Пойдем, герцог приказал всем, кто был в форте, собраться во внутреннем дворе. Пойдем-пойдем, ты ведь тоже была с нами, считай — выполняла персональное задание. Пошли, наши будут рады тебя видеть.
Переходя двор, Вик в двух словах рассказал, кто остался в живых, сколько погибло в момент нападения и сколько — во время осады. Оказывается, дважды осажденные выходили за ворота, чтобы если не прорваться всем, то хотя бы дать возможность гонцам уйти из кольца осаждавших. К сожалению, этого сделать так и не удалось. Солдаты Хальверика после смерти своего капитана признали Ферраульта своим командиром, доверив ему руководить обороной форта. Их сержант в первые же минуты открыл оружейный склад и без проволочек раздал солдатам Пелана оружие. Только действуя вместе, бойцы обеих рот смогли отразить штурм отряда Синьявы.
— Хорошо еще, — добавил Вик, — что у них были только штурмовые лестницы, а не осадные башни. Нападавших хоть и было в несколько раз больше, чем нас, но на стенах одновременно их не могло оказаться много.
— А вода?
— В первый же день шел дождь. Помнишь? И на следующий, когда Синьява увел большую часть своего отряда на юг. Мы собирали воду во все, что нашли. Кстати, дождь помог нам выдержать и второй штурм — еще всем отрядом Синьявы. Во-первых, они вязли в грязи и скользили у стен, и, во-вторых, зажигательные стрелы не причиняли нам много хлопот. Потом был дождь еще через несколько дней, но, в общем, не скажу, что мы тут пили вволю.
Войдя во внутренний дворик, Пакс остолбенела. В строю стояли человек двадцать из ее когорты. Она посмотрела на Вика, и тот кивнул:
— Все.
Когда друзья бросились ей навстречу, Пакс заметила, что у всех них были повязки на руках, ногах или под нагрудниками.
— Я понял, дочка, что мы тебе обязаны спасением, — сказал Рауф, ветеран, отслуживший уже больше двадцати лет.
Пакс снова разрыдалась.
— Не мне, — сквозь слезы сказала она. — Это Канна и Сабен… Без них я ни за что не смогла бы…
— Успокойся, успокойся, — обнял ее Рауф. — Главное, что дело сделано. А ты молодец. Если так дело пойдет, глядишь, ты у нас скоро сержантом станешь. — Он улыбнулся и добавил: — Надо бы тебе прозвище придумать… Точно — Пакс Длинные Ноги. Или даже лучше — Везучая Пакс.
Рауф обнял ее, и со всех сторон к Пакс протянулись ласково хлопающие ее по плечам и по спине руки.
— Эй, Пакс! — позвал вышедший из казармы младший оруженосец герцога. — Герцог вызывает тебя.
Увидев, что она прихрамывает, оруженосец спросил:
— Ты ранена?
Пакс покачала головой:
— Ничего страшного. Все в порядке.
Встретившись с ним взглядом, Пакс с удивлением обнаружила, что оруженосец был совсем юным, наверное даже младше нее. Ему суждено было в будущем стать офицером или рыцарем, но сейчас Пакс чувствовала, что прожила чуть не на целую жизнь больше, чем он.
Юноша покраснел под ее пристальным взглядом, и Пакс прикинула, не следовало ли отвечать ему «сэр». Нет, не сейчас по крайней мере, решила она про себя.
В комнате с двумя окнами, выходившими во двор, находились герцог, второй оруженосец, один из врачей и какой-то человек, лежащий на узкой кровати.
— А, Пакс, заходи, — позвал ее герцог и более официально добавил: — Капитан Ферраульт желает поговорить с тобой.
Только сейчас Пакс узнала капитана. Его обычно румяное лицо было белее полотна, а вечно улыбавшийся рот застыл в гримасе боли. С другой стороны кровати над Ферраультом склонился врач, аккуратно снимающий старые грязные бинты. Пакс подошла к изголовью кровати. Даже при ее небольшом опыте было ясно, что Ферраульт умирает.
