А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Потом мне объяснили, что это шофар, бараний рог, и в него будут трубить весь месяц, каждое утро, кроме субботы. Шофар даже не трубит — он ревет: печаль, мольба, зов. Зов неба или призыв к восстанию. Или военный сбор. «Первый ангел вострубил…» Думаю, что в шофар.
В начале элула (то бишь в середине августа) была произведена казнь участников покушения. Я прислушался к Арье и сменил место. Их повесили у Дамасских ворот.
В тот же день я решился навестить Терезу. Не был у нее более месяца.
Через неделю после того памятного допроса я выписал из Италии скрипку Страдивари и послал ей. В качестве компенсации за моральный ущерб. Впрочем, знал, что это не поможет.
Ее невольное признание пригодилось. Следы Илии отыскались в монастыре Мар-Саба (то есть Святого Саввы), в пустыне к юго-востоку от Иерусалима, хотя его самого там уже не было. Я посылал туда Марка и Матвея. Монахов заставили принести присягу Эммануилу и всех допросили. Илия там был, но покинул обитель более месяца назад. Куда отправился? Клялись, что не знают. По крайней мере те, кого мы отловили. Там пещер полно. Но ничего, найдем, я уверен.
Тереза сидела с ногами на кровати и читала. Когда я вошел, подняла глаза.
— Как вам мой подарок? — поинтересовался я.
— Я к ней не прикасалась недели три. Пока не поняла, что я здесь не затем, чтобы холить свою гордыню. Хорошая скрипка.
— Страдивари.
— Ни к чему было так тратиться. Я только любитель и в состоянии отличить приличный инструмент от плохого, но не хороший от очень хорошего. Они для меня звучат одинаково.
— Мне это ничего не стоило.
— Ах, да! Конечно,
— И зачем вы здесь?
Она посмотрела на меня вопросительно.
— Зачем вы здесь, если не для того, чтобы холить свою гордыню? — пояснил я.
— Я здесь для вас.
— Неужели?
Она не приняла иронии.
— Кто спасает одну душу — спасает мир.
— Все надеетесь?
— Почему бы и нет?
— После всего?
— Бывает и хуже.
— Хуже? Я же, по-вашему, первый из апостолов Антихриста.
— Замечательно, Значит, до святого вам остался только один шаг.
— Ну и?
— Вам нужно стать еще сильнее. Чтобы подняться над собой и возвыситься до отречения.
— Это будет предательство. Он слишком много для меня сделал. И я его не оставлю.
— Не для вас, а с вами. Он ведет вас во тьму, шаг за шагом, преступление за преступлением.
— Он сделал меня сильнее.
— Дьявол затем и нужен, чтобы мы стали сильнее.
Я сел на жесткий стул с прикрученными к полу ножками. Скрипка Страдивари лежала рядом, на столе.
— Сыграйте что-нибудь.
Она кивнула.
Мне нравилось, как она играет. Я в состоянии отличить приличную игру от дерьмовой, хотя приличную от виртуозной — никогда. По-моему, она играла лучше, чем прилично. Её дурацкое черное покрывало сползло назад, открыв копну светлых вьющихся волос. Зачем она их скрывает! Ангел Мелоццо да Форли! Ангел, играющий на скрипке.
ГЛАВА б
Был первый день месяца тишрея, Рош-га-Шана — еврейский Новый год. Звук шофара звучал непрерывно. В синагогах читали молитвы:
— Великий шофар трубит; слышится тихий шепот; ангелы, содрогаясь от страха, провозглашают; «Судный День наступил и призывает небесное воинство к правому Суду!» Даже они не безгрешны перед Твоим лицом…
Начались десять дней раскаяния.
Эммануил вернулся накануне полновластным владыкой Африки. Наместником он оставил Якова, так что я не видел его с московских событий.
Дварака проплыла над Иерусалимом и опустилась на свое обычное место: на востоке от города.
На второй день Рош-га-Шана была присяга. Во всех синагогах после дневной службы. Текст был несколько изменен с учетом местной идеологии: Эммануила должны были признать Царем Израиля и Мира и Машиахом.
Синедрион он собирать не стал, решив, что ему вполне достаточно помазания Самуила.
— Не хватало мне еще семидесяти лишних болтунов!
Хотя Моше Спектор утверждал, что собрать его можно хоть сейчас, если только все мудрецы Израиля с этим согласятся и изберут семьдесят достойных из своей среды. Кого считать мудрецами Израиля, он не уточнял. Обычно мнения на этот счет расходятся.
— За шестнадцать веков не договорились — и сейчас не договорятся, — сказал Эммануил. — Принесут присягу — значит, признали.
