Куда-то в неизвестность.
Где она шла, можно было определить по просвету в деревьях и отсутствию подлеска. Сложность заключалась в том, что лежала тропа под сугробами, которые оттуда, где стояли Крис и Тэлия, представлялись никак не меньше четырех футов в высоту.
— Ну что ж, хотя бы поваленных деревьев там больше нет, — сказала Тэлия, стараясь казаться веселой.
Крис только вздохнул.
— Пошли за лопатами.
Сугробы были глубокими, но по крайней мере уступали толщиной тем, которые Крис и Тэлия раскапывали в своей лощине. Хотя толщина снега редко достигала меньше двух футов, она редко превышала и шесть. Герольды копали и утаптывали до сумерек, затем затащили в Приют еще дров и фуража, поели и повалились на постель.
Тэлия проснулась посреди ночи, чувствуя, что очень замерзла. Озадаченная, она придвинулась поближе к Крису, который что-то пробормотал, но не проснулся. И все же Тэлии становилось все холоднее и холоднее. В конце концов она не выдержала и вылезла из кровати; стоило ей откинуть одеяло, как холодный воздух ударил ее словно молотом. Тэлия сунула ноги в овчинные тапки, завернулась в плащ и быстренько принялась подбрасывать в очаг дрова. Когда пламя разгорелось, она увидела, что на нее смотрят, моргая, чирры и Спутники — они вышли из своего угла и придвинулись поближе к теплу.
— Что такое? — сонно спросил Крис. — Почему так холодно?
— Погода опять переменилась. Температура падает, — сказала Тэлия, думая о том, что влажный снег снаружи, должно быть, смерзается сейчас в сугробы, похожие на глыбы белого гранита. — Мне кажется, богиня удачи только что отвернулась от нас.
Глава 9
Когда Крис и Тэлия наконец заснули, сон их был неспокоен; проснулись оба рано и с тяжелым предчувствием. Царящий в Приюте ледяной холод не вызывал желания понежиться в постели; Герольды быстро оделись и вышли, чтобы выяснить, насколько плохо в действительности положение. Назвать его хорошим не удалось бы при всем желании. Снег смерзся, стал твердым и зернистым, а сверху покрылся толстой коркой наста. Наст мог выдержать вес человека и даже вес не навьюченных чирр (при условии, что те будут ползти со скоростью улиток), но ни за что не выдержал бы чирр даже с небольшими вьюками и Спутников. И словно этого еще было мало — стало очевидно, что их самодельные лопаты недостаточно прочны, чтобы раскидывать такой неподатливый снег.
Оба Герольда безнадежно смотрели на твердый, как скала, участок, где они прекратили работу накануне вечером, и на ставшие теперь бесполезными лопаты. Наконец Тэлия зло выругалась, закусила губу, чтобы сдержать слезы обиды, и напомнила себе, что не должна допускать ни малейшей утечки эмоций сквозь щиты.
— Слушай, Тэлия, так мы ничего не добьемся, — сказал Крис после долгой паузы. — Ты устала, я тоже. Один день дня нас ничего не изменит… два или три — тоже, если уж на то пошло. Я — твой советник; что ж, я советую, чтобы мы отдохнули и дали телам прийти в норму, пока не сможем составить план, у которого есть хоть какой-то шанс вытащить нас отсюда.
Тэлия устало согласилась.
Когда Герольды снова оказались в помещении, она зажгла маленькую масляную лампу и окинула взглядом кавардак, который они устроили в Приюте.
— Очевидно, нам предстоит провести здесь некоторое время, так что пора уже перестать жить в свинарнике. Только посмотри! Нам едва хватает места, чтобы передвигаться.
Крис огляделся и сокрушенно согласился с ней.
Оба яростно принялись за уборку и перестановки. Работать в сравнительно теплом помещении было гораздо легче, чем разгребать снег. Еще до полудня в Приюте было чисто прибрано, подметено, все приведено в образцовый порядок.
— Какие-нибудь идеи появились? — решился спросить Крис за обедом.
— Ничего, имеющего отношение к проблеме. Хотя я действительно думала кое о чем из того, что нужно сделать. Раз уж мы застряли тут до тех пор, пока не придумаем, как справиться со снегом, надо что-то предпринять, чтобы устроить стирку. Единственная еще пригодная для носки теплая одежда, которая у меня осталась, — та, что сейчас на мне.
— Среди здешних запасов есть седельное мыло для мытья кожи, — сказал Крис, размышляя вслух, — и мы могли бы опорожнить два бочонка и стирать в них.
— У меня с собой более чем достаточно мыла для всего остального, — уведомила его Тэлия, — и, видит Господь, у нас нет недостатка в воде!