— Господин капитан, — негромко произнесла она. — Это я, Пакс… Вы меня вызывали…
Некоторое время Ферраульт смотрел словно сквозь нее, затем его взгляд сфокусировался:
— Пакс, ты… все сделала правильно… Молодец… Я сказал герцогу…
— Спасибо, сэр. Я… Мне очень жаль, но мы не смогли вернуться быстрее… мы хотели…
Капитан чуть повернул голову:
— Молодец, Пакс… Очень быстро… Мы и не надеялись…
Ферраульт замолчал, не договорив. Пакс заметила, как герцог сжал кулаки. Врач чертыхнулся себе под нос и сказал:
— Извините, мой господин, но капитану лучше помолчать. А вы, друг мой, — обратился он к Ферраульту, — терпите.
Врач размотал бинты, и взглядам присутствующих открылась огромная воспаленная рана на животе Ферраульта. Присвистнув, врач стал быстро, но как-то машинально протирать ее какой-то резко пахнущей жидкостью. Пакс поняла — опытный врач, увидев такое ранение, уже не надеялся на то, что капитан поправится.
— Бесполезно… Слишком поздно… Заражение… — прохрипел Ферраульт, и в его голосе не было вопроса.
— Сам знаю, — с привычной раздраженностью к больным, лезущим не в свое дело, буркнул врач, но, помолчав, добавил: — Действительно, вряд ли удастся спасти вас, капитан. Облегчить вам страдания — все, что в моих силах.
— Это будет… долго? — сквозь зубы прошептал Ферраульт.
— Нет, — четко, словно докладывая, ответил врач, поднося к губам капитана флягу. — Выпейте, разбавлять не будем — вас может стошнить от жидкости. Сделайте несколько глотков.
Затем врач смочил чистое полотенце в жидкости из стоявшего у кровати котелка и наложил повязку на рану Ферраульта. Повернувшись к герцогу, он сказал:
— Мой господин, большая доза снимет даже такую боль на несколько часов. Больше я ничего сделать не смогу. Если я понадоблюсь вам, пошлите за мной в казарму. Там остальные раненые.
— Спасибо вам, маэстро Симмит, идите… Капитан… — обратился он к Ферраульту.
— Мой господин… я… я сдал форт.
— Я знаю. Ты правильно поступил. Все было сделано честно и достойно.
— Простите меня…
— За что? Ты выбрал единственно верное решение.
— Но… я… я потерял когорту.
— Это не твоя вина. Так сложились обстоятельства. Ты же вел себя как настоящий офицер. Твой патрон Гед будет доволен тобой, когда ты предстанешь перед ним. Я не знаю, многие ли из офицеров смогли бы так долго держаться в форте с маленьким смешанным гарнизоном, почти без воды…
— Такие потери… Что вы будете делать?
— Я? — Герцог внимательно посмотрел в лицо Ферраульту, а затем улыбнулся молодому офицеру. — Я разделаюсь с этим негодяем. И ни его друзья, ни кто-либо из таких же, как он, слуг дьявола не посмеет даже поставить камня на его могиле. Я его уничтожу. Уничтожу за то, что он нападает на раненых, убивает и пытает пленных, сжигает деревни, вырезая их жителей только для того, чтобы никто не мог сообщить о его передвижениях. Мы уже уничтожили его отряд, который он вел для снятия осады с Ротенгри. Теперь я займусь его армией на юге.
— Вы… вы сможете сделать все это… мой господин?
— С помощью богов… и людей. С нами пришли всадники Кларта, Влади прислал на помощь когорту своих копьеносцев. Завтра-послезавтра сюда придет Алиам Хальверик, чтобы отомстить за сына. Слишком многие ненавидят Медового Кота, но боятся связываться с ним поодиночке. Так что не волнуйся. Лучше попроси своего покровителя, святого Геда, о помощи — нам она будет не лишней.
Ферраульт еле заметно улыбнулся:
— Слушаюсь, мой господин. Я выполню ваш приказ.
Герцог поднял глаза и словно только сейчас заметил Пакс, стоявшую у стены.
— А ты, Пакс, ничего о моих планах не слышала, ясно?
— Так точно, мой господин.
