— А вы не слышали чего-нибудь такого, что сказало бы, куда они направляются?
Сержант покачала своей огромной головой.
— Никак нет. Только что им следует держаться вместе.
— Ну, — сказал начальник полиции, — на самом деле, вы нам сильно помогли. Четыре черепахи и двое людей, путешествующие вместе? Их будет легко найти. — Он улыбнулся своей подчиненной. — Это все, сержант. Спасибо, что явились доложить. Вы проявили себя наилучшим образом.
— Слушаю, сэр. Спасибо, сэр. И вам спасибо, мистер Смит.
Сержант четко развернулась и строевым шагом вышла из комнаты, довольно резко закрыв за собой дверь.
— Ни фига себе! — выругался Пит. — И, надо думать, теперь нам надо только разослать бюллетень на четырех черепах и двух вырожденцев и дожидаться сообщений.
— На самом деле, — ответил начальник полиции, откидываясь на спинку кресла, — вы близки к истине. Мы рассылаем голограмму и просьбу сообщать обо всех компаниях из черепах и людей. С инструкциями установить наблюдение и доложить в штаб-квартиру в Микеле. Ни при каких обстоятельствах их не следует арестовывать.
— Что?!
Пит остановился на полушаге и возмущенно воззрился на своего собеседника.
Начальник полиции покачал головой.
— Подумай сам. Парень изобретателен: он устроил здесь славный отвлекающий маневр — ограниченный материальный ущерб, никакого риска для жизни. А если ты прав и он замешан в деле О'Грейди, то, наверное, он немного опасен.
Он устроил ногу на крышке стола.
— И еще: черепахи — это очень щекотливый дипломатический вопрос. Злить их мы не можем себе позволить. А они очень разозлятся, если считают парня своим другом, а его придет арестовывать какой-то сельский полисмен. — Он покачал головой. — Про девицу мы ничего не знаем, но разумно предположить, что она так же опасна, как парень. А черепахи и ее друзья.
Пит задумчиво заморгал:
— Так что нам надо подождать, пока их найдут и накроют, а потом бросить на них все, что у нас есть, — и так быстро, чтобы черепахи даже ахнуть не успели. А сказать «извините» можно будет потом.
Начальник кивнул:
— Вот именно.
— Дефектные клинки, — говорил Точильщик в тот момент, когда Мири вошла в комнату в начале вечера. — И только дефектные клинки, братья мои! Все, которые сейчас у нас есть — на складах, помнишь, Хранитель? Ближе всего к реке! И все, которые только может породить та трижды проклятая пещера! Кто бы мог такое вообразить?
— А какой может быть толк в дефектных клинках? — спросил Помощник, озадаченно кося глазами.
— О, их будут давать неким избранным членам организации этого Джастина Хостро. Этим личностям поручаются задачи, связанные с честью и целостностью организации. Джастин Хостро решил, что используемый в таких целях клинок должен использоваться только для этой цели и ни для какой другой. Более того, он должен быть безупречно изготовленным оружием, чтобы не подвести в момент выполнения самой задачи. Эти ножи просто великолепно отвечают критериям, установленным Джастином Хостро, не так ли, брат?
Последний вопрос был адресован Эксперту, который наклонил голову.
— Это действительно так. Можно подумать, что Пещера Дефектных Ножей была создана и открыта только для того, чтобы мы могли заключить это соглашение с Джастином Хостро.
Вал Кон, устроившийся на ручке кресла чуть в стороне от кружка из членов Стаи, ухмыльнулся, различив ехидство, скрытое в этой фразе, и поднял голову на звук открывшейся перед Мири двери.
Она была одета в темно-синее платье, которое в некоторых местах облегало ее, словно вторая кожа, а в других ниспадало свободно и изящно, словно водопад полуночной воды. Справа часть ее волос была уложена сложным узлом, в который была продета тонкая блестящая палочка. Остальная медная масса свободно падала на плечи и спину. Ее шея была обнажена, как и одна рука, на пальцах не было колец.
