у них тоже были соображения по поводу того, как поступить с двеллерами, и они были куда более определенными, хоть и менее изощренными. Наконец гномы, эльфы и люди неохотно умолкли и расселись по местам.
Джаг в изумлении смотрел на готовые вот-вот разразиться беспорядки. Тут дверь в дальнем конце зала открылась и в зал вошла группа людей, многие из которых были капитанами кораблей, которые должны были отплыть этим утром. Не вызывало сомнений, что они пришли поддержать Великого магистра Фонарщика, который был едва ли не самым популярным Великим магистром за все время существования Библиотеки.
— А раньше когда-нибудь такое случалось? — прошептал, обращаясь к приятелю, Рейшо.
— Да нет вроде, — ответил Джаг.
— Я знаю, городские двеллеры особо не жалуют ни Библиотеку, ни Великих магистров, — сказал молодой матрос.
— Так испокон веку было. Со временем двеллеры все больше отвращались от Хранилища Всех Известных Знаний. — Из чтения дневников Великих магистров прошлого Джаг знал, что некоторая вражда между Великими магистрами и жившими в городе двеллерами существовала всегда.
Дилуидди, подойдя к возвышению, выпятил грудь и обвел зал рассерженным взглядом.
— Мы пригласили вас сюда сегодня, Великий магистр Фонарщик, чтобы выразить испытываемую нами тревогу по поводу событий последнего времени. Но мы не звали грубиянов, состоящих у вас на службе.
— Ах ты толстошеий бородавчатый кабан, — взорвался один из гномов, поднимаясь на ноги. — Если ты еще хоть раз попытаешься оскорбить меня или моих друзей, ты у меня получишь.
— Эролг, — сказал Великий магистр со спокойным упреком, — довольно, успокойся.
— Это точно, — отозвался гномий воин, — я тоже считаю: довольно. Мне уже надоело слушать беспокойство половинчиков о том, сколько наживы они получат и набьют ли как следует свое пустое брюхо. Они забываются, и, если надо, я им шишек-то понаставлю, чтобы они побыстрей вспомнили, как надо относиться ко всем уважаемым людям.
В рядах двеллеров послышалось сердитое гудение.
— Как увижу Эролга в таверне, — заявил Рейшо, — надо будет ему выпивку поставить…
— Да вы и впрямь родственные души, — вздохнул Джаг, — тебе тоже вечно подраться охота. Гномом бы тебе родиться…
— Может, я им и родился, — парировал молодой матрос, — только очень высоким гномом.
Эролг заворочался, стуча сапогами и поправляя притороченный к спине боевой топор. Он подергал себя за бороду и сел на место.
— Видите, к чему это ведет? — воскликнул Дилуид-ди. — Вы заставляете всех, кто живет на острове, вцепляться друг другу в глотки.
— Двеллеры, которые живут в Рассветных Пустошах, — произнес внезапно ясный спокойный голос, — никогда особенно не любили гномов, эльфов и людей, с которыми живут на этом острове бок о бок.
Из группы стражников справа от гномов отделился высокий стройный эльф. На нем был зеленый кожаный наряд, на поясе висел меч, и он спокойно опирался на длинный лук. Движения его напоминали грациозную повадку кошки и были плавными и расслабленными. Сквозь волосы цвета кедровой древесины виднелись заостренные уши.
Броккл презрительно прищурился.
— Я вас знаю?
— Нет, — ответил эльф. — Я стараюсь держаться подальше от этого города, поскольку он грязен и неухожен. Вы тут живете не лучше гоблинов.
Зал заполнился сердитым гулом голосов.
Джаг завороженно наблюдал за событиями; прямо на его глазах будто образовывалась лавина, готовая к спуску с горы. Наружу выползали все старые обиды между расами, которые возникли с тех самых пор, как остров поднялся с морского дна.
— Хорошо бы узнать, как вас зовут, — процедил Броккл.
На изящно очерченных губах эльфа появилась легкая улыбка.
— Я Саэрит Трелд, предводитель братства Сокола. Мои предки служили Хранилищу Всех Известных Знаний с самого его основания, и наше братство продолжит эту службу, покуда в наших жилах будет течь кровь.
— Я запомню это имя, — угрожающе сказал Броккл.
— Да, лучше бы вам его запомнить, — согласился Саэрит.
Невысказанная угроза, заключенная в этих словах, заставила Броккла на время умолкнуть.
