Где они и кто они такие? Она встала и подошла к солдатам, плотным кольцом окружавшим двух пленников, связанных по рукам и ногам.
— Пелан! — раздался из темноты знакомый голос Хальверика.
Оба — Алиам и его сын — бегом, без шлемов, примчались со всех ног к полю боя.
— Приветствую вас, мои боевые друзья, — ответил приближающийся герцог. — Позвольте представить вам самого господина Синьяву. Я полагаю, нам придется снять с него доспехи, чтобы добраться до того, что вас интересует.
— Вы уж соизвольте разоблачить его, герцог, а то мы с Кэйлом ждем не дождемся, — ухмыльнулся Алиам.
— Насколько тяжело он ранен? — осведомился Кэйл, с лица которого тоже не сходила зловещая ухмылка.
— Полагаю, ничего серьезного, — ответил паладин. — Паксенаррион перехватила его и уронила на землю, — надеюсь, он не очень ушибся, — а я обезоружил его. Кажется, у него остался порез на запястье, пожалуй и все. — Помолчав, Фенит серьезно спросил: — А что вы собираетесь с ним делать?
— Не строй из себя дурака, — огрызнулся герцог. — Естественно, ему конец.
— Это-то я понимаю, — с вызовом ответил паладин. — Но как? Может, помучаете его в свое удовольствие?
Герцог гневно посмотрел на паладина, но тот выдержал этот взгляд. Тогда Пелан, явно сдерживаясь, чтобы не сорваться, сказал:
— Ты знаешь, что он сделал с моими солдатами, с невинными мирными крестьянами? Знаешь, как погиб младший сын Алиама? Что он сделал с его старшим сыном?
Фенит кивнул.
— Тогда не проси для этого негодяя милости! — рявкнул герцог.
— Ты воин, Пелан, — столь же холодно, но твердо сказал паладин. — Воин, а не негодяй, пытающий пленных. Не продешеви себя, Пелан.
— Не продешеви? — Пакс никогда не видела герцога в таком гневе, даже в тот день, когда на его глазах умирал Ферраульт. — Уважаемый паладин, вас, конечно, ведет по жизни Провидение. И вы можете себе позволить уйти с поля битвы, когда она закончена. Я же выполняю любую, самую грязную работу. Так вот, господин чистюля, я готов не только продешевить, я готов по миру пойти с сумой ради того, чтобы отомстить за поруганную честь моих людей.
Глядя на герцога в этот момент, Пакс испытала страх едва ли не больший, чем в тот момент, когда она оказалась один на один с Синьявой со сломанным мечом в руках. Не отдавая себе отчета в своих действиях, она молча подошла к пленнику. Вдруг герцог резко обернулся к ней. Пакс почувствовала на себе внимательные взгляды паладина, обоих Хальвериков и солдат обеих рот.
— Спроси ее, Фенит, — почти спокойно сказал герцог. — Спроси Пакс. Спроси, помнит ли она погибших друзей и страшные мучения, которые они испытали перед смертью. Спроси ее, заслуживает ли Синьява быстрой и легкой смерти. Спроси ее!
— И что тогда? — столь же спокойно спросил паладин.
Герцог пожал плечами:
— Ты сам сказал, что это она схватила его. Я… я готов согласиться с ее мнением.
Воцарилось молчание. Затем паладин четко произнес:
— Итак, Паксенаррион… Как должен умереть этот человек?
Пакс встретилась взглядом с гневными глазами герцога, с полными затаенной боли глазами Алиама Хальверика. Словно в один ряд с командирами встали тени погибших друзей. Ближе всех — Канна и Сабен. Слезы душили ее, она с трудом заставила себя говорить:
— Мой господин… Я… я не забыла… я никогда не забуду погибших друзей… Этот человек убил их, пытал, мучил… Я желаю его смерти, мой господин.
Герцог кивнул, став более похожим на себя самого, знакомого и привычного Пакс. Это придало ей решимости:
— Но… мой господин, мы… Мы же не такие, как он, мой господин! Потому мы и воюем против него. И если вы спрашиваете меня… только меня лично… Я не имею права навязывать роте или вам, мой господин, свое мнение… В общем, он должен умереть сейчас же и — сразу!..