Когда она приблизилась к Точильщику и склонилась в поклоне, Вал Кон встал и незаметно ушел к себе в комнату.
— Да, моя самая младшая сестра, — прогудел Т"карэ, сразу же ее узнав. — Этот цвет тебе идет. Он подчеркивает пламя твоих волос. Поистине разумный выбор.
Мири поклонилась в знак благодарности.
— Я хотела поблагодарить вас за возможность надеть это платье. Ничего более красивого я никогда в жизни не носила.
— Искусство, которое ты воплощаешь, — это достаточный знак благодарности. Ты с моим столь красивым юным братом… Куда он ушел?
Крупная голова стала поворачиваться.
— Я здесь. — Вал Кон улыбнулся, бесшумно входя в гостиную. — Забыл кое-что.
Мири увидела, что он прекрасен. Темный кожаный костюм исчез: его заменила белая рубашка с широкими рукавами, туго схваченными на запястьях. Кружевные манжеты наполовину закрывали изящные кисти рук. У его горла тоже кипело кружево, а брюки темно-винного цвета были из какого-то мягкого материала, который так и хотелось потрогать. С мочки правого уха свисала зеленая серьга, на левой руке было золотое с зеленым кольцо. В мягком освещении комнаты его темные волосы шелковисто блестели.
Он поклонился ей и протянул принесенную из комнаты коробочку.
— Я прошу прощения за нанесенную обиду.
— Я не обиделась.
Она взяла коробочку и осторожно подняла крышку.
Внутри сияло ожерелье из серебряной сетки с одним граненым камнем синего цвета и серебряное кольцо в форме невероятной змеи, крепко сжимающей в челюстях камень такого же цвета.
Она застыла, остолбенев, а потом глубоко вздохнула и заставила себя встретиться с ним взглядом.
— Спасибо. Я… — Она тряхнула головой и попробовала снова. — Палесси модасса.
Это была официальная фраза, выражавшая благодарность. Вал Кон улыбнулся.
— Не стоит благодарности, — ответил он, потому что ему показалось безопаснее придерживаться земного языка. Он слегка дотронулся до ожерелья указательным пальцем: — Можно мне?
Ее губы изогнулись в улыбке.
— Конечно, почему бы и нет?
Сначала она надела кольцо на левую руку, а потом подняла обе руки, чтобы поднять волосы с шеи.
Он надел на нее ожерелье с ловкостью, говорившей о прошлом опыте, а потом осторожно высвободил волосы Мири из ее рук и уложил их волной у нее на спине. Мири подавила волну возбуждения и сумела сохранить маску бесстрастности, когда Вал Кон встал рядом с ней и поклонился Точильщику.
— Я думаю, мы готовы праздновать, старший брат, — сказал Вал Кон. — Приятно ли будет тебе пойти с нами?
Глава 8
Чарли Нараншек сунул свой табельный пистолет в нарукавный карман мундира. Он всегда носил его там, хотя его работодатели в «Гроте» снабдили его большим и очень вычурным пистолетом, приказав носить на видном месте. Тут были затронуты его чувства. Заступая на работу в качестве вышибалы, Чарли чувствовал себя лучше, зная, что его дневное оружие находится при нем. На него нападала дрожь, стоило ему только представить себе, как он вытаскивает красивую штучку, пристегнутую к поясу, и пытается ею прицелиться.
Чувства, решил Чарли, захлопывая дверцу шкафчика, — это вещи важные. Это — ключи к внутреннему «я». Прислушиваться к собственным чувствам, действовать в соответствии с ними — это разумно.
Проходя мимо дежурной, он приветственно поднял руку.
— Вечер добрый, Пэт.
— Эй, Чарли! — Она поманила его к себе и повернула экран на вращающейся подставке так, чтобы ему стали видны яркие янтарные буквы. — Посмотри-ка на это, ладно? Может, выйдешь на них на своей второй работе.
