Он насчитал семь. Некоторые лежали переломленные, как трухлявые поленья. И это крепкие бревна в несколько метров в обхвате. Трайнис говорил о пятнадцати. Вадковский осторожно повернулся к другой части каньона. Ага, вот они.
С того берега хором закричали. Роман различил голоса, но не разобрал слов. Поднял руку успокаивающе. И вдруг вспомнил, что еще увидел Трайнис с выступа. Странно, что он об этом забыл. Наверное, не поверил. Нет, не Трайнису — ситуации. Вадковский присел и впился пальцами в кору. От кроны завопили совсем уж неприлично громко. Вадковский повернул голову. Трайнис грозил кулаком, Лядов зазывно загребал ладонью к себе. Роман даже посмотрел на покинутую сторону каньона — не пожар ли подкрался незаметно? Нет, там все было спокойно. Он показал ребятам раскрытую ладонь. Взгляд его пробежал по дну вдаль, изредка натыкаясь на упавшие деревья. Ничего особенного. Впрочем, он не знал, как выглядит охранный спутник СКАД. Но вряд ли тот маскировался под куски камня. Вадковский для устойчивости оседлал бревно, хотя при его диаметре это было больше похоже на поперечный шпагат. Неужели под бревном? Ну да, Трайнис же смотрел с другой точки. И вдруг он увидел. Конечно, наверняка изображение спутника не раз мелькало в новостях, но Роман никогда не заострял на нем внимания. Он был абсолютно черным, но не блестел как «Артемида». Мягкая чернота, густая как сажа, таила его среди мокрого темного камня. Огромным, сдувшимся, изорванным мячом с черными штырями непонятного назначения — то ли антенны, то ли пушки — спутник распластался под стеной. Вадковский даже разглядел веер копоти и многочисленные проплавленные оспины на камнях, словно, падая с орбиты, спутник не только разбился всмятку, но и вдобавок плюнул чем-то раскаленным.
Роман поднялся. Еще раз поглядел на спутник, чья задача была наблюдать за происходящим на планете и около нее, ограждать планету от несанкционированных посещений, напоминать безалаберным путешественникам об опасности высадки на подобные планеты. На подлете к Камее нам бы такой спутник ой как пригодился... Вадковский не испытал сожаления. Случилось и случилось. Он буднично пошел по бревну.
Роман подходил к противоположному берегу. Трайнис, скрестив руки на груди, сурово поджидал его, барабаня пальцами по голым бицепсам — рукава комбеза по случаю жары были завязаны вокруг пояса. Лядова не было видно.
— Стажер Вадковский, у вас совершенно отсутствует дисциплина.
— Да ладно тебе. — Роман тяжело спрыгнул с ветвей на траву и охнул, едва не подвернув ногу — покорение Перста Указующего не прошло даром. Осторожно выпрямился.
— Я просто смотрел. Надо же разобраться. Ты сам видишь, какая тут чертовщина творится.
— Вижу. Поэтому и волнуюсь.
Вадковский разглядел Лядова в тени леса — тот разбивал лагерь. Да, отдохнуть не помешает. Трайнис вздохнул:
— Я постоянно думаю. Но пока ничего, даже не за что зацепиться. На планете что-то происходит, но все виденное нами бессмысленно.
— Мне тоже так кажется, — сказал Роман. — И я тоже пытаюсь понять. А что мы поймем, если будем, как зайцы, удирать от опасности?
— Герой. Ты с этим предлагаешь драться? — Гинтас ткнул большим пальцем за спину, в сторону пройденного пути. — И чем же, позволь спросить? Ловкостью и смекалкой?
Вадковский помотал головой:
— Самое забавное, что объяснение есть.
— Какое?
— Не знаю, но есть. Мы видим массу странных явлений, но, не имея единого ключа, думаем, что видим бессмыслицу.
Они медленно подходили к лагерю, который оказался более спартанским, чем место ночевки. Не хватало костра, не было лежанок — только круг наспех посеченной тесаком травы. Лядов уже разложил цилиндрики концентратов на кусках коры — ностальгическая имитация застолья и скатерти. В центре стояла бутылка. Лядов сурово покосился на Вадковского:
— Ты хочешь, что бы мы с Трайнисом поседели?
— Ты о чем? А, ерунда. Побреетесь наголо.
— Ясно, ясно. Присаживайтесь, угощайтесь. Сегодня у нас, можно сказать, португальская кухня — мясо под портвейн. Ты видел спутник?
— Это все-таки он?
Заняв любимую позу — римского патриция, — Роман не торопясь жевал концентрат, из-под тяжелых век смотря на этикетку бутылки.
— Да. Это точно разбившийся спутник СКАД, — твердо сказал Трайнис. — Я видел такие на орбите. То есть, неразбившиеся.