— Вы, двеллеры… Прошу прощения, Великий магистр Фонарщик. — С извиняющейся улыбкой Саэрит отвесил в сторону Великого магистра учтивый кивок. — Вы должны понимать, у всякого правила имеются исключения.
— Саэрит, — сказал Великий магистр, — прошу вас, не надо…
— Боюсь, иначе не получится, — решительно заявил эльф. — Мне нелегко было оставить наши леса и явиться сюда сегодня. Но когда мы выяснили, что эти… эти мелочные существа собираются сотворить, я не мог не прийти. Вы меня знаете, Великий магистр. Вы знаете, как я не терплю это место, где невежественное население загрязняет окружающую нас природу…
— Когда эльф на тебя гневается, — пробормотал Рейшо, — тут лучше слушать повнимательнее. Если ты эльфа разозлишь и не прислушаешься к его словам, он непременно воткнет в тебя стрелу или меч.
Джаг знал, что это недалеко от истины. Из всех народов мира эльфы были самыми надменными, скрытными и злопамятными. Они считали себя выше других и не любили большие сборища даже своих соплеменников.
Гномы и люди убивали из страсти — гнева, страха или ревности, — но эльфы обычно делали это совершенно хладнокровно. Чужая смерть была результатом обдуманного решения, а не реакцией на какое-либо действие или слова убитого. В хрониках эльфов записаны были случаи, когда они убивали всех до единого людей и гномов при обнаружении каких-нибудь новых территорий или для того, чтобы защитить земли, хранить которые эльфы считали своим долгом.
— Когда было принято решение спасти уцелевшие в мире книги, — сказал Саэрит, — и для создания Хранилища для них был выбран этот остров, с просьбой об участии в общем деле обратились ко всем расам. Гномы согласились стать стражниками Библиотеки и защищать библиотекарей, книги и тех, кто поселится на землях вокруг Библиотеки. Эльфы послали своих представителей следить за здешней флорой и фауной и создали чудовищ, поселившихся в Кровавом море. Люди пришли на остров, чтобы стать моряками, охранять воды Кровавого моря и вести торговлю и разведку, чтобы существование Хранилища Всех Известных Знаний оставалось тайной для остального мира.
В зале воцарилась тишина.
— Двеллерам же вменялось только сохранять тайну Библиотеки. Также двеллеры, жившие здесь от щедрот острова, должны были позволить своим детям обучаться чтению, чтобы они служили определенный срок в Хранилище Всех Известных Знаний.
— И лопали в три горла, — осуждающе уронил один из людей-моряков.
Это замечание было встречено общим смехом, но Джаг различил в нем также гнев и вражду.
— Однако с течением лет, — продолжил эльф, — все меньше двеллеров отправлялись на службу в Библиотеку. Всех детей по-прежнему учили читать, но постепенно в библиотекари стали отдавать только одного ребенка из семьи. Потом изменился и срок службы, так что эти единственные представители семей стали служить в три раза меньше, чем было предписано вначале.
— У нас своя жизнь, — заявил Броккл. — Нашего вни мания требуют многие вещи. Нам надо делами заниматься.
От нас слишком многого требовали. Это вечное чтение…
Он сокрушенно покачал головой. — Какой, по-вашему, от него толк?
— Довольно! — резко прервал его Саэрит.
Броккл ухватился за стойку перил, хотя для этого ему пришлось встать на цыпочки.
— Нам от столького пришлось отказаться…
Эльф, не произнося более ни слова, одним движением наложил на тетиву стрелу и выстрелил. Оперенная голубовато-пурпурными соколиными перьями стрела впилась в дубовые перила всего в паре дюймов от длинного носа Броккла.
У Джага перехватило дыхание. Если бы стрелок промахнулся хоть немного, стрела вонзилась бы прямо в лицо торговцу.
— Довольно лжи и неискренних жалоб, — отрезал Саэрит. — В действительности ваш народ мало от чего отказался. Вам всегда отдавали больше, чем требовали взамен. Ваших предков поселили в самом безопасном месте в мире, тогда как другие народы в это время вели смертельное сражение с полчищами гоблинов.
— Все, что нам дали, — это роскошная тюрьма, — пискнул кто-то из двеллеров.
— Откуда вам знать, что такое тюрьма, — с горечью ответил эльф. — Большинство членов моего братства никогда не видели никакой земли, кроме этой, никаких животных, кроме тех, о которых мы здесь заботимся. — Он вздохнул. — Это не тюрьма для двеллера, но для эльфа, рожденного с жаждой странствий и стремлением повидать весь мир, это на самом деле настоящее узилище.