Он хмуро прочел надпись: «Разыскиваются…»
— Четыре черепахи и два человека? Они что, спятили?
Пэт пожала плечами.
— Кто знает? А тебе не кажется, что черепахи были бы в восторге от «Грота»? От этой хитрой танцплощадки без гравитации?
Она подергала затянутыми в мундир плечами, пародируя танец, который мог бы быть в моде на какой-нибудь покрытой джунглями планете, где копья и каноэ все еще считаются довольно мощными штуками.
Чарли хмыкнул.
— Конечно. Только она не без гравитации, а с пониженной гравитацией. — Он снова посмотрел на экран и покачал головой. — Наблюдать, но не вступать в контакт. Сообщить о местопребывании в штаб-квартиру в Микеле… Вести наблюдение… Считать вооруженными и опасными?
Он посмотрел на Пэт, а та поморщилась и прикоснулась к клавиатуре. На экране развернулось описание внешности двух людей, входящих в группу.
— Мужчина: темные волосы, зеленые глаза, худощавый, рост примерно сто шестьдесят, возраст от восемнадцати до двадцати пяти. Женщина: рыжие волосы, серые глаза, худощавая, рост примерно сто пятьдесят, возраст от восемнадцати до двадцати пяти. — Он выпрямился и развернул экран в прежнее положение. — И они вооружены и опасны? Да при их росте нельзя даже взять оружие, не то что из него выстрелить. Вот черепахи — дело другое. Если такая на тебя наступит, будет больно.
Пэт рассмеялась и замахала на него рукой.
— Выметайся отсюда, совместитель чертов. Не знаю, чего я хотела от человека, который не может прожить на жалованье полисмена.
Он ухмыльнулся и направился к выходу.
— До встречи, Пэт. Постарайся не дать этим юнцам захватить полицейский участок в мое отсутствие, ладно?
— Угу. Только смотри, не танцуй с черепахами, старик.
Дверь закрылась, заглушив звук ее смеха. Чарли бросился к ближайшей остановке такси. Ему надо поторопиться, иначе он опоздает.
Помощник превзошел себя. Стая не только сидела в отдельной нише с прекрасным видом на музыкантов и знаменитую танцплощадку, но он к тому же — поскольку Стая все-таки была в гостях на территории людей — устроил так, чтобы четверо инопланетян ели свою пищу с помощью столовых приборов землян.
Точильщик по очереди извлекал приборы из служившей им ножнами салфетки, поворачивая во все стороны каждую вилку, нож и ложку и изумленно изучая их своими огромными глазищами.
— Что вы думаете, братья? — спросил он всех присутствующих, поднимая ложку повыше. — Это тоже нож? Тут есть что-то вроде лезвия…
Хранитель извлек одну из своих ложек и попытался проверить ее балансировку.
— Действительно, это могло бы быть ножом, старший брат, и нам по силам было бы поощрить подобную форму. Но вот эта вещь… — Он продемонстрировал десертную вилку. — Три острия? Шесть кромок, как я опасаюсь.
— Пустяк! — заявил Точильщик. — Думаю, что если бы мы поставили эту проблему перед…
Здесь смысл потерялся в гулком ворчании, которое, как решила Мири, было родным языком Стаи. Она наклонилась к своему партнеру.
— Они это серьезно или как?
— М-м? — Он слегка вздрогнул и повернулся к ней. Широкий рукав его рубашки скользнул по ее обнаженной руке. — Конечно, серьезно. Клан Средней Реки создает лучшие ножи на родной планете Точильщика. А это равносильно утверждению, что они создают лучшие ножи во всей известной вселенной.
— А что это значит — лучшие? Это значит красивые, или удобные, или неразрушаемые?
Он ухмыльнулся и подлил вина в их рюмки.
