Штурмовик уже вылетел, через двадцать минут прибудет, шансы у нас хорошие.
***
На борту камаритского боевого корабля-перехватчика «Зеленое пламя» царило оживление. Призовая команда в составе двадцати головорезов ожидала своего часа — все уже заняли свои места в бронированном катере, и только ждали команды, после которой катер сбрасывался по слипу в корме на воду и полным ходом направлялся на абордаж транспорта. Смуглые горбоносые моряки сидели, пристегнувшись ремнями к переборкам, и в последний раз проверяли свое личное оружие, не оставляя без внимания длинные кортики, имевшиеся у каждого. Свидетелей не оставляли — такова традиция.
Но в этом случае беззащитное с виду судно оказалось крепким орешком, о чем свидетельствовало недовольное выражение лица капитана камаритов. Он стукнул кулаком по панели управления и крепко выругался:
— Отсюда их взять не удастся. Придется подходить вплотную и обстрелять из орудий. Странно, я еще не встречал настолько серьезной аппаратуры на таких судах. Они просто выжигают мозги нашим ракетам. Так у нас скоро залпов не останется.
За прошедшие десять минут с начала операции по захвату судна «Зеленое пламя» выпустило двенадцать ракет. Все они были отклонены в сторону заградительной системой «Колхиды 3» и взорвались на расстоянии нескольких миль от цели. Излучатель и управляющие программы, имеющиеся на вооружении мирного транспорта, давали сто очков форы аналогичным, установленным на борту перехватчика.
Как ни старался капитан камаритов избежать близкого контакта с объектом атаки — других вариантов не существовало. Те две торпеды, которые «Зеленое пламя» обычно несло на борту, были использованы в прошлом рейде, а средств, полученных за захваченное тогда судно, хватило только на выплаты экипажу. «Колхиду 3» выслеживали несколько месяцев, через своих людей в Патрае. Капитан рассчитывал получить такой кусок с этого судна, которого было бы достаточно, чтобы поправить финансовое положение и купить годовой запас амфетамина для личных нужд. Риск столкнуться еще с какими-то сюрпризами со стороны преследуемого судна, конечно, существовал, но очень не хотелось расставаться за долги с собственным кораблем и превращаться в одного из тех, кто живет на заброшенных понтонах, ожидая собственной смерти от постоянного употребления морской воды.
— Полный вперед! Комендорам — приготовиться к стрельбе по судну! Стрелять в основание кормы, необходимо вывести из строя движитель.
Штурман, внимательно наблюдающий за каждым движением капитана, немедленно выполнил его приказание. Так же поступили двое операторов автоматических орудий, установленных в небольшой надстройке на баке, каждое в своей полусфере.
***
Аберкромби, в то же самое время сидящий за бронированным щитком в самой верхней точке надстройки «Колхиды 3», был занят по горло. Только что закончилась процедура самодиагностики оборудования, и у него оставалось всего несколько секунд до того, как атакующий корабль приблизится на расстояние выстрела пулемета. Враг уже приступил к обстрелу судна, и синхронные очереди из двух орудий успели за считанные мгновения привести в негодность главные ходовые водометы в корме.
Трансляция с локатора сообщала направление и расстояние до цели, давая возможность вести полностью автоматическую стрельбу и не отсвечивать на открытой площадке. Но человек, обученный управляться с таким пулеметом, оказывался на голову выше автоматики, особенно на дистанции прямой видимости. Старпом умел обращаться с агрегатом, за пультом управления которым он находился, и сам калибровал прибор ночного видения. Поэтому первая же длинная очередь, выпущенная им по приближающемуся агрессору, попала точно в основание одной из носовых пушек вражеского корабля. Возможно, это была случайность, а не результат невероятной меткости Аберкромби, в жилах которого текла кровь многочисленных поколений метких английских и шотландских стрелков. Но, так или иначе, пушку «Зеленого пламени» заклинило в таком положении, что сектор стрельбы соседнего орудия оказался значительно перекрыт. Попытка комендора провести ремонт ни к чему не привела — выстрелами Аберкромби оператора разнесло в клочья сразу же, как только тот вылез из бронированного колпака на палубу.
Сверху послышался какой-то пронзительный свист. Старпом поднял голову — в черном ночном небе сплюснутая дюза штурмовика оставила светящуюся петлю — помощь пришла. Атмосферный летательный аппарат, противозенитная броня плюс две плазменные установки — можно было слегка перевести дыхание.
