Когда он поднялся в комнату, Спок поднял глаза от манускрипта, который он изучал при свете настольной лампы, заправленной каким-то жиром.
– А я думал, что ты все еще празднуешь победу, Зулу.
Какое-то время лейтенант колебался, не зная, с чего начать разговор. Меньше всего ему хотелось заводить сердечную беседу со старшим офицером, добравшимся наконец-то до своих ученых занятий. Но никого другого, увы, поблизости не было.
– Сэр, вы уже, видимо, слышали о ходе сражения?
Спок положил манускрипт себе на грудь.
– Зачем задавать вопросы, если заранее знаешь ответы?
Зулу испытывал некоторую неловкость оттого, что глядел сверху вниз на лежащего на соломенном тюфяке Спока. Но если бы даже вулканец сидел в кресле напротив, вряд ли молодой офицер чувствовал бы себя спокойней и уверенней.
– Сэр, в критический момент я принял на себя командование армией принца, нарушив тем самым «Директиву №1».
– Могу я узнать, почему ты это сделал, лейтенант?
– Я не мог позволить Раху выиграть сражение.
– Но Ангира – не место для проявления личных пристрастий, – вулканец начал медленно сворачивать манускрипт в трубку.
– Истинные мотивы моего поступка не исчерпываются моей привязанностью к принцу, сэр, – забывшись, Зулу для вящего доказательства выкинул вперед обе руки. – Всему этому миру угрожала кровавая резня.
– Конечно, нельзя отрицать того, что вероятность применения насилия со стороны Раху была достаточно велика. – Спок отложил свернутый манускрипт в сторону – к небольшой горке уже просмотренных им звездных карт. – Как, впрочем, нельзя отрицать и того, что из Раху мог получиться хороший император. Всякое могло быть. Именно из хаоса рождаются новые, более справедливые формы правления и более сильные союзы.
Зулу почувствовал, как у него подкашиваются ноги, и он чуть не упал в кресло, лишь усилием воли заставив себя устоять.
– И какова же, по вашему мнению, была вероятность благополучного развития Ангиры в случае победы Раху?
– Очень низкая, – признал Спок. – Но в любом случае мы не имеем права оказывать влияние на ход событий, подгоняя их под свои цели или симпатии, какими бы благородными они ни были.
– Сэр, но разве позиция невмешательства всегда справедлива?
– Верно, не всегда. Но мы с тобой лишены права выбора.
Спок скрестил руки на груди.
– И, вступая в состав Звездного Флота, принимая его устав, ты добровольно отказался от права везде и всегда отстаивать справедливость.
Зулу судорожно проглотил застрявший в горле ком. Те крупицы взаимопонимания, которые зародились между двумя офицерами здесь, на Ангире, похоже, исчезнут без следа здесь же.
– Да, сэр.
Спок, взяв другой сверток, начал его раскручивать.
– Через несколько дней «Энтерпрайз» войдет в зону досягаемости коммуникатора. Будет лучше, если переговоры с ним буду вести я.
Облизав пересохшие губы, Зулу не удержался и спросил:
– И что вы им скажете, сэр?
Спок удивленно вскинул брови.
– То, что должен сказать, лейтенант.
Закрыв лицо широким манускриптом, он углубился в изучение его.
– А сейчас тебе лучше пойти отдохнуть. У нас много работы, и завтра утром я намерен приступить к делам.
Зулу до отчаяния не хотелось обрывать разговор на такой безнадежной для него ноте, но он знал, что с вулканцем спорить бесполезно.
– Есть, сэр.
Щелкнув каблуками, он развернулся и покинул обсерваторию.
ЭПИЛОГ
Зулу сидел за столом в обсерватории, прислушиваясь к шуму, доносившемуся из коридоров дворца. И Федерация с ее строгими правилами, и грозный военный трибунал казались невероятно далекими. Его окружали изображенные на мраморных стенах фигуры мифических существ, именами которых назывались ангирийские зодиакальные знаки; пол, как орнаментом, был расписан причудливыми астрономическими символами. На каменном пьедестале возвышался телескоп в медной оправе, напоминая скорее артиллерийское орудие, чем астрономический прибор.
Неожиданно из включенного коммуникатора Спока донесся громкий голос капитана Кирка:
– Мы с Маккоем определили ваше местонахождение, мистер Спок. Так что не пытайтесь сбежать.
– И не собираюсь, капитан, – ответил Спок, лежавший на тюфяке в углу обсерватории. Спокойствие коллеги неприятно поразило Зулу, но он тут же одернул себя: с какой стати мистеру Споку нервничать? Ведь он же, в отличие от Зулу, не сделал ничего противоправного.
