— Думаю, это все от того, что ты кофе пьешь. Говорят, кофеин вреден, почему бы тебе не попытаться пить меньше кофе иди заменить его чем-то? Фруктовым соком или даже водой.
— Ты не понимаешь, — резко и раздраженно сказала она. Внезапно она решила, что скажет ему. Разве не говорят, что разделенная беда — это полбеды? Но, может быть, к ее мужу это не относится, его заботят лишь проблемы финансового рода. Но все равно он должен узнать, раньше или позже. Она не могла вспомнить, сказала ли она Саре. А где же, кстати, Сара? Но сейчас это не имело значения.
— Может быть, у тебя какой-то летний вирус, — пробормотал он невнятно. — Летом всегда бывают вирусы.
— Нет, — она сделала глубокий вдох, заставила себя произнести эти слова. — Я беременна, Гвин!
Он непонимающе смотрел на нее. Глаза его казались остекленевшими, серая пленка, покрывавшая их, медленно сползала. Губы его задвигались, сначала беззвучно, потом он проворчал:
— Ты что?
— Беременна. Жду ребенка. Попалась. Можешь назвать это, как хочешь, используя любое грубое выражение.
Лицо Гвина Мейса утратило свой обычный здоровый цвет, щеки его побледнели, кадык заходил ходуном.
— Это невозможно! — он собирался рассердиться, Рут достаточно хорошо знала все признаки надвигающегося гнева. Врач сказал, что ему нельзя волноваться, но, черт возьми, она слишком ему потакала. Ему придется смириться, потому что он будет ей нужен.
— Ты во всем виноват, — резко сказал она. — Мне этот секс совсем не нужен, но ты все время требовал, а я позволяла тебе, чтобы ублажить. Теперь тебе придется расплачиваться за свое удовольствие. Ты утверждал, что презерватив не нужен, и я попалась во время климакса!
— Боже мой! — он откинулся на подушки, уставился в потолок. — Но мы же можем что-то предпринять.
— Например?
— В твоем возрасте ты легко можешь сделать аборт.
— Я не хочу делать аборт, Гвин. Более того, я не собираюсь делать аборт, и ты не сможешь меня заставить.
— Боже ты мой! — на бледных щеках Гвина выступили два одинаковых красных пятна. — Ладно, если ты настаиваешь на том, чтобы рожать, не впутывай меня в это дело. Позже ты сможешь отдать его на воспитание.
— Ты, очевидно, не знаком с новым законом о деторождении, — в этот момент она ненавидела его сильнее, чем в любой другой период их супружества. Эгоистичная свинья, ему нет ни до кого дела.
— Я не слышал ни о каком законе, — ответил он.
— Конечно, я и не ожидала, что ты будешь интересоваться, если там нет для тебя денежной выгоды. — ей вдруг захотелось отвесить ему пощечину, со всей силы. — Они сокращают численность населения, иначе планета умрет от голода, не будет хватать еды, все окажутся без работы. Ни одной семье не позволено иметь больше одного ребенка. А если закон нарушить, они могут посадить тебя в тюрьму. И они забирают ребенка, ты никогда не увидишь его. Вероятно, они его усыпляют. Ну, теперь ты понимаешь?
— Тогда тебе придется сделать аборт, если не хочешь отправиться в тюрьму!
— Подонок! — она никогда еще в жизни не ругалась, кроме тех исключительных случаев, когда иногда произносила плохие слова про себя, но сейчас он вывел ее из себя. — Я не собираюсь делать аборт, а штраф придется платить тебе, потому что у меня нет денег. И оба родителя отправятся в тюрьму. Подумай об этом!
Это заставило его замолчать. Она наблюдала, как он все ниже опускался в постели, хватаясь за простыню, пытаясь натянуть ее на себя. Ты не можешь спрятаться в постели, Гвин, тебе придется смириться с фактом, что у нас скоро будет ребенок.
— Где ты узнала всю эту чушь? — из-под простыни виднелись только его глаза.
— Я прочла об этом в газетах. — Не спрашивай меня, в каких, потому что я не помню. Или видела по телевизору. Я не знаю. Я только знаю, что это правда.
