Но при этом всегда говорила: «К черту веснушки, я поклоняюсь солнцу!»
— Понимаю, — кивнул Дун. — Остальным я говорю, что здесь воссоздано одно местечко на планете Сад. Там давным-давно не принимают иммигрантов, а промышленность сведена к минимуму. Но вы-то знаете, что это такое на самом деле.
— Кроув, — произнесла она. — Мир моего деда! Такой была эта планета до того, как ее заковали в металл. Сталь опоясала ее, подобно громадному поясу целомудрия, навсегда изгнав отсюда жизнь. О Дун, я дам вам все, что пожелаете, только позвольте мне приходить сюда. Вы получите все, что угодно, если в каждое пробуждение я буду проводить здесь по несколько часов!
— Я буду рад принимать вас здесь. Но, надеюсь, вы понимаете, что это означает.
— Вы же все равно чего-то добиваетесь от меня, — парировала она.
— Хотите искупаться? — улыбнулся он.
— Здесь есть вода?
— Озеро. С кристально чистой водой. Правда, немного холодноватой.
— Где?!
Он провел ее к озеру. Она без малейших колебаний сбросила одежду и нырнула. Дун нагнал ее посредине озера, она плыла на спине, любуясь проплывающим по небу облаком.
— Наверное, я умерла, — сказала она. — И очутилась в раю.
— Вы верующая? — удивился Дун.
— Да. Но верующая в себя. Каждый человек создает свой собственный рай. И насколько я вижу, Дун, ваш рай удался на славу. Ну, Дун, должна вам сказать, вы мне понравились. Все остальные, с кем я переговорила сегодня, полные задницы.
— Я не стремлюсь к вершинам власти.
Она усмехнулась и, взмахнув руками, перевернулась. Дун качался на спине рядом с ней, и слова смешивались с шумом воды, плескающейся вокруг них.
— А теперь полный перечень, мистер Дун, — сказала она.
— Ну, — начал он, — как я уже говорил, мне принадлежит один из отделов министерства колонизации.
— Дальше.
— А также все остальные отделы министерства. Плюс все остальные министерства.
— Все до единого? — спросила она.
— В большей или меньшей степени. Хотя этого никто не знает. Я просто владею людьми, которые владеют теми, кто управляет этими министерствами. Так что неотложных дел у меня не так уж и много.
— Умный ход. Пускай себе думают, что свободны. А дальше?
— Дальше?
— Ну, дальнейший список.
— Это все. Министерства. А уже министерства управляют всем остальным.
— Не всем. Сомек в их компетенцию не входит, — поправила она.
— Ах да, независимый, недостижимый институт. Одна лишь Мать имеет право устанавливать правила в Сонных Залах.
— Но вы и им завладели, не так ли?
— Вообще-то сомек был моей первой целью. Он позволил мне решать, кого и когда будить. Очень полезный рычаг. Кроме того, теперь я могу избавляться от нежелательных мне людей. Если они слабы, я перевожу их на самые нижние уровни сомека, и они быстро умирают. Или наоборот, закидываю на самый верх — это если они достаточно сильны. Таким образом, они не вертятся у меня под ногами.
— Так, значит, это вы правите империей?
— Верно, — ответил Дун.
— И вы привели меня сюда, чтобы убить?
Плеснув водой, Дун перевернулся на живот.
— Надеюсь, на самом деле вы так не думаете? — с тревогой спросил он. — Я бы никогда не осмелился поднять на вас руку, никогда. Я слишком вами восхищаюсь. Я построил свою жизнь на примере вашей. Вы ведь с самого начала управляли империей, тогда как все думали, что настоящий император — ваш муж, Селвок, этот озабоченный самец.
— Ну, от самца в нем было не так уж и много, — возразила Мать. — Во всяком случае, ребенка он так и не зачал.
— Именно, Мать. Поэтому вы единственная, кто может остановить меня. И я знал, что рано или поздно вы поймете, кто я такой и к чему я иду. Я с нетерпением ждал этой встречи.
— Неужели? К сожалению, для меня она явилась полным сюрпризом.