— Можешь идти. Отправляйся на перевязку — ты ранена. По пути передай оруженосцам — пусть пришлют ко мне капитанов и сержанта из роты Хальверика. Я хочу поговорить с ними.
— Слушаюсь, мой господин.
Пакс попыталась выйти из комнаты, не прихрамывая, но раненая нога не давала забыть о себе. Пакс сжала челюсти так, что скрипнули зубы.
Оруженосец герцога бросился разыскивать тех, кого вызвал Пелан, и, прежде чем Пакс проковыляла через двор, ей навстречу уже шел человек в зеленой тунике. Пакс вспомнила его лицо.
— Привет, — первым поздоровался он. — Я Саннот, сержант, вспомнила?
Пакс кивнула:
— Герцог вызвал вас. Хочет поговорить.
— Да уж я думаю. Сижу жду, когда он меня позовет. Такая заваруха. Где он?
— С капитаном Ферраультом.
— Ну да, разумеется. Как капитан?
Пакс махнула рукой. Саннот вздохнул:
— Я думал, может быть, ваш врач что-то сможет сделать… Герцог-то не очень зол?
— Очень… но не на вас и не на ваших солдат.
— Это хорошо… Ладно, я пойду… Слушай, так это ты сумела добраться до ваших?
— Да, — коротко ответила Пакс и пошла дальше; помолчав, она, как бы извиняясь, бросила через плечо: — Герцог ждет вас.
— Иду, иду.
Оруженосец уже успел передать приказание герцога, и капитаны направились в казарму: Понт — из казармы, превращенной в лазарет, Кракольний — от ложбины у реки, куда стаскивали трупы противников, готовясь сжечь их, Доррин — из лагеря осаждавших, где она контролировала составление описи и сортировку трофеев. Седжек погиб — арбалетная стрела попала ему прямо в глаз.
У казармы Пакс встретил Эриал, один из сержантов когорты Кракольния:
— Давай быстро к врачу, — сказал он. — Герцог сказал, что после обеда будет общий сбор, все ходячие раненые тоже вызываются. Хотелось бы, чтобы и ты была на ногах.
Пакс не возражала против того, чтобы оказаться у врача. Мучаясь от боли в раненой ноге и в груди, она уже не была уверена, что относится к категории ходячих.
Маэстро Визаниор, увидев Пакс, воскликнул:
— Опять ты! Я же тебе сказал — не нервничать и не соваться куда не надо.
Пакс деловито кивнула, одновременно пытаясь представить себя не нервничающей в бою и не сующейся куда не надо.
— Не вижу ничего смешного, — заявил врач, заметив ее улыбку. — Упрямство — хорошее качество для солдата, но не в этом нужно его проявлять. Ладно, сейчас посмотрим, что с тобой… Так, что дергаешься, болит?
Пакс, сжав зубы, чтобы не закричать, кивнула.
— Ничего, кость не задета. Чем это тебя?
— Пикой, наверное, сверху и вскользь, когда я ее отбила.
— Ясно. Сейчас смажем и наложим повязку. Судя по всему, ребрам дать срастись ты не хочешь. Еще что?
— Вроде все.
— И то ладно. Нога дней десять болеть будет — это, если не перегружать ее. Опять устроишь что-нибудь — и в месяц не очухаешься. Старайся вообще поменьше ходить. Твоих сержантов я предупрежу. Ты уже поела?
— Нет, — вспомнила Пакс, удивившись, что она, оказывается, совсем забыла про еду.
— Тогда ты останешься здесь и полежишь. Обед тебе сейчас принесут, — сказал врач. — Нечего торопиться с работой. Пока что и без тебя управятся.
Пакс еще колебалась, оставаться ли в лазарете, но маэстро Визаниор проследил, чтобы ее уложили на койку, подложив под перевязанную ногу сложенный пополам тюфяк. Поев хлеба с вяленым мясом — кухня еще не успела развернуться, — Пакс провалилась в глубокий сон. Разбудил ее уже в сумерках один из солдат, поставивший перед ней глиняную миску. Пакс с жадностью проглотила горячую, дымящуюся похлебку, съела кусок хлеба с сыром и выпила кружку теплого сиба. Только сейчас она заметила, что оба врача продолжают обход многочисленных раненых. Когда один из них подошел к ней, она, сообщив, что чувствует себя лучше, попыталась встать, но была остановлена:
— Лежи. Я уже передал сержантам…
— Но герцог собирает…
— Нет. По крайней мере не раньше чем утром. Сейчас он с капитаном. А ты, будь добра, не трепли мне нервы. Лежи спокойно. Не хватало только осложнений.