— Где Сара? — спросил он шепотом, как будто искал какую-то поддержку от своей дочери. Он умел управлять Сарой, и она была за него. Много раз из-за них Рут в слезах поднималась в спальню.
— Я... — Рут закрыла глаза, потрясла головой, как будто пыталась припомнить. — Да, я помню. Она уехала отдыхать с Норманом.
— Что?!
— Ты слышал. Мы старались отговорить ее от этого, но у нас ничего не вышло. — Рут провела рукой по глазам. Им только не хватает сейчас, чтобы Сара объявила, что она находится в интересном положении, чтобы все они влипли. — Я думаю, нам следует смириться с этим, Гвин. Сейчас восьмидесятые годы, не пятидесятые. Мы не можем силой держать детей дома. Мы планировали приехать сюда, чтобы они находились с нами и мы могли бы за ними присматривать. Но подростки больше не ездят на отдых с родителями. Здесь только ты да я, и у нас возникла проблема.
— Понимаю, — глаза его были закрыты, он выглядел усталым, — но я должен отдохнуть, Рут. Ты же знаешь, что сказал врач.
— Отдохни, спи, сколько хочешь, — она стала одеваться, благоразумно открыв дверцу платяного шкафа и спрятавшись за ней, чтобы он не смог увидеть ее, когда она будет снимать ночную сорочку. — Пойду пройдусь, день прекрасный, прогуляюсь по лагерю. Если я тебе понадоблюсь, я около часа приду на ленч в ресторан. Бр-р-р. Не думаю. что смогу даже смотреть на еду!
Он закрылся простыней с головой, лежал и слушал, как она передвигается, шуршит одеждой, чистит зубы в ванной. Быстрые шаги, хлопнула дверью. Он остался совсем один.
Все это очень странно. И в вихре его мыслей одна вдруг поразила его, заставила напрячься и зажмуриться в темноте спальни. Если Рут беременна, то, может быть, отец ее ребенка кто-то другой! Другой мужчина!
Он сел, отбросил простыню. Он увидел в зеркале открытой дверцы шкафа свое отражение — осунувшееся, потемневшее от гнева лицо.
— Ах ты сука! — закричал он. — Сука подлая, ты тут спала со всеми подряд, а теперь пытаешься обвинить меня! И я почти что попался. Боже, да ты проклянешь тот день, когда родилась, дай мне до тебя добраться!
Он встал с постели, покачнулся, упал на матрас, растянулся. Ужасно. Он не помнит, как ослаб. Лежа в постели, он услышал, как кто-то стучит костяшками пальцев по входной двери.
Внезапно его обуял страх: кто-то стоит у двери и хочет войти. Кто-то чужой, это не может быть Рут, потому что у нее свой ключ, а больше он никого не ждет. Он с трудом натянул одежду. Из мятых брюк вылезала рубашка, волосы растрепаны.
Стук раздался вновь, на этот раз настоятельный.
— Подождешь... Проклятье... — Кто это может быть?
Он никак не мог надеть как следует носки, пятки сползали в сторону. Он сунул ноги в туфли без задников, прошлепал в прихожую.
— Иду, иду!
На пороге стоял паренек со свежим лицом, рубашка с открытым воротом заправлена в аккуратные джинсы. Масса веснушек и сияющие глаза. Знакомое лицо. Чтобы вспомнить его, Гвину пришлось напрячься. Конечно же, это Норман Тонг, приятель Сары. Какого хрена он сюда приперся?
— Здравствуйте, мистер Мейс! Все-таки я приехал.
— Это я вижу! — Гвин придерживал дверь ногой, он не собирался разрешать этому прохвосту вваливаться сюда, как к себе домой. Парень слишком уж нахальный, по его, Гвина, мнению, он и пальцем не пошевелил после окончания школы, сразу сел на пособие и сидит до сих пор. Но котелок у него варит — решил жениться на дочери состоятельного человека, пусть, мол, он содержит эту парочку. Умно, но с Гвином Мейсом такие штучки не пройдут. Нет уж, сэр!