***
Фазиль сказал напарнику через переговорное устройство:
— Как себя чувствуешь?
Ответом послужило невнятное мычание. Его стрелок в настоящий момент корчился от спазмов, охвативших все внутренние органы. Казалось, что кто-то одной большой ладонью скручивает в комок потроха, подцепляя длинными пальцами все новые и новые мышцы.
Перед вылетом оба только отошли от хорошего возлияния, во время которого спирт, привезенный Клириком, полностью исчез в желудках пилотов. Но им было не привыкать, и когда пришел вызов с «Колхиды 3», должным образом подтвержденный из офиса службы безопасности в Патрае, оба просто встряхнулись, влили в себя по двести грамм боевой смеси каждый и взлетели. Через двадцать минут полета, уже на подходе к цели, давно засеченной локатором, стало происходить что-то непонятное. Сам Фазиль чувствовал себя так же плохо, как и его стрелок, но еще находил в себе силы держаться. Поэтому штурмовик, пролетев над местом сражения, плавно развернулся и пошел в атакующее пике.
***
Капитан перехватчика заскрипел зубами в дикой ярости, и чуть было не откусил себе правый ус, который он принимался жевать во время любой критической ситуации. Такого он себе не мог представить в самом страшном сне.
— Право руля! Курс двести семьдесят градусов! Так держать.
Отворот вправо позволял уцелевшему орудию увеличить сектор ведения огня. Капитан сказал в переговорное устройство:
— Эй, комендор, тебе личный пай от меня, если заткнешь их стрелка. Или пожалеешь.
Комендор не стал отвечать, полностью сосредоточившись на обстреле «Колхиды 3». Но слова командира неожиданно возымели действие — через несколько секунд по самой верхней части надстройки на транспорте прошелся смерч керамической дроби, снося все на своем пути. Пришедший в хорошее расположение духа от удачного попадания и появления в небе штурмовика, старший помощник капитана Алан Аберкромби перестал существовать. В тот миг, когда он опустил задранную в небо голову вниз, его тело одновременно в сотне мест прошили керамические шарики, каждый пятнадцать миллиметров в диаметре. По этой причине все сто пятнадцать килограмм костей, мяса и жира, из которых старпом состоял, были измельчены до состояния фарша, и отправлены в море, вперемешку с обломками крупнокалиберного пулемета.
Но этим последствия меткого попадания не исчерпывались — в немом ужасе наблюдающий за происходящим Корнегруцы попрощался с жизнью всего на долю секунды позже. Взорвавшийся боекомплект пулемета вскрыл находящуюся ниже рубку и уничтожил ее полностью. Судно потеряло управление. А многочисленные замыкания в энергопроводах дополнили картину пожаром, начавшимся в машинном отделении и вскоре вырвавшимся на волю. От высокой температуры одна из топливных ячеек, в свою очередь, неожиданно разрядилась. Разряд пришелся прямо в корпус судна ниже ватерлинии, и вода стала быстро поступать во внутренние помещения «Колхиды 3», обрекая ее на скорую гибель.
***
Пилот штурмовика плывущим взглядом следил за тем, как автопилот довершает маневр, начатый самим Фазилем. Компьютер штурмовика оценил состояние экипажа как критическое и в последний момент перехватил управление. Уплывающее сознание Фазиля подсказало ему не трогать штурвал и отдать все на откуп автоматике. Искусственный мозг не подвел — прямо по курсу стремительно увеличивался в размерах борт камаритского корабля. Пошла команда на плазменные орудия.
***
— Капитан, визуально летательный аппарат слева по борту!!!
— Где!? На радаре пусто!
А потом диалог прервался — только пепел и капли расплавленного металла.
***
Я сбрасывал вторую сцепку и уже точно знал, на каком батискафе отправлюсь в морские глубины, когда все судно сотряслось от громкого взрыва. До сего момента такого не происходило — только доносились грохочущие звуки очередей и звон вражеской шрапнели, барабанящей по обшивке. Что-то произошло — судно содрогнулось, и я ощутил небольшой крен. Время, когда крысы бегут с тонущего корабля. Добравшись до мостика, я увидел небо и звезды — обломки ведущего наверх трапа торчали в разные стороны, а потом — пустота. Рубка перестала существовать, вместе с капитаном Корнегруцы и старпомом. Все двери кают палубой ниже были высажены взрывной волной. Но, несмотря на полный хаос в каюте капитана, я нашел там и удостоверение Стоянова, и его пистолет с запасными обоймами. Теперь моей целью была та кладовка, в которой мой потенциальный напарник сидел на привязи. Я быстро побежал туда, отбрасывая с дороги попадавшихся на встречу моряков, мечущихся в ужасе по коридорам.
— Всем в шлюпки! Покинуть борт судна!
Этой команды хватило, чтобы направить их всех в одном направлении.
Держа в руке прихваченный по пути из тайника комплект подводного снаряжения, я остановился перед дверью кладовой. Матрос-охранник сбежал, и рядом никого не было. Я вскрыл дверь, своротив замок, и увидел Клима, яростно терзающего приковавшую его цепь.
— Привет, коллега!
Глава 2
Клим
Я просто лопался от злости. На себя, на банду придурков, составлявших экипаж этого судна, на Бегбедера, заславшего меня на эту планету. Но, прежде всего, конечно, на себя самого. На что я рассчитывал, когда погнался за «Колхидой»? На свою пуленепробиваемость?
Место для самоуничижения мне отвели самое что ни на есть подходящее — кладовку с металлическим полом, от которого невыносимо несло холодом. Первое время я просто покрывался инеем, пока кто-то из матросов не принёс мне старый матрас. Оружие, коммуникатор и удостоверение у меня отобрали, а вот брелок ББ почему-то оставили. Ход времени я не ощущал, мне казалось, что оно тянется бесконечно и очень медленно. У меня оставалась только одна возможность подсчитывать прошедшие дни — по количеству приёмов пищи. Морить голодом меня никто не собирался, судя по всему, ждали возвращения «Колхиды» из рейса, чтобы сдать тем, кто принимает решения. Однажды, вместе с матросом, приносившим еду, заглянул какой-то тип, принявшийся меня разглядывать, как зверька в зоопарке. На вид постарше меня лет на восемь, но глаза… Взгляд выдавал в нём непростого человека, мне даже показалось, что это один из заправил контрабандного бизнеса.
Но всё равно, из-за потери сознания я немного сбился в подсчёте дней и мог только предполагать, что сидел в кладовке около недели. Судно шло ровно, качка почти не ощущалась, только от стен шла едва ощутимая вибрация. Но где-то на седьмой день я почувствовал изменения в ритме вибрации. Судно сбавило ход и принялось совершать манёвры, лёгкая килевая качка перешла в беспорядочную — судно легло в дрейф.
Потом я услышал характерный лязг — это заработали грузоподъёмные механизмы на палубе. Кто-то что-то выгружал или, наоборот, грузил на борт. Я поздравил себя с тем, что все улики благополучно ушли теперь никто не сможет доказать, что на «Колхиде» возили контрабанду. Меня, кстати говоря, вполне могли отпустить. А что, поведение капитана вполне можно объяснить — какой-то сумасшедший на угнанном катере забрался на борт судна. Удостоверение? Да вот, аппаратура отказала, не было возможности поверить.
Через несколько часов выгрузки ритм работы механизмов снова изменился, потом шум прекратился совсем, а потом я услышал звуки, которые заставили меня вскочить на ноги. Судно вело настоящий бой! Чётко молотил крупнокалиберный пулемёт, стены каюты содрогались, когда какие-то мощные заряды ударялись в борт «Колхиды». Такая ситуация меня никак не устраивала, поэтому я начал колотить в дверь руками, требуя, чтобы меня выпустили. Никто не отзывался. Наверное, охрану убрали, если это нападение, то каждый человек на вес золота. Значит, у меня есть шанс освободить себя самостоятельно.
Достав из кармана брелок, я расстегнул его застёжку. Конструктивно она включала в себя длинную стальную пружину, которая превосходно могла сработать, как отмычка. Присев у двери я принялся ковырять застёжкой замок в надежде провернуть нужные кулачки, тем более, что в кладовке никто не ставил замки с секретом.
Неожиданно сильное сотрясение корпуса судна сбило меня с ног. Не успел я приподняться, как опять упал, сбитый вторым ударом. После этого «Колхида» замерла, чуть накренившись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
***
На борту камаритского боевого корабля-перехватчика «Зеленое пламя» царило оживление. Призовая команда в составе двадцати головорезов ожидала своего часа — все уже заняли свои места в бронированном катере, и только ждали команды, после которой катер сбрасывался по слипу в корме на воду и полным ходом направлялся на абордаж транспорта. Смуглые горбоносые моряки сидели, пристегнувшись ремнями к переборкам, и в последний раз проверяли свое личное оружие, не оставляя без внимания длинные кортики, имевшиеся у каждого. Свидетелей не оставляли — такова традиция.
Но в этом случае беззащитное с виду судно оказалось крепким орешком, о чем свидетельствовало недовольное выражение лица капитана камаритов. Он стукнул кулаком по панели управления и крепко выругался:
— Отсюда их взять не удастся. Придется подходить вплотную и обстрелять из орудий. Странно, я еще не встречал настолько серьезной аппаратуры на таких судах. Они просто выжигают мозги нашим ракетам. Так у нас скоро залпов не останется.
За прошедшие десять минут с начала операции по захвату судна «Зеленое пламя» выпустило двенадцать ракет. Все они были отклонены в сторону заградительной системой «Колхиды 3» и взорвались на расстоянии нескольких миль от цели. Излучатель и управляющие программы, имеющиеся на вооружении мирного транспорта, давали сто очков форы аналогичным, установленным на борту перехватчика.
Как ни старался капитан камаритов избежать близкого контакта с объектом атаки — других вариантов не существовало. Те две торпеды, которые «Зеленое пламя» обычно несло на борту, были использованы в прошлом рейде, а средств, полученных за захваченное тогда судно, хватило только на выплаты экипажу. «Колхиду 3» выслеживали несколько месяцев, через своих людей в Патрае. Капитан рассчитывал получить такой кусок с этого судна, которого было бы достаточно, чтобы поправить финансовое положение и купить годовой запас амфетамина для личных нужд. Риск столкнуться еще с какими-то сюрпризами со стороны преследуемого судна, конечно, существовал, но очень не хотелось расставаться за долги с собственным кораблем и превращаться в одного из тех, кто живет на заброшенных понтонах, ожидая собственной смерти от постоянного употребления морской воды.
— Полный вперед! Комендорам — приготовиться к стрельбе по судну! Стрелять в основание кормы, необходимо вывести из строя движитель.
Штурман, внимательно наблюдающий за каждым движением капитана, немедленно выполнил его приказание. Так же поступили двое операторов автоматических орудий, установленных в небольшой надстройке на баке, каждое в своей полусфере.
***
Аберкромби, в то же самое время сидящий за бронированным щитком в самой верхней точке надстройки «Колхиды 3», был занят по горло. Только что закончилась процедура самодиагностики оборудования, и у него оставалось всего несколько секунд до того, как атакующий корабль приблизится на расстояние выстрела пулемета. Враг уже приступил к обстрелу судна, и синхронные очереди из двух орудий успели за считанные мгновения привести в негодность главные ходовые водометы в корме.
Трансляция с локатора сообщала направление и расстояние до цели, давая возможность вести полностью автоматическую стрельбу и не отсвечивать на открытой площадке. Но человек, обученный управляться с таким пулеметом, оказывался на голову выше автоматики, особенно на дистанции прямой видимости. Старпом умел обращаться с агрегатом, за пультом управления которым он находился, и сам калибровал прибор ночного видения. Поэтому первая же длинная очередь, выпущенная им по приближающемуся агрессору, попала точно в основание одной из носовых пушек вражеского корабля. Возможно, это была случайность, а не результат невероятной меткости Аберкромби, в жилах которого текла кровь многочисленных поколений метких английских и шотландских стрелков. Но, так или иначе, пушку «Зеленого пламени» заклинило в таком положении, что сектор стрельбы соседнего орудия оказался значительно перекрыт. Попытка комендора провести ремонт ни к чему не привела — выстрелами Аберкромби оператора разнесло в клочья сразу же, как только тот вылез из бронированного колпака на палубу.
Сверху послышался какой-то пронзительный свист. Старпом поднял голову — в черном ночном небе сплюснутая дюза штурмовика оставила светящуюся петлю — помощь пришла. Атмосферный летательный аппарат, противозенитная броня плюс две плазменные установки — можно было слегка перевести дыхание.
***
Фазиль сказал напарнику через переговорное устройство:
— Как себя чувствуешь?
Ответом послужило невнятное мычание. Его стрелок в настоящий момент корчился от спазмов, охвативших все внутренние органы. Казалось, что кто-то одной большой ладонью скручивает в комок потроха, подцепляя длинными пальцами все новые и новые мышцы.
Перед вылетом оба только отошли от хорошего возлияния, во время которого спирт, привезенный Клириком, полностью исчез в желудках пилотов. Но им было не привыкать, и когда пришел вызов с «Колхиды 3», должным образом подтвержденный из офиса службы безопасности в Патрае, оба просто встряхнулись, влили в себя по двести грамм боевой смеси каждый и взлетели. Через двадцать минут полета, уже на подходе к цели, давно засеченной локатором, стало происходить что-то непонятное. Сам Фазиль чувствовал себя так же плохо, как и его стрелок, но еще находил в себе силы держаться. Поэтому штурмовик, пролетев над местом сражения, плавно развернулся и пошел в атакующее пике.
***
Капитан перехватчика заскрипел зубами в дикой ярости, и чуть было не откусил себе правый ус, который он принимался жевать во время любой критической ситуации. Такого он себе не мог представить в самом страшном сне.
— Право руля! Курс двести семьдесят градусов! Так держать.
Отворот вправо позволял уцелевшему орудию увеличить сектор ведения огня. Капитан сказал в переговорное устройство:
— Эй, комендор, тебе личный пай от меня, если заткнешь их стрелка. Или пожалеешь.
Комендор не стал отвечать, полностью сосредоточившись на обстреле «Колхиды 3». Но слова командира неожиданно возымели действие — через несколько секунд по самой верхней части надстройки на транспорте прошелся смерч керамической дроби, снося все на своем пути. Пришедший в хорошее расположение духа от удачного попадания и появления в небе штурмовика, старший помощник капитана Алан Аберкромби перестал существовать. В тот миг, когда он опустил задранную в небо голову вниз, его тело одновременно в сотне мест прошили керамические шарики, каждый пятнадцать миллиметров в диаметре. По этой причине все сто пятнадцать килограмм костей, мяса и жира, из которых старпом состоял, были измельчены до состояния фарша, и отправлены в море, вперемешку с обломками крупнокалиберного пулемета.
Но этим последствия меткого попадания не исчерпывались — в немом ужасе наблюдающий за происходящим Корнегруцы попрощался с жизнью всего на долю секунды позже. Взорвавшийся боекомплект пулемета вскрыл находящуюся ниже рубку и уничтожил ее полностью. Судно потеряло управление. А многочисленные замыкания в энергопроводах дополнили картину пожаром, начавшимся в машинном отделении и вскоре вырвавшимся на волю. От высокой температуры одна из топливных ячеек, в свою очередь, неожиданно разрядилась. Разряд пришелся прямо в корпус судна ниже ватерлинии, и вода стала быстро поступать во внутренние помещения «Колхиды 3», обрекая ее на скорую гибель.
***
Пилот штурмовика плывущим взглядом следил за тем, как автопилот довершает маневр, начатый самим Фазилем. Компьютер штурмовика оценил состояние экипажа как критическое и в последний момент перехватил управление. Уплывающее сознание Фазиля подсказало ему не трогать штурвал и отдать все на откуп автоматике. Искусственный мозг не подвел — прямо по курсу стремительно увеличивался в размерах борт камаритского корабля. Пошла команда на плазменные орудия.
***
— Капитан, визуально летательный аппарат слева по борту!!!
— Где!? На радаре пусто!
А потом диалог прервался — только пепел и капли расплавленного металла.
***
Я сбрасывал вторую сцепку и уже точно знал, на каком батискафе отправлюсь в морские глубины, когда все судно сотряслось от громкого взрыва. До сего момента такого не происходило — только доносились грохочущие звуки очередей и звон вражеской шрапнели, барабанящей по обшивке. Что-то произошло — судно содрогнулось, и я ощутил небольшой крен. Время, когда крысы бегут с тонущего корабля. Добравшись до мостика, я увидел небо и звезды — обломки ведущего наверх трапа торчали в разные стороны, а потом — пустота. Рубка перестала существовать, вместе с капитаном Корнегруцы и старпомом. Все двери кают палубой ниже были высажены взрывной волной. Но, несмотря на полный хаос в каюте капитана, я нашел там и удостоверение Стоянова, и его пистолет с запасными обоймами. Теперь моей целью была та кладовка, в которой мой потенциальный напарник сидел на привязи. Я быстро побежал туда, отбрасывая с дороги попадавшихся на встречу моряков, мечущихся в ужасе по коридорам.
