Утро выдалось холодное, все кругом покрывал слой изморози, а из-за скалы поднимались тонкие струйки пара. За робкой пеленой тумана резкая линия горизонта уже обещала новый день. Солнце еще не встало, но его лучи уже окрасили одиноко плывущее облако нежным розовым цветом. Над костром колдовали Макартур и Честен. Капрал поднял голову.
— Доброе утро, лейтенант, — весело поприветствовал он Буккари. — Сегодня нам повезло, поймали сурка в капкан. Прибережем рыбу к обеду.
Буккари тяжело вздохнула — опять это жирное мясо.
— Вы не заболели, лейтенант? — заботливо спросил Макартур.
— Нет, капрал, все в норме, — ответила она и принудила себя улыбнуться. — Немножко занемела спина.
— Не у вас одной. Едва растолкали О'Тула — не хотел выползать из мешка. Он сейчас на посту, еле ходит — такая вот походная жизнь.
Она потерла глаза. Из тумана вынырнул О'Тул, растирая полотенцем грудь. Наверное, умывался, подумала Буккари.
— Где Джонс?
Макартур кивнул в сторону палатки, откуда послышался тяжкий стон, вслед за которым появился и сам боцман, точнее, его широкое красное лицо — все остальное покрывало одеяло.
— Ч-черт! Ну и холод! — Джонс поежился и открыл второй глаз. — Извините, лейтенант! — смущенно поправился он, увидев Буккари. — Я хотел сказать, что тут чертовски приятно. Освежает после сна, — он сбросил одеяло, от души потянулся и повернулся к костру, где жарился сурок.
— М-м, пахнет неплохо! — промычал он. — Надеюсь, что на завтрак не одна эта крыса.
— Ты что, собираешься это слопать целиком? — удивился О'Тул, подходя к огню. — Мало того, что занял всю палатку, мне и приткнуться негде. У меня такое чувство, будто мы женаты. Ты не ирландец? Джонс улыбнулся.
— Было холодно. Самое время хорошенько подружиться, — объяснил он.
— Кстати, о друзьях, лейтенант, — продолжал О'Тул. — Ваша записная книжка исчезла во время моего дежурства. Я проверил ее, когда заступил на пост — она была на месте, но час назад ее не стало, а на траве — следы. Уходят вон туда, за скалу.
— Наконец-то, — обрадовалась Буккари. — Они что-нибудь оставили?
— Ничего.
* * *
Когда над восточным горизонтом поднялось солнце, посланцы за солью оставили за спиной уже много пядей. Издалека доносился едкий запах овцебыков. Само стадо разведчики обнаружили к востоку от отряда. Охотники пожевали кореньев и чуть изменили курс, чтобы не столкнуться с животными. Их всегда сопровождали всевозможные хищники — жадные, прожорливые, не обращающие внимания на вонь, они упорно следовали за стадом, время от времени нападая на отставших, больных и старых. Браан решил уклониться к западу, чтобы не встречаться с ними, Соленые озера уже недалеко.
Вождь присоединился к разведчикам. Рельеф местности заметно изменился: вокруг расстилалась унылая равнина с уклоном на север, туда, где лежали озера с белыми берегами. Судя по разбитой тысячами копыт земле, здесь недавно прошло стадо. В воздухе еще плавала бурая пыль. Один из разведчиков подал сигнал. Браан посмотрел в его сторону и тут же услышал пронзительный вой, пронесшийся над равниной: так и есть — дракон. Они крались в нескольких десятках метрах от них в ложбине, две жуткие длинноногие твари. Одно из чудовищ замерло и, повернув голову, злобно уставилось на колонны охотников. Его мощная шея вытянулась вверх, слегка покачиваясь над плоской, укрытой костяными пластинами спиной. Склонив голову, рептилия принюхалась, ее усеянный шипами хвост нервно подрагивал. Так же внезапно, как и остановилась, тварь неуловимо повернулась и скрылась из вида. Браан с облегчением вздохнул.