Была еще одна причина отрицательного отношения Господа к Синедриону. Название органа власти, осудившего Христа, звучало слишком неприятно для ушей христиан (не зря его распустил император Феодосий Второй), а христиан на три порядка больше, чем иудеев: Эммануил не мог с ними не считаться.
Храм еще не был достроен, хотя возводился бешеными темпами. По периметру храмовой площади торчали хрустальные ребра будущего свода, сияли на солнце тонкие металлические колонны и первые перекрытия. Пока все это напоминало раскрытую пасть гигантской акулы. Достроить надеялись к Хануке, то бишь где-то к Рождеству.
Наступил Йом-Кипур: праздник и одновременно пост. Двадцать пять часов сухой голодовки. В синагогах всей общиной пели длинные признания в своих грехах.
Эммануил задержался до праздника Сукот (праздника Кущей, то есть палаток). Евреи строили шалаши у своих домов в воспоминание о том, как они жили в пустыне.
Арье пригласил меня отобедать в свой шалаш, который скорее напоминал беседку. С плетеной из прутьев крыши свисали ветви пальм и фрукты, а также бумажные гирлянды, как в Новый год. Сквозь крышу просвечивали небо. Обстановка напомнила мне австрийский хёригер.
Эммануил тоже построил свою «суку» среди олив Гефсиманского сада. «Сука» была здоровая, навес почти на весь сад. И там был устроен очередной пир с Силоамским.
А двадцать третьего тишрея была полная шиза. Евреи танцевали на улицах, смеялись, хлопали в ладоши. Повсюду звучала музыка. Я поинтересовался у Арье, не выиграла ли чемпионат мира какая-нибудь еврейская команда. Он рассмеялся.
— Сегодня же Симхат Тора — Радость Закона! Танец с Торой. Такой праздник устроил царь Соломон, когда закончил читать Тору.
Тогда понятно. Прочитать Тору, конечно, большое дело, Я так осилил только Бытие и Исход и намертво застрял на Левите.
Отплясав с Торой и своим избранным народом, Эммануил отправился к народам менее избранным, зато занимающим куда большую территорию. Дварака поднялась и поплыла по направлению к Южной Америке. Мы ждали его возвращения к Хануке.
— Илию мне найдите! — бросил он нам на прощание.
Чем мы и занимались весь следующий месяц.
Для начала я решил устроить рейд по монастырям Палестины. Послал туда Марка и Матвея. Первого как военного эксперта, имеющего опыт зачисток, а второго как специалиста по Символу Спасения, для опознания «погибших». Все монахи должны были принести присягу Эммануилу, отказавшихся — арестовывали. Но последних было не очень много. Иноки либо оставались в своей обители (и тогда присяга была почти добровольной), либо покидали ее задолго до нашего появления. Где их искать, было непонятно, в окрестностях большинства монастырей было множество пещер, в одной из которых, между прочим, по легенде когда-то и скрывался Илия. Я призадумался о том, как их оттуда выкурить, но решительных мер пока не предпринимал.
Результатов не было. Наконец мне надоело сидеть в Иерусалиме и я решился оставить город на Марка, а сам принять участие в событиях. Попросил Марка рекомендовать мне надежного человека из службы безопасности. Его протеже Эфраим Вейцман оказался человеком умным, уравновешенным и исполнительным. Люблю таких. Мы отправились в монастырь Святого Георгия неподалеку от Иерихона.
Желтые слоистые скалы, монастырские постройки, прилепившиеся у подножия, и синее небо над головой. И четкое ощущение взгляда в спину. Готов поручиться, что через оптический прицел.
Я не был зол, скорее азартен. После присяги монахов допросили с наркотиками и заставили показать пещеры. Нашли несколько беглецов. Илии не было.
К моему удивлению, в меня так никто и не выстрелил. Фобия. Нервничаю.
Следующим объектом был монастырь Святой Екатерины у подножия горы Синай. Почти тот же пейзаж, только горы округлые и складчатые, словно прорезанные морщинами. Желтые монастырские стены, больше похожие на крепостные. Рядом сад: пальмы, оливы и кипарисы. И тоже синее небо над безжизненными скалами. Бог в небесах, и ничего на земле, что могло бы отвлечь от молитвы. Жарко, несмотря на конец октября.
Зов горячего ветра Синайских пустынь
Будут переводить как «томление духа»…

Ощущение выстрела в спину не покидало.
Мы сделали то же. Приняли присягу, допросили монахов, осмотрели пещеры — те, что нам показали. Илии не нашли. Зато узнали кое-что интересное: в бывших каменоломнях Бет-Гуврина «погибшие» устроили целый город и живут там с семьями. Я приказал Марку достать подробную карту каменоломен и послал туда войска.