Пакс по инерции попыталась возразить, но вдруг почувствовала, что действительно хочет лежать, не вставая, и спать.
Наутро по приказу герцога вся рота, включая ходячих раненых и тех, кого можно было вывести или вынести из казармы, вышла во внутренний дворик форта. Здоровые и ходячие выстроились в три когорты, как и раньше. Только на этот раз, как заметила Пакс, они заняли меньше места, чем обычно занимали две. В ее когорте осталось всего двадцать два человека, причем все раненые. Две другие потеряли не меньше трети личного состава. Из шести сержантов трое и из шести капралов четверо были убиты или смертельно ранены — все из когорты Пакс; Джурси и Калек — из когорты Доррин; Саер — из когорты Кракольния. Погибли также два капитана — Ферраульт и Седжек. Пакс то и дело встречала озабоченные взгляды товарищей. Всех явно мучила одна мысль: как герцог оправится от таких потерь? Пакс вспомнила слова, сказанные им у постели Ферраульта, и решила, что они были лишь утешением умирающему.
Герцог — без шлема, с развевающимися на ветру волосами и плащом, наброшенным поверх кольчуги, — обошел строй, заглядывая в глаза своим солдатам, а затем вышел на середину дворика. Все затаили дыхание.
— Сержант Воссик, — неожиданно деловым тоном произнес герцог.
— Да, мой господин.
— Закройте, пожалуйста, ворота. Пусть некоторое время нас никто не беспокоит.
— Есть, мой господин.
Вдвоем с капралом из его когорты сержант быстро закрыл тяжелые створки и бегом вернулся в строй.
Герцог еще раз обвел роту взглядом. Затем он начал говорить, причем поначалу так тихо, что Пакс пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Переходя двор, Вик в двух словах рассказал, кто остался в живых, сколько погибло в момент нападения и сколько — во время осады. Оказывается, дважды осажденные выходили за ворота, чтобы если не прорваться всем, то хотя бы дать возможность гонцам уйти из кольца осаждавших. К сожалению, этого сделать так и не удалось. Солдаты Хальверика после смерти своего капитана признали Ферраульта своим командиром, доверив ему руководить обороной форта. Их сержант в первые же минуты открыл оружейный склад и без проволочек раздал солдатам Пелана оружие. Только действуя вместе, бойцы обеих рот смогли отразить штурм отряда Синьявы.
— Хорошо еще, — добавил Вик, — что у них были только штурмовые лестницы, а не осадные башни. Нападавших хоть и было в несколько раз больше, чем нас, но на стенах одновременно их не могло оказаться много.
— А вода?
— В первый же день шел дождь. Помнишь? И на следующий, когда Синьява увел большую часть своего отряда на юг. Мы собирали воду во все, что нашли. Кстати, дождь помог нам выдержать и второй штурм — еще всем отрядом Синьявы. Во-первых, они вязли в грязи и скользили у стен, и, во-вторых, зажигательные стрелы не причиняли нам много хлопот. Потом был дождь еще через несколько дней, но, в общем, не скажу, что мы тут пили вволю.
Войдя во внутренний дворик, Пакс остолбенела. В строю стояли человек двадцать из ее когорты. Она посмотрела на Вика, и тот кивнул:
— Все.
Когда друзья бросились ей навстречу, Пакс заметила, что у всех них были повязки на руках, ногах или под нагрудниками.
— Я понял, дочка, что мы тебе обязаны спасением, — сказал Рауф, ветеран, отслуживший уже больше двадцати лет.
Пакс снова разрыдалась.
