- Его всегда интересовали подобные вещи.
- Вот именно, - откликнулся Рэндом, - совершенно ясно, что он знал
больше всех нас, если уж ухитрился связаться со мной без Карты.
- Ты считаешь, что Бранд заключил сделку с врагами, открыл им дорогу,
а потом, когда он больше был не нужен, они избавились от него?
- Совсем не обязательно. Хотя вполне возможно. Я думал о другом. Я не
скрываю, что он мне нравился. Сдается мне, что он знал достаточно и
догадался, что с Картами, Лабиринтом и Тенью вокруг Амбера творится что-то
неладное. А затем он допустил ошибку. Скорее всего он недооценил предателя
и решил сойтись с ним один на один, не обращаясь к отцу или Дворкину. Что
же дальше? Враг оказался сильнее и заключил его в ту самую башню. Либо он
слишком уважал Бранда и не захотел убивать его без надобности, либо
рассчитывал позже как-то использовать его в своих целях.
- Звучит вполне правдоподобно, - заявил я, но мне очень хотелось
добавить: "И хорошо сочетается с твоим рассказом". И еще полюбоваться на
его непроницаемое лицо, но одно воспоминание удерживало меня. Когда я был
у Блейза, еще до нашей атаки на Амбер, я дурачился с Картами и неожиданно,
на мгновение, поймал Бранда. Он успел передать, что находится в плену - и
контакт прервался. Это действительно хорошо сочеталось с рассказом
Рэндома. Поэтому я произнес другое:
- Если он может указать виновного, значит надо возвратить его домой,
и пусть показывает.
- Я надеялся, что ты скажешь это, - проронил Рэндом. - Я привык
доводить такие дела до конца.
Я встал, взял бутылку, снова наполнил кубки, отхлебнул вина и закурил
еще одну сигарету.
- Но перед тем, как мы займемся Брандом, надо решить, как получше
сообщить о смерти Каина. Да, кстати, где Флора?
- В городе, наверно. Утром была тут. Я ее разыщу.
- Сделай милость. Насколько я знаю, никто кроме нас и Флоры не видел
этих типов, а она познакомилась с ними, когда они вломились в ее
вестчестерский дом. Надо, чтобы она была под рукой, на случай, если
придется подтвердить, что это за мерзавцы. И мне необходимо кое о чем ее
расспросить.
Рэндом допил вино и встал.
- Ладно, сейчас займусь. Куда ее привести?
- Ко мне. Если меня не будет, подождите.
Он кивнул.
Я встал вместе с ним и вышел в зал.
- У тебя есть ключ от этой комнаты? - спросил я.
- Вон, висит на крючке изнутри.
- Возьми-ка его и запри комнату, чтобы никто сюда раньше времени не
сунулся.
Рэндом запер дверь и отдал мне ключ. Я проводил его до первой
лестничной площадки и направился к себе.
Из своего сейфа я вынул Камень Правосудия - рубиновый кулон, дававший
отцу и Эрику власть над погодой вокруг Амбера. Перед смертью Эрик объяснил
мне, как настроить его на себя. Но до сих пор у меня не было времени.
Сейчас его тоже не было, но беседуя с Рэндомом я решил, что придется его
найти. Я отыскал записки Дворкина под камнем у камина Эрика. Об этом он
мне тоже сказал, умирая. Но мне очень хотелось знать, где сам Эрик
наткнулся на них, потому что они были неполными. Я вытащил заметки из
сейфа и еще раз просмотрел их. Все совпадало со словами Эрика.
Но кроме того, там говорилось, что Камень можно использовать не
только в метеорологических целях. Управление погодой было почти случайной,
хотя и впечатляющей демонстрацией комплекса принципов, которые лежат в
действии Карт, Лабиринта и физической целостности самого Амбера, не говоря
уже о Тени. К сожалению, детали отсутствовали. Но чем больше я напрягал
память, тем больше находил намеков на это. Отец очень редко использовал
Камень, и хотя утверждал, что он служит для управления погодой, далеко не
всегда после появления рубина, она менялась. Он часто брал Камень с собой,
отправляясь в свои странствия. Поэтому я вполне готов был поверить, что
дело тут не только в погоде. Эрик, видимо, рассуждал также, но он не смог
разнюхать, для чего еще служит рубин. Когда мы с Блейзом атаковали Амбер,
он воспользовался лишь известными силами Самоцвета. То же самое сделал он
и на прошлой неделе, когда на город напали твари с Черной Дороги. В обоих
случаях Камень хорошо послужил Эрику, хотя этого оказалось недостаточно
для спасения его жизни. Посему я решил, что пора мне учиться пользоваться
Самоцветом, и поскорее. Любое, даже самое незначительное преимущество
может оказаться решающим. К тому же, все увидят, что я ношу Самоцвет, а
это тоже не помешает. Особенно сейчас.
Я снова спрятал записки в сейф, положил рубин в карман и стал
спускаться вниз по лестнице. Я проходил по залам и как всегда у меня
возникло такое чувство, будто я никогда не покидал их. Здесь мой дом, то,
что я люблю больше всего. Теперь я был его защитником. Я даже не носил
корону, но все его проблемы стали моими. Я вернулся домой, чтобы
предъявить свои права на корону, вырвать ее из лап Эрика и покрыть себя
славой. Чтобы царствовать. И вдруг все пошло через пень-колоду. Вскоре я
понял, что Эрик допустил ошибку. Если он и в самом деле расправился с
отцом, то не имел права на корону. Если же нет, то он слишком поторопился.
В любом случае коронация еще более раздула его и без того непомерное
самомнение. Я жаждал власти и знал, что могу захватить ее. Но было бы не
менее безответственно сделать это сейчас, когда мои войска расквартированы
в Амбере, когда меня подозревают в убийстве Каина, когда я внезапно
распознал признаки фантастического заговора, когда еще оставалась
вероятность того, что отец жив. Несколько раз мне казалось, что мы
устанавливали контакт, и в одном из таких случаев, много лет назад, он
назвал меня своим наследником. Но в ход было пущено столько лжи и обмана,
что я получил травму головы и слишком хорошо знал, чего хочу. В мозгу
человека творятся престранные вещи. Я даже своему разуму и то не доверял.
Может быть, все это мне привиделось. С тех пор много воды утекло. Такова
цена жизни в Амбере, - подумал я, - даже себе не доверяешь. Интересно, что
сказал бы по этому поводу Фрейд? Правда, он не мог вылечить мою амнезию,
но кое-какие догадки насчет моего отца и наших с ним отношений были очень
близки к истине, хотя в то время я этого не понимал. Жаль, что нельзя было
еще раз поговорить с ним.
Я прошел через мраморную столовую в темный узкий коридор. Кивнув
стражнику, я вернулся к двери, вышел на платформу, пересек ее и начал
спуск. Бесконечная винтовая лестница, ведущая в недра Колвира. Ступени.
Иногда - огни. За ними - тьма.
Казалось, что на пол-пути все изменилось: я уже действовал не по
собственной воле, меня вынуждала двигаться какая-то непонятная сила. Она
гнала меня, словно барана. Каждое движение вело к следующему. Когда все
это началось? Может быть много лет назад, и лишь сейчас я заметил и
осознал это? Может быть все мы жертвы, но никто не может сказать почему и
до какой степени? Какая пища для патологических мыслей! Зигмунд, где ты? Я
всегда хотел стать королем больше всего на свете. Я и сейчас хочу стать
королем. Но чем больше я узнаю, тем больше мне кажется, что я не более чем
королевская пешка в шахматной партии Амбера. До меня дошло, что это
чувство возникло у меня давно. Оно росло и все это мне абсолютно не
нравилось. Но никому из живущих сейчас и живших до меня не удавалось
избежать ошибок, утешал я сам себя. Если моя интуиция не подвела меня, то
с каждым звонком мой Павлов, тот, что экспериментировал со мной, все ближе
и ближе подходил к моим клыкам. Скоро, теперь уже скоро, я знал, что ждать
осталось недолго. Я подпущу его совсем близко. А потом уж мне придется
позаботится о том, чтобы ему не удалось уйти или снова возвратиться.
Поворот, еще поворот, ниже и ниже, тут и там огни, мои мысли словно
нити в клубке, сматываются и разматываются, я ни в чем не уверен. Где-то
внизу металл скрежещет о камень. Ножны стражника. Он встает. Колеблющийся
свет поднятого фонаря.
- Лорд Корвин...
- Здравствуй, Джерми.
Спустившись на дно, я взял с полки фонарь, зажег его, повернулся и
направился к туннелю, подталкивая перед собой тьму. Шаг за шагом.
Наконец-то туннель. Вверх по нему и считать боковые проходы. Мне
нужен седьмой. Эхо, тени. Плесень и пыль.
Ну вот и проход. Повернуть. Теперь уже близко.
Наконец-то огромная, темная, обитая металлическая дверь. Я отпер ее и
толкнул изо всех сил. Она скрипела, не поддавалась и наконец распахнулась
внутрь.