С тяжелым сердцем лейтенант встал и застыл в почтительной позе, не сводя глаз с двух мерцающих столбов света, появившихся в помещении, и прислушиваясь к хорошо знакомому легкому шелесту материализующихся хрусталиков.
Вынырнув первым из своего столба, Маккой, чуть не столкнувшись с телескопом, отскочил в сторону.
– Господи! Куда меня занесло по милости нашего дорогого Скотти? Я чуть было не материализовался прямо в трубе этой штуки.
Появившийся следом Кирк с любопытством глянул на телескоп.
– Ты упустил редчайшую возможность стать уникальным украшением праздничного стола.
– Мне пришлось разложиться на атомы, чтобы пробиться через толщу космического пространства. Неужели за все свои мучения я не заслужил если и не сочувствия и симпатии, то хотя бы приветственного слова, – проворчал Маккой.
– Добро пожаловать, – отозвался Спок. Маккой, держа перед собой, как щит, сумку с медицинскими инструментами, неторопливо приближался к вулканцу.
– Думаю, оставляя вас двоих здесь, капитан не предполагал, что вы зайдете так далеко. От вас требовалось всего лишь держать приоткрытую дверь, а не ломиться в нее.
Зулу с виноватым видом снял цилиндрический колпачок с пишущего пера, давая понять, что готов дать объяснения хоть в устном, хоть в письменном виде. Он не сомневался, что за несколько дней контакта с «Энтерпрайзом» Спок подробно описал все преступления, совершенные на Ангире лейтенантом, вырвавшимся из-под контроля старшего офицера.
– Я это понимаю, доктор.
Капитан слегка качнул телескоп, труба плавно отклонилась на несколько градусов.
– А ты помнишь, что дипломатия не подразумевает активное участие в самой гуще событий гражданской войны? И уж тем более не позволяет самолично брать на себя командование одной из враждующих армий.
Зулу залился краской:
– Да, сэр, но…
– Что «но», мистер Зулу? – требовательно повысил голос Кирк.
Лейтенант осознал, что оправданий его поступку нет и не могло быть.
– Ничего, сэр.
– Скажи, Зулу, – капитан навалился локтем на пьедестал, не замечая того, что рискует стать живым памятником. – Разве в Академии перестали изучать такой предмет, как ксенополитика?
– Нет, сэр, изучают, – тихо ответил Зулу. Он хорошо помнил этот один из самых трудных курсов.
Кирк задумчиво переплел пальцы.
– И среди всего прочего, разве преподаватель не говорил вам о принципе невмешательства во внутренние дела других планет?
– Говорил, сэр, – лейтенанту вдруг почудилось, что он присутствует на генеральной репетиции заседания военного трибунала.
– И ты, видимо, успешно сдал этот курс, не так ли?
– Джим, ты же сам знаешь, что сдал, – вмещался Маккой, осторожно снимая повязку с раны Спока. – В противном случае он не находился бы здесь.
– Я подробно изложу свои объяснения в рапорте. – Зулу имел в виду прошение об отставке, не решаясь сказать об этом вслух и не имея сил на дальнейшее присутствие на этом судилище.
Спок поднял глаза от восковой дощечки, на которой делал вычисления.
– Капитан, с каких пор ты стал инквизитором? Что-то я не припомню случая, когда бы ты так долго и так умело мучил кого-нибудь. Должен со всей ответственностью заявить, что по незначительности прегрешения дело лейтенанта Зулу не подлежит суду инквизиции. Хватит с него собственных переживаний.
Считая разговор оконченным, Спок снова погрузился в вычисления.
Потянувшись в сумку за трикодером, Маккой проворчал себе под нос:
– Если капитан хочет кого-то проглотить, то делает это быстро и без лишнего шума.
Вдруг Зулу с удивлением увидел расплывающееся в улыбке лицо Кирка.
– Сэр?
Капитан резко выпрямился. Узнав от Спока о всех злоключениях своих подчиненных, он еще несколько дней тому назад пережил немало нелегких минут, укоряя себя за то, что возложил на плечи молодого рулевого тяжкое бремя ответственности и самостоятельности. И только узнав о благоприятном исходе событий, решил с притворной строгостью поговорить с Зулу.
– Я просто хотел заставить тебя немного попотеть, чтобы в следующий раз ты дважды подумал перед тем, как броситься спасать еще какого-нибудь принца, подсаживая его на трон всей планеты. Тем более, что не всегда рядом с тобой может оказаться такой вот мистер Спок, чтобы помочь советом и предостеречь от опасности.