— Не мне, — сквозь слезы сказала она. — Это Канна и Сабен… Без них я ни за что не смогла бы…
— Успокойся, успокойся, — обнял ее Рауф. — Главное, что дело сделано. А ты молодец. Если так дело пойдет, глядишь, ты у нас скоро сержантом станешь. — Он улыбнулся и добавил: — Надо бы тебе прозвище придумать… Точно — Пакс Длинные Ноги. Или даже лучше — Везучая Пакс.
Рауф обнял ее, и со всех сторон к Пакс протянулись ласково хлопающие ее по плечам и по спине руки.
— Эй, Пакс! — позвал вышедший из казармы младший оруженосец герцога. — Герцог вызывает тебя.
Увидев, что она прихрамывает, оруженосец спросил:
— Ты ранена?
Пакс покачала головой:
— Ничего страшного. Все в порядке.
Встретившись с ним взглядом, Пакс с удивлением обнаружила, что оруженосец был совсем юным, наверное даже младше нее. Ему суждено было в будущем стать офицером или рыцарем, но сейчас Пакс чувствовала, что прожила чуть не на целую жизнь больше, чем он.
Юноша покраснел под ее пристальным взглядом, и Пакс прикинула, не следовало ли отвечать ему «сэр». Нет, не сейчас по крайней мере, решила она про себя.
В комнате с двумя окнами, выходившими во двор, находились герцог, второй оруженосец, один из врачей и какой-то человек, лежащий на узкой кровати.
— А, Пакс, заходи, — позвал ее герцог и более официально добавил: — Капитан Ферраульт желает поговорить с тобой.
Только сейчас Пакс узнала капитана. Его обычно румяное лицо было белее полотна, а вечно улыбавшийся рот застыл в гримасе боли. С другой стороны кровати над Ферраультом склонился врач, аккуратно снимающий старые грязные бинты. Пакс подошла к изголовью кровати. Даже при ее небольшом опыте было ясно, что Ферраульт умирает.
— Господин капитан, — негромко произнесла она. — Это я, Пакс… Вы меня вызывали…
Некоторое время Ферраульт смотрел словно сквозь нее, затем его взгляд сфокусировался:
— Пакс, ты… все сделала правильно… Молодец… Я сказал герцогу…
— Спасибо, сэр. Я… Мне очень жаль, но мы не смогли вернуться быстрее… мы хотели…
Капитан чуть повернул голову:
— Молодец, Пакс… Очень быстро… Мы и не надеялись…
Ферраульт замолчал, не договорив. Пакс заметила, как герцог сжал кулаки. Врач чертыхнулся себе под нос и сказал:
— Извините, мой господин, но капитану лучше помолчать. А вы, друг мой, — обратился он к Ферраульту, — терпите.
Врач размотал бинты, и взглядам присутствующих открылась огромная воспаленная рана на животе Ферраульта. Присвистнув, врач стал быстро, но как-то машинально протирать ее какой-то резко пахнущей жидкостью. Пакс поняла — опытный врач, увидев такое ранение, уже не надеялся на то, что капитан поправится.
— Бесполезно… Слишком поздно… Заражение… — прохрипел Ферраульт, и в его голосе не было вопроса.
— Сам знаю, — с привычной раздраженностью к больным, лезущим не в свое дело, буркнул врач, но, помолчав, добавил: — Действительно, вряд ли удастся спасти вас, капитан. Облегчить вам страдания — все, что в моих силах.
— Это будет… долго? — сквозь зубы прошептал Ферраульт.
— Нет, — четко, словно докладывая, ответил врач, поднося к губам капитана флягу. — Выпейте, разбавлять не будем — вас может стошнить от жидкости. Сделайте несколько глотков.
Затем врач смочил чистое полотенце в жидкости из стоявшего у кровати котелка и наложил повязку на рану Ферраульта. Повернувшись к герцогу, он сказал:
— Мой господин, большая доза снимет даже такую боль на несколько часов. Больше я ничего сделать не смогу. Если я понадоблюсь вам, пошлите за мной в казарму. Там остальные раненые.
— Спасибо вам, маэстро Симмит, идите… Капитан… — обратился он к Ферраульту.
— Мой господин… я… я сдал форт.