Пакс так и не смогла прочесть то, что отразилось в глазах герцога.
— Алиам? — коротко спросил он.
Хальверик вздохнул и с трудом выговорил:
— Она права, Пелан. Видят боги и святые, я хотел другого, но эта девчонка права! Пусть будет так. Но…
— Я помню наш уговор. Смертельный удар — твой. — Герцог отошел от пленника.
— Благодарю тебя.
Алиам Хальверик выхватил из ножен меч:
— Кэйл, сними с него шлем.
Шлем со звоном отлетел в сторону. Одним резким ударом Хальверик вонзил меч в горло Синьяве. Через несколько мгновений, словно по команде, солдаты обрушили на закованное в доспехи тело град ударов. Спустя немного времени ненавистный труп вместе с латами был изрублен на куски. Пакс молча наблюдала за происходящим, не в силах пошевелиться.
Все произошло так быстро и неожиданно. Она никак не могла поверить, что дело сделано и что этой войне конец. Все кружилось у нее в голове, затем замелькало, поплыло перед глазами… Пакс почувствовала, как оседает на землю. Чьи-то сильные руки подхватили ее.
— Пакс?! — раздался взволнованный голос Вика. — Пакс, что с тобой? Ты ранена? Что случилось?
Она сквозь пелену перед глазами увидела поднесенные ближе факелы. Чьи-то руки коснулись ее, нащупали разрез в нагруднике. Послышались тревожные голоса. Кто-то расстегнул крепления и снял с нее кожаный жилет. Пакс заставила себя сфокусировать взгляд. Кто-то из солдат уходил к лагерю, водрузив на палку голову Синьявы. Затем перед ее глазами появилось лицо паладина.
— Паксенаррион, это, наверное, яд. Не волнуйся, лежи спокойно.
Руки паладина тяжело легли на ее грудь. Казалось, вокруг них задрожало какое-то легкое свечение. Острая, режущая боль от его ладоней на миг пронзила ее тело, а затем от них пошло лишь приятное, успокаивающее тепло. Пакс на несколько мгновений закрыла глаза. Неожиданно она осознала, что дышит легко, без хрипа и жжения в груди. Разлепив веки, она убедилась, что острота зрения вновь вернулась к ней.
— Приношу свои извинения, что не сделал этого раньше. Тогда тебе не пришлось бы так страдать, — сказал паладин. — Но ты держалась таким молодцом, что мне и голову не пришло, что ты ранена.
Пакс много дней, если не месяцев, не чувствовала себя так хорошо.
— Все в порядке, сэр. Благодарю вас, — сказала она, приподнимаясь на локте.
Вокруг них столпились обеспокоенные друзья Пакс.
— Вот, держи плащ, — сказал Вик.
— Да вроде бы и не холодно, — ответила она, но протянутый плащ взяла.
Паладин подал ей руку и помог встать. Пакс чувствовала себя легко и уверенно.
— Паксенаррион, — обратился к ней озабоченный чем-то Алиам Хальверик.
— Да, сэр.
— Ты не знаешь, где Саннот? Его нигде нет, и в лагерь с сообщением прибежал не он.
Воспоминания о таинственном сне вернулись к Пакс.
— Сэр, он, наверное, не проснулся, когда…
— Как не проснулся? Какой сон?! Он, что…
Нестройный хор голосов наперебой разразился объяснениями:
— Мы все уснули…
— Какое-то колдовство…
— …Пакс меня и разбудила, когда…
— Тут они и вышли…
— Молчать! — раздался резкий окрик герцога, незаметно подошедшего к ним. — Вик, возьми несколько человек, обыщите все вокруг. Пакс, объясни, что произошло. Как ты проснулась?
— Мой господин, я не знаю, что случилось. Мы с Саннотом усилили ночные посты, обошли их еще раз и разошлись по разные стороны от выхода из туннеля… Вскоре после этого неожиданно стало очень холодно. Я присела у дерева и закуталась в плащ… А затем я помню, как очнулась и обнаружила, что лежу на земле…
— Что разбудило тебя? — спросил паладин, которого герцог смерил недовольным взглядом.