— Да. Ножи Средней Реки имеют кристаллическую структуру, подобную хрусталю, тонко выделанные, с великолепными рукоятями, с дивными ножнами… Несомненно, прекрасные вещи. И полезные, поскольку нож — это все-таки инструмент. Точильщик и его Клан поощряют столько разных лезвий, сколько есть всяких применений, от отверток до молитвенных ножей. — Он сделал глоток вина. — Неразрушаемые? Точильщик всегда старается подчеркнуть, что среднереченский клинок разлетится на куски при условиях, которые ему нравится называть «травмирующими». К ним относится полное разрушение здания или транспортного средства в момент нахождения там этого ножа…
Она рассмеялась.
— Но ложки?
Он достал одну из нескольких ложек, завернутых в его салфетку. С рассеянным изяществом откинув с кисти руки кружево, он продемонстрировал ей этот прибор, проведя пальцем по краю.
— Здесь есть симметрия, видишь? И назначение. Польза. И, действительно, некие приятные формы. — Он пожал плечами и отложил ложку в сторону. — Кто знает? Возможно, скоро — скажем, во второй половине жизни твоих внуков — среднереченские ложки будут последним криком моды среди богатых и влиятельных.
— Действительно, — прогудел Точильщик, — именно так я и подумал, юный брат! Если это такие вещи, которые используются ежедневно, то зачем их изготавливать из мягкого металла, который так быстро изнашивается? Почему бы им действительно не быть из кристаллов, поощряемых нашим Кланом, чтобы ими пользовались в течение многих сотен ваших стандартных лет?
Мири снова засмеялась и приветственно подняла рюмку.
— Безусловно, это так! Наверное, люди просто близоруки.
— Мы вас за это не виним, — поспешно сказал Помощник. — Ведь вы не сами выбрали себе такую короткую жизнь. Но представляется расточительством и высокомерием обречь творения ваших рук на забвение только потому, что вы сами…
Он замялся: конец его фразы был очевиден и изящного выхода не предвиделось. Точильщик шумно его спас.
— Неверно, брат: преходящее — это форма искусства. Более того, оно может быть самой высокой формой искусства:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Сержант покачала своей огромной головой.
— Никак нет. Только что им следует держаться вместе.
— Ну, — сказал начальник полиции, — на самом деле, вы нам сильно помогли. Четыре черепахи и двое людей, путешествующие вместе? Их будет легко найти. — Он улыбнулся своей подчиненной. — Это все, сержант. Спасибо, что явились доложить. Вы проявили себя наилучшим образом.
— Слушаю, сэр. Спасибо, сэр. И вам спасибо, мистер Смит.
Сержант четко развернулась и строевым шагом вышла из комнаты, довольно резко закрыв за собой дверь.
— Ни фига себе! — выругался Пит. — И, надо думать, теперь нам надо только разослать бюллетень на четырех черепах и двух вырожденцев и дожидаться сообщений.
— На самом деле, — ответил начальник полиции, откидываясь на спинку кресла, — вы близки к истине. Мы рассылаем голограмму и просьбу сообщать обо всех компаниях из черепах и людей. С инструкциями установить наблюдение и доложить в штаб-квартиру в Микеле. Ни при каких обстоятельствах их не следует арестовывать.
— Что?!
Пит остановился на полушаге и возмущенно воззрился на своего собеседника.
Начальник полиции покачал головой.
— Подумай сам. Парень изобретателен: он устроил здесь славный отвлекающий маневр — ограниченный материальный ущерб, никакого риска для жизни. А если ты прав и он замешан в деле О'Грейди, то, наверное, он немного опасен.
Он устроил ногу на крышке стола.
— И еще: черепахи — это очень щекотливый дипломатический вопрос. Злить их мы не можем себе позволить. А они очень разозлятся, если считают парня своим другом, а его придет арестовывать какой-то сельский полисмен. — Он покачал головой. — Про девицу мы ничего не знаем, но разумно предположить, что она так же опасна, как парень. А черепахи и ее друзья.