— Я знаю. Ты правильно поступил. Все было сделано честно и достойно.
— Простите меня…
— За что? Ты выбрал единственно верное решение.
— Но… я… я потерял когорту.
— Это не твоя вина. Так сложились обстоятельства. Ты же вел себя как настоящий офицер. Твой патрон Гед будет доволен тобой, когда ты предстанешь перед ним. Я не знаю, многие ли из офицеров смогли бы так долго держаться в форте с маленьким смешанным гарнизоном, почти без воды…
— Такие потери… Что вы будете делать?
— Я? — Герцог внимательно посмотрел в лицо Ферраульту, а затем улыбнулся молодому офицеру. — Я разделаюсь с этим негодяем. И ни его друзья, ни кто-либо из таких же, как он, слуг дьявола не посмеет даже поставить камня на его могиле. Я его уничтожу. Уничтожу за то, что он нападает на раненых, убивает и пытает пленных, сжигает деревни, вырезая их жителей только для того, чтобы никто не мог сообщить о его передвижениях. Мы уже уничтожили его отряд, который он вел для снятия осады с Ротенгри. Теперь я займусь его армией на юге.
— Вы… вы сможете сделать все это… мой господин?
— С помощью богов… и людей. С нами пришли всадники Кларта, Влади прислал на помощь когорту своих копьеносцев. Завтра-послезавтра сюда придет Алиам Хальверик, чтобы отомстить за сына. Слишком многие ненавидят Медового Кота, но боятся связываться с ним поодиночке. Так что не волнуйся. Лучше попроси своего покровителя, святого Геда, о помощи — нам она будет не лишней.
Ферраульт еле заметно улыбнулся:
— Слушаюсь, мой господин. Я выполню ваш приказ.
Герцог поднял глаза и словно только сейчас заметил Пакс, стоявшую у стены.
— А ты, Пакс, ничего о моих планах не слышала, ясно?
— Так точно, мой господин.
— Можешь идти. Отправляйся на перевязку — ты ранена. По пути передай оруженосцам — пусть пришлют ко мне капитанов и сержанта из роты Хальверика. Я хочу поговорить с ними.
— Слушаюсь, мой господин.
Пакс попыталась выйти из комнаты, не прихрамывая, но раненая нога не давала забыть о себе. Пакс сжала челюсти так, что скрипнули зубы.
Оруженосец герцога бросился разыскивать тех, кого вызвал Пелан, и, прежде чем Пакс проковыляла через двор, ей навстречу уже шел человек в зеленой тунике. Пакс вспомнила его лицо.
— Привет, — первым поздоровался он. — Я Саннот, сержант, вспомнила?
Пакс кивнула:
— Герцог вызвал вас. Хочет поговорить.
— Да уж я думаю. Сижу жду, когда он меня позовет. Такая заваруха. Где он?
— С капитаном Ферраультом.
— Ну да, разумеется. Как капитан?
Пакс махнула рукой. Саннот вздохнул:
— Я думал, может быть, ваш врач что-то сможет сделать… Герцог-то не очень зол?
— Очень… но не на вас и не на ваших солдат.
— Это хорошо… Ладно, я пойду… Слушай, так это ты сумела добраться до ваших?
— Да, — коротко ответила Пакс и пошла дальше; помолчав, она, как бы извиняясь, бросила через плечо: — Герцог ждет вас.
— Иду, иду.
Оруженосец уже успел передать приказание герцога, и капитаны направились в казарму: Понт — из казармы, превращенной в лазарет, Кракольний — от ложбины у реки, куда стаскивали трупы противников, готовясь сжечь их, Доррин — из лагеря осаждавших, где она контролировала составление описи и сортировку трофеев. Седжек погиб — арбалетная стрела попала ему прямо в глаз.
У казармы Пакс встретил Эриал, один из сержантов когорты Кракольния:
— Давай быстро к врачу, — сказал он. — Герцог сказал, что после обеда будет общий сбор, все ходячие раненые тоже вызываются. Хотелось бы, чтобы и ты была на ногах.
Пакс не возражала против того, чтобы оказаться у врача. Мучаясь от боли в раненой ноге и в груди, она уже не была уверена, что относится к категории ходячих.