Обычно драконы не появлялись в светлое время суток. Эти «красавчики» были превосходными убийцами, но по каким-то неясным причинам избегали охотников, как будто понимали, что обитатели скал способны дать достойный отпор. Браан был рад этому, он уважал чудовищ. Ему доводилось видеть, как дракон расправлялся с овцебыком. Сила и жестокость этого существа превышали все известное охотнику.
— Вождь! — разведчик поднял руку. — Рыкуны!
По склону долины, не скрываясь, но и не проявляя агрессивности, ленивой трусцой передвигалась большая стая рыкунов. Вероятно, идут по следу драконов, подумал Браан. Серые гривы и серебристые шкуры уже начали линять, через два месяца они оденутся в толстые меховые шубы. Браан инстинктивно повернулся в противоположном направлении — еще одна стая. Разведчик подал сигнал тревоги. Рыкунов было всего шесть, но они неслись прямо на колонны охотников, их облезлые хвосты молотили воздух, как плети.
Один из разведчиков поднялся в воздух и полетел навстречу надвигающейся опасности. Описав два круга, опытный воин буквально свалился с неба в нескольких шагах от обескураженных хищников. Звери отскочили в сторону и, ощетинившись, поднялись на задние лапы. Желтые клыки и острые крепкие когти внушали уважение. Рыкуны злобно заворчали.
Хитрый разведчик подпрыгнул три-четыре раза и, шумно хлопая крыльями, взлетел. Рыкуны, задрав хвосты, оправились от удивления и рванулись за добычей.
Охотник опустился, стряхнул с крыльев усталость и снова взлетел. Так повторилось несколько раз. Стая уходила все дальше от колонны охотников, увлекшись преследованием. Браан одобрительно смотрел вслед воину. Когда рыкуны скрылись из вида, усталый разведчик поднялся выше и спикировал в арьергард колонны, оставив растерянных рыкунов ни с чем.
ГЛАВА 23
СТОЛКНОВЕНИЕ
Перед колонной охотников, шедшей по берегу соленого озера, открылся безжизненный сюрреалистический пейзаж без перспективы: жизнь здесь существовала как бы в двух измерениях — плоская гладь неживой воды да мерцающие холодные потоки, в которых терялись расстояния и горизонты. Само озеро казалось подвешенным в серой пустоте серебристым миражом. Вождь ушел далеко вперед, время от времени посылая к колонне разведчиков. Охотники уже миновали места старых раскопок, размытых дождем и вылизанных ветром. Браан знал — нужна соль высшей чистоты, ценен каждый гран. Недаром ежегодный поход за ней считался самым важным событием в жизни обитателей скал.
Вождь остановился. В зыбком мареве испарений, струящихся с блестящей поверхности влажной соли, виднелись маленькие животные, тревожно замершие на задних лапках. Ветер доносил до Браана их запах, смешанный с застоялым кислым зловонием соляных низин, — ничего опасного. Вождь свистом подозвал ближайшего разведчика, приказав ему вернуться к колонне — пусть готовятся к бою. Остальные расположились на флангах, осторожно проверив силу воздушных потоков на случай возможного отступления, Браан продвинулся вперед. Он потянул носом воздух, почуяв знакомый запах. Из колышащейся белой стены появилось целое племя обитателей гор. Браан остановился в сотне шагов от их стоянки с луком в руке, но без признаков агрессивности; разведчики тоже с оружием наизготовку замерли на флангах. Обитатели гор видели, что Браан приближается к ним, и ждали, вооружившись пиками и ножами, луки были лишь у немногих. Он посчитал в уме — около семидесяти, и растянулись они цепью вдоль старых соляных копей. Их вождь, угрожающе сжав рукоятку ножа, приковылял почти вплотную к Браану, между ними оставалось не более десяти шагов — тоже охотник, только ниже ростом и темнее, да и кремовое пятно на груди отсутствует. Воин был стар — участник многих битв, весь в страшных безобразных шрамах; лицо обветренное, морщинистое, глаза цвета слабого чая.
