— Отлично, поехали, — сказал Роман.
Глайдер заскользил над монотонно зелеными зарослями. Вадковский некоторое время смотрел в одну точку за борт, и ему начало казаться, что под ними беззвучно проносятся зеленые волны океана. Заросли оживлялись огромными пятнами невероятно интенсивных по яркости цветов — желтых, красных, голубых, фиолетовых, — словно кто-то громадный, от чьих подошв зацветает земля, прошагал по планете. Цветные пятна располагались на вершинах совсем полысевших холмов, пробивших монолитное тело чащи, либо на дне колодцепо-добных полян, которые внезапно открывались на миг, когда глайдер проносился над ними. Впрочем, не реже цветных мелькали и невзрачные пятна — тускло-серые, блестящие антрацитом воронова крыла, мягко темнеющие бурой шерстью. Словно что-то там росло или кучковалось по видовому признаку.
— Красиво, — сказал Трайнис, и плавно поднял машину.
— Смотрите, смотрите! — закричал Вадковский, тыча пальцем в колпак. — Скалы. Давайте свернем.
— Как ты все замечаешь, — удивился Трайнис, повернув голову в указанную сторону и заложил вираж. — Где?
— Да вон. — Роман обернулся. — Проскочил.
Глайдер на полном ходу развернулся и стал. Зануление инерции сотрясло и крутануло внешний мир. Удивительно, как он не развалился. На борту же было спокойно и тихо, как в комнате.
Это была узкая лощина, зажатая чащей. Дном ее была крутая каменная осыпь с торчащими редкими клыко-образными голыми скалами. Поднимаясь к стене леса, осыпь постепенно терялась в прораставшей меж камней зелени.
Вытянув шеи, экипаж разглядывал лавину. Глайдер приближался к ней на бреющем.
— Ну, а здесь что у нас? — Трайнис вспомнил о зонде.
Из-за большой скорости картинка, идущая с зонда, была дискретной — трехсекундные фрагменты в замедленном темпе.
— А пробы ты берешь? — спохватился Вадковский.
— Беру, — сказал Трайнис.
— Интересные здесь цветочки.
Роман вдруг вспомнил, что забыл разглядеть цветы вблизи, пока они пережидали получасовую готовность.
— Давайте слетаем к радужному холму.
— Куда? — спросил Трайнис.
— Там, — Вадковский вытянул палец. — Далеко от него прошли, но я заметил. Словно попугаями усеянный.
— Погоди с попугаями. Ты лучше посмотри на это, — Трайнис кивнул на сканер.
На огромном участке в виде широкой полосы стволы деревьев, сверху невидимые за общей слившейся кроной, располагались в строгом порядке, как узлы атомной решетки. И полоса эта тянулась от горизонта до горизонта. Это было невероятно. По бокам полосы, если верить сканеру, с лесной чащей все было в порядке — хаос и естественность. Поражали масштаб и бессмысленность.
— Феномен, — спокойно произнес Лядов.
Вадковский прикинул возможные причины данного явления и вдруг машинально сказал:
— Стоп.
Трайнис тотчас же остановил вездеход, словно ждал. Они замерли в двухстах метрах над осыпью.
— Ну, если Роман говорит «стоп», значит, действительно приехали.
— Кончай язвить, — сказал Вадковский. — Это уже не шуточки.
Трайнис обернулся к нему с переднего сидения.
— А я что говорил? — медленно, чтобы дошло до самого тугодумного, спросил он. — Чем вам не понравился Экзилис?
— Не паникуй, командир, — Вадковский вновь приник к стеклу. — Я просто хочу рассмотреть.
— Ну-ну, — недовольно сказал Трайнис, отвернулся и стал рассматривать горизонт.
Лядов смотрел вниз. Отсюда лес напоминал задремавшие, залитые солнечным светом сонные джунгли. Лес как лес. Впрочем...
— Вы заметили, что птиц нет? — спросил Лядов. — Кажется, и мошкары нет никакой. Это не кажется странным?
— Может, поэтому и нет птиц? — почти серьезно предположил Вадковский.
— Давайте просто повисим, осмотримся, — предложил Лядов.
Они сидели в абсолютной тишине. Вадковский из-за спинки кресла видел руки Трайниса, неподвижно лежащие на штурвале. Гинтас не шевелился, казалось — задремал. Но Роман знал, что сейчас именно Гинтас наиболее ясно представляет картину их положения. Впрочем, он вполне мог задремать. Подумаешь, деревья! Наверное, какой-нибудь неизвестный на Земле закон биосферы. В остальном-то все спокойно.
Лядов разглядывал окружающий пейзаж, вертя головой, словно пытался что-то услышать.