Пит задумчиво заморгал:
— Так что нам надо подождать, пока их найдут и накроют, а потом бросить на них все, что у нас есть, — и так быстро, чтобы черепахи даже ахнуть не успели. А сказать «извините» можно будет потом.
Начальник кивнул:
— Вот именно.
— Дефектные клинки, — говорил Точильщик в тот момент, когда Мири вошла в комнату в начале вечера. — И только дефектные клинки, братья мои! Все, которые сейчас у нас есть — на складах, помнишь, Хранитель? Ближе всего к реке! И все, которые только может породить та трижды проклятая пещера! Кто бы мог такое вообразить?
— А какой может быть толк в дефектных клинках? — спросил Помощник, озадаченно кося глазами.
— О, их будут давать неким избранным членам организации этого Джастина Хостро. Этим личностям поручаются задачи, связанные с честью и целостностью организации. Джастин Хостро решил, что используемый в таких целях клинок должен использоваться только для этой цели и ни для какой другой. Более того, он должен быть безупречно изготовленным оружием, чтобы не подвести в момент выполнения самой задачи. Эти ножи просто великолепно отвечают критериям, установленным Джастином Хостро, не так ли, брат?
Последний вопрос был адресован Эксперту, который наклонил голову.
— Это действительно так. Можно подумать, что Пещера Дефектных Ножей была создана и открыта только для того, чтобы мы могли заключить это соглашение с Джастином Хостро.
Вал Кон, устроившийся на ручке кресла чуть в стороне от кружка из членов Стаи, ухмыльнулся, различив ехидство, скрытое в этой фразе, и поднял голову на звук открывшейся перед Мири двери.
Она была одета в темно-синее платье, которое в некоторых местах облегало ее, словно вторая кожа, а в других ниспадало свободно и изящно, словно водопад полуночной воды. Справа часть ее волос была уложена сложным узлом, в который была продета тонкая блестящая палочка. Остальная медная масса свободно падала на плечи и спину. Ее шея была обнажена, как и одна рука, на пальцах не было колец.
Когда она приблизилась к Точильщику и склонилась в поклоне, Вал Кон встал и незаметно ушел к себе в комнату.
— Да, моя самая младшая сестра, — прогудел Т"карэ, сразу же ее узнав. — Этот цвет тебе идет. Он подчеркивает пламя твоих волос. Поистине разумный выбор.
Мири поклонилась в знак благодарности.
— Я хотела поблагодарить вас за возможность надеть это платье. Ничего более красивого я никогда в жизни не носила.
— Искусство, которое ты воплощаешь, — это достаточный знак благодарности. Ты с моим столь красивым юным братом… Куда он ушел?
Крупная голова стала поворачиваться.
— Я здесь. — Вал Кон улыбнулся, бесшумно входя в гостиную. — Забыл кое-что.
Мири увидела, что он прекрасен. Темный кожаный костюм исчез: его заменила белая рубашка с широкими рукавами, туго схваченными на запястьях. Кружевные манжеты наполовину закрывали изящные кисти рук. У его горла тоже кипело кружево, а брюки темно-винного цвета были из какого-то мягкого материала, который так и хотелось потрогать. С мочки правого уха свисала зеленая серьга, на левой руке было золотое с зеленым кольцо. В мягком освещении комнаты его темные волосы шелковисто блестели.
Он поклонился ей и протянул принесенную из комнаты коробочку.
— Я прошу прощения за нанесенную обиду.
— Я не обиделась.
Она взяла коробочку и осторожно подняла крышку.
Внутри сияло ожерелье из серебряной сетки с одним граненым камнем синего цвета и серебряное кольцо в форме невероятной змеи, крепко сжимающей в челюстях камень такого же цвета.
Она застыла, остолбенев, а потом глубоко вздохнула и заставила себя встретиться с ним взглядом.
— Спасибо. Я… — Она тряхнула головой и попробовала снова. — Палесси модасса.
Это была официальная фраза, выражавшая благодарность. Вал Кон улыбнулся.