— Мы пришли первыми, обитатели скал, — сказал вождь обитателей гор.
— Не будем спорить, о воин-с-гор, — ответил Браан.
Престарелый воин прищурился, пытаясь определить численность отряда обитателей скал, но стена тумана надежно укрывала соплеменников Браана. На лице старика промелькнуло разочарование и злость.
— Не нужно бояться, воин, — успокоил его вождь обитателей скал. — Ты поступил мудро, обязав всех охотников собирать соль. Снега скоро лягут на землю.
— Мы пришли сегодня, — угрюмо пробормотал старый вождь. Браан с трудом понимал его диалект. Обитатель гор злобно смотрел на своего визави: между их племенами нередко случались стычки, соседи совершали набеги друг на друга, предпочитая скорее похищать добытую другими соль, чем предпринимать энергичные усилия для ее доставки издалека. Некоторые племена даже захватывали охотников с солью в плен, принуждая относить ее в жилища захватчиков, где несчастных превращали в рабов или просто убивали.
— Прекрасное место, — сказал Браан. — Здесь чистая соль.
Упрямый старик, поглаживая нож, усмехнулся:
— Не нападай, высокий, — ответил он. — Уходи или будет бой. Мои воины видели много сражений. Мы не отступим.
Браан скользнул взглядом поверх головы своего сердитого собеседника, оценивая силу прячущихся в тумане обитателей гор: усталые, худые. Отчаянный противник — сильный враг.
— Не угрожай мне, о вождь-с-гор, — спокойно сказал он. — Заканчивай свое дело и уходи с миром. Мы не нападем, если только вы не вынудите нас, — Браан повернулся и развернул крылья. Потом он посмотрел в искаженное гневом лицо обитателя гор.
— Твои охотники голодны. Мы убили орла — часть добычи преподнесем тебе в качестве жеста доброй воли.
Он снова повернулся и взмахнул крыльями, слабый поток воздуха подтолкнул его и, набрав высоту, Браан полетел к своему отряду. Разведчики отступили пешком, прикрывая своего вождя.
* * *
Осень коснулась прибрежных кустов. На общем темном фоне иголок заблестели желтые и красноватые пятна, по-новому расцвечивая долину большой реки, но вся эта красота, радующая глаза землян во время перехода, меркла перед великолепием долины Макартура. Группа Буккари достигла ее с первыми лучами солнца. Лейтенант, не отрываясь, любовалась спокойными водами озера в чудесном обрамлении увядающей природы. Золотые лучи едва поднявшегося из-за горизонта солнца пронзали сырое покрывало пара, тут и там сияли радуги, а тихие, приглушенные краски осеннего леса отражались в длинном зеркале озера. Еще дальше этот праздник теплых тонов уступал место холодной строгой красоте голубовато-зеленых горных лесов, откуда низвергался на каменное ложе жемчужный водопад. Еще выше сверкал безупречной чистотой ледник.
— О, Боже! Ну и красота! Чудесно! — воскликнула Буккари, захваченная ясной безмятежностью открывшейся картины. Даже тяжелый рюкзак не давил на плечи. — Никогда бы не ушла отсюда.
— Понимаю. У меня тоже такое чувство, — сказал Макартур, трогая носком ботинка корку льда, сковавшего лужицу. Изо рта людей вырывались клубы пара, как бы отмечая восклицательными знаками их восторг.
Макартур прошел вперед, и она последовала за ним, спотыкаясь, не в силах отвести глаз от сказочного пейзажа. Большая стая птиц с шумом поднялась в воздух, разорвав сонную тишину шорохом крыльев. Патруль двинулся дальше по усеянному галькой берегу в глубь долины. Буккари опустила, наконец, глаза и увидела высокий тростник, в изобилии растущий по заболоченным низинам. В густой траве шмыгали птицы, некоторые облюбовали себе в качестве шеста твердые стебли.