Они провисели четверть часа. К удивлению, Трайнис не торопил.
Внизу ничего не происходило. Синий купол неба был чист и пуст. Все трое молчали.
Вадковским овладело странное состояние неопределенности, как у человека, попавшего в страшно суетное — все вокруг кричат, носятся без видимого смысла — и совершенно незнакомое место, где срочно надо что-то делать, но при всем желании никак не можешь сообразить в какую сторону бежать и что делать. И надо ли вообще что-то делать? Но он не понимал, почему он испытывает это — ведь сейчас их окружала тишина.
— Гинтас, включи внешний звук, — попросил Вадковский.
Трайнис коснулся пульта и заметил:
— Было почти на максимуме.
Гинтас снова коснулся пульта, включив фильтры. В динамиках слабо зашуршало.
— Что это? — спросил Вадковский.
— Кажется, ветер, — сказал Трайнис. — Очень слабый. На такой высоте? Больше ничего. Странно. Не может вся фауна поголовно вести ночной образ жизни. Кто-то должен в этой чаще чирикать, мяукать, рычать.
— Покрякивать, — неуверенно подсказал Вадковский и сам не понял, шутка это или нет.
Трайнис не глядя ткнул пальцем в пульт. Рядом с верхним экраном, где мелькали картинки, транслируемые зондом, ожил второй экран.
— А это что? — спросил Вадковский.
— Проверка планеты, — проворчал Трайнис.
— Ну и как?
Трайнис не ответил и стал вполголоса общаться с машиной.
На экранах замелькали графики, диаграммы, запульсировали столбики цифр.
Ничего не понимая в специфике полного анализа, Вадковскому все же показалось, что Трайнис пытается найти структуры высшего порядка в биосфере Камеи. Начал он с полосы невероятно правильно рассаженных деревьев.
Вскоре Трайнис откинулся в кресле и стал легкомысленно насвистывать.
— Что сказала машина? — оживился Вадковский.
— Не знаю. — Трайнис был недоволен. — Нет здесь структур высшего порядка. Или машине мало данных.
— Опять мало данных? Но этот лес...
Трайнис помолчал, нехотя проговорил:
— Желтое в кратере помните? Это не цветы.
— Что же тогда?
— Какая-то биомасса.
— «Какая-то»? Что это значит?
— Машине мало данных.
— Ребята, глайдер тоже в порядке, — тревожно сказал Лядов.
Трайнис медлил, глядя на результаты теста:
— Теоретически могут существовать сверхсложные соединения и структуры, для расшифровки которых требуется техника исследовательского корабля. Но посмотрите вокруг. Даже состав атмосферы земной. Не пойму я, ребята, — что-то не так, но вот что?
Повисло молчание. В сочетании с наружным безмолвием молчание в кабине нарастало, как снежный ком, пущенный с горы.
Л ядов, внимательно посмотрел на результат теста. По нему было видно, что результаты эти вполне приличные.
— Гинтас, ты сколько планет повидал? — нарушил тишину Лядов.
— Достаточно, чтобы верить интуиции. Я не пойму, почему машина утверждает, что все в порядке, не имея достаточно данных для анализа. Но я привык верить машинам.
— Я тоже кое-где побывал, — сказал Лядов. — Правда, это были туристические маршруты в благоустроенные ксенозаповедники. Замаскированные гостиницы с т-портами и дальней связью, служба спасения — все как обычно. Ромка, ты, кажется, вообще ни на одной не был. Так?
Вадковский уныло кивнул:
— Солнечную систему можно не считать.
— Гинтас, ты из нас самый опытный, — сказал Лядов. — Действуй как считаешь нужным. Роман, ты согласен?
— Мог бы не спрашивать, — так же уныло произнес Вадковский.
Трайнис поднял взгляд на верхние экраны. Его плечи словно окаменели.
Вадковский с опаской посмотрел вверх.
Экран, который должен был показывать картинку с летящего зонда, был черным.
— Система, тест! — крикнул Трайнис, и — экипажу: — Мы потеряли зонд. Экипаж, внимание.
«Внимание» — начальный уровень опасности. Это значит, ситуация стала неясной и возможно ее ухудшение.
— Как это потеряли? — взволнованно воскликнул Лядов. — Где предупреждение о прекращении трансляции?
В ту же секунду глайдер сообщил с легкой иронией в голосе:
— Все системы в норме.
— Состояние зонда? — спросил Трайнис.
— Системы зонда в норме, — сообщил глайдер.
— Я не вижу картинку, — сказал Трайнис.
— Может быть, он транслирует темноту? — вдруг пришло в голову Вадковскому.
— Картинка адаптирутся под человеческий глаз, — быстро объяснил Трайнис. — Должен автоматически включиться любой другой диапазон. Сетку Камеи на экран. Где сейчас зонд?