Вадковский перестал жевать и посмотрел на Гинтаса:
— Это уже слишком. Смотри: метеорит на подходе к планете, упавший глайдер, отказавшая техника, замозатихающий лесной пожар, изменившийся вектор гравитации, упавший спутник.
— Перечень впечатляет, но нет никакой связи между этими происшествиями.
— Как нет?
— А разве есть?
— Конечно.
— Какая? Ну?
— Это все происходит на Камее.
— Вот еще неплохая версия: это все происходит с нами.
— Тут ты не прав, — покачал пальцем Вадковский. — В отчете ясно было сказано о неких феноменах, произошедших задолго до нас.
— Да, это я упустил. — Трайнис потер лоб. — Тогда так: это происходит с людьми.
— Опять нет. А как же зонд-разведчик?
Гинтас задумался.
Вадковский сказал:
— Присутствуй на Камее разум, запрет на посещение был бы абсолютным. Упавший спутник заменили бы другим, либо нашли иной способ охраны и оповещения. Но других спутников не появилось. Ты думаешь, на Земле не знают о происходящем здесь? Нет, ты правда так считаешь? Да одного этого несчастного спутника достаточно, чтобы прислать сюда эскадру и пару экспедиций высшего уровня проникновения — с десантом и прочим. Оцепить пространство подлета в пределах нескольких световых часов. Маяки, постоянные патрули. Однако, вокруг Камеи тихо. И данный факт, на мой взгляд, — самое странное из всего, что мы успели увидеть. Я думаю, СКАД в растерянности.
— Ну-ну-ну, — протянул Трайнис.
— Либо происходящее на Камее заставило СКАД изменить тактику. Возможно, они тоже не понимают, что здесь происходит.
— Вот это больше всего меня пугает, — Гинтас холодно посмотрел на Вадковского. — Это очень серьезно. Очень.
Роман пожал плечами:
— Я просто размышляю. Одну очевидную версию можешь убрать — разума на Камее нет, раз поблизости от планеты нет возни СКАДа. Но кто-то здесь должен быть, пусть не СКАД, но тогда Академия наук или... кто-нибудь. Невооруженным глазом видно, что планета интересна Земле. Но — никого. Что остается? Сколько сразу неочевидных версий появляется — трудно перечислить... Что мы отмечаем? — он кивнул на бутылку.
— Воды мало, — мрачно сказал Лядов. — Да и расслабиться не помешает... после всего.
— Это точно. Славка, ты что смурной?
— Тоже думаю, — буркнул Лядов.
— Не увлекайтесь, — сказал Трайнис. — Я о вине говорю. Лично меня, Рома, поражает не отказ пятикратно дублированного глайдера, а некоторые странные, мягко говоря, совпадения, случившиеся с нами.
— Поясни, — пробормотал Вадковский, пробуя вино. — М-м! Ты рецепт повторил в точности?
— Да, — сокрушенно вздохнул Лядов.
— Ага. Головная боль, жажда.
— Я и говорю — не увлекайтесь, — повторил Трайнис. — Вдруг впереди снова надо будет карабкаться и балансировать.
Но в его голосе не было настойчивости. Трайнис думал.
Вадковский посмотрел на друзей. Неумытые, словно покрытые неровным загаром, в расстегнутых, скинутых до пояса комбинезонах с одинаковыми рваными дырами на боку, перемазанные зеленью, пылью и сажей, они вдруг показались повзрослевшими. На лицах была усталость, спокойствие, немного угрюмости, чуть тревоги и совсем чуть-чуть удивления. В позах — усталость, но и готовность без промедления подняться и, не раздумывая, взяться за что-нибудь многотрудное. Увиденное вызвало у Вадковского улыбку и потепление в душе — с такими людьми должно быть не страшно нигде.
Вдруг резко ощутилась нехватка костра. Огонь не защищал от непогоды, как стены самой убогой хижины, но даже оставляя незащищенными спины, давал людям, сидевшим перед ним, нечто другое. Не защиту — противовес страха, — неясную мечту в образе постоянно рвущегося вверх пламени.
Роман набрал полный рот приторно-сладкой жидкости и залпом проглотил вино. Зажмурился. Запах ударил в нос, защипало. Вкус был очень необычен. Вадковский потер нос кулаком.
— Ромка! — воскликнул Трайнис.
Тот открыл глаза, просипел:
— Оно же слабое. Сам попробуй. — Вадковский откашлялся. — Я вот тебе еще одну версию убью. Тебя пугают некоторые совпадения. Я понимаю, какие. Но смотри: мы перешли на эту сторону, ушли, получается, от огня — и дерево не рухнуло.
— Ты прав, — медленно сказал Трайнис. — Это мне тоже не нравится. Это нарушает наметившуюся схему событий.
— Значит, все еще сложнее. Проще было уронить нас в пропасть.