— Задержитесь на секунду, капрал, — приказала она. — Хочу взглянуть кое на что, — сняла рюкзак, потом разулась.
— Пора устроить привал, — сказал Макартур. — У вас мозоли?
— Видите вон ту траву? — спросила она, входя в ледяную воду. — Похоже на злак, — лейтенант внимательно осмотрела высокое — по грудь — растение, нашла несколько семян, оказавшихся весьма похожими на рис. Она сорвала с десяток колосьев, очистила зерна от шелухи и протянула Макартуру ладонь с бледно-белыми зернышками. Инстинкт подсказывал, что это пища. Буккари вышла на берег, обулась и присела на рюкзак, разглядывая находку. Капрал уселся рядом.
— Я здесь бродил несколько часов, но так и не додумался проверить, — вздохнул он.
— Несколько недель назад ты бы еще ничего не увидел, — успокоила она его. — Маловато, но попробовать стоит.
Буккари высыпала зернышки в кастрюлю.
— Помочь? — предложил Макартур. Он поднял с земли ветку и принялся за работу. Буккари молча наблюдала: уверенные, проворные руки, напряженное лицо…
Через несколько минут перед ними лежала небольшая кучка зернышек. Они посмотрели друг на друга. Да, это была еда, хлеб, основа существования. Буккари заглянула в глаза Макартура и уже раскрыла рот, собираясь что-то сказать, но замолкла, увидев, как он пристально смотрит на нее. Она поспешно отвела взгляд, боясь, что глаза выдадут ее состояние.
— Их нужно почистить, — голос прозвучал хрипло. Буккари ощутила какое-то странное давление, идущее от этого примитивного мира животных потребностей, сократив ее собственные до самых основных. И не имело значения, что она умеет управлять кораблем, и никому не нужны были ее познания в компьютере, и вовсе уж ни к чему воинское звание. Перед ней вставала другая перспектива: научиться быть женщиной, хозяйкой в первобытном мире. Сознание еще не сформулировало эту мысль, а инстинкт уже командовал ею, и она ощутила это давление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Доброе утро, лейтенант, — весело поприветствовал он Буккари. — Сегодня нам повезло, поймали сурка в капкан. Прибережем рыбу к обеду.
Буккари тяжело вздохнула — опять это жирное мясо.
— Вы не заболели, лейтенант? — заботливо спросил Макартур.
— Нет, капрал, все в норме, — ответила она и принудила себя улыбнуться. — Немножко занемела спина.
— Не у вас одной. Едва растолкали О'Тула — не хотел выползать из мешка. Он сейчас на посту, еле ходит — такая вот походная жизнь.
Она потерла глаза. Из тумана вынырнул О'Тул, растирая полотенцем грудь. Наверное, умывался, подумала Буккари.
— Где Джонс?
Макартур кивнул в сторону палатки, откуда послышался тяжкий стон, вслед за которым появился и сам боцман, точнее, его широкое красное лицо — все остальное покрывало одеяло.
— Ч-черт! Ну и холод! — Джонс поежился и открыл второй глаз. — Извините, лейтенант! — смущенно поправился он, увидев Буккари. — Я хотел сказать, что тут чертовски приятно. Освежает после сна, — он сбросил одеяло, от души потянулся и повернулся к костру, где жарился сурок.
— М-м, пахнет неплохо! — промычал он. — Надеюсь, что на завтрак не одна эта крыса.
— Ты что, собираешься это слопать целиком? — удивился О'Тул, подходя к огню. — Мало того, что занял всю палатку, мне и приткнуться негде. У меня такое чувство, будто мы женаты. Ты не ирландец? Джонс улыбнулся.
— Было холодно. Самое время хорошенько подружиться, — объяснил он.
— Кстати, о друзьях, лейтенант, — продолжал О'Тул. — Ваша записная книжка исчезла во время моего дежурства. Я проверил ее, когда заступил на пост — она была на месте, но час назад ее не стало, а на траве — следы. Уходят вон туда, за скалу.
— Наконец-то, — обрадовалась Буккари. — Они что-нибудь оставили?
— Ничего.
* * *
Когда над восточным горизонтом поднялось солнце, посланцы за солью оставили за спиной уже много пядей. Издалека доносился едкий запах овцебыков. Само стадо разведчики обнаружили к востоку от отряда. Охотники пожевали кореньев и чуть изменили курс, чтобы не столкнуться с животными. Их всегда сопровождали всевозможные хищники — жадные, прожорливые, не обращающие внимания на вонь, они упорно следовали за стадом, время от времени нападая на отставших, больных и старых. Браан решил уклониться к западу, чтобы не встречаться с ними, Соленые озера уже недалеко.
Вождь присоединился к разведчикам. Рельеф местности заметно изменился: вокруг расстилалась унылая равнина с уклоном на север, туда, где лежали озера с белыми берегами. Судя по разбитой тысячами копыт земле, здесь недавно прошло стадо. В воздухе еще плавала бурая пыль. Один из разведчиков подал сигнал. Браан посмотрел в его сторону и тут же услышал пронзительный вой, пронесшийся над равниной: так и есть — дракон. Они крались в нескольких десятках метрах от них в ложбине, две жуткие длинноногие твари. Одно из чудовищ замерло и, повернув голову, злобно уставилось на колонны охотников. Его мощная шея вытянулась вверх, слегка покачиваясь над плоской, укрытой костяными пластинами спиной. Склонив голову, рептилия принюхалась, ее усеянный шипами хвост нервно подрагивал. Так же внезапно, как и остановилась, тварь неуловимо повернулась и скрылась из вида. Браан с облегчением вздохнул.
Обычно драконы не появлялись в светлое время суток. Эти «красавчики» были превосходными убийцами, но по каким-то неясным причинам избегали охотников, как будто понимали, что обитатели скал способны дать достойный отпор. Браан был рад этому, он уважал чудовищ. Ему доводилось видеть, как дракон расправлялся с овцебыком. Сила и жестокость этого существа превышали все известное охотнику.
— Вождь! — разведчик поднял руку. — Рыкуны!
По склону долины, не скрываясь, но и не проявляя агрессивности, ленивой трусцой передвигалась большая стая рыкунов. Вероятно, идут по следу драконов, подумал Браан. Серые гривы и серебристые шкуры уже начали линять, через два месяца они оденутся в толстые меховые шубы. Браан инстинктивно повернулся в противоположном направлении — еще одна стая. Разведчик подал сигнал тревоги. Рыкунов было всего шесть, но они неслись прямо на колонны охотников, их облезлые хвосты молотили воздух, как плети.
Один из разведчиков поднялся в воздух и полетел навстречу надвигающейся опасности. Описав два круга, опытный воин буквально свалился с неба в нескольких шагах от обескураженных хищников. Звери отскочили в сторону и, ощетинившись, поднялись на задние лапы. Желтые клыки и острые крепкие когти внушали уважение. Рыкуны злобно заворчали.
Хитрый разведчик подпрыгнул три-четыре раза и, шумно хлопая крыльями, взлетел. Рыкуны, задрав хвосты, оправились от удивления и рванулись за добычей.
Охотник опустился, стряхнул с крыльев усталость и снова взлетел. Так повторилось несколько раз. Стая уходила все дальше от колонны охотников, увлекшись преследованием. Браан одобрительно смотрел вслед воину. Когда рыкуны скрылись из вида, усталый разведчик поднялся выше и спикировал в арьергард колонны, оставив растерянных рыкунов ни с чем.
