Он поднимает нас в башню, где кое-что изменилось. Крылатая женщина все еще там, но она спит в железном шаре, который я для нее смастерил. Я удивлен. Я беру Траггета за руку и веду сквозь оставшиеся решетки на верхушку башни.
Мы с Траггетом стоим под кроваво-красным солнцем. Свет слепит и обжигает нас. Но на этот раз однако, я сам протягиваю руку и снимаю солнце с неба.
— Как ты этому научился? — восторженно спрашивает Траггет.
— Даже не знаю, как объяснить. Я просто гляжу на вещи и вдруг понимаю... Вот что тебе нужно. — С этими словами я разрезаю солнце пополам и протягиваю черную сердцевину Траггету. — Я еще многое могу тебе рассказать, и мы оба можем многому научиться. Но я начал с этого, значит, с этого можешь начать и ты.
(«Книга Галена» из «Бронзовых кантиклей», том IV, манускрипт 1, листы 53—55)
Из-за деревьев виднелась древняя башня Мнумантас, по обеим ее сторонам высились пики Гнемот.
На сердце у Галена было легко, когда они шли сквозь густой лес. Их нелегкое путешествие подходило к концу, и это не могло его не радовать.
Три дня назад он и его спутники покинули дорогу Императрицы и зашагали через лес Мнумат, где давно уже не селились люди. Если верить Маддоку, единственным поселением за Мнуматом был поселок Пир Дорожный у подножия дальнего отрога горной цепи Ресхатеи. За этим поселком кончались земли Пир; Энлунд и Проклятые горы уже считались землями Панаса и Сатинки.
Pea не хотела уходить с дороги Императрицы и не скрывала этого. Пока они держались обжитых земель, у них оставался шанс раздобыть хоть какую-то еду. Но теперь, вдали от поселений, их припасы начали быстро уменьшаться, а найти пропитание в лесу Мнумат было очень непросто. Гален, однако, не обращал внимания на ее тревогу. В Мнумантасе их встретит Траггет. Он привезет еду, одежду, все, что требовалось для путешествия, и, самое главное, привезет его дорогую Беркиту.
Гален легко пробежал по ложбине и поднялся на холм. Он все еще не мог разглядеть сквозь кусты и деревья подножие башни, зато видел сквозь осеннюю листву ее верхушку.
Положив руку на эфес меча, он нетерпеливо вгляделся туда, куда ему не терпелось попасть.
— Гален! Подожди нас! — окликнула Pea.
Она и Маддок еще не спустились в ложбину. В последние дни муж Pea становился все более несговорчивым, и сегодня с ним было особенно трудно сладить.
— Думаю, лучше оставить их здесь, — сказал Ш'Шникт. — Двинемся вперед и проверим, все ли спокойно.
— Хорошая мысль, — согласился Гален. — Но не стоит уходить слишком далеко. Я не уверен, что смогу снова отыскать их в этих зарослях.
— Ну, тогда хотя бы вытащи меня из ножен и держи наготове, — фыркнул меч. — Ты совершенно не готов встретить опасность! Будешь держаться настороже — дольше проживешь.
— Ты вечно советуешь держать тебя в руке, — насмешливо сказал Гален. — По-моему, ты просто любишь покрасоваться, тебе нравится выглядеть грозным и страшным.
— Дело не в том, — возразил Ш'Шникт, — хоть порой я и впрямь люблю драматические эффекты. Просто чем осторожней мой нынешний владелец, тем позже я перейду в руки следующего. Стоит мне кого-то обучить, как его убивают. Эта тенденция мне не нравится.
Pea и Маддок наконец взобрались по склону туда, где стоял Гален. Маддок тяжело опирался на руку жены. Он был бледен и смотрел в пространство. Pea тяжело дышала.
— Гален, надо остановиться и передохнуть хотя бы немного.
— Понимаю. Посидите здесь, — встревожено предложил Гален. — Кажется, я вижу впереди просвет, не очень далеко отсюда — может быть, там поляна. Я пойду погляжу.
— Гален. — Pea, задыхаясь, опустилась на землю. — Не уходи далеко. Пожалуйста.
Гален улыбнулся.
— Не уйду. Я скоро вернусь.
Он помахал и двинулся через лес, с беззаботным видом шагая между деревьев. Сквозь древесные кроны пробивались солнечные лучи, под ногами золотисто-коричневым ковром лежали опавшие листья. В воздухе пахло осенью, и от этого на душе Галена становилось легко. Он замурлыкал песню без слов.
И вдруг остановился.
Возле башни в небо поднялся тонкий столб дыма. Теперь Гален почувствовал и запах костра. Похоже, дым поднимался с опушки, от которой его отделяло всего несколько дюжин футов.
Гален облегченно улыбнулся.
— Это, должно быть, Траггет. Он пришел раньше, чем собирался!
— Знаешь, осторожность никогда никому не мешала, — заметил меч, — зато беспечность убивала людей и получше тебя.