— Ты, никак, не доволен этим? — усмехнулся Вадковский.
— Я не люблю ходить с незакрытыми тылами. Лучше знать опасность.
— Верно.
Повисла тишина.
Булькнув бутылкой, небольшой глоток сделал Лядов, тихо спросил:
— Никто ничего не почувствовал за эти сутки?
— Не-ет, — протянул Трайнис, присматриваясь к Лядову. — Ну-ка рассказывай.
Вадковский хотел было рассказать о своем сне, но передумал. Сон как сон. Не кошмар, не вещий — никому не интересно.
— Сложно объяснить, — сказал Лядов. — Я думал, прилетев на выбранную планету — я не знал, что это будет Камея, — мне станет легче, ну, цели своей достигну, что ли. Но легче не стало, наоборот, что-то усугубилось. Я не понимаю, зачем мы здесь. Томление какое-то.
— Подожди, — сказал Трайнис. — Мы же на Земле сформулировали цель полета.
— Да... — с затруднением произнес Лядов. — Но сейчас я не вижу в ней смысла. Какое мне дело до XX века? Я не историк, не ретро-психолог. Дилетантски интересовался, изучал материалы. Да, была непонятная страсть к древностям. А найдя дневник поэта, я просто заболел. Несколько недель я был этим Еленским. Вы не заметили?
— Ты часто бывал задумчив, — вежливо сказал Трайнис.
— Ты мне начинаешь напоминать псевдоноогенный феномен, — сказал Вадковский. — Я помню, как ты с азартом убеждал меня готовиться к профессии прогрессора на натуре.
— А ведь неплохо получалось, — усмехнулся Лядов.
— Пожалуй, — согласился Вадковский. — Все было очень грамотно обставлено. Старые книги, напильники. А помнишь, как разводили огонь под дождем?
— Помню. «Испытать ощущения побега»... — Лядов поморщился. — Тогда — да. Но теперь... Не то это все.
— Слава, я чувствую ты куда-то клонишь. Но если вы с Ромкой попытаетесь связать твою историю с происходящим на Камее — я не соглашусь. Но факт остается фактом — тебя действительно что-то тянуло. Конечно, не сюда конкретно, но — с Земли. Совершенно не получается, — тихо сказал Трайнис. — Не рационально. Не разумно. Но как будто все завязано... Да нет, чушь.
Лядов дернул плечом:
— Я тоже мистикой не интересуюсь. Но сам видишь, к чему все это привело.
— В отчете сказано: «псевдоноогенные феномены», — напомнил Роман. — Там ни слова об их искусственном происхождении — заметили? Псевдоноогенные. Долго еще идти?
— Долго, — сказал Трайнис. — Очень. А с такими приключениями...
Вадковский, поколебавшись, глотнул вина.
Гинтас взглянул на него и промолчал.
Роман лег на спину. Деревья кренились, далекий зеленый полог плыл над головой, земля покачивалась под лопатками. Глаза закрывались сами собой. Было тепло и уютно. Гудящие от усталости ноги и руки растворились в неге, стали воздушными шариками. Вадковский едва не рассмеялся от наслаждения — не смог, отяжелели веки, губы.
— Пусть поспит, — сквозь нарастающий шум долетел голос Трайниса.
Вадковский открыл глаза и уставился в далекий неровный зеленый мутно светящийся потолок. Целую секунду он соображал, где находится. Его родная комната мгновенно унеслась и растаяла вдали. Когда Роман наконец сообразил, то почувствовал боевой азарт и разочарование одновременно.
— ...Не обновилась информация о Камее, — раздался над ухом голос Трайниса. — Это вообще ни в какие ворота не лезет. Тут же просто опасно! А нам сухо и академично сообщают «псевдоноогенные феномены» — и все?
— Возможно, мы первые столкнулись с таким жестким воздействием, — пробормотал Вадковский, переворачиваясь на живот. Перед ним оказалась криво стоящая темно-зеленая бутылка, опорожненная на две трети.
— Выспался? — спросил Трайнис. — Ты хочешь сказать...
— Я просто ищу логическое объяснение, хотя бы формальное. Допустим, информация не обновлена потому, что до нас такой степени местных странностей никто не испытывал на себе.
— Но почему здесь нет СКАДа? Сбит... то есть, упал спутник. Экстраординарное происшествие. Это как раз их работа. Как бы сейчас был кстати терминал... — простонал Трайнис. — Спокойно порыться в базе данных, узнать про эти экспедиции на Камею: когда они здесь были, что видели, чем занимались, кто участвовал. Впрочем, если здесь объявится корабль СКАДа, мы первым делом будем отправлены домой.
— Это точно, — сказал Лядов.
— А мне все-таки интересно, — сказал Вадковский, — причина нашего полета никак не связана с происходящим здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52