— Никто вас не просил здесь оставаться, — крикнул один из двеллеров.
— Нет, нас попросили об этом, — сказал Саэрит. — Мы поклялись, что братство Сокола и другие братства эльфов останутся здесь, чтобы наблюдать за природой острова и защищать его. Мы связаны той же клятвой, что и гномы и люди, и умеем, в отличие от некоторых, ценить свои слова.
Слушая речь эльфийского стражника, Джаг вдруг осознал, чем на самом деле пожертвовали эльфы, чтобы выполнить свое обещание. Гномы и люди тоже много отдали, но они могли поступить на службу на корабль и покидать время от времени остров.
Эльфам это было недоступно.
— Стражники нашего братства, — сказал Саэрит, — всю свою жизнь учатся, как заботиться об этой земле. Они не ведут переговоры о том, чтобы уменьшить время службы или увильнуть от долга. Когда на Библиотеку напали, эльфы братства Сокола пролили кровь, чтобы не дать беде, обрушившейся на Библиотеку, спуститься с гор. В то время как мало кто из вас вылез из теплых постелей, чтобы защищать Библиотеку.
Обвинение тяжело упало во внезапно затихший зал.
— Мы не бойцы, — промямлил наконец Дилуидди после неловкой паузы. — Мы не обучены сражаться…
— Я знаю об этом, — уронил эльф. — Я видел лица павших бойцов; много дней после битвы я хоронил их, и среди них были люди, гномы и эльфы.
— Нет, там и двеллеры тоже были, — вставил Эролг, — но все сплошь библиотекари.
Гордость, на мгновение вспыхнувшую в душе Джага, быстро сменили грусть и боль. Пусть библиотекари заслужили уважение этих признанных воинов, но они слишком дорогую цену за него заплатили.
— Вы, двеллеры, — сказал Саэрит, — сократили время своей службы в Библиотеке. Из-за этого эгоизма на приведение книг в порядок потребовалось значительно больше времени. Было сделано меньше копий, и сейчас, когда столько книг потеряно, последствия этого станут еще более непоправимыми. Кроме того, поскольку вы мало времени посвящали делу, к которому были приставлены, прочитанных книг оказалось куда меньше, чем следует, и будет куда меньше, соответственно, известно о навсегда потерянных книгах. Ваши дети, конечно, умеют читать — но не более того. Почти ни у кого из них не возникло любви к порученному им делу. Возможно, их научили технике чтения, но никого невозможно научить стремлению хорошо выполнять свое дело.
— Вы-то, небось, своих детей читать не учите, — встрял в разговор Броккл.
— Я их этому научил, — ответил эльф.
Зал наполнило гудение озадаченных голосов; Джаг заметил, что даже Великого магистра это заявление удивило.
— Все эльфы Рассветных Пустошей умеют читать, — добавил Саэрит.
— Вы слишком много на себя берете, — заявил Дилуидди. — Чтение — дело двеллеров.
— Нет, — возразил эльф. — Дело двеллеров — заботиться о Библиотеке и изучать хранящиеся в ней книги. Это ваш долг. А вы не соответствуете ожиданиям тех, кто создал это место. — Он помедлил. — Вот поэтому я и начал учить эльфийских стражников на острове читать.
— Чтобы заменить нас? — осведомился Броккл.
— Если понадобится.
Из рядов двеллеров послышались возмущенные крики.
Джаг был ошеломлен. Как это эльфы сумели научиться читать, а никто этого не заметил? И потом, если эльфы умеют читать, может, они еще и писать умеют?
— Стражники под моим руководством не просто изучают природу острова, — сказал Саэрит, — но и постигают азы взаимодействия всего живого. Но я не останавливаюсь на этом. Я убеждаю их изучать и сам остров. Мои стражники должны знать, где растут полезные и вредные растения, где какие животные обитают. Для этого они должны снова и снова обходить и исследовать каждую пядь территории острова.
— Точно, — произнес один из человеческих капитанов, — вот и я учу всех своих ребят делать все на корабле своими руками. Они, если что, запросто сами новое судно построить могут.
— А мы все время упражняемся в боевом искусстве, чтобы быть готовыми к встрече с любым врагом, — сказал, вставая, Эролг. — У нас каждый воин на многое способен. А если придется, наши жены и дочери встанут в сражении рядом с нами.