— Всем в шлюпки! Покинуть борт судна!
Этой команды хватило, чтобы направить их всех в одном направлении.
Держа в руке прихваченный по пути из тайника комплект подводного снаряжения, я остановился перед дверью кладовой. Матрос-охранник сбежал, и рядом никого не было. Я вскрыл дверь, своротив замок, и увидел Клима, яростно терзающего приковавшую его цепь.
— Привет, коллега!
Глава 2
Клим
Я просто лопался от злости. На себя, на банду придурков, составлявших экипаж этого судна, на Бегбедера, заславшего меня на эту планету. Но, прежде всего, конечно, на себя самого. На что я рассчитывал, когда погнался за «Колхидой»? На свою пуленепробиваемость?
Место для самоуничижения мне отвели самое что ни на есть подходящее — кладовку с металлическим полом, от которого невыносимо несло холодом. Первое время я просто покрывался инеем, пока кто-то из матросов не принёс мне старый матрас. Оружие, коммуникатор и удостоверение у меня отобрали, а вот брелок ББ почему-то оставили. Ход времени я не ощущал, мне казалось, что оно тянется бесконечно и очень медленно. У меня оставалась только одна возможность подсчитывать прошедшие дни — по количеству приёмов пищи. Морить голодом меня никто не собирался, судя по всему, ждали возвращения «Колхиды» из рейса, чтобы сдать тем, кто принимает решения. Однажды, вместе с матросом, приносившим еду, заглянул какой-то тип, принявшийся меня разглядывать, как зверька в зоопарке. На вид постарше меня лет на восемь, но глаза… Взгляд выдавал в нём непростого человека, мне даже показалось, что это один из заправил контрабандного бизнеса.
Но всё равно, из-за потери сознания я немного сбился в подсчёте дней и мог только предполагать, что сидел в кладовке около недели. Судно шло ровно, качка почти не ощущалась, только от стен шла едва ощутимая вибрация. Но где-то на седьмой день я почувствовал изменения в ритме вибрации. Судно сбавило ход и принялось совершать манёвры, лёгкая килевая качка перешла в беспорядочную — судно легло в дрейф.
Потом я услышал характерный лязг — это заработали грузоподъёмные механизмы на палубе. Кто-то что-то выгружал или, наоборот, грузил на борт. Я поздравил себя с тем, что все улики благополучно ушли теперь никто не сможет доказать, что на «Колхиде» возили контрабанду. Меня, кстати говоря, вполне могли отпустить. А что, поведение капитана вполне можно объяснить — какой-то сумасшедший на угнанном катере забрался на борт судна. Удостоверение? Да вот, аппаратура отказала, не было возможности поверить.
Через несколько часов выгрузки ритм работы механизмов снова изменился, потом шум прекратился совсем, а потом я услышал звуки, которые заставили меня вскочить на ноги. Судно вело настоящий бой! Чётко молотил крупнокалиберный пулемёт, стены каюты содрогались, когда какие-то мощные заряды ударялись в борт «Колхиды». Такая ситуация меня никак не устраивала, поэтому я начал колотить в дверь руками, требуя, чтобы меня выпустили. Никто не отзывался. Наверное, охрану убрали, если это нападение, то каждый человек на вес золота. Значит, у меня есть шанс освободить себя самостоятельно.
Достав из кармана брелок, я расстегнул его застёжку. Конструктивно она включала в себя длинную стальную пружину, которая превосходно могла сработать, как отмычка. Присев у двери я принялся ковырять застёжкой замок в надежде провернуть нужные кулачки, тем более, что в кладовке никто не ставил замки с секретом.
Неожиданно сильное сотрясение корпуса судна сбило меня с ног. Не успел я приподняться, как опять упал, сбитый вторым ударом. После этого «Колхида» замерла, чуть накренившись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53