— Тогда ладно, давай! Я и сам не в лучшем виде, чем ты, — а я терпеть не могу ходить в грязном.
В примитивных условиях Приюта стирка белых одежд оказалась нелегким делом. Однако стирать опять-таки было легче, чем махать лопатами и перетаскивать деревья, и, к тому же, гораздо теплее. Под конец на каждой чистой поверхности в Приюте красовался какой-нибудь сохнущий предмет одежды.
— Вот уж не думала, что мне захочется снова увидеть комплект студенческого Серого, — сказала Тэлия, садясь на пятки и обозревая плоды своих трудов.
— Догадываюсь, о чем ты, — ухмыльнулся Крис, поднимая — глаза от последней пары сапог. — На тех проклятых тряпках, по крайней мере, не так заметна грязь. Ты как?
— Я все. Я почистила свои кожаные вещи, пока ты стирал.
— У меня это тоже последнее.
— Что ж, у меня еще осталась горячая вода — хватит на две хорошие ванны. Жаль, что мы не можем влезть в бочонки, чтобы отмокнуть, но, по крайней мере, сможем по-настоящему вымыться.
— Хорошая мысль, птичка. Хотя после всей мыльной воды, в которой я плескался сегодня, отмокать у меня больше особенно нечему!
Теперь, когда оба как следует вымылись, все стало рисоваться им в не столь мрачном свете, особенно потому, что сейчас они не испытывали боли от убийственного холода и перенапряжения мышц, преследовавшей их последние несколько дней.
Тэлия расчесывала перед огнем мокрые волосы; пляшущие языки пламени и мерные движения гребня действовали на нее гипнотически. Легкий запах затхлости, поселившийся в Приюте за время бурана, исчез, теперь здесь пахло очень приятно — мылом и кожей В голове Тэлии мелькали отрывки старых преданий — разрозненные, случайные образы, касающиеся рассказов о битвах, о чем угодно. О битвах, и о том, как сами Спутники обычно сражались вместе со своими Герольдами. Впрочем, так ли уж случайно всплыли эти образы?
— Крис, — произнесла Тэлия медленно: в ее мозгу начала созревать идея. — Главная проблема для нас — твердый снег и наст. Лопаты недостаточно прочны, чтобы разбивать его. Но если мы обмотаем Спутникам ноги, чтобы они не порезались, Ролан и Тантрис могли бы… так же, как они сражались…
— Клянусь Звездами Владычицы, ты права! — с восторгом воскликнул Крис. — И еще, помнишь, ты спрашивала, какой прок чиррам от огромных когтей? Они выкапывают себе ими ямы для лежки — в земле или в снегу. Если б нам удалось объяснить им, что от них требуется, они могли бы выкапывать куски снега каких угодно размеров, лишь бы мы были в состоянии с ними справиться.
— Гавани, объяснить им все могут Ролан с Тантрисом!
Тантрис фыркнул, а Ролан мысленно послал Тэлии похвалу и чувство ласки.
Крис рассмеялся.
— Ладно, старик… — сказал он своему Спутнику, впервые за весь день по-настоящему повеселев. Затем снова повернулся к Тэлии:
— Вон тот Кладезь Премудрости, похоже, полагает, что мы сможем работать быстрее, чем прежде. Он пожелал узнать, почему мы раньше не додумались.
— Ну, от вас ведь не было бы особой пользы, пока снег оставался мокрым, верно? — обратилась Тэлия к двум парам прижатых ушей. Ролан покивал головой.
— А чирры бы не столько расчищали, сколько перепахивали снег. Сугробы, пока не замерзли, легко разваливались, — добавил Крис несколько самодовольно. — Вот так-то.
— Он еще что-нибудь сказал? — спросила Тэлия, немного завидуя способности Криса мысленно говорить со своим Спутником.
— Сказал только, что его беспокоило, что мы так напряженно работаем, — а потом просто-напросто приказал нам завтра отдыхать. Можно подумать, мы какие-нибудь зеленые ученики.
Тэлия уныло покачала головой, поскольку не сомневалась, что Ролан полностью одобряет идею Тантриса. В его мысленном послании тоже присутствовал отчетливый оттенок беспокойства, что оба Герольда, и Тэлия, и Крис, работают слишком много.
— Ролан говорит то же самое. Не думаю, чтобы мне хотелось спорить. Ох, Светлые Гавани, как все болит! — Тэлия расправила ноющие плечи и распрямила руки. — Это едва ли назовешь остановкой на отдых, которую нам велела сделать Керитвин.
Крис добродушно простонал, в свою очередь потянувшись.
— Как бы то ни было, я сейчас вымотан больше, чем тогда, когда мы сюда добрались, если только такое возможно. И уж определенно гораздо больше страдаю от боли в мышцах.
— Тогда у меня есть предложение: как насчет массажа?
— А ты как?
— О, Господи, хорошо бы, — вздохнула Тэлия.
— Я разомну тебя, а потом ты — меня. Обнажайся, девушка — я не могу работать через четыре рубашки и тунику!
— Всего две, — возразила она со смехом. — И, кстати, летние. Когда я стирала, то постаралась выстирать все, что нашла!
Тем не менее она подчинилась и растянулась на подстилке из одеял возле очага. Чуткие пальцы Криса находили одну за другой все до последней болевые точки и разминали их, снимая боль. Убаюканная его ласковыми прикосновениями, Тэлия погрузилась в полудрему.
Крис разбудил ее, пощекотав ей шею.
— Моя очередь, — сказал он, когда Тэлия лениво повернула голову.
Она умиротворенно вздохнула, поднялась на колени и натянула сорочку (блаженно чистую и теплую, поскольку лежала у огня), а Крис занял ее место возле очага. Тэлия старалась подражать его приемам и отыскивала наиболее набрякшие, а значит, самые усталые и больные мышцы. В скором времени Крис так же успокоился и расслабился, как и она, и оба нежились в идущем от огня тепле, словно парочка довольных кошек.
— Я сделаю все, что ты захочешь, — томно пробормотал Крис. — Только не проси меня шевелиться. И не останавливайся.
Услышав, каким голосом он это сказал, Тэлия хихикнула, ласково растирая ему плечи.
— Хорошо же, тогда расскажи о Дирке.
— Обещаешь не останавливаться?
— Конечно.
— Хорошо, — сказал Крис с удовлетворением, — потому что история получится очень длинная. Прежде всего, я должен начать с его деда.
— Ох, брось, — сказала Тэлия, подняв бровь, — Это что, действительно необходимо, или ты просто пытаешься продлить удовольствие?
— Клянусь тебе, совершенно необходимо. Итак, » когда-то, давным-давно», когда дед Дирка основал свою Усадьбу, он жил на самой Границе. Он был очень честолюбив, поэтому каждый год прибавлял к своим землям еще немного, и остановился только тогда, когда у него оказалось столько, сколько может надеяться возделать разумный человек с помощью умеренного числа работников. К тому времени благодаря ему и таким, как он, Граница отодвинулась. И поскольку теперь жить стало безопаснее, он женился.
— Логично, учитывая, что он должен был произвести на свет хотя бы одного отпрыска, дабы тот стал отцом Дирка.
— Спокойно, девушка. На самом деле, их единственный ребенок оказался девочкой, но мысль оставить Усадьбу дочери его не смущала: он всецело рассчитывал на то, что она в свое время выйдет замуж, и земля все равно останется в их роду. Однако у богов было на уме другое.
— Разве когда-нибудь бывает иначе?
— Прежде всего, оказалось, что его дочь обладает по-настоящему мощным Даром Целительства. Ну, сие стало открытием столь же приятным, сколь и неожиданным, поскольку уговорить Целителей обосноваться возле Границы нелегко. Там для них всегда работы больше, чем они могут успешно выполнить, если только поблизости не поставлен Храм, а ты знаешь, каковы Целители — скорее умрут, чем оставят что-то недоделанным. Так или иначе, Целители из Приграничников, похоже, всегда считают, что их долг — служить в тех местах, где они родились, так что вероятность, что она осядет где-то в другом месте, была мала. Счастливый и гордый отец отправил ее в Коллегию Целителей, и в должный срок она вернулась в Зеленом. Пока что все шло, как и ожидалось. Однако то, что она стала Целительницей, расстроило первоначальные планы ее отца. Казалось, тамошним молодым людям как-то не слишком хотелось ухаживать за особой, которая никогда, из-за своего Дара, не сможет всецело посвятить себя одному человеку. И это несмотря на то, что я рассказывал тебе о Целителях. В конце концов, Целитель — прежде всего Целитель, а все прочее — уже потом.
— Так же, как Герольды или священники. Погляди на нас.
— Замечание принято. Так или иначе, даже весьма лакомая приманка в виде наследства не смогла залучить ни одного из соседних хуторян или их сыновей за свадебный стол. Старик уже начал отчаиваться удержать в семье таким трудом нажитое имение. И тут в сюжете произошел второй поворот. Однажды поздним осенним вечером разразилась страшная буря.
— Хватит с меня бурь.
— Тихо, то была необходимая буря. По сути дела, первая осенняя буря в той части королевства:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46