— И вы, — не скрывая сарказма, заметил Саэрит, — еще смеете заявлять Великому магистру Фонарщику, что больше не будете служить Библиотеке и не собираетесь помогать ему ее восстанавливать. — Он покачал головой. — За последние годы ваша рождаемость превысила предписанные размеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Джаг в изумлении смотрел на готовые вот-вот разразиться беспорядки. Тут дверь в дальнем конце зала открылась и в зал вошла группа людей, многие из которых были капитанами кораблей, которые должны были отплыть этим утром. Не вызывало сомнений, что они пришли поддержать Великого магистра Фонарщика, который был едва ли не самым популярным Великим магистром за все время существования Библиотеки.
— А раньше когда-нибудь такое случалось? — прошептал, обращаясь к приятелю, Рейшо.
— Да нет вроде, — ответил Джаг.
— Я знаю, городские двеллеры особо не жалуют ни Библиотеку, ни Великих магистров, — сказал молодой матрос.
— Так испокон веку было. Со временем двеллеры все больше отвращались от Хранилища Всех Известных Знаний. — Из чтения дневников Великих магистров прошлого Джаг знал, что некоторая вражда между Великими магистрами и жившими в городе двеллерами существовала всегда.
Дилуидди, подойдя к возвышению, выпятил грудь и обвел зал рассерженным взглядом.
— Мы пригласили вас сюда сегодня, Великий магистр Фонарщик, чтобы выразить испытываемую нами тревогу по поводу событий последнего времени. Но мы не звали грубиянов, состоящих у вас на службе.
— Ах ты толстошеий бородавчатый кабан, — взорвался один из гномов, поднимаясь на ноги. — Если ты еще хоть раз попытаешься оскорбить меня или моих друзей, ты у меня получишь.
— Эролг, — сказал Великий магистр со спокойным упреком, — довольно, успокойся.
— Это точно, — отозвался гномий воин, — я тоже считаю: довольно. Мне уже надоело слушать беспокойство половинчиков о том, сколько наживы они получат и набьют ли как следует свое пустое брюхо. Они забываются, и, если надо, я им шишек-то понаставлю, чтобы они побыстрей вспомнили, как надо относиться ко всем уважаемым людям.
В рядах двеллеров послышалось сердитое гудение.
— Как увижу Эролга в таверне, — заявил Рейшо, — надо будет ему выпивку поставить…
— Да вы и впрямь родственные души, — вздохнул Джаг, — тебе тоже вечно подраться охота. Гномом бы тебе родиться…
— Может, я им и родился, — парировал молодой матрос, — только очень высоким гномом.
Эролг заворочался, стуча сапогами и поправляя притороченный к спине боевой топор. Он подергал себя за бороду и сел на место.
— Видите, к чему это ведет? — воскликнул Дилуид-ди. — Вы заставляете всех, кто живет на острове, вцепляться друг другу в глотки.
— Двеллеры, которые живут в Рассветных Пустошах, — произнес внезапно ясный спокойный голос, — никогда особенно не любили гномов, эльфов и людей, с которыми живут на этом острове бок о бок.
Из группы стражников справа от гномов отделился высокий стройный эльф. На нем был зеленый кожаный наряд, на поясе висел меч, и он спокойно опирался на длинный лук. Движения его напоминали грациозную повадку кошки и были плавными и расслабленными. Сквозь волосы цвета кедровой древесины виднелись заостренные уши.
Броккл презрительно прищурился.
— Я вас знаю?
— Нет, — ответил эльф. — Я стараюсь держаться подальше от этого города, поскольку он грязен и неухожен. Вы тут живете не лучше гоблинов.
Зал заполнился сердитым гулом голосов.
Джаг завороженно наблюдал за событиями; прямо на его глазах будто образовывалась лавина, готовая к спуску с горы. Наружу выползали все старые обиды между расами, которые возникли с тех самых пор, как остров поднялся с морского дна.
— Хорошо бы узнать, как вас зовут, — процедил Броккл.
На изящно очерченных губах эльфа появилась легкая улыбка.
— Я Саэрит Трелд, предводитель братства Сокола. Мои предки служили Хранилищу Всех Известных Знаний с самого его основания, и наше братство продолжит эту службу, покуда в наших жилах будет течь кровь.
— Я запомню это имя, — угрожающе сказал Броккл.
— Да, лучше бы вам его запомнить, — согласился Саэрит.
Невысказанная угроза, заключенная в этих словах, заставила Броккла на время умолкнуть.
— Вы, двеллеры… Прошу прощения, Великий магистр Фонарщик. — С извиняющейся улыбкой Саэрит отвесил в сторону Великого магистра учтивый кивок. — Вы должны понимать, у всякого правила имеются исключения.
