-таки...
Я покачал головой. Я плыл, почти засыпал. Нельзя спать! Что это? Еще
машины? Возможно. Я попытался поднять наволочку, но уронил ее, затем
наклонился вперед, чтобы поднять и на секунду положил на голову руку,
после чего прислонился к камню и прилег на него. Дейдра... я позову свою
дорогую сестренку. Кто же мне еще поможет, если не она? Сейчас выну Карты
и найду ее. Через минуту... Не будь она моей сестрой... Надо отдохнуть. Я
плут, но не дурак. Возможно, иногда, когда я отдыхаю, я даже кое о чем
жалею. Кое о чем... Если бы только потеплее... но если вот так согнуться,
то не так уж плохо... Что это, мотор? Я хотел поднять голову с камня, но
не смог. И, какая разница, увидят меня или не увидят, решил я.
Я ощутил на веках свет и услышал шум мотора.
Теперь он не удалялся и не приближался. Постоянный шум. Я услышал
крик, потом щелчок... пауза... лязганье... дверь открылась и закрылась. Я
почувствовал, что могу открыть глаза, но не хотел делать этого. Я боялся,
что увижу только темную и пустую дорогу, что звуки снова растворятся в
биении крови и в шуме ветра. Лучше не рисковать и беречь то, что у меня
есть...
- Эй! Что случилось? Вам плохо?
Шаги... значит, не галлюцинация.
Я открыл глаза, заставил себя выпрямиться.
- Кори! Боже мой, это вы? Я выдавил из себя улыбку, кивнул и чуть не
свалился с валуна на землю.
- А, Билл... как поживаете?
- Что случилось?
- Я ранен. Вероятно, тяжело. Мне нужен врач.
- Вы сможете идти с моей помощью? Или вас донести?
- Попробуем дойти, - прошептал я.
Он помог мне встать на ноги, и я опустил ему на плечо руку. Мы
направились к машине. Я помню только первые шаги.
Когда прекрасная колесница, летевшая низко над землей, стала не такой
уж прекрасной и снова взлетела выше, я попытался поднять руку и обнаружил,
что ее кто-то держит. Я остановился, чтобы подумать, что означает
приклеенная к ней резиновая трубка, и решил, что буду жить. Я вздохнул
больничные запахи и обратился к своим внутренним часам. Я считал, что если
уж протянул до сих пор, то просто обязан перед самим собой продолжать
жить. Мне было тепло и хорошо, если так можно сказать после всех моих
недавних приключений. Придя к этому выводу, я закрыл глаза, опустил голову
и опять заснул.
Позже, когда я очнулся снова, я уже чувствовал себя еще лучше.
Сестра, заметившая, что я проснулся, сказала, что меня привели часов семь
тому назад, и что скоро меня навестит врач. Она принесла мне стакан воды и
сообщила, что снег уже не идет. Ей страшно хотелось узнать, что со мной
произошло.
Я решил, что пора начинать придумывать свою историю. Значит, так... Я
возвращался после длительного пребывания за границей. Надо что-нибудь
попроще. Чем проще, тем лучше. Добравшись домой на попутках, вошел и
застал в доме какого-то бродягу. Он ударил меня ножом и я выполз наружу в
поисках помощи. Все.
Когда я выложил все это врачу, то сперва не понял, поверит ли он.
Доктор был грузный человек с давно обвисшими щеками. Его звали Рейли,
Морис Рейли. Я закончил рассказ, а он лишь кивнул и спросил:
- Вы не рассмотрели его?
Я покачал головой.
- Было темно.
- Он ограбил вас?
- Не знаю.
- У вас был с собой бумажник?
Я решил, что тут надо ответить утвердительно.
- Так, когда вас доставили сюда, при вас его не было. Видимо, он
прихватил ваши денежки с собой.
- Должно быть, так, - не стал возражать я.
- Вы меня совсем не помните?
- Нет, а что, мы встречались?
- Когда вас привезли, мне почудилось что-то знакомое. Вначале этим
все и ограничилось.
- Ну, и? - поинтересовался я.
- Во что вы были одеты? Какая-то военная форма?
- Там это был последний крик моды. Так вы утверждаете, что вроде бы
где-то видели меня?
- Да, - подтвердил он. - А где это "там"? Откуда вы приехали? Где
были?
- Я много путешествую. Вы мне собирались что-то сказать?