Парень намеревался войти в шале; Гвин прикрыл дверь еще чуть-чуть.
— Не стоит пытаться, отвали, приятель.
— Я... — Норман Тонг был явно шокирован, он отступил на шаг назад. — Сара...
— Послушай, друг, — Гвин выдвинул челюсть. — Что ты и моя дочь собираетесь делать — ваша забота. Вероятно, я не смогу остановить вас в наше время и в вашем возрасте. Но платить за все вы должны сами. Я вас снабжать не намерен. Ясно? Мы с женой приехали сюда, чтобы спокойно отдохнуть. Нам это необходимо. И уж ни в коем случае мы не хотим, чтобы вы тут вдвоем ошивались. Так что можешь отвалить! И можешь передать моей дочери, что я сказал!
Гвин хлопнул дверью, отвернулся. Что за чертов хам! Столько шуму было насчет того, чтобы они могли поехать вдвоем и позабавляться, чтобы им не нужно было прислушиваться, не вернулись ли мы раньше времени, а теперь вот столкнулись с реальностями жизни! Денежки вам нужны! Решили, что поедут в лагерь и получат от папочки деньги, а когда они опять кончатся, поедут и получат еще! Не выйдет, со мной этот номер не пройдет! Валяйтесь в постели, сколько влезет, но не ждите, что я буду это оплачивать!
У Гвина закружилась голова, перед глазами поплыло. Ему показалось, что пол прихожей поднялся перед ним, что он идет в спальню, будто поднимается в гору. Он рухнул на постель. Это волнение ему не на пользу; сначала Рут, теперь вот этот болван. Семья — это пустая трата времени, лучше быть одному.
* * *
Норман Тонг отошел от закрывшейся двери совершенно ошеломленный. Он постоял, ожидая, что дверь снова откроется. Чтобы вылить на него поток новых оскорблений, это уж точно. Он вздрогнул. Но дверь не открылась.
— Черт побери! — он говорил вслух. — Старик Гвин наконец-то тронулся. Этого давно следовало ожидать.
Он медленно пошел прочь, не зная, что ему делать. Этот отдых с Мейсами с самого начала не обещал ничего хорошего, он предупреждал Сару. Он знал, что ничего не получится, что это безумие. Мейсы неохотно заказали ему место в отдельном шале, так что он и не был бы частью семейной компании на отдыхе, просто дополнением, довеском. Они согласились на его приезд под нажимом, потому что в противном случае он мог бы уехать в другое место с их дочерью, и они могли бы там переспать! Как же — с Сарой! Он, конечно, любил ее, но она находилась под слишком уж большим влиянием матери, ее правильного образа жизни, а обе они были под каблуком у старика.
Но факт оставался фактом, он здесь, и собирается остаться. По всей вероятности, Сара отправилась куда-то с матерью, может быть, мать увела ее нарочно, чтобы подержать подальше от Нормана еще несколько часов. Они такие. Но у старика Гвина наконец-то крыша поехала. Ну и отдых мне предстоит, подумал Норман.
Он не собирался опять идти в шале Мейсов. Да пошли они! Сара знает, где его найти — шале номер 13 в Сосновом лагере. Она рано или поздно появится. Так что лучше идти в свое шале и ждать ее там.
День тянулся медленно. В час он пошел в закусочную, купил пирог и чипсы, взял еду с собой, чтобы поесть в шале. Он не хотел долго отсутствовать — вдруг Сара придет.
Два часа. Ее все еще нет. Не стоит беспокоиться. Рут Мейс, несомненно, решила увести дочь на весь день, они, вероятно, не могут выдержать общество Гвина, и кто в состоянии обвинить их. Может быть, они поехали в город за покупками или на экскурсию в горы. Возможных вариантов множество. Он подождет.
День был невыносимо жаркий, и он заснул в кресле. Когда он проснулся, был уже седьмой час. Боже, пора бы им вернуться! Он подавил соблазн отправиться в Красный лагерь и узнать. Нет, его только опять оскорбят. Пусть она придет сюда сама. В любом случае у него есть талон на обед в ресторане за столиком Мейсов, так что они встретятся. Они, конечно, сделают вид, будто ничего не произошло.
