Спок резко поднял голову, отрываясь от расчетов. Казалось, он решил вступить в ожесточеннейший спор с доктором.
– Маккой, даже понятие счастья весьма относительно. Лично я получаю удовольствие от знаний, а конечной целью процесса познания считаю познание самого себя.
Маккой проверил гипопульверизатор.
– А может быть, ты был бы действительно счастлив, находясь в обществе себе подобных?
– Нет, доктор. Большинство самых необходимых знаний можно приобрести только на стыке двух разных культур, там, где наиболее резко видны контрасты. Как, например, между светом и тьмой, между человеком и обезьяной, или… – Спок поднял дощечку, – между мной и тобой.
Кирк, прислушивавшийся к разговору, перекинул ногу на ногу.
– По-моему, доктор, тебе только что нанесли оскорбление.
– Безусловно, – Маккой поднес гипопульверизатор к бедру вулканца и с мягким шипением распылил антибиотик по ране. – Благодаря этой примитивной повязке инфекция не попала в рану, но сейчас нужны более действенные средства.
– Просто поразительно, как легко найти тебе замену, Маккой. – Спок снова энергично заскрипел пером, вычерчивая аккуратные линии на восковой поверхности дощечки. – Стоит лишь отправиться в знакомую деревню и найти там старика, знающего секреты трав. Правда, сейчас он занят тем, что восстанавливает сожженное и разрушенное. А он многому научил бы тебя.
Аккуратно сложив повязку, пропитанную целебной мазью, Маккой спрятал ее в сумку, чтобы впоследствии подвергнуть анализу.
– В данном случае я не вижу его заслуги. Все знают, как трудно убивать вулканцев. Даже когда их тела умирают, в головах еще несколько дней продолжают крутиться какие-то логические колесики. – Несмотря на резкие, откровенно грубые слова, доктор тем не менее начал добросовестно обрабатывать рану.
Усмехнувшись, капитан подал знак Зулу занять место рядом с собой.
– Не знаю, как ты вытерпел постоянное присутствие мистера Спока, но доктор Маккой без него был просто невыносим. Он извел своими придирками весь экипаж, от него нельзя было спрятаться.
Сняв колпачок с пишущего пера, Зулу принялся переписывать вычисления с восковой дощечки на кусок пергамента.
– У нас с мистером Споком нашелся другой выход для отрицательных эмоций, сэр. И было куда направить избыток энергии.
Капитан легонько подергал лейтенанта за рукав.
– Если даже и так, то это не повод для профанации мундира.
И Зулу, и Спок до сих пор носили широкие тупики, брюки и сандалии армии принца.
– У нас был небогатый выбор капитан: либо носить эти костюмы, либо те лохмотья, в которые превратились наши парадные мундиры. А поскольку мы не хотели, чтобы ангирийцы думали, будто офицерам Федерации мало платят, мы выбрали одежду, сшитую специально для нас личным портным принца.
На отдельном листе пергамента Зулу делал заметки, готовясь к серии лекций для ангирийских астрономов.
Не успел капитан ответить что-либо на слова Зулу, как послышался стук: дверь в обсерваторию была открыта, поэтому Урми стучала по косяку.
– Мы даже предложили им обоим высокие посты в императорской армии, но они почему-то отказались, – она, не дожидаясь приглашения, переступила через порог: четверо мужчин увидели на ней простую металлическую кирасу. – Ума не приложу, почему. Они получили бы в свое распоряжение отдельную палатку и яства из аммы в неограниченном количестве. – Урми лукаво улыбнулась вулканцу. – Вы не передумали, мистер Спок? Кто же кроме вас расскажет мне о лунах и о других планетах?
– Мы с Зулу оставим более чем достаточно материала для самостоятельного изучения звездного неба.
Спок, положив уже исписанную дощечку на грудь, пошарил рукой по полу в поисках еще одной.
Урми поспешила на помощь и, взяв дощечку, подала ее вулканцу.
– Но, к сожалению, кусочек высушенного пергамента не заменит вашего очарования.
– О, как интересно! Продолжайте, продолжайте, я ничего подобного не слышал, – оживился Маккой, накладывая свежую повязку на рану.
В дверном проеме появился принц, облаченный, как и Урми, в кирасу.
– Полагаю, мистер Спок уже достаточно наглотался нашей пыли и нашего дыма. – Викрам подошел к вулканцу. – И все же мне бы хотелось, чтобы вы остались с нами еще хоть ненадолго.
Растерявшись от такого обилия внимания, Спок смутился и, с досадой тряхнув головой, принялся за новые расчеты.