— Точно не знаю… что-то кольнуло меня в грудь, словно шип какого-то колючего растения.
— Там, где висит твой медальон?
Пакс кивнула.
— Можно, я посмотрю на него еще раз?
Пакс сняла цепочку через голову и протянула символ братства Геда паладину. Стоило Фениту прикоснуться к металлическому полумесяцу рукой, как тот вспыхнул каким-то ярким синим светом.
— Что было потом? — не дожидаясь комментариев паладина, спросил герцог.
Пакс вздрогнула, вспомнив недавнюю вспышку гнева герцога и прикинув, чего может ей стоить сейчас малейшее промедление в исполнении его приказа.
— Мой господин, я огляделась и решила, что все нормально, иначе кто-нибудь из часовых поднял бы тревогу. Когда же я увидела, что ближайший часовой тоже спит, мне стало действительно не по себе. Разбудив ее, я увидела, как из туннеля вышел первый из беглецов. Я бросилась будить остальных, но, двигаясь тайком, в темноте, и действуя лишь по памяти, я боялась, что могу кого-нибудь и пропустить…
Возглас Вика прервал ее рассказ. Через мгновение в круге света появился и он сам, волоча за руку абсолютно сбитого с толку Саннота, рухнувшего на колени перед Хальвериком.
— Мой господин… я не знал… я ничего не понимаю… Что случилось?
Хальверик улыбнулся и жестом приказал ему встать.
— Это колдовство, Саннот. Ты не виноват. Жаль только, что ты упустил самое интересное…
— Он… он не ушел? — чуть не шепотом спросил сержант.
— Нет. Он мертв. Дело сделано.
Саннот явно ничего не понимал. Вик, сжалившись, отвел его в сторону и стал что-то объяснять.
— Пакс, продолжай, — сказал герцог.
Она так обрадовалась тому, что Саннот жив, что забыла, где прервала свой рассказ.
— Итак, ты разбудила часовых… — напомнил ей герцог.
— Так точно, мой господин. А когда увидела, что больше из туннеля никто не выходит, скомандовала атаку.
— Где в тот момент был Синьява?
— Точно не знаю, мой господин. Его охрана встала кругом, защищая тех двоих. — Пакс показала на связанных пленников.
Затем она коротко описала, как приняла их за колдуна и изменившего свою внешность Синьяву, как оказалась за строем, как, повинуясь невидимой руке, обернулась и заметила тень у выхода из туннеля, которую приняла поначалу за животное. Затем зверь превратился в человека, и она вступила с ним в бой…
— …И когда он побежал, — сказала она, — я прыгнула и поймала его за ноги, а он…
— Этот прыжок я видел, — вставил паладин. — Синьява как раз собирался ударить Пакс кинжалом, но, к счастью, я успел выбить оружие из его рук. Остальное вы знаете. Пакс, держи свой медальон.
Герцог задумчиво покачал головой:
— Ничего не понимаю! Ну ты, умник, объясни мне, что разбудило ее? Медальон? Но она же не из ваших…
— А что же еще? Предлагайте, мой господин… Я понимаю, это звучит странно, но другого объяснения я не вижу.
— Ну, не знаю, — все еще не сдавался герцог. — Только я подумал, что тайнам конец, как тут же навалились новые необъяснимые загадки… Паксенаррион…
— Да, мой господин.
— Поставь охрану у выхода, распредели посты и смены. Вдруг еще кто-нибудь сунется. Сколько у нас раненых?
Пакс растерянно огляделась.
— Мои люди забрали их с собой вместе с нашими ранеными, сэр, — ответил за нее Алиам Хальверик. — Сдается мне… что их дела плохи…
— Мой господин, — вставил Фенит, — если раны нанесены отравленными клинками, я готов оказать помощь.
— Благодарю вас, паладин, — сказал Хальверик. — Вы знаете, как пройти к моему лагерю? Часовые проводят вас в лазарет.
— Я сделаю все, что в моих силах. — Паладин развернулся и быстрым шагом направился к лагерю.