— Не стоит благодарности, — ответил он, потому что ему показалось безопаснее придерживаться земного языка. Он слегка дотронулся до ожерелья указательным пальцем: — Можно мне?
Ее губы изогнулись в улыбке.
— Конечно, почему бы и нет?
Сначала она надела кольцо на левую руку, а потом подняла обе руки, чтобы поднять волосы с шеи.
Он надел на нее ожерелье с ловкостью, говорившей о прошлом опыте, а потом осторожно высвободил волосы Мири из ее рук и уложил их волной у нее на спине. Мири подавила волну возбуждения и сумела сохранить маску бесстрастности, когда Вал Кон встал рядом с ней и поклонился Точильщику.
— Я думаю, мы готовы праздновать, старший брат, — сказал Вал Кон. — Приятно ли будет тебе пойти с нами?
Глава 8
Чарли Нараншек сунул свой табельный пистолет в нарукавный карман мундира. Он всегда носил его там, хотя его работодатели в «Гроте» снабдили его большим и очень вычурным пистолетом, приказав носить на видном месте. Тут были затронуты его чувства. Заступая на работу в качестве вышибалы, Чарли чувствовал себя лучше, зная, что его дневное оружие находится при нем. На него нападала дрожь, стоило ему только представить себе, как он вытаскивает красивую штучку, пристегнутую к поясу, и пытается ею прицелиться.
Чувства, решил Чарли, захлопывая дверцу шкафчика, — это вещи важные. Это — ключи к внутреннему «я». Прислушиваться к собственным чувствам, действовать в соответствии с ними — это разумно.
Проходя мимо дежурной, он приветственно поднял руку.
— Вечер добрый, Пэт.
— Эй, Чарли! — Она поманила его к себе и повернула экран на вращающейся подставке так, чтобы ему стали видны яркие янтарные буквы. — Посмотри-ка на это, ладно? Может, выйдешь на них на своей второй работе.
Он хмуро прочел надпись: «Разыскиваются…»
— Четыре черепахи и два человека? Они что, спятили?
Пэт пожала плечами.
— Кто знает? А тебе не кажется, что черепахи были бы в восторге от «Грота»? От этой хитрой танцплощадки без гравитации?
Она подергала затянутыми в мундир плечами, пародируя танец, который мог бы быть в моде на какой-нибудь покрытой джунглями планете, где копья и каноэ все еще считаются довольно мощными штуками.
Чарли хмыкнул.
— Конечно. Только она не без гравитации, а с пониженной гравитацией. — Он снова посмотрел на экран и покачал головой. — Наблюдать, но не вступать в контакт. Сообщить о местопребывании в штаб-квартиру в Микеле… Вести наблюдение… Считать вооруженными и опасными?
Он посмотрел на Пэт, а та поморщилась и прикоснулась к клавиатуре. На экране развернулось описание внешности двух людей, входящих в группу.
— Мужчина: темные волосы, зеленые глаза, худощавый, рост примерно сто шестьдесят, возраст от восемнадцати до двадцати пяти. Женщина: рыжие волосы, серые глаза, худощавая, рост примерно сто пятьдесят, возраст от восемнадцати до двадцати пяти. — Он выпрямился и развернул экран в прежнее положение. — И они вооружены и опасны? Да при их росте нельзя даже взять оружие, не то что из него выстрелить. Вот черепахи — дело другое. Если такая на тебя наступит, будет больно.
Пэт рассмеялась и замахала на него рукой.
— Выметайся отсюда, совместитель чертов. Не знаю, чего я хотела от человека, который не может прожить на жалованье полисмена.
Он ухмыльнулся и направился к выходу.
— До встречи, Пэт. Постарайся не дать этим юнцам захватить полицейский участок в мое отсутствие, ладно?
— Угу. Только смотри, не танцуй с черепахами, старик.
