Но — Господь и Владычица — что, если это нечто более сложное, чем необходимость, или даже необходимость и чувство того рода, что она питала к Скифу?
Крис действительно красив — красив, как ангел. И, несмотря на некоторое самодовольство и тщеславие, он человек, дружбой которого она могла бы только гордиться. Взять хотя бы то, как он рискует жизнью — в буквальном смысле — ради того, чтобы она снова обрела контроль над собой и своим Даром. Он добр, он ласков, он внимателен, и, учитывая, какие шутки играл с ней в последнее время ее ум, очень даже возможно, что она бессознательно воспользовалась своим Даром для того, чтобы повлиять на его к себе отношение. Даже вплоть до того, чтобы затащить его в постель…
Видит Владычица, она-то отнюдь не красавица. И если она повлияла на Криса в этом отношении, то могла вызвать и более глубокое чувство.
Тэлия стиснула кружку так, что рукам стало больно. Вот уж чего она не хотела. По крайней мере, сначала. Но теперь?
Крис довольно сильно нравится ей. Довольно сильно — но не настолько.
Ее тянет к Дирку — вне всякого сомнения. Причем сильнее, чем когда-либо к кому-либо.
Чувство почти такое — признала Тэлия немного нехотя — словно Дирк — доселе неузнанная, доселе невостребованная другая половина ее самой, и с тех пор, как они встретились, она никогда не почувствует себя снова цельной, если не…
Если не что?
Герольды редко заключают долговременные союзы какого-либо рода, довольствуясь тесной дружбой внутри Круга, легкими, построенными на чистой физиологии отношениями и контактом со своими Спутниками. И по правде сказать, мало кого из известных ей Герольдов такая жизнь хоть чем-то не устраивает.
Рассуждая реалистично, их работа слишком опасна, чтобы прочные узы, узы любви-судьбы между Герольдами были возможны или желательны. Взять хотя бы, что случилось с Керен, когда погибла Ильза: не будь Шерил именно тем человеком, кто требовался ей тогда, и не окажись она тут же, рядом, то Керен вполне могла бы, не выдержав горя утраты, убить себя.
К тому же она, Тэлия, видела Дирка всего несколько раз.
Однако для Герольдов порой хватало и одного раза.
Мысли Тэлии обратились к прошлому.
Однажды поздно вечером они собрались в комнате Керен за горячим вином со специями и разговором, порой довольно фривольным. Беседа как-то сама перекинулась со скабрезных шуток на правду, лежащую в основе некоторых легенд и сказок, которые посторонние рассказывают о Герольдах; собравшиеся потешались над некоторыми особенно нелепыми преувеличениями.
— Возьмите чепуху насчет любви с первого взгляда, — хихикнула Тэлия. — Кому-то следовало бы задать Бардам хорошую трепку. Как может кто-то с первой встречи знать, что некто, с кем он только что познакомился, станет его единственной любовью и спутником жизни?
— Как ни странно, это не преувеличение, — серьезно ответила Шерил. — Когда любовь приходит к Герольдам, то приходит обычно именно так. Словно есть нечто, даже еще более глубинное, чем инстинкт, что узнает родную душу. — Она пожала плечами. — Метафизично, сентиментально, но правда.
— Ты хочешь сказать, что с вами обеими такое случилось? — недоверчиво сказала Тэлия.
— По сути дела, сразу же как я увидела Керен, — ответила Шерил. — Невзирая на то что мне тогда еще не стукнуло четырнадцати.
Керен кивнула.
— Ильза и я поняли все, когда встретились в середине третьего курса — хотя прежде только махали друг другу через комнату, очень уж разное было у нас расписание. Однако мы действительно подождали, пока обе не убедились, что наше чувство — нечто прочное, а не мимолетное, и пока не закончили стажировку, прежде чем связать свои жизни.
— А я не хотела вмешиваться в то, что совершенно очевидно являлось любовью-судьбой.
— Мы были бы тебе рады. По правде сказать, нас немного удивляло…
— Но я-то тогда этого не знала, верно? — рассмеялась Шерил. — Но правда, Тэлия, каждый из тех, кто когда-либо наблюдал любовь-судьбу в действии и с кем я беседовала, говорил то же самое; так, например, было с родителями Селенэй. Любовь либо вспыхивает при первой же встрече, либо не приходит никогда.
— И если это не любовь-судьба, то ты никак не сможешь превратить ее в таковую — в нечто большее, чем временная связь, — как бы тебе ни хотелось, — подхватила Керен. — Мой брат-близнец убедился в этом на собственном опыте.
Должно быть, Тэлия выглядела очень заинтересованной, хотя ничего и не спросила, поскольку спустя мгновение Керен продолжила:
— Помнишь, я пару раз упоминала, что у меня есть племянница и племянник почти твоего возраста? Так вот, это дети Терена. Нас с ним Избрали не одновременно — прошло семь лет, прежде чем его Спутник пришел за ним. Я к тому времени уже стала полевым Герольдом, а Терен был женат и плавал на лодке, промышляя ловом губок. Потом — свершилось. Его Избрали. И оказалось, что жена, с которой, как ему думалось, они жили хорошо, значила для него так мало, как ему и не снилось. Терен хотел ее любить, действительно хотел. И пытался заставить себя любить ее — но не вышло. Он прошел через полосу копания в себе и бесконечных самообвинений, прежде чем понял, что чувства нет и не будет, и его настоящая жизнь — с Кругом и Спутником. И, по правде сказать, его жена — теперь бывшая жена — похоже, не слишком убивалась. Детей Терена усыновила наша семья, а она развернулась и вышла замуж за другого и, насколько я заметила, без особого сожаления. Так что, как видишь, — заключила Керен, — если ты Герольд, то ты либо встречаешь кого-то, кого полюбишь на всю жизнь, и сразу это понимаешь, либо живешь всю жизнь без таких страстных чувств.
Тэлия вздохнула.
Если она хочет быть честной с самой собой, то должна признать, что описание в точности похоже на то, что случилось с ней при встрече с Дирком. Да, «похоже» — вот в чем закавыка. Откуда ей знать, что происшедшее — не какая-то фантазия, плод ее собственного воображения?
Хотя на фантазию походит не слишком. Скорее напоминает зубную боль, или, быть может, чувство, которое испытывал Джедус. Он говорил, что ему часто, кажется, что его утраченная нога все еще на месте и ноет.
И внутри у Тэлии тоже что-то ноет.
Отлично. А как насчет Криса?
То, что она чувствует к Крису… просто не столь глубоко. Да, она нуждается в нем — его поддержке, его знаниях, его одобрении. Но «нуждаться» — не совсем то же, что «любить». Или, вернее, чувство, которое Тэлия испытывает к Крису, — другая разновидность любви: любовь-дружба, по существу, более близкая к тому, что она испытывает к Ролану, Скифу или даже Керен, чем к чему-то другому.
Но если Крис всерьез влюбился в нее… Боги, даже думать жутко.
Допустим, ведет он себя не слишком похоже на влюбленного. И давеча… казалось, он чуть ли не в нос ей тыкал Дирка. Вне постели он обращается с ней скорее, как Альберих с учеником, который обзавелся где-то не правильными навыками и теперь их нужно из него выбить. За исключением расчистки снега, когда он обращается с ней как с совершенно равной, не давая поблажки, но и не позволяя взвалить на себя больше, чем положенную ей часть работы.
Если, конечно, ее ум не играет шуток с ними обоими — что весьма возможно.
— Ох, пламя ада, — вздохнула Тэлия.
По крайней мере, ей удалось разобраться хоть в некоторых своих чувствах. И так или иначе, она ничего не может тут поделать — пока не возьмет свой Дар под полный контроль и не сможет выяснить, что «реально «, а что нет. Тэлия допила остатки совершенно остывшего чая, отложила сбрую и скользнула обратно в постель. Единственное, что она могла сделать сейчас, — заставить себя заснуть: она знала, что очень нуждается в сне. Лучше всего — постараться решать зараз проблемы только одного дня, поскольку в данный момент перед ней стоят более неотложные проблемы. Если она не сможет вновь взять свой Дар под контроль, все окажется под вопросом…
Ибо Тэлия отлично сознавала, как близко она подошла к тому, чтобы пересечь черту и утащить за собой Криса. И такое могло случиться снова, особенно если он сделает что-то, что сильно напугает ее… А если это случится…
Если это случится, все очень легко может закончиться смертью — его, ее или обоих.
Глава 10
Ну что ж, Тэлия знала одно средство держать себя в узде, а именно — работать столько, чтобы доводить себя до полного изнеможения. Посему наутро она поднялась рано, почти затемно, и принялась выжимать из себя все соки, так, чтобы один день сливался с другим, окутанный серой дымкой усталости. Вскоре она уже не могла сказать, который нынче день и даже сколько они уже здесь пробыли.
Обычно Тэлия вставала первая, на рассвете, и расталкивала Криса. Кто-то из них стряпал завтрак, а заодно и лепешки из бездрожжевого теста и какой-нибудь суп или похлебку — словом, что-нибудь, что могло дожидаться их почти весь день без присмотра и не подгореть: оба знали, что к тому времени, как вернутся, у них едва достанет сил поесть и кое-как умыться перед тем, как рухнуть в постель.
После плотного завтрака, состоявшего из фруктов и каши, Тэлия обычно обматывала ноги Спутникам, чтобы не поранились об острые края наста, а Крис взнуздывал чирр, и все шестеро обитателей Приюта выходили наружу, на мороз, чтобы приняться за работу.
Ролан и Тантрис обыкновенно двигались первыми и разбивали ледяную корку и твердый снег под нею, поднимаясь на дыбы и обрушиваясь на них передними ногами или же разворачиваясь задом и изо всех сил лягая. Потом они отодвигались, и их место занимали Крис и Тэлия, которые подбирали отколотые Спутниками куски и отпихивали по обе стороны прокладываемой тропы. С тем, что оставалось, расправлялись мощными когтями передних лап чирры, пока не доходили до слоя снега, который оказывался слишком твердым, чтобы копать, или слоя льда, слишком скользкого, чтобы зацепиться. Затем Герольды убирали куски, выкопанные чиррами, вычерпывали лопатами рыхлый снег и снова уступали место Спутникам.
Они работали без передышки, пока солнце не оказывалось в зените, затем делали короткий перерыв, чтобы наскоро пообедать. Вернувшись, работали дотемна. С каждым днем путь до Приюта и от него становился все длиннее; порой лишь это соображение удерживало Тэлию от того, чтобы бросить работу. Бывали, и слишком часто, случаи, когда все продвижение сводилось к нескольким футам — после целого дня каторжного труда; а Тэлия знала, что Приют находится в нескольких фарлонгах от дороги. Сильнее всего искушение сдаться было, когда они как-то раз подсчитали, что за день прошли чуть больше десяти шагов.
Когда начинало темнеть, Крис обихаживал Спутников, а Тэлия чистила чирр, одновременно тщательно осматривая — нет ли признаков какого-нибудь повреждения или растяжения мышц. На Ролана и Тантриса можно было, конечно, положиться — если бы пострадали сами Спутники, они бы сообщили об этом своим Избранникам, но чирры — другое дело. А если бы одна из чирр не смогла больше работать, их продвижение замедлилось бы вдвое.
Наконец, Крис или Тэлия — обычно Тэлия — делали все необходимое для того, чтобы каждый из четвероногих получил вволю корма и воды и был укрыт одеялом от ночного холода, а уж только потом они с жадностью проглатывали собственный ужин и укладывались спать.
Никогда еще ни одному из них не доводилось выполнять такую тяжелую физическую работу. Постоянный холод пробирал до костей, мышцы болели не переставая. С каждым днем они все больше изматывались. Крис с Тэлией строго распределили припасы, и количество пищи, которое они получали, не покрывало затрат энергии. Оба худели и становились все менее выносливы физически. Тэлия почти не замечала перемены, так постепенно она совершалась, но порой мимолетно думала, что ее друзья остолбенели бы от удивления, увидев, как она выглядит.
Всю первую неделю их работы по прокладыванию тропы Крис продолжал муштровать Тэлию, пока заземление и центровка не стали в самом деле рефлексом. После чего оставил ее в покое, только порой устало давал какой-нибудь совет. Контроль Тэлии над передачей эмоций то появлялся, то исчезал непредсказуемым образом, хотя Крис явно ни разу не заметил, что она передает. Если бы заметил, то накинулся бы на нее, в этом Тэлия не сомневалась. Теперь, когда у нее имелась прочная основа, ее щиты действительно начали восстанавливаться, но пока представляли собой тончайшую завесу, наличие которой едва удавалось ощутить. Тэлия работала над контролем почти с той же упорной одержимостью, с которой прокладывала тропу.
Только дважды они отступали от заведенного распорядка, когда подходили к концу их запасы чистой одежды. Эти два дня они посвятили повторению первой большой стирки и мужественным попыткам поднять упавший дух друг друга. Устав так, как устала Тэлия, легко впасть в депрессию. Однако несколько раз Тэлия обнаруживала, что Крис впал в отчаяние и его надо вытаскивать. Непрекращающийся мороз нисколько не облегчал сей задачи, равно как и то, что им действительно пришлось рубить живые деревья на дрова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46