— Ну да? — Дун кролем поплыл к берегу и вылез из воды. Немного погодя Мать последовала за ним. Выйдя на берег, она обнаружила его лежащим в траве.
— Вы правы, — призналась она. — Я давно ждала встречи с вами. С тем вором, который отнимет у меня все, что я имею.
— Не все, — поправил ее Дун. — И я не вор. Всего лишь наследник.
— Я намереваюсь жить вечно, — сказала она.
— Если все пойдет, как я планирую, ваша мечта осуществится.
— Но вам же не просто нужна моя империя, Дун. Вы не хотите просто наследовать.
— Можете считать это трамплином. Если б вы не построили эту империю, мне бы пришлось строить все самому.
А так как империя уже построена, я должен буду разрушить ее и на ее останках возвести что-нибудь лучшее, более надежное, чем это.
— Более надежное, чем эта империя? — удивилась она.
— Неужели вы не чувствуете запах разложения, витающий в воздухе? На этой планете нет ничего живого. Все мертво, все бесследно сгинуло. Люди. Атмосфера, камень.
И вся Империя такая. Я собираюсь поддать ей жару.
— Поддать жару! — хихикнула она. — Так говорили старики, когда я была еще совсем маленькой!
— Я изучаю прошлое, — сказал Дун. — Прошлое будет в новинку в этом мире. Вы великая женщина. Вы создали прекрасную империю.
Она была счастлива. Солнечные лучи грели ее спину впервые за десятки лет (на самом-то деле с тех пор прошли века, но она все это время проспала и даже не заметила этого); она купалась в чистой воде; кроме того, она познакомилась с человеком, который, может быть, очень может быть, способен сравниться с ней.
— Чего вы хотите от меня? Сделать вас лордом-канцлером? Выйти за вас замуж?
Дун отрицательно помотал головой, отвергая предложенное:
— Дослушайте меня до конца. Не препятствуйте мне.
Не давите на меня. Мне нужно еще несколько столетий, и тогда все рухнет.
— И все-таки я еще могу остановить вас, — заметила она.
— Знаю, — ответил он. — Но прошу вас не делать этого.
Вас никто не мог остановить. Я хочу, чтобы вы позволили мне испытать собственные силы.
— Договорились. Но вы тоже должны кое-что пообещать мне.
— Что же?
— Когда вы исполните задуманное и все — как вы сказали — рухнет, возьмите меня с собой.
— Вы серьезно?
— В той вселенной, которую вы собираетесь построить, нет места Матери, Абнер.
— Но, может быть, там найдется местечко для Рэйчел Кроув?
Имя прозвучало, подобно раскату грома. Никто не называл ее по имени с тех пор…, с тех пор как…
Она снова превратилась в девушку, и мужчина, равный ей, лежал рядом. Она потянулась к нему, обвила его тело руками и прошептала:
— Возьми меня с собой. Возьми меня.
Что он и сделал.
Они лежали в траве и смотрели на закат. Она испытывала такое удовлетворение, которого не ведала даже тогда, на утесе планеты Кроув, в тот самый день, когда началась ее карьера покорительницы. Только на этот раз покорили ее, она знала это и была совсем не против.
— Когда я буду просыпаться, — сказала она, — каждый раз ты должен будешь посвящать меня в свои планы.
Ты должен показывать, что ты построил, и все объяснять.
— Хорошо, — согласился он. — Но ты не будешь пытаться исправить сделанное мной.
— Я даже думать об этом не буду. Ведь я нарушу наш Договор.
— А ты не очень хороша в сексе, — сказал Дун.
— Ты тоже, — рассмеялась она. — Да и какого черта?
Кому какое дело?
***
Мать вернулась всего за полчаса до своего церемониального появления на Дне Пробуждения Матери, вечеринке, которую устраивало высшее общество Капитолия. Наб рвал и метал.
— Вы только подумайте, сколько беспокойств вы нам причинили!
Она посмотрела на него искоса и нахмурилась:
— Я провела день в хорошей компании. А вы?
Наб бросил взгляд на Дента:
— Боюсь, что не очень.
Дент нервно захихикал.
— Какого черта, парень? — зарычала на него Мать. — Ты что, вообще не умеешь сердиться? Господи, какая скука, когда все вокруг скачут на задних лапках! Ну, вечеринка уже началась? Где мой нынешний наряд?
Принесли платье, и семь женщин помогли ей одеться.
Она с изумлением посмотрела на открытую грудь:
— Что, сейчас такая мода?
Наб покачал головой:
— Скажем так, оно чуть более скромное, чем сейчас принято. Мне показалось, что сегодня вам захочется надеть что-нибудь вроде этого…
— Мне? Скромное? — Она расхохоталась. — О, это лучшее пробуждение из тех, что я помню. Лучшее за долгие-долгие годы, Наб. Ты можешь остаться, но мальчишку уволь.
Найди себе помощника посмышленее. Этот парень — задница. Да, и пришли мне лорда-канцлера.
Вошел канцлер, кланяясь как заведенный и бормоча извинения за неудачные отчеты некоторых министерств.
— Все пытались лгать мне, — сказала она. — Вот и увольте всех до единого. Хотя нет, министра колонизации оставьте. И его помощника. Эти двое произвели на меня впечатление. Их не трогайте. А что касается непосредственно вас, чтобы больше в отчете врак не было. Понятно? Если уж приходится лгать, так делайте это убедительно. А этим россказням даже пятилетний мальчишка не поверил бы.
— Я никогда не осмелюсь лгать вам, Мать.
— Я прекрасно понимаю, что Императрица я всего лишь номинально. Поэтому, мальчик мой, не надо меня опекать.
Лучше проконтролируйте, чтобы отчетов о плохой работе министерств было поменьше. Понятно?
— Все понял.
— А этот помощник министра колонизации, он умный парень. Я хочу, чтобы в следующий раз, когда я проснусь, он был готов к новой встрече со мной. И не вздумайте лишить его работы. Я, конечно, слишком к нему добра, но он мил.
Канцлер кивнул.
— А теперь возьмите меня под руку. Черт с ним, с расписанием. Мы отправляемся на вечеринку.
Наб проводил ее взглядом.
— Я что, действительно уволен? — уточнил Дент.
— Да, юноша. Я же предупреждал тебя. Будь естественным. Жаль. Из тебя мог выйти толк.
— Но что мне теперь делать?
Наб пожал плечами.
— Уволенным самой Матерью работа всегда найдется.
Не беспокойся.
— Я хочу убить ее.
— Почему? Она оказала тебе большую услугу. Теперь тебе не придется смотреть каждый раз, как она из себя корчит невесть что. Сука. Жаль, что она десять лет не Спит.
— Так вы действительно ее ненавидите? — удивился Дент.
— Ненавижу? Думаю, да. — И Наб отвернулся. — Убирайся, Дент. Если она снова увидит тебя здесь, то и меня уволит.
Дент ушел, а Наб подошел к спискам и выбрал еще одного дурака, который обязательно раздразнит Мать. Помощник очень важен. Чем он глупее, тем выгоднее он оттеняет Наба.
«Ненавижу ли я ее?» — подумал Наб.
Он не знал. Помнил только момент ее пробуждения, когда она обнаженная лежит на постели. Тогда он чувствовал отнюдь не ненависть.
***
Вечеринка была долгой и занудной, впрочем, как и всегда. Но Мать прекрасно знала, насколько это важно — временами появляться на людях. Ее должны видеть каждое пробуждение, в строго определенный день, иначе когда-нибудь она исчезнет, и никто не заметит ее отсутствия. Поэтому она ходила кругами по залам, знакомилась с девушками, которые только-только начали пользоваться сомеком, отшивала щеголей и хлыщей, которые вечно вертелись вокруг двора, раскланивалась со стариками и старухами, с которыми впервые повстречалась несколько столетий назад, когда они были молодыми.
