— Ты проиграл! — прогремел гвардеец, театрально выбрасывая вперед руку с вытянутым пальцем. Из пальца, словно из дула лазерника, полыхнул на мгновение яркий зеленый луч и уперся в грудь Карригана. В результате воздействия луча Карриган оказался замурованным по самый подбородок в прозрачную изумрудную глыбу, очень похожую на ледяную, но, может быть, и хрустальную. В таком «обледенелом» состоянии он хоть и с трудом, но начал говорить:
— Впечатляет!
Михаил ожидал, что он попытается освободиться из глыбы. Но что можно было сделать в его теперешнем положении?. Только вещать, пользуясь тем, что ему поленились замуровать рот. И Карриган заговорил тоном покорившегося своей участи:
— Скажи, а почему ты решил соорудить из меня говорящую голову на постаменте? Замуровал бы уж гуманно — всего, с головой…
— Окажись внутри этой ловушки твоя голова, она могла бы постигнуть ее секрет! — «Сокровище», свалившееся на их головы с погибшего корабля, продолжало стоять на прежнем месте: похоже, гость не был полностью уверен, что решающая победа досталась ему настолько минимальными усилиями, и продолжал ожидать от врага каких-то ответных военных действий.
— Растешь! — похвалил его Карриган, наклоняя голову вправо-влево и пробуя наклонить ее вперед, но не вышло — мешал подбородок, упершийся в глыбу. — А какие перемены произошли в мире с момента твоего возвращения! Смена власти, раскол, грядущая война — все как встарь, прямо любо-дорого! Ты потрудился, прямо скажем, на славу. И даже сумел меня переубедить: я теперь считаю, что грех было бы пускать под откос такую перспективную Вселенную! В ней уже возрождается власть, и, честное слово, я даже буду не против, если ты возьмешь в свои руки бразды правления.
— Мне не нужна власть!
— Ну что ж, не буду тебя уговаривать. Можешь с чистой совестью возвращаться к своему Великому уединению. Ответь только напоследок на один вопрос: каким образом тебе удавалось вычислять каждый раз наше местоположение? До сих пор я считал себя единственным обладателем подобного дара в нашей Вселенной.
Гость не отвечал, и Михаил понял: он не верит в бессилие врага и почти его не слушает, считая, что тот завел разговор лишь с целью пробить брешь в его внимании, сосредоточенном не на словах, а на терпеливом ожидании ответного удара.
— Да ты сам не веришь в собственную победу! — усмехнулся Карриган, косясь вниз на свой «постамент». — Или ты считаешь эту страшную тайну достойной великого забвения?
Гость молчал. «Надолго ли его еще хватит? Ну, не хочет отвечать, так приступил бы уже, что ли, к каким-нибудь действиям!» — подумал Михаил. Ко всему еще он опасался за брата: какой бы он ни был сволочью, а все же Петька — брат родной и единственный, и решительности ему не занимать. Петр пока оставался на месте, но в любую секунду мог выкинуть что-нибудь из своего запредельного арсенала, а Михаил еще слишком хорошо помнил, чем кончилось столкновение с этим человеком для Сереги.
— Не клеится что-то у нас разговор, — вздохнул Карриган. — Я и сам не люблю разговаривать с друзьями с позиции силы. Но что поделаешь, если обстоятельства вынуждают!
Тут его оппонента подстерег неожиданный сюрприз. Предотвратить его он не смог, хотя и приготовился вроде бы к любым каверзам со стороны замурованного врага. Прозрачная глыба мгновенно сконцентрировалась обратно в луч, а в следующий миг уже не Карриган, а незваный посетитель представлял из себя монумент в зеленой глыбе, он же — поучительный аттракцион «говорящая голова». Причем перестановка пьедестала произошла настолько быстро, что Михаил сначала увидел только ярко-зеленую вспышку и лишь потом воспроизвел для себя мысленно в замедленном варианте весь процесс.
Теперь слово было за новой «говорящей головой»: должна же была она — в смысле, конечно, он — наконец высказаться. Но, даже будучи коварно замурован в свою же глыбу, гость продолжал упрямо молчать — вполне возможно, что ему приморозило и язык. Поэтому заговорил опять же Карриган:
— Я же тебя предупреждал, что владею самым совершенным во Вселенной оружием защиты — Абсолютным Зеркалом! И все равно ты, как говорят на Земле, в который раз наступаешь на те же грабли! Даже зная секрет своей ловушки, ты вряд ли сможешь от нее избавиться. Дерзай, пока я буду занят — у тебя еще есть шанс успеть до конца света. Кстати, я предполагал с самого начала, что на девочке пространственный маяк, — пожелай я этого, и мне ничего не стоило бы найти его в ее одежде.