Было начало ноября. Я написал подробный отчет Эммануилу. С Бет-Гуврином были сложности. Карту мы достали, но никто не мог поручиться в ее абсолютной точности. Пещер там было около восьмисот. Выходов из пещерной системы не намного меньше. У каждого охрану не поставишь, к тому же не все известны. Некоторые пещеры связаны друг с другом, некоторые — нет.
Попробовали сунуться внутрь. Беглецы были вооружены и пытались обороняться. И весьма успешно, учитывая, что в мои намерения не входило их всех перебить. Атакующие, спускаясь в «нари», отверстия в сводах пещер, были как на ладони, а «погибшие» оставались в тени. Очень невыгодная позиция.
Марк счел неразумным продолжать операцию.
— Лучше бросить по бомбе в каждую дырку.
Я молчал. Я не был готов к массовому убийству.
Ответ Эммануила был кратким и исчерпывающим:
— Пусти газ.
Я понял, но не хотел брать на себя ответственность.
— Какой?
— На твое усмотрение. Но без лишних жертв.
Он сделал ударение на слове «лишних». Это означало «не принадлежащих к еретикам». Но у меня оставалась свобода понять неправильно и пустить туда что-нибудь более или менее безобидное, то, что применяют при разгоне демонстраций.
Я боялся одного: что эти ребята лучше умрут, чем вылезут на поверхность, чтобы сдаться людям «Антихриста». И тогда это будет только первый акт трагедии. Потом Эммануил надавит на меня и заставит пустить им настоящую отраву или поручит это Матвею. Тот точно не откажется. После своей смерти и воскресения он стал относиться к Господу крайне некритично. Так или иначе пещеры Бет-Гуврина станут братской могилой.
Мне легко далось убийство тех, кто покушался на меня, Но это была почти необходимая оборона. Убивать целыми семьями людей, которые виновны только в том, что не хотят жить по законам Эммануила, я еще не научился.
Крестоносцы называли это место Гибеллин. Слишком созвучно со словом «гибель».
Дверь камеры была приоткрыта. Рядом стоял охранник. Он взял под козырек и отошел на шаг, пропуская меня.
Камеру обыскивали. Матрас на кровати откинули, обнажив жесткий железный каркас, заглянули под нее. Тереза смотрела на это равнодушно, как на наскучившую ежедневную процедуру. Знаю, сам через это прошел. Сам спал на такой кровати. Уже начал забывать…
Тюремщица подошла к ней и начала ощупывать. Тереза подняла руки.
— Прекратить! — рявкнул я.
Охранница обернулась.
— Прекратить, я сказал! Убирайтесь! Чтоб больше ее не обыскивали!
Она посмотрели на меня с некоторым удивлением, но послушалась. Я выглянул за дверь, бросил охраннику:
— Вы свободны, можете идти.
Я подождал, когда стихнут шаги. Потом сел.
— Садитесь.
— Вам нравится властвовать, — проговорила Тереза.
— Раньше не нравилось. Привык.
— Опасная привычка.
Я пожал плечами:
— Мне нравится быть «вторым в Риме», первым, даже в деревне, я бы чувствовал себя крайне неуютно. Синдром отличника: нужен оценщик.
Я уже не был уверен, что мне нравится быть «вторым в Риме». Во всяком случае, я бы предпочел другого императора.
— Вы ошиблись в выборе судьи, — она почти повторяла мои мысли.
Я не стал спорить. Резко сменил тему:
— Вам известно о Бет-Гуврине?
— Это допрос ?
— Не совсем. Дело в том, что нам о нем тоже известно. И ладно бы только мне. О нем известно Эммануилу. Согласно его приказу мы должны пустить газ в пещеры. Думаю, для начала неопасный, но неприятный, типа слезоточивого, чтобы всех выкурить. На поверхности их будут ждать наши люди. Там как народ, упрямый?
— Упрямый, — жестко сказала она.
— Значит, могут остаться задыхаться, но не сдадутся на милость «Антихристу»?
— Именно.
— Тогда начнется второе действие. Нервно-паралитический газ. Скорее всего. По крайней мере иприта я не допущу. Это противоречит и еврейским канонам: смерть осужденного должна быть легкой.
Она уловила главное:
— Вы отдадите такой приказ?!
— Если не я, то кто-нибудь другой.
— Уходите! Бегите! Вы же не хотите их убивать!
— Не хочу. Я не готов к нескольким тысячам трупов за один присест. Я еще сотни не разменял. Но я не могу уйти.
Она вздохнула:
— В них светлых чувств и мыслей доставало,
Чтоб проникать в надзвездные края,
Но воля в них от лености дремала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов