Многие из моряков уже были порядком навеселе, что было заметно по их раскрасневшимся лицам.
Те, кто возвращался с моря, обычно собирались в тавернах, где пьянствовали, вознаграждая себя за вынужденное воздержание во время похода. Портовый патруль Рассветных Пустошей обычно не допускал беспорядков, да они и вспыхивали довольно редко. Драки, случалось, завязывались, но их быстро пресекали и всех участников разгоняли.
Моряки и горожане крайне редко оскорбляли библиотекарей, но Хранилище Всех Известных Знаний и его работу они не одобряли испокон века.
И все же Джаг никогда еще не слышал, чтобы толпа решила напасть на библиотекаря. Его инстинкты тем не менее сработали: он вскочил с места, намереваясь удрать.
Но не успел он этого сделать, как Великий магистр уперся рукой ему в грудь, заставив едва ли не рухнуть обратно на стул.
— Сидите, библиотекарь первого уровня Джаг. Я сам…
— Но, Великий магистр…
— Нет, — властно произнес Великий магистр Фонарщик.
Глядя на то, как Великий магистр разворачивается навстречу пробиравшимся к ним между сидящих посетителей буянам, двеллер засомневался в том, что тот вообще хоть когда-нибудь был таким робким, как он любил рассказывать. Может, физически он и не смог бы противостоять быстро приближающимся людям, но держался он твердо и решительно.
В сторону не на шутку разбушевавшихся моряков полетели бранные слова, но ни один из фермеров, пастухов и горожан, что пришли спокойно здесь пообедать, не поднялся с места, чтобы помочь библиотекарям. И никто не изъявлял намерения сбегать за городскими стражниками.
Джаг лихорадочно пытался сообразить, что же делать. Черного выхода в заведении Карасона не было. Правда, была еще лестница наверх, к личным комнатам хозяина. Двеллер знал, что сумеет сбежать через окно и по крышам — ему уже приходилось так делать.
Но куда он тогда пойдет?
На крышах, несмотря на всю свою ловкость, он будет прекрасной целью для лучников. Нет, пьяные моряки пришли сюда, чтобы пролить кровь, и никто их не остановит.
— Стойте, — скомандовал Великий магистр Фонарщик.
Несмотря на опьянение и подогревавший их гнев, буяны подчинились приказу.
— Прочь с дороги, Великий магистр, — потребовал здоровенного роста матрос. — Мы сейчас вон его на рее вздернем, а будете мешать, так и вас заодно.
— Никого ты не повесишь, Гантор Хемп, — спокойно сказал Великий магистр.
Из служебного помещения появился Карасон, держа в руке ножны с мечом. Он молча подошел и встал рядом с Великим магистром, ясно давая понять, чью сторону знимает.
— Этот ваш библиотекарь, — воскликнул Гантор, тряся бородой и разъяренно брызжа слюной, — погубил честных моряков, загнал их в ловушку, которую сам же и устроил!
— В ловушку? — Глаза Великого магистра засверкали от гнева.
Джаг был поражен. Хотя он много раз странствовал с Великим магистром Фонарщиком по материку в поисках тайников с книгами, ему редко приходилось видеть, чтобы тот брался за что-то с такой решимостью.
— Я еще не слышал о том, как погибли эти моряки, — сказал Великий магистр, — но зато я знаю этого библиотекаря. Он никогда не стал бы ни для кого устраивать смертельных ловушек. Я за него поручусь.
— Да неужели? — взревел пьяный Гантор. — А я вот слышал, что этот ваш библиотекарь родом с материка. Он небось на гоблинов работает.
— Библиотекарь первого уровня Джаг, — произнес Великий магистр Фонарщик четким тоном, резко отличавшимся от срывающегося голоса Хемпа, — был рабом на гоблинских шахтах. Он лишился семьи из-за этих тварей и многие годы провел за каторжным трудом, в железном ярме, пытаясь выжить и сбежать. — Великий магистр шагнул к человеку, и стало видно, что он вдвое меньше его ростом. — Никому из вас не приходилось переживать подобное.