Наконец-то гость не выдержал: всякая молчанка имеет свой предел, если только это не природная немота. — Ошибаешься! — заявил он. — Маяк был внедрен в ее тело еще в младенчестве!
— И я могу иногда ошибаться. В некоторых мелких деталях, — признал, виновато разводя руками, Карриган. — Однако мы с тобой редко видимся и по обыкновению заболтались. А ведь у меня сегодня к еще масса дел! Что ж, к делу! Прошу прощения, я вынужден вас немного потеснить! — Он имел в виду не только своего собеседника, но и Рейчел, сидевшую с ним по соседству, полностью игнорируя происходящее, не обратив даже внимания на ледниковый паралич, сковавший внезапно ее нового соседа. Карриган махнул им небрежно рукой — дескать, в стороночку! И словно невидимая ладонь смела этих двоих, как шахматные фигуры с центра доски к ее краю. На их месте появилась хорошо знакомая Михаилу шарообразная капсула с тощим человеком внутри, и рядом с ней еще две — пустые и пригласительно распахнутые.
— С девушкой придется повременить, сначала займемся нашим сновидцем! — Карриган направился к одной из пустых капсул. Обернувшись к Михаилу, он указал ему на вторую: — Прошу вас, доктор! Без вашей помощи пациенту может грозить летальный исход!
Михаил, словно зачарованный, направился к капсуле. Теперь он ощущал необъяснимую связь со спящим человеком — примерно такое же чувство добавилось с недавних пор в его отношение к Илли, и виной тому был доверенный ему на хранение вселенский вирус. Впрочем, эта капсула, как и предложенное Карриганом дело, и сами по себе представляли для него великое искушение, которое не дано понять человеку, не познавшему магии абсолютного могущества на просторах виртуального мира, как здравомыслящему обывателю не дано понять наркомана. Это сродни гипнотическому состояние слегка нарушил яростный протест, донесшийся со стороны замурованного гостя:
— Если ты это сделаешь, если только посмеешь — знай, что тебе не избежать наказания!
«И откуда только их обоих выпустили? — подивился про себя Михаил. — Не иначе как прямо из сериала „Гибель империи“. Мрачные какие-то ассоциации лезут в голову — не к добру это…»
Карриган, уже забравшийся в капсулу, размещаясь там в спецкостюме, ответил между делом:
— Только не пугай меня, по своей старой привычке, геенной огненной! Дорога туда, как издревле подметили люди, вымощена благими намерениями, а в них меня еще никто не уличил! — И закончил в медленно закрывающейся капсуле: — Мои намерения годятся исключительно на дорогу в рай!
В голове у Михаила, уже готового для ухода в сеть, лисьей тенью прошмыгнуло сомнение: «А ведь Илли тоже возражала против изъятия этого клиента из виртуальных грез…» Погружаясь в сеть, он шуганул лисью тень почти уже виртуальной мысленной метлой: Илли была слишком потрясена убийством ланга, державшего ее в тот момент в своих объятиях. Если бы целью Карригана была смерть Хранителя, он с таким же успехом мог убить ее саму или Михаила. Что же касается ланга — его смерть стала актом справедливого возмездия, хотя и жестоким по отношению к Илли. Но это же был единственный способ забрать у него то, что Карриган нарек вселенским вирусом! В следующий миг Михаил сидел в мягком кожа ном кресле. Вокруг него образовался личный кабинет с мебелью и стенами, имитирующими дефицитный синий чилмарский дуб. Новичок ощутил бы себя здесь истинным боссом, несмотря на то, что на столе вместо эгнота желтела какая-то кнопка. Михаил со вздохом вдавил эту кнопку, и перед ним тотчас к возникла безукоризненная секретарша — миниатюрная барышня в костюме цвета бордо, затянутом на талии «в рюмочку», черноволосая, с нечеловечески огромными и блескучими голубыми глазами.
— Добро пожаловать в пространственную сеть! — прощебетала барышня. — Будьте так любезны назвать ваш личный код и выразить ваши пожелания относительно дальнейшего времяпровождения в сети.
Михаил опять вздохнул — если хочешь иметь в виртуалке нормальных девушек, учись сам их себе создавать. Он протянул руку над столом. Рука, мгновенно удлинившись, приняла форму осьминожьего щупальца, обвила барышню за талию, подняла ее и аккуратно опустила на стол.