Она казалась всем эдаким живым укором. Какого бы уровня сомека они ни достигли, как бы высоко ни поднялись, она все равно была выше. И сколько бы столетий они ни прожили, им никогда не увидеть ее стареющей. «Я буду жить вечно», — напомнила она себе.
Но здесь, среди людей, которые искренне верили в важность этой вечеринки, мысль о вечной жизни только угнетала.
— Я устала, — обратилась она к канцлеру. Тот сразу махнул кому-то рукой, и оркестр заиграл какую-то мелодию, пришедшую из седой древности («Она считалась старинной, еще когда я была маленькой», — подумала она), и гости выстроились в шеренги. Около часа она прощалась со всеми, и придворные наконец разошлись.
— Закончилось, — вздохнула она. — Наконец-то. Слава небесам.
И направилась наверх, к себе в комнату. Наверняка рабочие еще стучат там молотками, стараются. Делают вид, якобы демонтируют петлеоборудование. Ее всегда интересовало, неужели они считают, что ее так легко обмануть? И этот Наб, хитрая сволочь. Подлец, конечно, но… С такими лучше всего иметь дело. Ничего, ближайшее время он будет под рукой.
Она опустилась на краешек кровати и принялась расчесывать волосы. Не потому что они спутались, просто у нее было хорошее настроение. Она взглянула на себя в зеркало и с гордостью отметила, что тело ее еще в форме. Еще желанна, хоть уже и не молода. «Подходящая пара для Дуна, — сказала она себе. — Подходящая пара для любого мужика, вот только большинство мужчин в подметки мне не годятся. Я играла в их игры и выигрывала. Даже если моя власть лишь фикция, с этой фикцией следует быть осторожным. А Дун…» Он за нее. Ее сторонник. Ему можно доверять.
Ой, можно ли?
Она лежала на кровати и смотрела на потолок, на фреску, в точности повторяющую одну из тех, что еще много веков назад рассыпались в пыль на планете Земля. Обнаженный мужчина протягивал руку, пытаясь коснуться пальца Бога. Она точно знала, что это Бог, поскольку он был самым ужасным существом, нарисованным на потолке. Это Бог и никто другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
— Понимаю, — кивнул Дун. — Остальным я говорю, что здесь воссоздано одно местечко на планете Сад. Там давным-давно не принимают иммигрантов, а промышленность сведена к минимуму. Но вы-то знаете, что это такое на самом деле.
— Кроув, — произнесла она. — Мир моего деда! Такой была эта планета до того, как ее заковали в металл. Сталь опоясала ее, подобно громадному поясу целомудрия, навсегда изгнав отсюда жизнь. О Дун, я дам вам все, что пожелаете, только позвольте мне приходить сюда. Вы получите все, что угодно, если в каждое пробуждение я буду проводить здесь по несколько часов!
— Я буду рад принимать вас здесь. Но, надеюсь, вы понимаете, что это означает.
— Вы же все равно чего-то добиваетесь от меня, — парировала она.
— Хотите искупаться? — улыбнулся он.
— Здесь есть вода?
— Озеро. С кристально чистой водой. Правда, немного холодноватой.
— Где?!
Он провел ее к озеру. Она без малейших колебаний сбросила одежду и нырнула. Дун нагнал ее посредине озера, она плыла на спине, любуясь проплывающим по небу облаком.
— Наверное, я умерла, — сказала она. — И очутилась в раю.
— Вы верующая? — удивился Дун.
— Да. Но верующая в себя. Каждый человек создает свой собственный рай. И насколько я вижу, Дун, ваш рай удался на славу. Ну, Дун, должна вам сказать, вы мне понравились. Все остальные, с кем я переговорила сегодня, полные задницы.
— Я не стремлюсь к вершинам власти.
Она усмехнулась и, взмахнув руками, перевернулась. Дун качался на спине рядом с ней, и слова смешивались с шумом воды, плескающейся вокруг них.
— А теперь полный перечень, мистер Дун, — сказала она.
— Ну, — начал он, — как я уже говорил, мне принадлежит один из отделов министерства колонизации.
— Дальше.
— А также все остальные отделы министерства. Плюс все остальные министерства.