Пакс быстро навела порядок в карауле, распределив посты и напомнив солдатам, что крепость еще не пала, а следовательно — всякое может случиться и до прибытия смены нужно быть начеку.
— Костер можно развести? — спросил Рауф.
Пакс вопросительно поглядела на герцога. Тот поднял взгляд, и что-то, похожее на улыбку, мелькнуло на его лице:
— Конечно. Любой величины, какой захотите. Прятаться больше нечего. Смену я вам пришлю, как только вернусь в лагерь. Пакс, назначь старшего и пошли со мной. — Пакс, кивнув Вику, последовала за удаляющимся герцогом, задержавшись на несколько мгновений, чтобы поднять с земли обломки своего меча. Мысленно она уже слышала брюзжание квартирмейстера: «Ну вот, и меч, и жилет — все разом…»
Герцог и Алиам Хальверик шагали бок о бок. Кэйл и оруженосцы окружили их с трех сторон. Замыкала процессию Пакс. Никто не сказал ей ни слова; о чем говорили командиры, она не слышала, да и не пыталась разобрать. Ей и без того было о чем подумать. В кулаке она сжимала медальон, так и не надев его вновь на шею. Она никак не могла понять, разобраться… Герцог явно очень рассердился на нее. Получилось так, что она поддержала его оппонента в споре. А Сабен и Канна — хотели бы они, чтобы все случилось именно так? Чтобы Синьява умер такой быстрой и легкой смертью? Сабен — он, конечно… Пакс заставила себя отвлечься, ни на миг не возвращаться к воспоминаниям о нем. Канна? Она ведь никогда не говорила, что ее медальон может быть чем-то большим, чем просто священным для членов братства Геда символом. Неужели это амулет, предупреждающий об опасностях? Тогда почему он не предупредил Канну о нападении бандитов?..
Когда они подошли к лагерю, герцог обернулся к Пакс:
— Я думаю, — сказал он ровным голосом, — что именно ты должна сообщить своей когорте, что Синьява мертв, и то, как именно он умер, — тоже.
— Есть, мой господин, — ответила Пакс, так и не поняв, сердится ли герцог по-прежнему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Пелан! — раздался из темноты знакомый голос Хальверика.
Оба — Алиам и его сын — бегом, без шлемов, примчались со всех ног к полю боя.
— Приветствую вас, мои боевые друзья, — ответил приближающийся герцог. — Позвольте представить вам самого господина Синьяву. Я полагаю, нам придется снять с него доспехи, чтобы добраться до того, что вас интересует.
— Вы уж соизвольте разоблачить его, герцог, а то мы с Кэйлом ждем не дождемся, — ухмыльнулся Алиам.
— Насколько тяжело он ранен? — осведомился Кэйл, с лица которого тоже не сходила зловещая ухмылка.
— Полагаю, ничего серьезного, — ответил паладин. — Паксенаррион перехватила его и уронила на землю, — надеюсь, он не очень ушибся, — а я обезоружил его. Кажется, у него остался порез на запястье, пожалуй и все. — Помолчав, Фенит серьезно спросил: — А что вы собираетесь с ним делать?
— Не строй из себя дурака, — огрызнулся герцог. — Естественно, ему конец.
— Это-то я понимаю, — с вызовом ответил паладин. — Но как? Может, помучаете его в свое удовольствие?
Герцог гневно посмотрел на паладина, но тот выдержал этот взгляд. Тогда Пелан, явно сдерживаясь, чтобы не сорваться, сказал:
— Ты знаешь, что он сделал с моими солдатами, с невинными мирными крестьянами? Знаешь, как погиб младший сын Алиама? Что он сделал с его старшим сыном?
Фенит кивнул.
— Тогда не проси для этого негодяя милости! — рявкнул герцог.
— Ты воин, Пелан, — столь же холодно, но твердо сказал паладин. — Воин, а не негодяй, пытающий пленных. Не продешеви себя, Пелан.