Ресторан был полон. Норман стоял в дверях, неуверенно оглядываясь по сторонам.
— Могу я помочь вам, сэр? — к нему подошел улыбающийся служащий лагеря в желтой форме.
— А... да, — Норман протянул ему свой талон. — Я с Мейсами. Я только что приехал. Может быть, вы покажете мне, где их столик?
— Следуйте за мной, сэр, — служащий стал пробираться через переполненный зал, остановился перед столиком с четырьмя приборами. — Это здесь, сэр. Официантка сейчас подойдет.
Норман выдвинул стул, сел. Внезапно его охватило чувство одиночества, ему показалось, что никто больше не придет. Но это же глупо: Гвин просто не может платить за еду и не есть! Этот тип — ужасный жадюга, если речь идет о еде. Они скоро придут, повторял он про себя.
— Будете заказывать, сэр?
Норман поднял глаза. Молодая официантка стояла, держа наготове блокнот, проявляя нетерпение. Я занята, пожалуйста, не заставляйте меня ждать.
— Я кое-кого жду, — он указал на три пустых места. — Я лучше подожду еще, если вы не возражаете.
Она отошла без слов. Типичный лагерь отдыха, решил он, вечная спешка, ни у кого нет ни минуты покоя. Он взял меню, стал бесцельно листать его, не читая. Он был полон дурных предчувствий, совсем не голоден. Опять у него возникло чувство, что Мейсы не придут. Может быть, Рут и Сара повздорили с Гвином и уехали домой. Это маловероятно, но если это так, то они оставили бы ему записку в регистратуре.
19. 30. Он оборачивался каждый раз, когда открывалась входная дверь. Входили отдыхающие, но Рут и Сары не было среди них. Он начал нервничать, подавляя желание выйти на улицу и ждать их там — ведь от этого они скорее не придут.
— Добрый вечер, сэр.
Он вздрогнул, потому что не услышал, как привлекательная темноволосая девушка в белом комбинезоне подошла к нему сзади. Инспектор, вот что было написано у нее на значке. Она улыбнулась, уселась рядом, в руке она держала блокнот, в котором что-то писала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Ты не понимаешь, — резко и раздраженно сказала она. Внезапно она решила, что скажет ему. Разве не говорят, что разделенная беда — это полбеды? Но, может быть, к ее мужу это не относится, его заботят лишь проблемы финансового рода. Но все равно он должен узнать, раньше или позже. Она не могла вспомнить, сказала ли она Саре. А где же, кстати, Сара? Но сейчас это не имело значения.
— Может быть, у тебя какой-то летний вирус, — пробормотал он невнятно. — Летом всегда бывают вирусы.
— Нет, — она сделала глубокий вдох, заставила себя произнести эти слова. — Я беременна, Гвин!
Он непонимающе смотрел на нее. Глаза его казались остекленевшими, серая пленка, покрывавшая их, медленно сползала. Губы его задвигались, сначала беззвучно, потом он проворчал:
— Ты что?
— Беременна. Жду ребенка. Попалась. Можешь назвать это, как хочешь, используя любое грубое выражение.
Лицо Гвина Мейса утратило свой обычный здоровый цвет, щеки его побледнели, кадык заходил ходуном.
— Это невозможно! — он собирался рассердиться, Рут достаточно хорошо знала все признаки надвигающегося гнева. Врач сказал, что ему нельзя волноваться, но, черт возьми, она слишком ему потакала. Ему придется смириться, потому что он будет ей нужен.
— Ты во всем виноват, — резко сказал она. — Мне этот секс совсем не нужен, но ты все время требовал, а я позволяла тебе, чтобы ублажить. Теперь тебе придется расплачиваться за свое удовольствие. Ты утверждал, что презерватив не нужен, и я попалась во время климакса!
— Боже мой! — он откинулся на подушки, уставился в потолок. — Но мы же можем что-то предпринять.
— Например?
— В твоем возрасте ты легко можешь сделать аборт.
— Я не хочу делать аборт, Гвин. Более того, я не собираюсь делать аборт, и ты не сможешь меня заставить.