— Все до единого? — спросила она.
— В большей или меньшей степени. Хотя этого никто не знает. Я просто владею людьми, которые владеют теми, кто управляет этими министерствами. Так что неотложных дел у меня не так уж и много.
— Умный ход. Пускай себе думают, что свободны. А дальше?
— Дальше?
— Ну, дальнейший список.
— Это все. Министерства. А уже министерства управляют всем остальным.
— Не всем. Сомек в их компетенцию не входит, — поправила она.
— Ах да, независимый, недостижимый институт. Одна лишь Мать имеет право устанавливать правила в Сонных Залах.
— Но вы и им завладели, не так ли?
— Вообще-то сомек был моей первой целью. Он позволил мне решать, кого и когда будить. Очень полезный рычаг. Кроме того, теперь я могу избавляться от нежелательных мне людей. Если они слабы, я перевожу их на самые нижние уровни сомека, и они быстро умирают. Или наоборот, закидываю на самый верх — это если они достаточно сильны. Таким образом, они не вертятся у меня под ногами.
— Так, значит, это вы правите империей?
— Верно, — ответил Дун.
— И вы привели меня сюда, чтобы убить?
Плеснув водой, Дун перевернулся на живот.
— Надеюсь, на самом деле вы так не думаете? — с тревогой спросил он. — Я бы никогда не осмелился поднять на вас руку, никогда. Я слишком вами восхищаюсь. Я построил свою жизнь на примере вашей. Вы ведь с самого начала управляли империей, тогда как все думали, что настоящий император — ваш муж, Селвок, этот озабоченный самец.
— Ну, от самца в нем было не так уж и много, — возразила Мать. — Во всяком случае, ребенка он так и не зачал.
— Именно, Мать. Поэтому вы единственная, кто может остановить меня. И я знал, что рано или поздно вы поймете, кто я такой и к чему я иду. Я с нетерпением ждал этой встречи.
— Неужели? К сожалению, для меня она явилась полным сюрпризом.
— Ну да? — Дун кролем поплыл к берегу и вылез из воды. Немного погодя Мать последовала за ним. Выйдя на берег, она обнаружила его лежащим в траве.
— Вы правы, — призналась она. — Я давно ждала встречи с вами. С тем вором, который отнимет у меня все, что я имею.
— Не все, — поправил ее Дун. — И я не вор. Всего лишь наследник.
— Я намереваюсь жить вечно, — сказала она.
— Если все пойдет, как я планирую, ваша мечта осуществится.
— Но вам же не просто нужна моя империя, Дун. Вы не хотите просто наследовать.
— Можете считать это трамплином. Если б вы не построили эту империю, мне бы пришлось строить все самому.
А так как империя уже построена, я должен буду разрушить ее и на ее останках возвести что-нибудь лучшее, более надежное, чем это.
— Более надежное, чем эта империя? — удивилась она.
— Неужели вы не чувствуете запах разложения, витающий в воздухе? На этой планете нет ничего живого. Все мертво, все бесследно сгинуло. Люди. Атмосфера, камень.
И вся Империя такая. Я собираюсь поддать ей жару.
— Поддать жару! — хихикнула она. — Так говорили старики, когда я была еще совсем маленькой!
— Я изучаю прошлое, — сказал Дун. — Прошлое будет в новинку в этом мире. Вы великая женщина. Вы создали прекрасную империю.
Она была счастлива. Солнечные лучи грели ее спину впервые за десятки лет (на самом-то деле с тех пор прошли века, но она все это время проспала и даже не заметила этого); она купалась в чистой воде; кроме того, она познакомилась с человеком, который, может быть, очень может быть, способен сравниться с ней.
— Чего вы хотите от меня? Сделать вас лордом-канцлером? Выйти за вас замуж?
Дун отрицательно помотал головой, отвергая предложенное:
— Дослушайте меня до конца. Не препятствуйте мне.
Не давите на меня. Мне нужно еще несколько столетий, и тогда все рухнет.
— И все-таки я еще могу остановить вас, — заметила она.