- Да. Клиника у нас маленькая, и несколько лет назад один
проныра-торговец уговорил директоров приобрести компьютер для записи и
хранения историй болезней. Если бы население в округе росло и клиника
расширялась, то игра бы стоила свеч. Но ничего подобного не произошло, а
компьютер стоит недешево. Из-за него наши клерки совсем обленились. Старые
истории, даже для отделения неотложной помощи, не выбрасываются, как
раньше. Места хватает. Когда мистер Рот назвал ваше имя, я, как всегда в
таких случаях, стал проверять, нет ли ваших старых историй болезней.
Кое-что я обнаружил и вспомнил, где видел вас. В ту ночь, семь лет назад,
когда вы угодили в автокатастрофу, я дежурил в отделении неотложной
помощи. Я вспомнил, что делал вам операцию, и что был уверен, что вы не
выживете. Но вы меня удивили. Нет даже шрамов, которые просто не могли не
остаться. Все великолепно зажило.
- Спасибо, вашими заботами...
- Сколько вам лет? Это для истории болезни.
- Тридцать шесть, - ответил я. Самая безопасная цифра.
Он сделал запись в папке, которую держал на коленях.
- Знаете, если уж я принялся за воспоминания, то готов поклясться,
что семь лет назад вы выглядели точно также.
- Здоровый образ жизни.
- Вы знаете свою группу крови?
- Она у меня очень редкая. Но, на практике, можно считать, что
вторая. Резус положительный. Мне можно вливать любую, только мою никому не
вливайте.
Он понимающе кивнул.
- Вы понимаете, что ваш случай требует специального исследования?
- Догадываюсь.
- Я просто думал, не беспокоит ли вас это.
- Спасибо. Значит, в ту ночь вы дежурили и залатали меня? Интересно.
Вы помните еще что-нибудь?
- Что вы имеете в виду?
- Обстоятельства, при которых я тогда поступил к вам. У меня провал
памяти. Не помню ни катастрофы, ни что было потом. Память вернулась уже
после того, как меня перевели в Гринвуд. Не припомните, как меня привезли?
Как раз в тот момент, когда я решил, что у него одно и то же
выражение лица на все случаи жизни, Рейли поморщился.
- Мы высылали машину, - ответил он.
- Почему? Кто сообщил о катастрофе? Как?
- Понимаю. Скорую вызвала полиция. Если память мне не изменяет,
кто-то видел, как все произошло, и сообщил в участок. Они по радио
связались с бывшей поблизости патрульной машиной и те помчались к озеру,
удостоверились, что сообщение не ложное, оказали вам первую помощь и
вызвали нас. Вот и все.
- А кто звонил в полицию, неизвестно?
Рейли покачал головой.
- Такие вещи в историю болезни не записывают. Разве ваша страховая
компания не рассматривала дело? Вы не обращались за страховкой? Может
быть, они знают.
- Сразу после выздоровления мне пришлось покинуть Штаты. Я не
обращался за страховкой. Но ведь должен быть полицейский рапорт.
- Конечно, но я понятия не имею, сколько времени они сохраняются, -
усмехнулся он. - Конечно, если тот торговец заехал и к ним, но...
по-моему, дело начинать уже поздно. Мне кажется, что срок обращения за
страховкой ограничен законом. Ваш друг Рот скажет вам точней.
- Я не о страховке. А просто захотелось узнать, что же произошло. Все
эти годы я частенько об этом думал. Видите ли, я все еще страдаю
ретроградной амнезией.
- Вы никогда еще не говорили с психиатром об этом? - спросил он, и
что-то в его тоне мне не понравилось. И тут же сработала моя интуиция. Уж
не исхитрилась ли Флора официально объявить меня сумасшедшим, прежде чем
меня перевели в Гринвуд? Было ли это зафиксировано в моей истории болезни?
Прошло много времени, а я ничего не знал о законах, действующих в таких
случаях. Однако, если с тех пор дело обстояло именно так, то откуда им
было знать не признал ли меня другой суд юридически нормальным?
Благоразумие заставило меня наклониться вперед и взглянуть на руку врача.
Подсознательно я помнил, что, проверяя мой пульс, он смотрел на часы с
календарем. Да, так оно и есть. Я прищурился. Ага, день и месяц: двадцать
восьмое ноября. С помощью моего коэффициента - два с половиной к одному -
я быстренько высчитал год. Как он и сказал, прошло семь лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24