— Боже ты мой! — на бледных щеках Гвина выступили два одинаковых красных пятна. — Ладно, если ты настаиваешь на том, чтобы рожать, не впутывай меня в это дело. Позже ты сможешь отдать его на воспитание.
— Ты, очевидно, не знаком с новым законом о деторождении, — в этот момент она ненавидела его сильнее, чем в любой другой период их супружества. Эгоистичная свинья, ему нет ни до кого дела.
— Я не слышал ни о каком законе, — ответил он.
— Конечно, я и не ожидала, что ты будешь интересоваться, если там нет для тебя денежной выгоды. — ей вдруг захотелось отвесить ему пощечину, со всей силы. — Они сокращают численность населения, иначе планета умрет от голода, не будет хватать еды, все окажутся без работы. Ни одной семье не позволено иметь больше одного ребенка. А если закон нарушить, они могут посадить тебя в тюрьму. И они забирают ребенка, ты никогда не увидишь его. Вероятно, они его усыпляют. Ну, теперь ты понимаешь?
— Тогда тебе придется сделать аборт, если не хочешь отправиться в тюрьму!
— Подонок! — она никогда еще в жизни не ругалась, кроме тех исключительных случаев, когда иногда произносила плохие слова про себя, но сейчас он вывел ее из себя. — Я не собираюсь делать аборт, а штраф придется платить тебе, потому что у меня нет денег. И оба родителя отправятся в тюрьму. Подумай об этом!
Это заставило его замолчать. Она наблюдала, как он все ниже опускался в постели, хватаясь за простыню, пытаясь натянуть ее на себя. Ты не можешь спрятаться в постели, Гвин, тебе придется смириться с фактом, что у нас скоро будет ребенок.
— Где ты узнала всю эту чушь? — из-под простыни виднелись только его глаза.
— Я прочла об этом в газетах. — Не спрашивай меня, в каких, потому что я не помню. Или видела по телевизору. Я не знаю. Я только знаю, что это правда.
— Где Сара? — спросил он шепотом, как будто искал какую-то поддержку от своей дочери. Он умел управлять Сарой, и она была за него. Много раз из-за них Рут в слезах поднималась в спальню.
— Я... — Рут закрыла глаза, потрясла головой, как будто пыталась припомнить. — Да, я помню. Она уехала отдыхать с Норманом.
— Что?!
— Ты слышал. Мы старались отговорить ее от этого, но у нас ничего не вышло. — Рут провела рукой по глазам. Им только не хватает сейчас, чтобы Сара объявила, что она находится в интересном положении, чтобы все они влипли. — Я думаю, нам следует смириться с этим, Гвин. Сейчас восьмидесятые годы, не пятидесятые. Мы не можем силой держать детей дома. Мы планировали приехать сюда, чтобы они находились с нами и мы могли бы за ними присматривать. Но подростки больше не ездят на отдых с родителями. Здесь только ты да я, и у нас возникла проблема.
— Понимаю, — глаза его были закрыты, он выглядел усталым, — но я должен отдохнуть, Рут. Ты же знаешь, что сказал врач.
— Отдохни, спи, сколько хочешь, — она стала одеваться, благоразумно открыв дверцу платяного шкафа и спрятавшись за ней, чтобы он не смог увидеть ее, когда она будет снимать ночную сорочку. — Пойду пройдусь, день прекрасный, прогуляюсь по лагерю. Если я тебе понадоблюсь, я около часа приду на ленч в ресторан. Бр-р-р. Не думаю. что смогу даже смотреть на еду!
Он закрылся простыней с головой, лежал и слушал, как она передвигается, шуршит одеждой, чистит зубы в ванной. Быстрые шаги, хлопнула дверью. Он остался совсем один.
Все это очень странно. И в вихре его мыслей одна вдруг поразила его, заставила напрячься и зажмуриться в темноте спальни. Если Рут беременна, то, может быть, отец ее ребенка кто-то другой! Другой мужчина!
Он сел, отбросил простыню. Он увидел в зеркале открытой дверцы шкафа свое отражение — осунувшееся, потемневшее от гнева лицо.