Маэстро Визаниор, увидев Пакс, воскликнул:
— Опять ты! Я же тебе сказал — не нервничать и не соваться куда не надо.
Пакс деловито кивнула, одновременно пытаясь представить себя не нервничающей в бою и не сующейся куда не надо.
— Не вижу ничего смешного, — заявил врач, заметив ее улыбку. — Упрямство — хорошее качество для солдата, но не в этом нужно его проявлять. Ладно, сейчас посмотрим, что с тобой… Так, что дергаешься, болит?
Пакс, сжав зубы, чтобы не закричать, кивнула.
— Ничего, кость не задета. Чем это тебя?
— Пикой, наверное, сверху и вскользь, когда я ее отбила.
— Ясно. Сейчас смажем и наложим повязку. Судя по всему, ребрам дать срастись ты не хочешь. Еще что?
— Вроде все.
— И то ладно. Нога дней десять болеть будет — это, если не перегружать ее. Опять устроишь что-нибудь — и в месяц не очухаешься. Старайся вообще поменьше ходить. Твоих сержантов я предупрежу. Ты уже поела?
— Нет, — вспомнила Пакс, удивившись, что она, оказывается, совсем забыла про еду.
— Тогда ты останешься здесь и полежишь. Обед тебе сейчас принесут, — сказал врач. — Нечего торопиться с работой. Пока что и без тебя управятся.
Пакс еще колебалась, оставаться ли в лазарете, но маэстро Визаниор проследил, чтобы ее уложили на койку, подложив под перевязанную ногу сложенный пополам тюфяк. Поев хлеба с вяленым мясом — кухня еще не успела развернуться, — Пакс провалилась в глубокий сон. Разбудил ее уже в сумерках один из солдат, поставивший перед ней глиняную миску. Пакс с жадностью проглотила горячую, дымящуюся похлебку, съела кусок хлеба с сыром и выпила кружку теплого сиба. Только сейчас она заметила, что оба врача продолжают обход многочисленных раненых. Когда один из них подошел к ней, она, сообщив, что чувствует себя лучше, попыталась встать, но была остановлена:
— Лежи. Я уже передал сержантам…
— Но герцог собирает…
— Нет. По крайней мере не раньше чем утром. Сейчас он с капитаном. А ты, будь добра, не трепли мне нервы. Лежи спокойно. Не хватало только осложнений.
Пакс по инерции попыталась возразить, но вдруг почувствовала, что действительно хочет лежать, не вставая, и спать.
Наутро по приказу герцога вся рота, включая ходячих раненых и тех, кого можно было вывести или вынести из казармы, вышла во внутренний дворик форта. Здоровые и ходячие выстроились в три когорты, как и раньше. Только на этот раз, как заметила Пакс, они заняли меньше места, чем обычно занимали две. В ее когорте осталось всего двадцать два человека, причем все раненые. Две другие потеряли не меньше трети личного состава. Из шести сержантов трое и из шести капралов четверо были убиты или смертельно ранены — все из когорты Пакс; Джурси и Калек — из когорты Доррин; Саер — из когорты Кракольния. Погибли также два капитана — Ферраульт и Седжек. Пакс то и дело встречала озабоченные взгляды товарищей. Всех явно мучила одна мысль: как герцог оправится от таких потерь? Пакс вспомнила слова, сказанные им у постели Ферраульта, и решила, что они были лишь утешением умирающему.
Герцог — без шлема, с развевающимися на ветру волосами и плащом, наброшенным поверх кольчуги, — обошел строй, заглядывая в глаза своим солдатам, а затем вышел на середину дворика. Все затаили дыхание.
— Сержант Воссик, — неожиданно деловым тоном произнес герцог.
— Да, мой господин.
— Закройте, пожалуйста, ворота. Пусть некоторое время нас никто не беспокоит.
— Есть, мой господин.
Вдвоем с капралом из его когорты сержант быстро закрыл тяжелые створки и бегом вернулся в строй.
Герцог еще раз обвел роту взглядом. Затем он начал говорить, причем поначалу так тихо, что Пакс пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72