— Не продешеви? — Пакс никогда не видела герцога в таком гневе, даже в тот день, когда на его глазах умирал Ферраульт. — Уважаемый паладин, вас, конечно, ведет по жизни Провидение. И вы можете себе позволить уйти с поля битвы, когда она закончена. Я же выполняю любую, самую грязную работу. Так вот, господин чистюля, я готов не только продешевить, я готов по миру пойти с сумой ради того, чтобы отомстить за поруганную честь моих людей.
Глядя на герцога в этот момент, Пакс испытала страх едва ли не больший, чем в тот момент, когда она оказалась один на один с Синьявой со сломанным мечом в руках. Не отдавая себе отчета в своих действиях, она молча подошла к пленнику. Вдруг герцог резко обернулся к ней. Пакс почувствовала на себе внимательные взгляды паладина, обоих Хальвериков и солдат обеих рот.
— Спроси ее, Фенит, — почти спокойно сказал герцог. — Спроси Пакс. Спроси, помнит ли она погибших друзей и страшные мучения, которые они испытали перед смертью. Спроси ее, заслуживает ли Синьява быстрой и легкой смерти. Спроси ее!
— И что тогда? — столь же спокойно спросил паладин.
Герцог пожал плечами:
— Ты сам сказал, что это она схватила его. Я… я готов согласиться с ее мнением.
Воцарилось молчание. Затем паладин четко произнес:
— Итак, Паксенаррион… Как должен умереть этот человек?
Пакс встретилась взглядом с гневными глазами герцога, с полными затаенной боли глазами Алиама Хальверика. Словно в один ряд с командирами встали тени погибших друзей. Ближе всех — Канна и Сабен. Слезы душили ее, она с трудом заставила себя говорить:
— Мой господин… Я… я не забыла… я никогда не забуду погибших друзей… Этот человек убил их, пытал, мучил… Я желаю его смерти, мой господин.
Герцог кивнул, став более похожим на себя самого, знакомого и привычного Пакс. Это придало ей решимости:
— Но… мой господин, мы… Мы же не такие, как он, мой господин! Потому мы и воюем против него. И если вы спрашиваете меня… только меня лично… Я не имею права навязывать роте или вам, мой господин, свое мнение… В общем, он должен умереть сейчас же и — сразу!..
Пакс так и не смогла прочесть то, что отразилось в глазах герцога.
— Алиам? — коротко спросил он.
Хальверик вздохнул и с трудом выговорил:
— Она права, Пелан. Видят боги и святые, я хотел другого, но эта девчонка права! Пусть будет так. Но…
— Я помню наш уговор. Смертельный удар — твой. — Герцог отошел от пленника.
— Благодарю тебя.
Алиам Хальверик выхватил из ножен меч:
— Кэйл, сними с него шлем.
Шлем со звоном отлетел в сторону. Одним резким ударом Хальверик вонзил меч в горло Синьяве. Через несколько мгновений, словно по команде, солдаты обрушили на закованное в доспехи тело град ударов. Спустя немного времени ненавистный труп вместе с латами был изрублен на куски. Пакс молча наблюдала за происходящим, не в силах пошевелиться.
Все произошло так быстро и неожиданно. Она никак не могла поверить, что дело сделано и что этой войне конец. Все кружилось у нее в голове, затем замелькало, поплыло перед глазами… Пакс почувствовала, как оседает на землю. Чьи-то сильные руки подхватили ее.
— Пакс?! — раздался взволнованный голос Вика. — Пакс, что с тобой? Ты ранена? Что случилось?
Она сквозь пелену перед глазами увидела поднесенные ближе факелы. Чьи-то руки коснулись ее, нащупали разрез в нагруднике. Послышались тревожные голоса. Кто-то расстегнул крепления и снял с нее кожаный жилет. Пакс заставила себя сфокусировать взгляд. Кто-то из солдат уходил к лагерю, водрузив на палку голову Синьявы. Затем перед ее глазами появилось лицо паладина.
— Паксенаррион, это, наверное, яд. Не волнуйся, лежи спокойно.
Руки паладина тяжело легли на ее грудь. Казалось, вокруг них задрожало какое-то легкое свечение. Острая, режущая боль от его ладоней на миг пронзила ее тело, а затем от них пошло лишь приятное, успокаивающее тепло. Пакс на несколько мгновений закрыла глаза. Неожиданно она осознала, что дышит легко, без хрипа и жжения в груди. Разлепив веки, она убедилась, что острота зрения вновь вернулась к ней.