— Две минуты назад вошел на теневую сторону, — ответила машина и медленно движущейся красной точкой указала местоположение зонда на схематичном глобусе Камеи. Светящаяся точка медленно ползла.
— Я же тебе говорил! — радостно воскликнул Вадковский. — Там ночь.
Трайнис молча постучал себя пальцем по лбу. Роман, нахмурясь, проворчал:
— Понял, понял.
— Анализ изображения с зонда. Весь спектр, — приказал машине Трайнис.
Все трое впились взглядами в экран. Экран остался черным.
— Связь с зондом прервана, — сообщил глайдер, как показалось, удивленно.
Трайнис застыл.
— Причины прекращения связи?
— Нет данных.
— Телеметрию зонда, начиная с двух минут до момента обрыва связи, на главный экран. — Трайнис говорил быстро, но лицо его ничего не выражало, будто ничего не случилось.
На главном экране размоталась разноцветная пряжа телеметрии, ровно, как ножом, обрезанная с краю черной полосой — здесь связь с зондом прервалась.
Трайнис и Лядов резко наклонились к экрану, принялись водить по нему пальцами, бормоча что-то сугубо техническое.
Вадковский с тревогой ждал, вцепившись в спинки передних кресел и подавшись вперед.
Лядов и Трайнис оторвались от экрана и уставились друг на друга.
— Он просто исчез! — с непонятным восхищением прошептал Лядов.
— Минутку, господа, — сказал Вадковский. — Без паники. Зонд со всего маху натолкнулся на скалу...
Трайнис, прищурясь, окинул взглядом горизонт:
— Поверь, Рома, разведывательный зонд корабля дальнего космоса — это серьезный аппарат. Если он на полном ходу начнет врезаться в скалу, то пока разрушается носовой обтекатель, передатчик на корме подаст исчерпывающий сигнал о причинах аварии.
— Но ведь существует процессы, протекающие быстрее? — не сдавался Вадковский. — Или затрагивающие зонд сразу весь, целиком?
Трайнис стремительно обернулся и смерил Романа пронзительным взглядом.
Тот поглубже заполз в свое кресло:
— Ну ты чего? Я просто предположил.
— Аннигиляция? — испуганно выдохнул Лядов.
— Экипаж, — не раздумывая сказал Трайнис. — Тревога! Боевое расписание. Автопилот, возвращаемся на корабль. Скорость — максимальная. На корабле, подготовка к экстренному старту. — И пробормотал под нос: — Р-романтики...
Вадковский ощутил ужас й сладкое замирание в груди — все сразу.
Залитый солнцем застывший океан джунглей внизу, разгоняясь, поехал в сторону, одновременно быстро и плавно поворачиваясь — чтобы не терять времени, глайдер начал движение к «Артемиде» кормой вперед и разворот одновременно. И вдруг, накренившись, джунгли прыгнули вверх, им навстречу. Глайдер рухнул, словно обрезали нитку, до сих пор державшую его.
Вадковский потом плохо мог восстановить последовательность событий.
Сначала все экраны и индикаторы на борту погасли.
Трайнис, кажется, тут же закричал:
— Аварийная защита экипажа!
Возникшая на мгновение невесомость исчезла — всех грубо впечатало в кресла. Глайдер дернулся. Размазанные начавшимся кувырканием солнечные, голубые, зеленые пятна мелькали за стеклом фонаря. Воздух в кабине затуманился — защитное поле вставало между людьми и окружающей средой.
— Все ресурсы защите! — глухо, сквозь вату крикнул Трайнис.
Роману показалось, крикнул спустя очень долгое время.
Глайдер медленно опрокидывался.
Плохо просматриваемый сквозь сгущающуюся дымку колпак глайдера медленно потемнел (это их повернуло дном вверх), потом колпак медленно посветлел (над головой снова было небо), опять потемнел. Все происходило в тишине. Защитное поле не могло противодействовать гравитации планеты. Глайдер достиг верхнего яруса леса и опять-таки медленно — так казалось Вадковскому — стал проваливаться в темно-зеленый колодец. Роман подумал: влетаем в деревья. Показалось, подумал спокойно и даже не спеша.
Удара как такового не было — поле гасило индивидуальные перегрузки внутри кабины, но настолько резко дернулось размытое пятно неба над головой, что Вадковский понял: упали. Туманное голубое пятно поползло в сторону и раздался воющий скрежет, как будто что-то сопротивлялось нагрузке. Роман удивился — откуда звуки в защитном поле?
Вадковский был надежно зафиксирован в кресле, висящем на боку. Кажется, после падения прошло несколько секунд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52