ГЛАВА 23
СТОЛКНОВЕНИЕ
Перед колонной охотников, шедшей по берегу соленого озера, открылся безжизненный сюрреалистический пейзаж без перспективы: жизнь здесь существовала как бы в двух измерениях — плоская гладь неживой воды да мерцающие холодные потоки, в которых терялись расстояния и горизонты. Само озеро казалось подвешенным в серой пустоте серебристым миражом. Вождь ушел далеко вперед, время от времени посылая к колонне разведчиков. Охотники уже миновали места старых раскопок, размытых дождем и вылизанных ветром. Браан знал — нужна соль высшей чистоты, ценен каждый гран. Недаром ежегодный поход за ней считался самым важным событием в жизни обитателей скал.
Вождь остановился. В зыбком мареве испарений, струящихся с блестящей поверхности влажной соли, виднелись маленькие животные, тревожно замершие на задних лапках. Ветер доносил до Браана их запах, смешанный с застоялым кислым зловонием соляных низин, — ничего опасного. Вождь свистом подозвал ближайшего разведчика, приказав ему вернуться к колонне — пусть готовятся к бою. Остальные расположились на флангах, осторожно проверив силу воздушных потоков на случай возможного отступления, Браан продвинулся вперед. Он потянул носом воздух, почуяв знакомый запах. Из колышащейся белой стены появилось целое племя обитателей гор. Браан остановился в сотне шагов от их стоянки с луком в руке, но без признаков агрессивности; разведчики тоже с оружием наизготовку замерли на флангах. Обитатели гор видели, что Браан приближается к ним, и ждали, вооружившись пиками и ножами, луки были лишь у немногих. Он посчитал в уме — около семидесяти, и растянулись они цепью вдоль старых соляных копей. Их вождь, угрожающе сжав рукоятку ножа, приковылял почти вплотную к Браану, между ними оставалось не более десяти шагов — тоже охотник, только ниже ростом и темнее, да и кремовое пятно на груди отсутствует. Воин был стар — участник многих битв, весь в страшных безобразных шрамах; лицо обветренное, морщинистое, глаза цвета слабого чая.
— Мы пришли первыми, обитатели скал, — сказал вождь обитателей гор.
— Не будем спорить, о воин-с-гор, — ответил Браан.
Престарелый воин прищурился, пытаясь определить численность отряда обитателей скал, но стена тумана надежно укрывала соплеменников Браана. На лице старика промелькнуло разочарование и злость.
— Не нужно бояться, воин, — успокоил его вождь обитателей скал. — Ты поступил мудро, обязав всех охотников собирать соль. Снега скоро лягут на землю.
— Мы пришли сегодня, — угрюмо пробормотал старый вождь. Браан с трудом понимал его диалект. Обитатель гор злобно смотрел на своего визави: между их племенами нередко случались стычки, соседи совершали набеги друг на друга, предпочитая скорее похищать добытую другими соль, чем предпринимать энергичные усилия для ее доставки издалека. Некоторые племена даже захватывали охотников с солью в плен, принуждая относить ее в жилища захватчиков, где несчастных превращали в рабов или просто убивали.
— Прекрасное место, — сказал Браан. — Здесь чистая соль.
Упрямый старик, поглаживая нож, усмехнулся:
— Не нападай, высокий, — ответил он. — Уходи или будет бой. Мои воины видели много сражений. Мы не отступим.
Браан скользнул взглядом поверх головы своего сердитого собеседника, оценивая силу прячущихся в тумане обитателей гор: усталые, худые. Отчаянный противник — сильный враг.
— Не угрожай мне, о вождь-с-гор, — спокойно сказал он. — Заканчивай свое дело и уходи с миром. Мы не нападем, если только вы не вынудите нас, — Браан повернулся и развернул крылья. Потом он посмотрел в искаженное гневом лицо обитателя гор.
— Твои охотники голодны. Мы убили орла — часть добычи преподнесем тебе в качестве жеста доброй воли.
Он снова повернулся и взмахнул крыльями, слабый поток воздуха подтолкнул его и, набрав высоту, Браан полетел к своему отряду. Разведчики отступили пешком, прикрывая своего вождя.