— Ах ты сука! — закричал он. — Сука подлая, ты тут спала со всеми подряд, а теперь пытаешься обвинить меня! И я почти что попался. Боже, да ты проклянешь тот день, когда родилась, дай мне до тебя добраться!
Он встал с постели, покачнулся, упал на матрас, растянулся. Ужасно. Он не помнит, как ослаб. Лежа в постели, он услышал, как кто-то стучит костяшками пальцев по входной двери.
Внезапно его обуял страх: кто-то стоит у двери и хочет войти. Кто-то чужой, это не может быть Рут, потому что у нее свой ключ, а больше он никого не ждет. Он с трудом натянул одежду. Из мятых брюк вылезала рубашка, волосы растрепаны.
Стук раздался вновь, на этот раз настоятельный.
— Подождешь... Проклятье... — Кто это может быть?
Он никак не мог надеть как следует носки, пятки сползали в сторону. Он сунул ноги в туфли без задников, прошлепал в прихожую.
— Иду, иду!
На пороге стоял паренек со свежим лицом, рубашка с открытым воротом заправлена в аккуратные джинсы. Масса веснушек и сияющие глаза. Знакомое лицо. Чтобы вспомнить его, Гвину пришлось напрячься. Конечно же, это Норман Тонг, приятель Сары. Какого хрена он сюда приперся?
— Здравствуйте, мистер Мейс! Все-таки я приехал.
— Это я вижу! — Гвин придерживал дверь ногой, он не собирался разрешать этому прохвосту вваливаться сюда, как к себе домой. Парень слишком уж нахальный, по его, Гвина, мнению, он и пальцем не пошевелил после окончания школы, сразу сел на пособие и сидит до сих пор. Но котелок у него варит — решил жениться на дочери состоятельного человека, пусть, мол, он содержит эту парочку. Умно, но с Гвином Мейсом такие штучки не пройдут. Нет уж, сэр!
Парень намеревался войти в шале; Гвин прикрыл дверь еще чуть-чуть.
— Не стоит пытаться, отвали, приятель.
— Я... — Норман Тонг был явно шокирован, он отступил на шаг назад. — Сара...
— Послушай, друг, — Гвин выдвинул челюсть. — Что ты и моя дочь собираетесь делать — ваша забота. Вероятно, я не смогу остановить вас в наше время и в вашем возрасте. Но платить за все вы должны сами. Я вас снабжать не намерен. Ясно? Мы с женой приехали сюда, чтобы спокойно отдохнуть. Нам это необходимо. И уж ни в коем случае мы не хотим, чтобы вы тут вдвоем ошивались. Так что можешь отвалить! И можешь передать моей дочери, что я сказал!
Гвин хлопнул дверью, отвернулся. Что за чертов хам! Столько шуму было насчет того, чтобы они могли поехать вдвоем и позабавляться, чтобы им не нужно было прислушиваться, не вернулись ли мы раньше времени, а теперь вот столкнулись с реальностями жизни! Денежки вам нужны! Решили, что поедут в лагерь и получат от папочки деньги, а когда они опять кончатся, поедут и получат еще! Не выйдет, со мной этот номер не пройдет! Валяйтесь в постели, сколько влезет, но не ждите, что я буду это оплачивать!
У Гвина закружилась голова, перед глазами поплыло. Ему показалось, что пол прихожей поднялся перед ним, что он идет в спальню, будто поднимается в гору. Он рухнул на постель. Это волнение ему не на пользу; сначала Рут, теперь вот этот болван. Семья — это пустая трата времени, лучше быть одному.
* * *
Норман Тонг отошел от закрывшейся двери совершенно ошеломленный. Он постоял, ожидая, что дверь снова откроется. Чтобы вылить на него поток новых оскорблений, это уж точно. Он вздрогнул. Но дверь не открылась.
— Черт побери! — он говорил вслух. — Старик Гвин наконец-то тронулся. Этого давно следовало ожидать.