– «Энтерпрайз» пришлет вам небольшую группу советников. А позднее Федерация еще направит на Ангиру необходимое количество специалистов. Можете не сомневаться – это будут умные и дельные люди.
– Но будут ли они обладать вашей чуткостью и интуицией?
Викрам вежливо склонил голову перед Споком, затем поприветствовал Маккоя кивком.
Доктор с изумлением вскинул голову на принца.
– Чуткость и интуиция у Спока?! Только не говорите о том, что вам удалось обнаружить у него черты характера, которые он умело скрывал на звездолете.
– Возможно, сам того не подозревая, мистер Спок проявляет именно те черты своего характера, которые нужны его окружению, – пошутил Викрам.
Капитан, скрестив руки на груди, полюбопытствовал:
– И что же пробудило в нем чуткость?
– Я бы сказал не «что», а «кто», капитан, – уточнил принц, кивнув головой Кирку.
Ответив не менее вежливым кивком, капитан указал пальцем на доспехи принца.
– Видимо, дела обстоят не столь блестяще, коли вы явились сюда, блистая доспехами?
Викрам провел пальцем по гладкой поверхности кирасы.
– Мы еще не покончили с последними очагами сопротивления. Так что я пришел попрощаться.
Тем временем Урми с любопытством разглядывала доктора.
– Вы мистер Маккой?
Доктор слегка склонил голову.
– К вашим услугам.
– Вот видишь, моя дорогая, – принц жестом указал на доктора. – Он может быть таким же вежливым, как Зулу.
Не сводя глаз с улыбающегося Маккоя, женщина подалась вперед.
– Да уж вижу. Но я-то надеялась увидеть у него клыки, – с явным разочарованием ответила Урми.
Рассмеявшись, принц подтолкнул ее к двери.
– Должно быть, он сточил их ради встречи с тобой, – потом с виноватым видом повернувшись к объекту насмешки, пояснил:
– Боюсь, ваша популярность, доктор, несколько опережает вас.
Сдвинув брови, Маккой взглянул на Спока.
– Ах так! Думаю, мне придется воспользоваться услугами адвоката, – он театрально взмахнул руками. – И если мне повезет, то вполне возможно, что последующие десять лет мистер Спок будет выплачивать мне кругленькую сумму из своего жалованья за пятно, брошенное им на мое имя.
– Но вы глубоко заблуждаетесь: мистер Спок не имеет никакого отношения к слухам, – возразил принц. – Ему и в голову никогда не придет смаковать отдельные пикантные подробности, которые как раз и отличают плохие слухи от хороших. – Викрам покосился на Зулу. – Жизнь на борту «Энтерпрайза» описал ни кто иной, как Зулу.
– Неужели? – Кирк посмотрел на лейтенанта с явным интересом.
Зулу нерешительно прокашлялся, сосредоточенно обдумывая свой ответ, чтобы снова не попасть в ловушку.
– Поверьте, сэр, я старался ради искусства. Придворный поэт умолял меня рассказать подробности для эпической поэмы, которую он собирается написать.
Доктор криво усмехнулся:
– Неужели о вас со Споком можно написать поэму?
Принц взглянул на вулканца преувеличенно внимательным взглядом, словно заново оценивая его достоинства.
– А по-моему, лавровый венок героя будет мистеру Споку к лицу.
Урми присела на корточки рядом с углубленным в свою работу офицером-ученым.
– Поколения за поколением будут восхвалять в песнях ваши подвиги, мистер Спок.
– От души сочувствую вашим потомкам, – проворчал Маккой.
Вулканец смущенно поерзал по тюфяку.
– Я просто выполнял свои обязанности.
– Восхитительно, просто восхитительно, – вполголоса произнес Викрам. – Я обязательно запомню эту строчку: из нее получится прекрасный рефрен, не правда ли? – он ткнул пальцем в вулканца. – О, чуть не забыл, мне потребуется ваше полное имя.
– Вам лучше не знать его, – поспешил вставить Маккой. – Ваш поэт сломает язык, пытаясь выговорить его. У всех вулканцев длинные, запутанные имена и титулы.
– «Спока» будет вполне достаточно, – согласился и сам вулканец. – И для поэзии, и для всего прочего.
– Но я хочу воздать вам по заслугам, – настаивала Урми. – Особенно после того, как я проявила к вам такое чудовищное недоверие.
Подняв восковую дощечку к лицу, Спок отгородился ею от всех.
– Но я просто шел туда, куда вы нас вели.