* * *
Осень коснулась прибрежных кустов. На общем темном фоне иголок заблестели желтые и красноватые пятна, по-новому расцвечивая долину большой реки, но вся эта красота, радующая глаза землян во время перехода, меркла перед великолепием долины Макартура. Группа Буккари достигла ее с первыми лучами солнца. Лейтенант, не отрываясь, любовалась спокойными водами озера в чудесном обрамлении увядающей природы. Золотые лучи едва поднявшегося из-за горизонта солнца пронзали сырое покрывало пара, тут и там сияли радуги, а тихие, приглушенные краски осеннего леса отражались в длинном зеркале озера. Еще дальше этот праздник теплых тонов уступал место холодной строгой красоте голубовато-зеленых горных лесов, откуда низвергался на каменное ложе жемчужный водопад. Еще выше сверкал безупречной чистотой ледник.
— О, Боже! Ну и красота! Чудесно! — воскликнула Буккари, захваченная ясной безмятежностью открывшейся картины. Даже тяжелый рюкзак не давил на плечи. — Никогда бы не ушла отсюда.
— Понимаю. У меня тоже такое чувство, — сказал Макартур, трогая носком ботинка корку льда, сковавшего лужицу. Изо рта людей вырывались клубы пара, как бы отмечая восклицательными знаками их восторг.
Макартур прошел вперед, и она последовала за ним, спотыкаясь, не в силах отвести глаз от сказочного пейзажа. Большая стая птиц с шумом поднялась в воздух, разорвав сонную тишину шорохом крыльев. Патруль двинулся дальше по усеянному галькой берегу в глубь долины. Буккари опустила, наконец, глаза и увидела высокий тростник, в изобилии растущий по заболоченным низинам. В густой траве шмыгали птицы, некоторые облюбовали себе в качестве шеста твердые стебли.
— Задержитесь на секунду, капрал, — приказала она. — Хочу взглянуть кое на что, — сняла рюкзак, потом разулась.
— Пора устроить привал, — сказал Макартур. — У вас мозоли?
— Видите вон ту траву? — спросила она, входя в ледяную воду. — Похоже на злак, — лейтенант внимательно осмотрела высокое — по грудь — растение, нашла несколько семян, оказавшихся весьма похожими на рис. Она сорвала с десяток колосьев, очистила зерна от шелухи и протянула Макартуру ладонь с бледно-белыми зернышками. Инстинкт подсказывал, что это пища. Буккари вышла на берег, обулась и присела на рюкзак, разглядывая находку. Капрал уселся рядом.
— Я здесь бродил несколько часов, но так и не додумался проверить, — вздохнул он.
— Несколько недель назад ты бы еще ничего не увидел, — успокоила она его. — Маловато, но попробовать стоит.
Буккари высыпала зернышки в кастрюлю.
— Помочь? — предложил Макартур. Он поднял с земли ветку и принялся за работу. Буккари молча наблюдала: уверенные, проворные руки, напряженное лицо…
Через несколько минут перед ними лежала небольшая кучка зернышек. Они посмотрели друг на друга. Да, это была еда, хлеб, основа существования. Буккари заглянула в глаза Макартура и уже раскрыла рот, собираясь что-то сказать, но замолкла, увидев, как он пристально смотрит на нее. Она поспешно отвела взгляд, боясь, что глаза выдадут ее состояние.
— Их нужно почистить, — голос прозвучал хрипло. Буккари ощутила какое-то странное давление, идущее от этого примитивного мира животных потребностей, сократив ее собственные до самых основных. И не имело значения, что она умеет управлять кораблем, и никому не нужны были ее познания в компьютере, и вовсе уж ни к чему воинское звание. Перед ней вставала другая перспектива: научиться быть женщиной, хозяйкой в первобытном мире. Сознание еще не сформулировало эту мысль, а инстинкт уже командовал ею, и она ощутила это давление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35