Офицер-ученый к этому времени закончил свои подсчеты и положил восковую дощечку на пол, прямо к ногам лейтенанта.
– Значит, можно считать, что командование Звездного флота принимает мою версию событий на Ангире?
Подготовив трикодер, доктор начал обследовать рану Спока.
– Пока мы просто заложили все данные в компьютер. Когда он переведет твою информацию на язык чиновников, мы получим окончательный ответ. Но насколько мы поняли, командование признало ваши действия вполне обоснованными.
– В изложении событий я руководствовался законами логики и учитывал самые важные положения работ профессора Фарзами, посвященных процессу изменения общественных формаций.
Спок потянулся к стопке чистых восковых дощечек и взял одну из них.
– Я очень рад тому, что мои доводы признаны разумными.
Он нахмурился, когда доктор нечаянно заслонил ему свет.
– Доктор, я, между прочим, работаю. А ты мешаешь мне.
– Между прочим, я тоже не бездельничаю, мистер Спок, – фыркнул Маккой. – Именно мне, а не кому-то другому, приходится ставить заплаты на дырявые шкуры наших путешественников, когда они возвращаются из очередной авантюры.
Вулканец принялся за новую дощечку.
– Значит, ты не оставишь меня в покое? Впрочем, ничего удивительного. Бандиты тоже не приняли во внимание мое неудовлетворительное физическое состояние.
– Но что вы сообщили капитану? – поинтересовался Зулу. Он все еще не мог прийти в себя и поверить, что с него сняты все обвинения.
Спок, видимо, уже целиком поглощенный новой проблемой, ответил монотонным голосом:
– Я объяснил, что по стечению обстоятельств мы находимся в стане законного главы государства. И…
Заканчивая подсчеты, он некоторое время помолчал.
–… Я предложил расценивать Раху как мятежника, рвущегося к власти насильственным путем.
– Если даже он не являлся таковым, то вполне успешно имитировал, – как бы вынужденно согласился Зулу, скрывая радостное удовлетворение от поддержки Спока.
– Серьезные политические выступления, как правило, не сопровождаются бессмысленными кровопролитиями.
Спок ткнул иголкой в начальную цифру следующего уравнения.
– Находясь в плену, я много беседовал с лордом Раху. И насколько я понял, основным мотивом всех его поступков была личная месть, а не благородные цели по преобразованию Ангиры.
Маккой отключил трикодер.
– Спок, ты чересчур вдаешься в подробности.
Вулканец, не моргнув глазом, спокойно дописал до конца уравнение.
– Мистер Зулу всего-навсего сделал лишь то, что сделал бы принц, находись он в сознании. Между прочим, энергия, с которой принц взялся за создание программы переустройства Ангиры, произвела на меня сильное впечатление. – Он бросил на доктора изучающий взгляд. – И он неплохо справляется, не так ли, Зулу?
– Уж не намекаешь ли ты на то, что сразу же по достоинству оценил принца, а я заблуждался на его счет?
С нескрываемым интересом доктор разглядывал примочку, наложенную на рану Спока.
Вытянув шею, вулканец посмотрел на ангирийскую звездную карту, висящую на стене, сверяя с нею свои расчеты.
– Не скрою, доктор, такая мысль приходила мне в голову. Впрочем, она верна не только в данном конкретном случае, но и во многих других.
– Так я и знал. – Маккой потянулся за инструментами. – Похоже, ты прямо-таки запрограммирован на выяснение, что во мне хорошо, а что плохо.
Глаза Спока критически изучали карту.
– Но, по крайней мере, не говори хотя бы о том, что я начисто лишен гибкости в суждениях, если признаю за тобой не только одно плохое. И в отличие от некоего лорда Бхимы, я не настаиваю на своей точке зрения как на единственно верной.
– О-о, дай волю твоим логическим хитросплетениям – и не оберешься хлопот, – Маккой тщательно подобрал антибиотик, соответствующий физиологическим особенностям вулканца.
Спок снова перевел взгляд на дощечку, которую держал в руках.
– Я всего лишь пытаюсь убедить людей, что именно логика является лучшей стратегией в борьбе за жизнь. Но признаю и другие методы, хотя считаю их менее эффективными.
Доктор вставил ампулу с антибиотиком в гипопульверизатор.
– Понятно. Значит, мы, по-твоему, такие непрактичные только потому, что стремимся добиться счастья, вместо того, чтобы посвятить всю свою жизнь решению таких важных проблем, как, например, вычисление точного количества ангелочков, способных уместиться на острие булавки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39