— Да замолчи ты, — весело сказал Гален, прибавив шагу, — не то я засуну тебя в мешок и ты пропустишь самое интересное.
— Ну, пока я немногое пропустил, — заметил меч. — Сплошная беготня по лесам и холмам да сбор ягод. А когда, спрашивается, начнутся славные бои?
Гален приблизился к краю поляны и увидел впереди каменную стену — она тянулась вдоль прогалины, в некоторых местах почти исчезая в траве, в других поднимаясь на порядочную высоту. Траву шевелил легкий осенний ветерок.
Потом Гален увидел кострище; ровный круг камней, а в центре — зола и головешки, над которыми поднимался дымок. Он чувствовал запах горящего дерева.
И на поляне не было ни души.
Гален извлек из ножен меч.
— Давно пора, — фыркнул Ш'Шникт.
Осторожно подойдя к костру, Гален опустился на колени, чтобы рассмотреть его повнимательнее. Земля вокруг была хорошо утоптана, он не смог разглядеть отпечатков ног.
— Где ты? — пробормотал Гален, оглядываясь. — Ты где-то здесь, но где?
Он встал и начал пятиться к лесу. Тишина заброшенных руин тревожила его. Больше всего ему хотелось уйти с открытого места, вновь оказавшись под прикрытием леса.
Тянулись минуты; Гален слышал только свое неровное дыхание. Наконец, то и дело оглядываясь, он добрался до леса и повернулся, чтобы броситься бегом. Ему надо вернуться к Pea и Маддоку...
— Гален! Сзади! — крикнул меч.
Он обернулся, но было уже поздно. Кто-то врезался в него, сбив с ног и швырнув наземь. Гален ударился о землю так, что перехватило дыхание, меч вылетел из его руки. Он попытался вдохнуть, но его горло сжала крепкая рука. В глазах у юноши потемнело, он смутно осознал, что кто-то сидит на нем верхом и поднимает меч, готовясь нанести удар.
— Ты мой пленник! — гневно прорычал низкий голос — Назовись или умрешь!
Гален яростно заморгал и хотел ответить, но сумел выдавить лишь слабый хрип.
— Отвечай!
Могучая рука еще крепче сжала горло Галена.
— Сефас! — с трудом прохрипел Гален.
Гном ослабил схватку.
— Откудова ты знаешь имя Сефаса?
Гален, кашляя, усмехнулся и отчаянно попытался сделать вдох.
— Это же я, старый ты кузнец! Я, Гален!
— Гален? Правда? Ты пахнешь по-другому...
— Может, и так, — прокашлял Гален, — зато ты определенно пахнешь Сефасом.
— Гален! — взвыл гном, из-под повязки на его глазах потекли крупные слезы.
Сефас обнял своего пленника так, что у того снова перехватило дыхание, и бурно зарыдал.
Гален едва не потерял сознание.
— Вот здорово! — воскликнул Сефас. — Господин Траггет сказал, что Гален в Мнумантасе, — и это оказалось правдой! Так и есть!
Они праздновали встречу у горящего костра. Pea изумилась тому, каким домовитым оказался гном. Неизвестно каким образом, но слепой коротышка ухитрился добыть оленя и набрать столько поздних фруктов, диких овощей и ягод, что хватило на целый пир.
И теперь, уже в сумерках, они грелись у костра, впервые за много дней наевшись досыта. Даже Маддок почувствовал себя лучше после плотного ужина.
Свет огня озарял разрушенные стены, почти полностью уничтоженные временем и полускрытые подлеском. Путники говорили о своей родине, о странствиях Сефаса и Беркиты в поисках Галена, о том, как гном и женщина попали в Храм Васски, к инквизитору Траггету. И наконец, разговор полностью сосредоточился на Траггете.
— Не знаю, какие у него планы, — сказала Pea, задумчиво глядя в пламя костра. — Он явно хочет не только понять Глубинную Магию, но и овладеть ею. Он говорит, что короли-драконы ее боятся. Но зачем инквизитору Пир Драконис овладевать этой силой?
— Может, Траггет хочет бросить вызов богу-дракону? — буркнул Сефас. — Если драконы падут, Пир станет могущественнее всех.
— Ну, падение королей-драконов меня бы не огорчило, — рассеянно заметила Pea, — но меня немного тревожит то, что подобная сила может попасть в руки Пир, в руки главного инквизитора.
— Pea, я думал, ты тоже часть Пир, — очень серьезно проговорил Гален. — Твои предки чтили королей-драконов, а теперь ушли за Завесу Вздохов. Когда ты говоришь о вызове богам, ты рискуешь не только своей душой в следующей жизни, но и их душами тоже.
Pea изумленно уставилась на него.
— После всего, что монахи Пир с тобой сотворили, что они у тебя забрали, ты до сих пор им веришь?
— Траггет говорит, что по отношению ко мне была допущена ошибка и что она будет исправлена.