Гантор наклонился вперед, угрожающе нависая над Великим магистром. Карасон вынул клинок из ножен, своим решительным видом ясно давая понять Хемпу и его приспешникам: если кто-то осмелится тронуть Великого магистра, он этого так не оставит.
И всему виной именно я, сказал себе Джаг.
— Он чужак, — обвиняюще произнес Гантор.
— Он служил Библиотеке три десятка лет, — возразил Великий магистр Фонарщик.
— Ну а нам-то что с того?
— Вам не понять, что включает в себя работа библиотекаря, — ответил Великий магистр.
— Да чего тут понимать, они все там бездельники и воры. — Гантор Хемп огляделся, ища поддержки.
Его приспешники закивали, и кто-то крикнул, что пора бы Гантору взяться за дело, ради которого они сюда заявились.
Двеллер не сомневался, что Великому магистру Фонарщику грозит опасность. Даже если учесть поддержку Карасона и то немногое, что мог сделать сам Джаг, моряки просто их растопчут.
Он и представить себе не мог, что Великий магистр займет такую непреклонную позицию. Им уже приходилось встречаться с непредвиденными опасностями, но тогда они использовали основную стратегию своих сородичей — бежать и спасаться при первой же возможности. А зачастую у них была поддержка Бранта, Кобнера и других друзей, которых Великий магистр за долгие годы привлек на помощь себе и делу Библиотеки.
Джаг встал; он решил, что лучше не сопротивляться пьяным буянам и надеяться на то, что моряки скоро придут в себя.
Не оборачиваясь, Великий магистр вытянул руку, не давая ему шагнуть вперед.
— Никому здесь нет дела до вас и вашей Библиотеки, — с ухмылкой заявил Хемп. — Вы, паразиты, наживаетесь там на предрассудках и сосете что можете из добрых людей; не один я так думаю.
— Тогда ты глупец, — отозвался Великий магистр, — и все, кто так думает, тоже глупцы. — Он обвел взглядом зал, внезапно показавшись выше ростом. — Рассветные Пустоши были созданы ради Библиотеки, чтобы сохранить знания, которые лорд Харрион и гоблины пытались отобрать у гномов, эльфов и людей в давно прошедшие темные века. Вам, живущим здесь, сильно повезло, что вы никогда не знали трудностей жизни на материке. е из вас, кто служит на кораблях, знают, что я говорю правду.
— Говори за себя! — взревел Гантор. — Я уж сколько раз чуть кровь не пролил по приказу из-за этой вашей Библиотеки. Я никогда…
— Ты никогда, — произнес Великий магистр голосом будто прилетевшим со льдов Замерзшего океана, — больше не подвергнешься такому риску, Гантор Хемп. Ты больше никогда не попадешь в команду корабля на этом острове. По моему законному праву Великого магистра Хранилища Всех Известных Знаний тебе запрещается отныне покидать Рассветные Пустоши. Ты доживешь свою жизнь на этом острове и больше не будешь угрожать Библиотеке предательством и мятежом, и ты никогда не займешь более места, для которого требовалось бы согласие Хранилища Всех Известных Знаний. Твоя жизнь отныне и навечно заключена здесь.
На мгновение в закусочной воцарилась тишина. Потом все начали перешептываться; морякам и клиентам закусочной требовалось время, чтобы прийти в себя после столь решительных слов Великого магистра.
Все знали о том, что Великие магистры наделены немалой властью. Говорили даже, что в старину за серьезные проступки они иногда сажали людей в темницу, но вот такого еще никогда не было, чтобы кого-нибудь одновременно запирали на острове и превращали в изгоя.
— Эй, так нечестно! — взревел Хемп, и за его разъяренным тоном чувствовался страх.
— Вполне честно, — возразил Великий магистр спокойно и бесстрастно, — и так тому и быть. Все эти добрые люди мне свидетели.