— Саэрит, — сказал Великий магистр, — прошу вас, не надо…
— Боюсь, иначе не получится, — решительно заявил эльф. — Мне нелегко было оставить наши леса и явиться сюда сегодня. Но когда мы выяснили, что эти… эти мелочные существа собираются сотворить, я не мог не прийти. Вы меня знаете, Великий магистр. Вы знаете, как я не терплю это место, где невежественное население загрязняет окружающую нас природу…
— Когда эльф на тебя гневается, — пробормотал Рейшо, — тут лучше слушать повнимательнее. Если ты эльфа разозлишь и не прислушаешься к его словам, он непременно воткнет в тебя стрелу или меч.
Джаг знал, что это недалеко от истины. Из всех народов мира эльфы были самыми надменными, скрытными и злопамятными. Они считали себя выше других и не любили большие сборища даже своих соплеменников.
Гномы и люди убивали из страсти — гнева, страха или ревности, — но эльфы обычно делали это совершенно хладнокровно. Чужая смерть была результатом обдуманного решения, а не реакцией на какое-либо действие или слова убитого. В хрониках эльфов записаны были случаи, когда они убивали всех до единого людей и гномов при обнаружении каких-нибудь новых территорий или для того, чтобы защитить земли, хранить которые эльфы считали своим долгом.
— Когда было принято решение спасти уцелевшие в мире книги, — сказал Саэрит, — и для создания Хранилища для них был выбран этот остров, с просьбой об участии в общем деле обратились ко всем расам. Гномы согласились стать стражниками Библиотеки и защищать библиотекарей, книги и тех, кто поселится на землях вокруг Библиотеки. Эльфы послали своих представителей следить за здешней флорой и фауной и создали чудовищ, поселившихся в Кровавом море. Люди пришли на остров, чтобы стать моряками, охранять воды Кровавого моря и вести торговлю и разведку, чтобы существование Хранилища Всех Известных Знаний оставалось тайной для остального мира.
В зале воцарилась тишина.
— Двеллерам же вменялось только сохранять тайну Библиотеки. Также двеллеры, жившие здесь от щедрот острова, должны были позволить своим детям обучаться чтению, чтобы они служили определенный срок в Хранилище Всех Известных Знаний.
— И лопали в три горла, — осуждающе уронил один из людей-моряков.
Это замечание было встречено общим смехом, но Джаг различил в нем также гнев и вражду.
— Однако с течением лет, — продолжил эльф, — все меньше двеллеров отправлялись на службу в Библиотеку. Всех детей по-прежнему учили читать, но постепенно в библиотекари стали отдавать только одного ребенка из семьи. Потом изменился и срок службы, так что эти единственные представители семей стали служить в три раза меньше, чем было предписано вначале.
— У нас своя жизнь, — заявил Броккл. — Нашего вни мания требуют многие вещи. Нам надо делами заниматься.
От нас слишком многого требовали. Это вечное чтение…
Он сокрушенно покачал головой. — Какой, по-вашему, от него толк?
— Довольно! — резко прервал его Саэрит.
Броккл ухватился за стойку перил, хотя для этого ему пришлось встать на цыпочки.
— Нам от столького пришлось отказаться…
Эльф, не произнося более ни слова, одним движением наложил на тетиву стрелу и выстрелил. Оперенная голубовато-пурпурными соколиными перьями стрела впилась в дубовые перила всего в паре дюймов от длинного носа Броккла.
У Джага перехватило дыхание. Если бы стрелок промахнулся хоть немного, стрела вонзилась бы прямо в лицо торговцу.
— Довольно лжи и неискренних жалоб, — отрезал Саэрит. — В действительности ваш народ мало от чего отказался. Вам всегда отдавали больше, чем требовали взамен. Ваших предков поселили в самом безопасном месте в мире, тогда как другие народы в это время вели смертельное сражение с полчищами гоблинов.
— Все, что нам дали, — это роскошная тюрьма, — пискнул кто-то из двеллеров.
— Откуда вам знать, что такое тюрьма, — с горечью ответил эльф. — Большинство членов моего братства никогда не видели никакой земли, кроме этой, никаких животных, кроме тех, о которых мы здесь заботимся. — Он вздохнул. — Это не тюрьма для двеллера, но для эльфа, рожденного с жаждой странствий и стремлением повидать весь мир, это на самом деле настоящее узилище.
— Никто вас не просил здесь оставаться, — крикнул один из двеллеров.