— Приношу свои извинения, что не сделал этого раньше. Тогда тебе не пришлось бы так страдать, — сказал паладин. — Но ты держалась таким молодцом, что мне и голову не пришло, что ты ранена.
Пакс много дней, если не месяцев, не чувствовала себя так хорошо.
— Все в порядке, сэр. Благодарю вас, — сказала она, приподнимаясь на локте.
Вокруг них столпились обеспокоенные друзья Пакс.
— Вот, держи плащ, — сказал Вик.
— Да вроде бы и не холодно, — ответила она, но протянутый плащ взяла.
Паладин подал ей руку и помог встать. Пакс чувствовала себя легко и уверенно.
— Паксенаррион, — обратился к ней озабоченный чем-то Алиам Хальверик.
— Да, сэр.
— Ты не знаешь, где Саннот? Его нигде нет, и в лагерь с сообщением прибежал не он.
Воспоминания о таинственном сне вернулись к Пакс.
— Сэр, он, наверное, не проснулся, когда…
— Как не проснулся? Какой сон?! Он, что…
Нестройный хор голосов наперебой разразился объяснениями:
— Мы все уснули…
— Какое-то колдовство…
— …Пакс меня и разбудила, когда…
— Тут они и вышли…
— Молчать! — раздался резкий окрик герцога, незаметно подошедшего к ним. — Вик, возьми несколько человек, обыщите все вокруг. Пакс, объясни, что произошло. Как ты проснулась?
— Мой господин, я не знаю, что случилось. Мы с Саннотом усилили ночные посты, обошли их еще раз и разошлись по разные стороны от выхода из туннеля… Вскоре после этого неожиданно стало очень холодно. Я присела у дерева и закуталась в плащ… А затем я помню, как очнулась и обнаружила, что лежу на земле…
— Что разбудило тебя? — спросил паладин, которого герцог смерил недовольным взглядом.
— Точно не знаю… что-то кольнуло меня в грудь, словно шип какого-то колючего растения.
— Там, где висит твой медальон?
Пакс кивнула.
— Можно, я посмотрю на него еще раз?
Пакс сняла цепочку через голову и протянула символ братства Геда паладину. Стоило Фениту прикоснуться к металлическому полумесяцу рукой, как тот вспыхнул каким-то ярким синим светом.
— Что было потом? — не дожидаясь комментариев паладина, спросил герцог.
Пакс вздрогнула, вспомнив недавнюю вспышку гнева герцога и прикинув, чего может ей стоить сейчас малейшее промедление в исполнении его приказа.
— Мой господин, я огляделась и решила, что все нормально, иначе кто-нибудь из часовых поднял бы тревогу. Когда же я увидела, что ближайший часовой тоже спит, мне стало действительно не по себе. Разбудив ее, я увидела, как из туннеля вышел первый из беглецов. Я бросилась будить остальных, но, двигаясь тайком, в темноте, и действуя лишь по памяти, я боялась, что могу кого-нибудь и пропустить…
Возглас Вика прервал ее рассказ. Через мгновение в круге света появился и он сам, волоча за руку абсолютно сбитого с толку Саннота, рухнувшего на колени перед Хальвериком.
— Мой господин… я не знал… я ничего не понимаю… Что случилось?
Хальверик улыбнулся и жестом приказал ему встать.
— Это колдовство, Саннот. Ты не виноват. Жаль только, что ты упустил самое интересное…
— Он… он не ушел? — чуть не шепотом спросил сержант.
— Нет. Он мертв. Дело сделано.
Саннот явно ничего не понимал. Вик, сжалившись, отвел его в сторону и стал что-то объяснять.
— Пакс, продолжай, — сказал герцог.
Она так обрадовалась тому, что Саннот жив, что забыла, где прервала свой рассказ.
— Итак, ты разбудила часовых… — напомнил ей герцог.
— Так точно, мой господин. А когда увидела, что больше из туннеля никто не выходит, скомандовала атаку.