— Я свидетель, — согласился Карасон. — Я все слышал, и все мои работники тоже, а еще те, кто хочет и дальше продолжать здесь обедать.
Гантор Хемп повернулся к напиравшим на него сзади спутникам.
— Хватит нам терпеть всю эту чепуху! Никому тут не по нраву, как Великие магистры дела ведут. Раньше там хоть люди служили, которые свое место знали, а с какой стати нам слушать половинчика, который шибко много о себе возомнил?
Большая часть моряков одобрительно загудела, но Яжаг заметил, что некоторые из них начали потихоньку отходить в сторону.
— Ну что, половинчик, — ухмыльнулся Гантор, снова поворачиваясь к Великому магистру, — что ты на это скажешь?
— А вот что, — произнес низкий зычный голос. Он разнесся по всей закусочной от входной двери, и в нем чувствовалась недюжинная мощь и властность говорившего. — Как, интересно, вы больше сгодитесь Великому магистру, в виде бородавчатых жаб или большеротых лягушек-быков?
— Краф! — пискнул кто-то.
Заглядывая за кольцо окруживших их моряков, Джаг увидел вошедшего. Узнал он его сразу.
Волшебник Краф был шести с половиной футов ростом — это без остроконечной шляпы, которая и подавно превращала его в гиганта, — и тощий, как травинка. Он производил пугающее впечатление, даже когда стоял спокойно. А сейчас он был весьма далек от спокойствия и от привычной погруженности в собственные мысли, из которой обычно выходил только ради бесед с Великим магистром.
Одет он был в длинную мантию, сквозь распахнутые полы которой можно было разглядеть поношенную кожаную куртку, неприметную домотканую рубаху, много повидавшую на своем веку, и темно-зеленые штаны. Никто не знал, сколько Крафу лет. Истории о нем ходили уже лет сто или больше, хотя он был человеком, а значит, ему давно пора было покинуть сей мир. Все знали, что магия прибавляет волшебникам продолжительность жизни — если, конечно, не убивает их в какой-нибудь момент их действий.
Его узкое лицо, остротой напоминавшее клинок, обрамляла седая борода, ниспадавшая на грудь. В ярких зеленых глазах волшебника сверкала сила и властность, С собой он всегда носил корявый деревянный посох чуть выше собственного роста, оканчивающийся крюком.
Краф бесстрашно вошел в закусочную, и даже те, кто сидел за столами, на всякий случай испуганно отодвинулись. Он посмотрел на Гантора в упор.
— Ах ты, пьяный разбойник, — сказал волшебник гневно, — как ты смеешь так разговаривать с Великим магистром Библиотеки, а особенно с этим Великим магистром! Я много лет с ним знаком и знаю, что он десятки раз рисковал жизнью, чтобы скрыть сведения об этом острове и его тайнах. Ничего подобного не делал ни один прежний Великий магистр. А ты поливаешь его грязью, Гантор Хемп, будто болтливая белка на ветках дуба. Незадачливый моряк увял прямо-таки на глазах.
Краф подошел к Великому магистру Фонарщику. При других обстоятельствах, увидев их рядом, трудно было бы сдержать усмешку. Краф и так был почти в два раза выше Великого магистра, а из-за своей худобы казался еще длиннее.
— Ну, — сказал волшебник, обращаясь к группе буянов, — вы слышали вердикт Великого магистра. Чего ждете? Убирайтесь! — Он ударил посохом в деревянный пол, и по всему зданию прокатился грохот.
Из глаз Крафа вырвалось странное зеленое пламя. Волшебник поднял правую руку, и в тот же момент ледяной ветер пронесся по залам, задувая свечи и хлопая ставнями на окнах.
С воплями и мольбами о прощении пьяные матросы устремились прочь; они так спешили убраться подальше от гнева волшебника, что в дверях долго пихались и толкались, пока наконец, сцепившись единым клубком, не выкатились на улицу. Впрочем, они быстро вскочили на ноги и дали дёру, словно за ними по пятам гналось нечто ужасное.
Пламя, бившее из глаз волшебника, угасло. Он взглянул на Великого магистра Фонарщика и улыбнулся, поглаживая свою седую бороду; по его лицу разбежались лучики морщинок.
— Ну Вик, при данных обстоятельствах лучше и получиться не могло.
— Ты пришел вовремя, старый друг, — заметил Великий магистр, тоже улыбаясь.
— Да ты уже почти справился с ними. Я мог бы немного подождать, но ты же знаешь, я люблю появляться торжественно.
Джаг смотрел на то, как работники Карасона снова зажигали фонари и свечи и устанавливали на место перевернутые столы и стулья. Он подозревал, что еще несколько таких торжественных появлений здание может и не выдержать.
— Тебя давненько не было видно, — сказал Великий магистр Фонарщик.
— Я по тебе тоже соскучился, Великий магистр. Но на материке и в землях гоблинов творилось много того, что требовало моего пристального внимания. У меня много новостей, и далеко не все они добрые.
Они обнялись, но Краф почти сразу отступил, поправляя едва не свалившуюся шляпу. Волшебник повернулся к Джагу.
Двеллеру всегда было немного не по себе от обжигающего взгляда Крафа. Хотя тот никогда не проявлял по отношению к нему враждебности, но дружил волшебник все-таки с Великим магистром, а не с ним.
— Ну что, подмастерье, — сказал Краф, бросив взгляд на Джага. — Я слышал, что ты нашел книгу при довольно странных обстоятельствах.
— Да. — сказал двеллер. С тех самых пор, как Великий магистр Фонарщик взял его под свою опеку, Краф звал его исключительно подмастерьем. — Я как раз собирался обо всем рассказать Великому магистру.
— Тогда можешь начинать, я тоже послушаю. — Краф лянул на стол. — Эти разбойники помешали твоей трапезе. Давай-ка садись за стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Те, кто возвращался с моря, обычно собирались в тавернах, где пьянствовали, вознаграждая себя за вынужденное воздержание во время похода. Портовый патруль Рассветных Пустошей обычно не допускал беспорядков, да они и вспыхивали довольно редко. Драки, случалось, завязывались, но их быстро пресекали и всех участников разгоняли.
Моряки и горожане крайне редко оскорбляли библиотекарей, но Хранилище Всех Известных Знаний и его работу они не одобряли испокон века.
И все же Джаг никогда еще не слышал, чтобы толпа решила напасть на библиотекаря. Его инстинкты тем не менее сработали: он вскочил с места, намереваясь удрать.
Но не успел он этого сделать, как Великий магистр уперся рукой ему в грудь, заставив едва ли не рухнуть обратно на стул.
— Сидите, библиотекарь первого уровня Джаг. Я сам…
— Но, Великий магистр…
— Нет, — властно произнес Великий магистр Фонарщик.
Глядя на то, как Великий магистр разворачивается навстречу пробиравшимся к ним между сидящих посетителей буянам, двеллер засомневался в том, что тот вообще хоть когда-нибудь был таким робким, как он любил рассказывать. Может, физически он и не смог бы противостоять быстро приближающимся людям, но держался он твердо и решительно.
В сторону не на шутку разбушевавшихся моряков полетели бранные слова, но ни один из фермеров, пастухов и горожан, что пришли спокойно здесь пообедать, не поднялся с места, чтобы помочь библиотекарям. И никто не изъявлял намерения сбегать за городскими стражниками.
Джаг лихорадочно пытался сообразить, что же делать. Черного выхода в заведении Карасона не было. Правда, была еще лестница наверх, к личным комнатам хозяина. Двеллер знал, что сумеет сбежать через окно и по крышам — ему уже приходилось так делать.
Но куда он тогда пойдет?
На крышах, несмотря на всю свою ловкость, он будет прекрасной целью для лучников. Нет, пьяные моряки пришли сюда, чтобы пролить кровь, и никто их не остановит.
— Стойте, — скомандовал Великий магистр Фонарщик.
Несмотря на опьянение и подогревавший их гнев, буяны подчинились приказу.
— Прочь с дороги, Великий магистр, — потребовал здоровенного роста матрос. — Мы сейчас вон его на рее вздернем, а будете мешать, так и вас заодно.
— Никого ты не повесишь, Гантор Хемп, — спокойно сказал Великий магистр.
Из служебного помещения появился Карасон, держа в руке ножны с мечом. Он молча подошел и встал рядом с Великим магистром, ясно давая понять, чью сторону знимает.
— Этот ваш библиотекарь, — воскликнул Гантор, тряся бородой и разъяренно брызжа слюной, — погубил честных моряков, загнал их в ловушку, которую сам же и устроил!
— В ловушку? — Глаза Великого магистра засверкали от гнева.
Джаг был поражен. Хотя он много раз странствовал с Великим магистром Фонарщиком по материку в поисках тайников с книгами, ему редко приходилось видеть, чтобы тот брался за что-то с такой решимостью.
— Я еще не слышал о том, как погибли эти моряки, — сказал Великий магистр, — но зато я знаю этого библиотекаря. Он никогда не стал бы ни для кого устраивать смертельных ловушек. Я за него поручусь.
— Да неужели? — взревел пьяный Гантор. — А я вот слышал, что этот ваш библиотекарь родом с материка. Он небось на гоблинов работает.
— Библиотекарь первого уровня Джаг, — произнес Великий магистр Фонарщик четким тоном, резко отличавшимся от срывающегося голоса Хемпа, — был рабом на гоблинских шахтах. Он лишился семьи из-за этих тварей и многие годы провел за каторжным трудом, в железном ярме, пытаясь выжить и сбежать. — Великий магистр шагнул к человеку, и стало видно, что он вдвое меньше его ростом. — Никому из вас не приходилось переживать подобное.
Гантор наклонился вперед, угрожающе нависая над Великим магистром. Карасон вынул клинок из ножен, своим решительным видом ясно давая понять Хемпу и его приспешникам: если кто-то осмелится тронуть Великого магистра, он этого так не оставит.
И всему виной именно я, сказал себе Джаг.
— Он чужак, — обвиняюще произнес Гантор.
— Он служил Библиотеке три десятка лет, — возразил Великий магистр Фонарщик.
— Ну а нам-то что с того?
— Вам не понять, что включает в себя работа библиотекаря, — ответил Великий магистр.
— Да чего тут понимать, они все там бездельники и воры. — Гантор Хемп огляделся, ища поддержки.
Его приспешники закивали, и кто-то крикнул, что пора бы Гантору взяться за дело, ради которого они сюда заявились.
Двеллер не сомневался, что Великому магистру Фонарщику грозит опасность. Даже если учесть поддержку Карасона и то немногое, что мог сделать сам Джаг, моряки просто их растопчут.
Он и представить себе не мог, что Великий магистр займет такую непреклонную позицию. Им уже приходилось встречаться с непредвиденными опасностями, но тогда они использовали основную стратегию своих сородичей — бежать и спасаться при первой же возможности. А зачастую у них была поддержка Бранта, Кобнера и других друзей, которых Великий магистр за долгие годы привлек на помощь себе и делу Библиотеки.
Джаг встал; он решил, что лучше не сопротивляться пьяным буянам и надеяться на то, что моряки скоро придут в себя.
Не оборачиваясь, Великий магистр вытянул руку, не давая ему шагнуть вперед.
— Никому здесь нет дела до вас и вашей Библиотеки, — с ухмылкой заявил Хемп. — Вы, паразиты, наживаетесь там на предрассудках и сосете что можете из добрых людей; не один я так думаю.