— Нет, нас попросили об этом, — сказал Саэрит. — Мы поклялись, что братство Сокола и другие братства эльфов останутся здесь, чтобы наблюдать за природой острова и защищать его. Мы связаны той же клятвой, что и гномы и люди, и умеем, в отличие от некоторых, ценить свои слова.
Слушая речь эльфийского стражника, Джаг вдруг осознал, чем на самом деле пожертвовали эльфы, чтобы выполнить свое обещание. Гномы и люди тоже много отдали, но они могли поступить на службу на корабль и покидать время от времени остров.
Эльфам это было недоступно.
— Стражники нашего братства, — сказал Саэрит, — всю свою жизнь учатся, как заботиться об этой земле. Они не ведут переговоры о том, чтобы уменьшить время службы или увильнуть от долга. Когда на Библиотеку напали, эльфы братства Сокола пролили кровь, чтобы не дать беде, обрушившейся на Библиотеку, спуститься с гор. В то время как мало кто из вас вылез из теплых постелей, чтобы защищать Библиотеку.
Обвинение тяжело упало во внезапно затихший зал.
— Мы не бойцы, — промямлил наконец Дилуидди после неловкой паузы. — Мы не обучены сражаться…
— Я знаю об этом, — уронил эльф. — Я видел лица павших бойцов; много дней после битвы я хоронил их, и среди них были люди, гномы и эльфы.
— Нет, там и двеллеры тоже были, — вставил Эролг, — но все сплошь библиотекари.
Гордость, на мгновение вспыхнувшую в душе Джага, быстро сменили грусть и боль. Пусть библиотекари заслужили уважение этих признанных воинов, но они слишком дорогую цену за него заплатили.
— Вы, двеллеры, — сказал Саэрит, — сократили время своей службы в Библиотеке. Из-за этого эгоизма на приведение книг в порядок потребовалось значительно больше времени. Было сделано меньше копий, и сейчас, когда столько книг потеряно, последствия этого станут еще более непоправимыми. Кроме того, поскольку вы мало времени посвящали делу, к которому были приставлены, прочитанных книг оказалось куда меньше, чем следует, и будет куда меньше, соответственно, известно о навсегда потерянных книгах. Ваши дети, конечно, умеют читать — но не более того. Почти ни у кого из них не возникло любви к порученному им делу. Возможно, их научили технике чтения, но никого невозможно научить стремлению хорошо выполнять свое дело.
— Вы-то, небось, своих детей читать не учите, — встрял в разговор Броккл.
— Я их этому научил, — ответил эльф.
Зал наполнило гудение озадаченных голосов; Джаг заметил, что даже Великого магистра это заявление удивило.
— Все эльфы Рассветных Пустошей умеют читать, — добавил Саэрит.
— Вы слишком много на себя берете, — заявил Дилуидди. — Чтение — дело двеллеров.
— Нет, — возразил эльф. — Дело двеллеров — заботиться о Библиотеке и изучать хранящиеся в ней книги. Это ваш долг. А вы не соответствуете ожиданиям тех, кто создал это место. — Он помедлил. — Вот поэтому я и начал учить эльфийских стражников на острове читать.
— Чтобы заменить нас? — осведомился Броккл.
— Если понадобится.
Из рядов двеллеров послышались возмущенные крики.
Джаг был ошеломлен. Как это эльфы сумели научиться читать, а никто этого не заметил? И потом, если эльфы умеют читать, может, они еще и писать умеют?
— Стражники под моим руководством не просто изучают природу острова, — сказал Саэрит, — но и постигают азы взаимодействия всего живого. Но я не останавливаюсь на этом. Я убеждаю их изучать и сам остров. Мои стражники должны знать, где растут полезные и вредные растения, где какие животные обитают. Для этого они должны снова и снова обходить и исследовать каждую пядь территории острова.
— Точно, — произнес один из человеческих капитанов, — вот и я учу всех своих ребят делать все на корабле своими руками. Они, если что, запросто сами новое судно построить могут.
— А мы все время упражняемся в боевом искусстве, чтобы быть готовыми к встрече с любым врагом, — сказал, вставая, Эролг. — У нас каждый воин на многое способен. А если придется, наши жены и дочери встанут в сражении рядом с нами.
— И вы, — не скрывая сарказма, заметил Саэрит, — еще смеете заявлять Великому магистру Фонарщику, что больше не будете служить Библиотеке и не собираетесь помогать ему ее восстанавливать. — Он покачал головой. — За последние годы ваша рождаемость превысила предписанные размеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55