— Где в тот момент был Синьява?
— Точно не знаю, мой господин. Его охрана встала кругом, защищая тех двоих. — Пакс показала на связанных пленников.
Затем она коротко описала, как приняла их за колдуна и изменившего свою внешность Синьяву, как оказалась за строем, как, повинуясь невидимой руке, обернулась и заметила тень у выхода из туннеля, которую приняла поначалу за животное. Затем зверь превратился в человека, и она вступила с ним в бой…
— …И когда он побежал, — сказала она, — я прыгнула и поймала его за ноги, а он…
— Этот прыжок я видел, — вставил паладин. — Синьява как раз собирался ударить Пакс кинжалом, но, к счастью, я успел выбить оружие из его рук. Остальное вы знаете. Пакс, держи свой медальон.
Герцог задумчиво покачал головой:
— Ничего не понимаю! Ну ты, умник, объясни мне, что разбудило ее? Медальон? Но она же не из ваших…
— А что же еще? Предлагайте, мой господин… Я понимаю, это звучит странно, но другого объяснения я не вижу.
— Ну, не знаю, — все еще не сдавался герцог. — Только я подумал, что тайнам конец, как тут же навалились новые необъяснимые загадки… Паксенаррион…
— Да, мой господин.
— Поставь охрану у выхода, распредели посты и смены. Вдруг еще кто-нибудь сунется. Сколько у нас раненых?
Пакс растерянно огляделась.
— Мои люди забрали их с собой вместе с нашими ранеными, сэр, — ответил за нее Алиам Хальверик. — Сдается мне… что их дела плохи…
— Мой господин, — вставил Фенит, — если раны нанесены отравленными клинками, я готов оказать помощь.
— Благодарю вас, паладин, — сказал Хальверик. — Вы знаете, как пройти к моему лагерю? Часовые проводят вас в лазарет.
— Я сделаю все, что в моих силах. — Паладин развернулся и быстрым шагом направился к лагерю.
Пакс быстро навела порядок в карауле, распределив посты и напомнив солдатам, что крепость еще не пала, а следовательно — всякое может случиться и до прибытия смены нужно быть начеку.
— Костер можно развести? — спросил Рауф.
Пакс вопросительно поглядела на герцога. Тот поднял взгляд, и что-то, похожее на улыбку, мелькнуло на его лице:
— Конечно. Любой величины, какой захотите. Прятаться больше нечего. Смену я вам пришлю, как только вернусь в лагерь. Пакс, назначь старшего и пошли со мной. — Пакс, кивнув Вику, последовала за удаляющимся герцогом, задержавшись на несколько мгновений, чтобы поднять с земли обломки своего меча. Мысленно она уже слышала брюзжание квартирмейстера: «Ну вот, и меч, и жилет — все разом…»
Герцог и Алиам Хальверик шагали бок о бок. Кэйл и оруженосцы окружили их с трех сторон. Замыкала процессию Пакс. Никто не сказал ей ни слова; о чем говорили командиры, она не слышала, да и не пыталась разобрать. Ей и без того было о чем подумать. В кулаке она сжимала медальон, так и не надев его вновь на шею. Она никак не могла понять, разобраться… Герцог явно очень рассердился на нее. Получилось так, что она поддержала его оппонента в споре. А Сабен и Канна — хотели бы они, чтобы все случилось именно так? Чтобы Синьява умер такой быстрой и легкой смертью? Сабен — он, конечно… Пакс заставила себя отвлечься, ни на миг не возвращаться к воспоминаниям о нем. Канна? Она ведь никогда не говорила, что ее медальон может быть чем-то большим, чем просто священным для членов братства Геда символом. Неужели это амулет, предупреждающий об опасностях? Тогда почему он не предупредил Канну о нападении бандитов?..
Когда они подошли к лагерю, герцог обернулся к Пакс:
— Я думаю, — сказал он ровным голосом, — что именно ты должна сообщить своей когорте, что Синьява мертв, и то, как именно он умер, — тоже.
— Есть, мой господин, — ответила Пакс, так и не поняв, сердится ли герцог по-прежнему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72