— Знаю, — ответил он. — Но прошу вас не делать этого.
Вас никто не мог остановить. Я хочу, чтобы вы позволили мне испытать собственные силы.
— Договорились. Но вы тоже должны кое-что пообещать мне.
— Что же?
— Когда вы исполните задуманное и все — как вы сказали — рухнет, возьмите меня с собой.
— Вы серьезно?
— В той вселенной, которую вы собираетесь построить, нет места Матери, Абнер.
— Но, может быть, там найдется местечко для Рэйчел Кроув?
Имя прозвучало, подобно раскату грома. Никто не называл ее по имени с тех пор…, с тех пор как…
Она снова превратилась в девушку, и мужчина, равный ей, лежал рядом. Она потянулась к нему, обвила его тело руками и прошептала:
— Возьми меня с собой. Возьми меня.
Что он и сделал.
Они лежали в траве и смотрели на закат. Она испытывала такое удовлетворение, которого не ведала даже тогда, на утесе планеты Кроув, в тот самый день, когда началась ее карьера покорительницы. Только на этот раз покорили ее, она знала это и была совсем не против.
— Когда я буду просыпаться, — сказала она, — каждый раз ты должен будешь посвящать меня в свои планы.
Ты должен показывать, что ты построил, и все объяснять.
— Хорошо, — согласился он. — Но ты не будешь пытаться исправить сделанное мной.
— Я даже думать об этом не буду. Ведь я нарушу наш Договор.
— А ты не очень хороша в сексе, — сказал Дун.
— Ты тоже, — рассмеялась она. — Да и какого черта?
Кому какое дело?
***
Мать вернулась всего за полчаса до своего церемониального появления на Дне Пробуждения Матери, вечеринке, которую устраивало высшее общество Капитолия. Наб рвал и метал.
— Вы только подумайте, сколько беспокойств вы нам причинили!
Она посмотрела на него искоса и нахмурилась:
— Я провела день в хорошей компании. А вы?
Наб бросил взгляд на Дента:
— Боюсь, что не очень.
Дент нервно захихикал.
— Какого черта, парень? — зарычала на него Мать. — Ты что, вообще не умеешь сердиться? Господи, какая скука, когда все вокруг скачут на задних лапках! Ну, вечеринка уже началась? Где мой нынешний наряд?
Принесли платье, и семь женщин помогли ей одеться.
Она с изумлением посмотрела на открытую грудь:
— Что, сейчас такая мода?
Наб покачал головой:
— Скажем так, оно чуть более скромное, чем сейчас принято. Мне показалось, что сегодня вам захочется надеть что-нибудь вроде этого…
— Мне? Скромное? — Она расхохоталась. — О, это лучшее пробуждение из тех, что я помню. Лучшее за долгие-долгие годы, Наб. Ты можешь остаться, но мальчишку уволь.
Найди себе помощника посмышленее. Этот парень — задница. Да, и пришли мне лорда-канцлера.
Вошел канцлер, кланяясь как заведенный и бормоча извинения за неудачные отчеты некоторых министерств.
— Все пытались лгать мне, — сказала она. — Вот и увольте всех до единого. Хотя нет, министра колонизации оставьте. И его помощника. Эти двое произвели на меня впечатление. Их не трогайте. А что касается непосредственно вас, чтобы больше в отчете врак не было. Понятно? Если уж приходится лгать, так делайте это убедительно. А этим россказням даже пятилетний мальчишка не поверил бы.
— Я никогда не осмелюсь лгать вам, Мать.
— Я прекрасно понимаю, что Императрица я всего лишь номинально. Поэтому, мальчик мой, не надо меня опекать.
Лучше проконтролируйте, чтобы отчетов о плохой работе министерств было поменьше. Понятно?
— Все понял.
— А этот помощник министра колонизации, он умный парень. Я хочу, чтобы в следующий раз, когда я проснусь, он был готов к новой встрече со мной. И не вздумайте лишить его работы. Я, конечно, слишком к нему добра, но он мил.
Канцлер кивнул.