– Ну, ну, мистер Спок, – пригрозил Викрам пальцем. – Не стоит чересчур скромничать. Так вы доведете дело до того, что я напишу письмо профессору Фарзами с просьбой прислать команду исследователей, которая займется вами, как феноменом. Ведь именно вы предложили внести интереснейшие дополнения в роль «Пришельца».
– Не отказался бы посмотреть на это, – напыщенно заявил Маккой. – Представьте себе картину: целая команда антропологов изучает нашего Спока в его естественной среде обитания.
– Уверен, профессор Фарзами согласится с тем, что мы с Зулу послужили всего лишь катализаторами, – сухо заявил вулканец, демонстративно отворачиваясь к карте. – Надеюсь, Ваше Высочество, вы извините меня, но я должен вернуться к работе. Наша совместная экскурсия по Ангире… Протянув руку, Викрам помог Урми подняться на ноги.
– Пойдем, дорогая. Нас ждут великие дела.
Ангирийцы подошли к капитану Кирку, который стоял у окна, любуясь открывшимся его глазам видом.
– Искренне сожалею о том, что нет времени. Я показал бы вам настоящую красоту нашего мира, – печально вздохнув, произнес принц. – Есть и более эстетические, и более спокойные маршруты, чем тот, по которому я водил Зулу и мистера Спока.
– Я, разумеется, понимаю, что вы торопитесь, но неужели вы не можете выкроить время, чтобы отобедать на борту «Энтерпрайза»? – Кирк повернулся к Урми. – А может, вы захотите совершить небольшую экскурсию по звездолету?
– О нет, я не могу упускать из виду этого увальня. – Урми демонстративно взяла Викрама под руку. – В любой момент в его голову может прийти мысль организовать очередную дуэль.
– Но я же не давал тебе клятву в том, что никогда и никому впредь не брошу вызов, – приняв оскорбленный вид, Викрам добавил:
– Ведь я потерял своего учителя, а спортивную форму надо соблюдать.
– Сейчас вам нужны преданные люди не спортивного, а государственного ума, которые помогли бы вам в построении современной конституционной монархии, – заливаясь почему-то румянцем, сказал Зулу.
– Возможно, найдутся такие и помогут мне разобраться в сложностях управления государством, но в хитросплетениях сердечных дел они, увы, бессильны. – Принц достал из-за складок соропа пистолет. – Он был со мной на поле сражения, и я им очень дорожу. – Увлекая за собой Урми, принц шагнул к Зулу. – Возьми и храни его в память обо мне. И вспоминай иногда, как ты с его помощью изменил судьбу целого мира.
Дрожащей от волнения рукой лейтенант взял пистолет и осторожно, почти трепетно, положил на раскрытую ладонь, как бесценное сокровище.
– Он займет почетное место в моей коллекции.
Урми жестом указала на слова, выгравированные на рукоятке. Надпись гласила, что пистолет является памятным подарком другу от двух ангирийцев.
– Ты можешь сделать для нас гораздо больше: обещай вернуться, чтобы увидеть рождение новой Ангиры.
Викрам ласково похлопал Зулу по плечу.
– Поэты и прозаики уже начали приукрашивать нашу историю. Если ты задержишься в пути слишком долго, то, боюсь, по возвращении не узнаешь себя в эпических романах и героических поэмах.
Зулу положил пистолет на стол.
– Обязательно сообщи, когда начнут ваять монументы. Я хотел бы сам позировать.
– Хорошо, обещаю прислать официальное извещение с императорской печатью.
Викрам слегка пожал плечо друга, потом, неохотно опустив руку, попятился назад.
– Не забывай, что отныне у тебя на Ангаре есть корни, – напомнила Урми. – Если на твоем корабле к тебе будут плохо относиться, ты можешь в любой момент вернуться сюда. – Ее вытянутая рука, задрожав, повисла в воздухе. – Человеку нужен дом, даже в том случае, если он никогда не будет жить в нем.
Викрам вдруг принялся размахивать рукой, отражая и нанося удары воображаемым мечом.
– Извини, если со временем Ангира потеряет многие прелести семнадцатого века.
– Теперь это, похоже, уже неважно, – усмехнулся Зулу. – После того, как меня чуть не закололи, чуть не утопили, не изжарили, и не сожрали, я почти разочаровался в этом времени.
С любопытством глянув на рулевого, капитан криво усмехнулся:
– Так значит, теперь ты снова начнешь нажимать кнопки и клавиши, забыв о том, что это занятие не очень увлекательно?
– Я понял, капитан, что семнадцатый век лучше рисовать в воображении, чем испытывать на собственной шкуре.
Переведя взгляд на пистолет, Зулу залюбовался этим мастерским творением древнего оружейника, не замечая, что глаза выдают его душевное состояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39