Дверь закрылась, заглушив звук ее смеха. Чарли бросился к ближайшей остановке такси. Ему надо поторопиться, иначе он опоздает.
Помощник превзошел себя. Стая не только сидела в отдельной нише с прекрасным видом на музыкантов и знаменитую танцплощадку, но он к тому же — поскольку Стая все-таки была в гостях на территории людей — устроил так, чтобы четверо инопланетян ели свою пищу с помощью столовых приборов землян.
Точильщик по очереди извлекал приборы из служившей им ножнами салфетки, поворачивая во все стороны каждую вилку, нож и ложку и изумленно изучая их своими огромными глазищами.
— Что вы думаете, братья? — спросил он всех присутствующих, поднимая ложку повыше. — Это тоже нож? Тут есть что-то вроде лезвия…
Хранитель извлек одну из своих ложек и попытался проверить ее балансировку.
— Действительно, это могло бы быть ножом, старший брат, и нам по силам было бы поощрить подобную форму. Но вот эта вещь… — Он продемонстрировал десертную вилку. — Три острия? Шесть кромок, как я опасаюсь.
— Пустяк! — заявил Точильщик. — Думаю, что если бы мы поставили эту проблему перед…
Здесь смысл потерялся в гулком ворчании, которое, как решила Мири, было родным языком Стаи. Она наклонилась к своему партнеру.
— Они это серьезно или как?
— М-м? — Он слегка вздрогнул и повернулся к ней. Широкий рукав его рубашки скользнул по ее обнаженной руке. — Конечно, серьезно. Клан Средней Реки создает лучшие ножи на родной планете Точильщика. А это равносильно утверждению, что они создают лучшие ножи во всей известной вселенной.
— А что это значит — лучшие? Это значит красивые, или удобные, или неразрушаемые?
Он ухмыльнулся и подлил вина в их рюмки.
— Да. Ножи Средней Реки имеют кристаллическую структуру, подобную хрусталю, тонко выделанные, с великолепными рукоятями, с дивными ножнами… Несомненно, прекрасные вещи. И полезные, поскольку нож — это все-таки инструмент. Точильщик и его Клан поощряют столько разных лезвий, сколько есть всяких применений, от отверток до молитвенных ножей. — Он сделал глоток вина. — Неразрушаемые? Точильщик всегда старается подчеркнуть, что среднереченский клинок разлетится на куски при условиях, которые ему нравится называть «травмирующими». К ним относится полное разрушение здания или транспортного средства в момент нахождения там этого ножа…
Она рассмеялась.
— Но ложки?
Он достал одну из нескольких ложек, завернутых в его салфетку. С рассеянным изяществом откинув с кисти руки кружево, он продемонстрировал ей этот прибор, проведя пальцем по краю.
— Здесь есть симметрия, видишь? И назначение. Польза. И, действительно, некие приятные формы. — Он пожал плечами и отложил ложку в сторону. — Кто знает? Возможно, скоро — скажем, во второй половине жизни твоих внуков — среднереченские ложки будут последним криком моды среди богатых и влиятельных.
— Действительно, — прогудел Точильщик, — именно так я и подумал, юный брат! Если это такие вещи, которые используются ежедневно, то зачем их изготавливать из мягкого металла, который так быстро изнашивается? Почему бы им действительно не быть из кристаллов, поощряемых нашим Кланом, чтобы ими пользовались в течение многих сотен ваших стандартных лет?
Мири снова засмеялась и приветственно подняла рюмку.
— Безусловно, это так! Наверное, люди просто близоруки.
— Мы вас за это не виним, — поспешно сказал Помощник. — Ведь вы не сами выбрали себе такую короткую жизнь. Но представляется расточительством и высокомерием обречь творения ваших рук на забвение только потому, что вы сами…
Он замялся: конец его фразы был очевиден и изящного выхода не предвиделось. Точильщик шумно его спас.
— Неверно, брат: преходящее — это форма искусства. Более того, оно может быть самой высокой формой искусства:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40