— А теперь возьмите меня под руку. Черт с ним, с расписанием. Мы отправляемся на вечеринку.
Наб проводил ее взглядом.
— Я что, действительно уволен? — уточнил Дент.
— Да, юноша. Я же предупреждал тебя. Будь естественным. Жаль. Из тебя мог выйти толк.
— Но что мне теперь делать?
Наб пожал плечами.
— Уволенным самой Матерью работа всегда найдется.
Не беспокойся.
— Я хочу убить ее.
— Почему? Она оказала тебе большую услугу. Теперь тебе не придется смотреть каждый раз, как она из себя корчит невесть что. Сука. Жаль, что она десять лет не Спит.
— Так вы действительно ее ненавидите? — удивился Дент.
— Ненавижу? Думаю, да. — И Наб отвернулся. — Убирайся, Дент. Если она снова увидит тебя здесь, то и меня уволит.
Дент ушел, а Наб подошел к спискам и выбрал еще одного дурака, который обязательно раздразнит Мать. Помощник очень важен. Чем он глупее, тем выгоднее он оттеняет Наба.
«Ненавижу ли я ее?» — подумал Наб.
Он не знал. Помнил только момент ее пробуждения, когда она обнаженная лежит на постели. Тогда он чувствовал отнюдь не ненависть.
***
Вечеринка была долгой и занудной, впрочем, как и всегда. Но Мать прекрасно знала, насколько это важно — временами появляться на людях. Ее должны видеть каждое пробуждение, в строго определенный день, иначе когда-нибудь она исчезнет, и никто не заметит ее отсутствия. Поэтому она ходила кругами по залам, знакомилась с девушками, которые только-только начали пользоваться сомеком, отшивала щеголей и хлыщей, которые вечно вертелись вокруг двора, раскланивалась со стариками и старухами, с которыми впервые повстречалась несколько столетий назад, когда они были молодыми.
Она казалась всем эдаким живым укором. Какого бы уровня сомека они ни достигли, как бы высоко ни поднялись, она все равно была выше. И сколько бы столетий они ни прожили, им никогда не увидеть ее стареющей. «Я буду жить вечно», — напомнила она себе.
Но здесь, среди людей, которые искренне верили в важность этой вечеринки, мысль о вечной жизни только угнетала.
— Я устала, — обратилась она к канцлеру. Тот сразу махнул кому-то рукой, и оркестр заиграл какую-то мелодию, пришедшую из седой древности («Она считалась старинной, еще когда я была маленькой», — подумала она), и гости выстроились в шеренги. Около часа она прощалась со всеми, и придворные наконец разошлись.
— Закончилось, — вздохнула она. — Наконец-то. Слава небесам.
И направилась наверх, к себе в комнату. Наверняка рабочие еще стучат там молотками, стараются. Делают вид, якобы демонтируют петлеоборудование. Ее всегда интересовало, неужели они считают, что ее так легко обмануть? И этот Наб, хитрая сволочь. Подлец, конечно, но… С такими лучше всего иметь дело. Ничего, ближайшее время он будет под рукой.
Она опустилась на краешек кровати и принялась расчесывать волосы. Не потому что они спутались, просто у нее было хорошее настроение. Она взглянула на себя в зеркало и с гордостью отметила, что тело ее еще в форме. Еще желанна, хоть уже и не молода. «Подходящая пара для Дуна, — сказала она себе. — Подходящая пара для любого мужика, вот только большинство мужчин в подметки мне не годятся. Я играла в их игры и выигрывала. Даже если моя власть лишь фикция, с этой фикцией следует быть осторожным. А Дун…» Он за нее. Ее сторонник. Ему можно доверять.
Ой, можно ли?
Она лежала на кровати и смотрела на потолок, на фреску, в точности повторяющую одну из тех, что еще много веков назад рассыпались в пыль на планете Земля. Обнаженный мужчина протягивал руку, пытаясь коснуться пальца Бога. Она точно знала, что это Бог, поскольку он был самым ужасным существом, нарисованным на потолке. Это Бог и никто другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22