За дверью справа я поставил на пол фонарь, больше он не был нужен:
сам Лабиринт давал достаточно света.
Несколько секунд я разглядывал Лабиринт, сияющую массу кривых линий,
проследить за которыми было невозможно. Вот он, огромный, замурованный в
блестящий, черный пол. Он дал мне власть над Тенью, он почти полностью
восстановил мою память. Он же в один миг уничтожит меня, если я попробую
пройти его не так, как надо. Поэтому я испытывал к Лабиринту благодарность
с изрядной толикой страха. Это была старая таинственная фамильная
реликвия, которая хранилась там, где ей и следовало быть. В подземелье.
Я подошел к углу, где начинался узор, собрал в комок волю,
расслабился и ступил левой ногой в Лабиринт. Не останавливаясь, я шагнул
вперед и почувствовал, как пошел ток, голубые искры очертили мои сапоги.
Еще шаг. Теперь я услышал явственное потрескивание и почувствовал
сопротивление, пока еще легкое. Я быстро прошел первый вираж, стараясь как
можно быстрее дойти до Первой Вуали. Когда я добрался до нее, мои волосы
шевелились, а искры становились все длинней и ярче.
Сопротивление усилилось. Каждый шаг давался трудней, чем предыдущий.
Треск становился громче, ток сильнее. Мои волосы стали дыбом, искры так и
летели с меня. Не отрываясь, я смотрел на огненную линию и пробивался
дальше.
Внезапно давление исчезло. Я пошатнулся, но продолжал путь. Первая
Вуаль осталась позади и меня охватило чувство облегчения. Я вспомнил, как
в последний раз проходил Лабиринт в подземном городе Ремба. После этого ко
мне стала возвращаться память. Да. Я шел дальше, искры снова стали больше,
токи возросли, все тело стало пощипывать.
Вторая Вуаль... Углы... здесь требовалось максимальное напряжение
сил. Казалось, все твое существо переходило в чистую энергию. Это было
неистовое, беспомощное ощущение. В этот момент для меня не существовало
ничего, кроме необходимости пройти Лабиринт. Я всегда был здесь,
пробиваясь вперед, никогда не покидал его, всегда буду в нем, вечная
борьба моей воли против сил Лабиринта. Время исчезло. Осталось лишь
напряжение.
Искры дошли мне до пояса. Я вошел в Большой Вираж и с трудом прошел
его. На каждом шагу я умирал и вновь возрождался, сгорая в пламени
творения, замерзая в холоде конца энтропии.
Вираж кончился. Дальше, дальше. Поворот. Еще три виража, прямая,
несколько дуг. Головокружение. Ощущения будто я исчезаю и снова возникаю,
вибрируя между небытием и существованием. Поворот... поворот, поворот, еще
поворот... короткая, крутая дуга... прямая, ведущая к последней Вуали. К
этому времени я должно быть задыхался, с меня лил пот, но потом я ничего
не помнил. Я едва передвигал ноги, искры были уже по плечи. Они ослепили
меня, и я больше не видел Лабиринта, Шаг, еще шаг... вот она. Я протащил
правую ногу вперед. Вот как чувствовал себя Бенедикт, когда черная трава
опутала ему ноги! Перед тем, как я трахнул его по затылку. Я чувствовал
себя так, будто меня с ног до головы обработали дубинкой. Левая нога,
вперед... так медленно, что трудно было понять, движется ли она на самом
деле. Мои руки - голубые вспышки, ноги - огненные столбы. Еще шаг, еще,
еще.
Я чувствовал себя медленно оживающей статуей, тающим снеговиком,
прогибающейся балкой... еще два шага... три... я двигался как обледенелый,
но управлял своими движениями. Времени у меня была целая вечность, воля
моя была несгибаемой. Она поможет... если что.
Вуаль осталась позади. За ней была короткая дуга. Три шага во тьму и
спокойствие. Эти шаги оказались самыми трудными.
Когда я вышел из Лабиринта, первая мысль была: обеденный перерыв у
Иосифа! Вторая: опять прошел! И третья: все, это в последний раз!
Я позволил себе несколько раз глубоко вздохнуть и немного
встряхнуться. Затем я вытащил из кармана Самоцвет, поднял его за цепочку и
поднес к глазам.
Конечно, внутри он красный с дымчатым отливом, сияющий. Казалось, что
пока я находился в Лабиринте, Камень впитывал в себя свет и блеск. Я все
еще смотрел на него, повторяя про себя команды, сравнивая их с теми, что я
уже знал.
Человек, который прошел Лабиринт и добрался до этого места, может
перенестись куда угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24