— Тогда ты глупец, — отозвался Великий магистр, — и все, кто так думает, тоже глупцы. — Он обвел взглядом зал, внезапно показавшись выше ростом. — Рассветные Пустоши были созданы ради Библиотеки, чтобы сохранить знания, которые лорд Харрион и гоблины пытались отобрать у гномов, эльфов и людей в давно прошедшие темные века. Вам, живущим здесь, сильно повезло, что вы никогда не знали трудностей жизни на материке. е из вас, кто служит на кораблях, знают, что я говорю правду.
— Говори за себя! — взревел Гантор. — Я уж сколько раз чуть кровь не пролил по приказу из-за этой вашей Библиотеки. Я никогда…
— Ты никогда, — произнес Великий магистр голосом будто прилетевшим со льдов Замерзшего океана, — больше не подвергнешься такому риску, Гантор Хемп. Ты больше никогда не попадешь в команду корабля на этом острове. По моему законному праву Великого магистра Хранилища Всех Известных Знаний тебе запрещается отныне покидать Рассветные Пустоши. Ты доживешь свою жизнь на этом острове и больше не будешь угрожать Библиотеке предательством и мятежом, и ты никогда не займешь более места, для которого требовалось бы согласие Хранилища Всех Известных Знаний. Твоя жизнь отныне и навечно заключена здесь.
На мгновение в закусочной воцарилась тишина. Потом все начали перешептываться; морякам и клиентам закусочной требовалось время, чтобы прийти в себя после столь решительных слов Великого магистра.
Все знали о том, что Великие магистры наделены немалой властью. Говорили даже, что в старину за серьезные проступки они иногда сажали людей в темницу, но вот такого еще никогда не было, чтобы кого-нибудь одновременно запирали на острове и превращали в изгоя.
— Эй, так нечестно! — взревел Хемп, и за его разъяренным тоном чувствовался страх.
— Вполне честно, — возразил Великий магистр спокойно и бесстрастно, — и так тому и быть. Все эти добрые люди мне свидетели.
— Я свидетель, — согласился Карасон. — Я все слышал, и все мои работники тоже, а еще те, кто хочет и дальше продолжать здесь обедать.
Гантор Хемп повернулся к напиравшим на него сзади спутникам.
— Хватит нам терпеть всю эту чепуху! Никому тут не по нраву, как Великие магистры дела ведут. Раньше там хоть люди служили, которые свое место знали, а с какой стати нам слушать половинчика, который шибко много о себе возомнил?
Большая часть моряков одобрительно загудела, но Яжаг заметил, что некоторые из них начали потихоньку отходить в сторону.
— Ну что, половинчик, — ухмыльнулся Гантор, снова поворачиваясь к Великому магистру, — что ты на это скажешь?
— А вот что, — произнес низкий зычный голос. Он разнесся по всей закусочной от входной двери, и в нем чувствовалась недюжинная мощь и властность говорившего. — Как, интересно, вы больше сгодитесь Великому магистру, в виде бородавчатых жаб или большеротых лягушек-быков?
— Краф! — пискнул кто-то.
Заглядывая за кольцо окруживших их моряков, Джаг увидел вошедшего. Узнал он его сразу.
Волшебник Краф был шести с половиной футов ростом — это без остроконечной шляпы, которая и подавно превращала его в гиганта, — и тощий, как травинка. Он производил пугающее впечатление, даже когда стоял спокойно. А сейчас он был весьма далек от спокойствия и от привычной погруженности в собственные мысли, из которой обычно выходил только ради бесед с Великим магистром.
Одет он был в длинную мантию, сквозь распахнутые полы которой можно было разглядеть поношенную кожаную куртку, неприметную домотканую рубаху, много повидавшую на своем веку, и темно-зеленые штаны. Никто не знал, сколько Крафу лет. Истории о нем ходили уже лет сто или больше, хотя он был человеком, а значит, ему давно пора было покинуть сей мир. Все знали, что магия прибавляет волшебникам продолжительность жизни — если, конечно, не убивает их в какой-нибудь момент их действий.