Он медленно пошел прочь, не зная, что ему делать. Этот отдых с Мейсами с самого начала не обещал ничего хорошего, он предупреждал Сару. Он знал, что ничего не получится, что это безумие. Мейсы неохотно заказали ему место в отдельном шале, так что он и не был бы частью семейной компании на отдыхе, просто дополнением, довеском. Они согласились на его приезд под нажимом, потому что в противном случае он мог бы уехать в другое место с их дочерью, и они могли бы там переспать! Как же — с Сарой! Он, конечно, любил ее, но она находилась под слишком уж большим влиянием матери, ее правильного образа жизни, а обе они были под каблуком у старика.
Но факт оставался фактом, он здесь, и собирается остаться. По всей вероятности, Сара отправилась куда-то с матерью, может быть, мать увела ее нарочно, чтобы подержать подальше от Нормана еще несколько часов. Они такие. Но у старика Гвина наконец-то крыша поехала. Ну и отдых мне предстоит, подумал Норман.
Он не собирался опять идти в шале Мейсов. Да пошли они! Сара знает, где его найти — шале номер 13 в Сосновом лагере. Она рано или поздно появится. Так что лучше идти в свое шале и ждать ее там.
День тянулся медленно. В час он пошел в закусочную, купил пирог и чипсы, взял еду с собой, чтобы поесть в шале. Он не хотел долго отсутствовать — вдруг Сара придет.
Два часа. Ее все еще нет. Не стоит беспокоиться. Рут Мейс, несомненно, решила увести дочь на весь день, они, вероятно, не могут выдержать общество Гвина, и кто в состоянии обвинить их. Может быть, они поехали в город за покупками или на экскурсию в горы. Возможных вариантов множество. Он подождет.
День был невыносимо жаркий, и он заснул в кресле. Когда он проснулся, был уже седьмой час. Боже, пора бы им вернуться! Он подавил соблазн отправиться в Красный лагерь и узнать. Нет, его только опять оскорбят. Пусть она придет сюда сама. В любом случае у него есть талон на обед в ресторане за столиком Мейсов, так что они встретятся. Они, конечно, сделают вид, будто ничего не произошло.
Ресторан был полон. Норман стоял в дверях, неуверенно оглядываясь по сторонам.
— Могу я помочь вам, сэр? — к нему подошел улыбающийся служащий лагеря в желтой форме.
— А... да, — Норман протянул ему свой талон. — Я с Мейсами. Я только что приехал. Может быть, вы покажете мне, где их столик?
— Следуйте за мной, сэр, — служащий стал пробираться через переполненный зал, остановился перед столиком с четырьмя приборами. — Это здесь, сэр. Официантка сейчас подойдет.
Норман выдвинул стул, сел. Внезапно его охватило чувство одиночества, ему показалось, что никто больше не придет. Но это же глупо: Гвин просто не может платить за еду и не есть! Этот тип — ужасный жадюга, если речь идет о еде. Они скоро придут, повторял он про себя.
— Будете заказывать, сэр?
Норман поднял глаза. Молодая официантка стояла, держа наготове блокнот, проявляя нетерпение. Я занята, пожалуйста, не заставляйте меня ждать.
— Я кое-кого жду, — он указал на три пустых места. — Я лучше подожду еще, если вы не возражаете.
Она отошла без слов. Типичный лагерь отдыха, решил он, вечная спешка, ни у кого нет ни минуты покоя. Он взял меню, стал бесцельно листать его, не читая. Он был полон дурных предчувствий, совсем не голоден. Опять у него возникло чувство, что Мейсы не придут. Может быть, Рут и Сара повздорили с Гвином и уехали домой. Это маловероятно, но если это так, то они оставили бы ему записку в регистратуре.
19. 30. Он оборачивался каждый раз, когда открывалась входная дверь. Входили отдыхающие, но Рут и Сары не было среди них. Он начал нервничать, подавляя желание выйти на улицу и ждать их там — ведь от этого они скорее не придут.
— Добрый вечер, сэр.
Он вздрогнул, потому что не услышал, как привлекательная темноволосая девушка в белом комбинезоне подошла к нему сзади. Инспектор, вот что было написано у нее на значке. Она улыбнулась, уселась рядом, в руке она держала блокнот, в котором что-то писала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36