— Предупреждаю, что насилие над информационной системой-гидом исключено! — сообщила она, полулежа перед ним на столе. — Рекомендую вам уровень одиннадцать — сто двадцать пять, третью ступень, сектор «зет»!
— Извини, детка, — сказал Михаил, нажимая большим пальцем свободной руки ей на правый глаз. — Ты мне безусловно нужна, но совсем в другом качестве.
Последних его слов барышня уже не слышала, поскольку рассыпалась по столу горой маленьких серебристо-белых кубиков, каждый из которых состоял, в свою очередь, из множества мелких кубиков-сот, начиненных информацией. Михаил подался назад, обернувшись объемистой торбой с двумя широкими плоскими отростками — в прошлом верхними конечностями — охватил этими лопастями столешницу и сгреб всю гору кубиков себе в нутро. Закрылся, встряхнулся, сыто рыгнул и огляделся, вырастив себе четыре глаза на длинных стеблях: некоторые кубики могли упасть и закатиться куда-нибудь под мебель. И в этот момент перед столом, словно бдительный офисный охранник, явившийся мстить боссу за поругание и расчленение юной секретарши, вырос Карриган. В руке он держал кубик.
— М-м-да… — только и сказал он, обозрев критически Михаила, и бросил ему кубик. Михаил мог бы подхватить кубик, подняв правую лопасть, но не стал этого делать. Кубик попал ему в плечо, где за мгновение до того образовался зубастый рот, поймал зубами кубик, схавал его, заглотил и тут же зарубцевался.
— Я так понимаю, что общей информацией мы теперь располагаем, — констатировал Карриган. — Самое время приступить к основной задаче.
— Приступим, — согласился Михаил, перемещаясь в следующий миг в пространство сети. Их «кабинеты» выглядели отсюда как три огромных металлических куба-контейнера, висящих в пустоте, слабо подсвеченной далекими звездами служб-мегаполисов и огоньками, рассыпанными во множестве по поверхности самих контейнеров. Карриган был уже тут как тут, они вместе подлетели к рифленой передней стенке среднего куба и беспрепятственно проникли сквозь нее в прихожую пустующего офиса.
Пока только в прихожую. Михаил, а с ним и Карриган, оказались в комнате с каменными стенами перед дубовыми (на вид) дверями кабинета, запертыми на здоровенный — дубовый же засов во всю дверь. По сторонам горели факелы, а навстречу им шагнула охрана из трех полуголых витязей в рогатых шлемах и с кривыми ос саблями в руках. Атмосфера прихожей и выбор охраны многое говорили о склонностях человека, с которым им предстояло в ближайшем будущем иметь дело.
Охранник, стоявший в центре, сделал еще шаг вперед, держа саблю перед собой, как на параде, и пророкотал:
— Нельзя!!!
— Зя! — Зя! — Зя! — Зя! — гулко отозвались со всех сторон каменные стены и угрожающе задрожали. Михаил обернулся к Карригану:
— Займись пока охраной, а я… — Он запнулся на полуслове: оказалось, что вместо Карригана рядом уже стоит персонаж какой-то из древних мифологий с неимоверным количеством мускулистых рук, торчащих у него по всему телу, так что и тела-то как такового не было — одни руки со всех сторон, снабженные саблями, что немаловажно, да держащая их пара ног. Ну и голова, что тоже немаловажно, где-то там среди рук проглядывала, наподобие ежика в лесной чащобе. Охранники, увидав перед собою столь очевидного злоумышленника, заблестели глазами и, взявшись покрепче за свои сабли, стали подкрадываться к нему с хищным видом, заходя с трех сторон, как волки на ягненка.
— Действуй! — донеслось до Михаила сквозь лес рук, ловко помахивающих саблями, как-то умудряясь не ударять и даже не позванивать ими друг о Друга.
— Ага, — отозвался Михаил, плавясь в неизвестную науке жидкость и растекаясь по щелям между каменных плит пола. Пока он тек, над ним зазвенело, засверкало, засвистело, заухало и затопало — охрана приступила к пересчету конечностей рукастого налетчика. Михаил тем временем достиг двери и приник к ней своим разжиженным естеством, обтек, прощупывая каждый стык, ища со всех сторон и между бревен хотя бы крохотную лазейку. Поначалу старания его были напрасны — аляповатая с виду дверь оказалась подогнанной на удивление плотно. Но и Михаил был не просто жидкостью, а жидкостью потрясающе текучей, при этом целенаправленно въедливой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45