— Траггет, — покачала головой Pea. — Вот уж кого мне не хочется видеть.
— А я буду рад увидеть его, — сказал Гален, прислонившись спиной к камням древней стены и потягиваясь. — Мы с ним почти каждую ночь изучаем эту... Глубинную Магию или как ее там. Он делает успехи. Думаю, он получит то, что ему нужно.
— Правда? — задумчиво спросила Pea. — А ты, Гален? Ты получишь то, что тебе нужно?
— Разумеется, — ответил Гален. — Я вернусь домой.
— Вернешься домой? — фыркнул Маддок. — Мы не можем вернуться, правда, Pea? Ни один из нас не может.
Pea отвела взгляд.
— О чем он, Pea? — подозрительно спросил Гален. — О чем он говорит?
Pea посмотрела на него в упор.
— Гален, мы не вернемся домой. Ни Маддок, ни я... и уж наверняка не ты. Никогда.
Гален скрестил руки на груди.
— Нет, я вернусь. Это все, что меня волнует. Потому я и выполняю просьбы Траггета. Он мне обещал...
— Гален, — нетерпеливо перебила Pea, — что бы ни обещал тебе Трагтет, этого никогда не случится. Может быть, ты и вернешься в Драконью Глушь. Может, даже получишь от Траггета бумаги, гласящие, что при твоем избрании была допущена ошибка, — но все равно ты никогда не сможешь зажить прежней жизнью. Все в деревне видели твое избрание. Все знают, что ты один из Избранных. Думаешь, они просто возьмут и об этом забудут?
— Но они — мои друзья, мои родственники! — запротестовал Гален. — Они не смогут... Они не станут...
— Ни один из них, Гален? Я долго об этом думала, и тебе пора об этом подумать, — безжалостно продолжала Pea. — Я уже шесть лет пытаюсь найти дорогу домой. Кем ты станешь, когда вернешься? Почти каждый в твоем селении потерял родных во время Избрания, и ты будешь первым и единственным вернувшимся Избранным. Единственным, кто знает, что сталось с остальными. Что ты скажешь их родным? Что их сыновья, дочери, мужья и жены приняли смерть? Кто тогда придет к тебе в кузню? Кому люди поверят — тебе или Пир? Тебе или религии, лежащей в основе их веры, жизни, существования? Кто тогда придет в твою лавку?
— Я им ничего не скажу, — решительно заявил Гален.
— Значит, ты ничего не скажешь, ты будешь врать им, поддерживая вековую ложь Пир? — пылко спросила Pea. — Может, ты и вправду сумеешь все утаить и они не станут задавать тебе вопросов — но сам ты будешь знать истину. И, что еще важнее, Пир будет знать, что она известна тебе. Все обещания и документы Траггета не смогут этого зачеркнуть. Может, Траггет и могущественнее прочих инквизиторов, но он всего лишь человек. Инквизиция не потерпит, что есть парень, которому известен их секрет. Если мы перестанем убегать и прятаться... Монахи не станут искать никаких особых поводов и оправданий, чтобы нас прикончить.
— Послушай ее, Гален, — грустно сказал Сефас. — Pea правду говорит. Сефас знает. Сефас бродит по Аэрбону, слепой гном в мире людей, а все почему? Потому что нельзя вернуться в потерянный дом. Тут уж ничего не попишешь.
— Тогда зачем вообще жить? — вскрикнул Гален.
— Потому что мы должны жить, — резко отозвалась Pea. — Ради твоей потерянной жены, ради моей потерянной дочери, ради моего мужа, который со мной, но все равно что потерян. Ради дома, который мы еще найдем. Я не знаю, куда приведет нас дорога. Может, не мы выбираем дорогу, а она выбирает нас.
— Мне всего этого не нужно! — презрительно сплюнул Гален. — Разве это жизнь? Кошмары, видения, ожившие сны. Мистическая сила из рамасианской сказочки. Как раз эта сила отобрала у меня все, что мне дорого. Я много дней торчал в том странном месте, помогая Траггету лишь затем, чтобы вернуть свою прежнюю жизнь, а теперь ты говоришь, что именно магия не пустит меня домой? Я ненавижу ее! Ненавижу, Беркита!
— Я — Pea, — поправила она тихо.
Гален охнул.
Pea вздохнула.
— Гален, проснись! Ты тоскуешь по своему прошлому, по прекрасной жизни, которую потерял? Ну так распрощайся с ней навек, потому что ее больше нет! Наше прошлое так же мертво, как Безумные Императоры Рамаса! Ты один из Избранных. Неизвестно, кто тебя выбрал, почему ты получил свой странный дар. Не ты выбрал магию, магия выбрала тебя, и теперь она — твоя жизнь!
Гален встал, дрожа от гнева.
— Это неправда, Pea! И я возвращаюсь домой. Через несколько дней Траггет прибудет сюда с Беркитой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53