Его узкое лицо, остротой напоминавшее клинок, обрамляла седая борода, ниспадавшая на грудь. В ярких зеленых глазах волшебника сверкала сила и властность, С собой он всегда носил корявый деревянный посох чуть выше собственного роста, оканчивающийся крюком.
Краф бесстрашно вошел в закусочную, и даже те, кто сидел за столами, на всякий случай испуганно отодвинулись. Он посмотрел на Гантора в упор.
— Ах ты, пьяный разбойник, — сказал волшебник гневно, — как ты смеешь так разговаривать с Великим магистром Библиотеки, а особенно с этим Великим магистром! Я много лет с ним знаком и знаю, что он десятки раз рисковал жизнью, чтобы скрыть сведения об этом острове и его тайнах. Ничего подобного не делал ни один прежний Великий магистр. А ты поливаешь его грязью, Гантор Хемп, будто болтливая белка на ветках дуба. Незадачливый моряк увял прямо-таки на глазах.
Краф подошел к Великому магистру Фонарщику. При других обстоятельствах, увидев их рядом, трудно было бы сдержать усмешку. Краф и так был почти в два раза выше Великого магистра, а из-за своей худобы казался еще длиннее.
— Ну, — сказал волшебник, обращаясь к группе буянов, — вы слышали вердикт Великого магистра. Чего ждете? Убирайтесь! — Он ударил посохом в деревянный пол, и по всему зданию прокатился грохот.
Из глаз Крафа вырвалось странное зеленое пламя. Волшебник поднял правую руку, и в тот же момент ледяной ветер пронесся по залам, задувая свечи и хлопая ставнями на окнах.
С воплями и мольбами о прощении пьяные матросы устремились прочь; они так спешили убраться подальше от гнева волшебника, что в дверях долго пихались и толкались, пока наконец, сцепившись единым клубком, не выкатились на улицу. Впрочем, они быстро вскочили на ноги и дали дёру, словно за ними по пятам гналось нечто ужасное.
Пламя, бившее из глаз волшебника, угасло. Он взглянул на Великого магистра Фонарщика и улыбнулся, поглаживая свою седую бороду; по его лицу разбежались лучики морщинок.
— Ну Вик, при данных обстоятельствах лучше и получиться не могло.
— Ты пришел вовремя, старый друг, — заметил Великий магистр, тоже улыбаясь.
— Да ты уже почти справился с ними. Я мог бы немного подождать, но ты же знаешь, я люблю появляться торжественно.
Джаг смотрел на то, как работники Карасона снова зажигали фонари и свечи и устанавливали на место перевернутые столы и стулья. Он подозревал, что еще несколько таких торжественных появлений здание может и не выдержать.
— Тебя давненько не было видно, — сказал Великий магистр Фонарщик.
— Я по тебе тоже соскучился, Великий магистр. Но на материке и в землях гоблинов творилось много того, что требовало моего пристального внимания. У меня много новостей, и далеко не все они добрые.
Они обнялись, но Краф почти сразу отступил, поправляя едва не свалившуюся шляпу. Волшебник повернулся к Джагу.
Двеллеру всегда было немного не по себе от обжигающего взгляда Крафа. Хотя тот никогда не проявлял по отношению к нему враждебности, но дружил волшебник все-таки с Великим магистром, а не с ним.
— Ну что, подмастерье, — сказал Краф, бросив взгляд на Джага. — Я слышал, что ты нашел книгу при довольно странных обстоятельствах.
— Да. — сказал двеллер. С тех самых пор, как Великий магистр Фонарщик взял его под свою опеку, Краф звал его исключительно подмастерьем. — Я как раз собирался обо всем рассказать Великому магистру.
— Тогда можешь начинать, я тоже послушаю. — Краф лянул на стол. — Эти разбойники помешали твоей трапезе. Давай-ка садись за стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55