Один согласился, что дело плохо, и предложил поработать у него в хозяйстве вместо прежних работников. Он сказал, что готов работать за девятерых, а в качестве платы запросил сущую безделицу — глоток меда Суттунга.
Однако Бауги не мог распоряжаться медом, принадлежащим Суттунгу. Тем не менее он пообещал, что в конце года пойдет с Бельверком к брату и сделает все от него зависящее, чтобы уговорить Суттунга.
Таким образом Один лето и осень проработал у Бауги за девятерых. Когда же наступил первый зимний день, он пришел к нему и потребовал свою плату.
Отказать Бауги не мог, и они вместе отправились к Суттунгу. Бауги рассказал брату о том, как работал на него Бельверк, и попросил для него глоток меда.
Но Суттунг и слышать ничего про это не хотел. Он наотрез отказался дать даже каплю чудесного напитка. Пришлось им уйти несолоно хлебавши.
«Что ж, если он не хочет дать мне его добром, придется взять самому, — сказал Один, когда они вышли. — Ты поможешь мне?» Бауги согласился, ибо он считал, что глоток меда Суттунга — ничтожная плата за ту работу, что сделал для него Бельверк. «Уговор есть уговор», решил он. Да, уж в скупости Бауги не упрекнешь. Вопрос был лишь в том, как достать мед?
Мед Суттунга был спрятан в скале, и охраняла его дочь великана — Гуннлед. Бауги считал, что добраться до него невозможно. Однако Один придумал выход. С ловкостью фокусника он извлек из рукава бурав и попросил Бауги просверлить в скале отверстие до самого убежища Гуннлед.
Сверлил Бауги долго и под конец совсем выбился из сил. Тогда он заявил, что дело сделано — отверстие готово.
Один дунул в дыру, и в лицо ему полетела каменная крошка. Отверстие действительно было глубоким, но пока еще не сквозным — до Гуннлед оно не дошло.
Бауги был вынужден продолжить работу. Когда он закончил, Один снова дунул в дыру, и на этот раз каменная крошка наружу не полетела. Отверстие было готово. Тогда Один принял обличье змеи и пополз в просверленную дыру.
Увидев это, Бауги пришел в ярость: он понял, что его провели, Однако пойти к Суттунгу и рассказать обо всем Бауги не решился. Схватив бурав, он ткнул им в дыру, пытаясь поразить Одина. Но Один оказался проворнее — бурав еще только вошел в отверстие, а Один был уже в убежище Гуннлед.
По дороге он превратился в красивого юношу и в таком виде предстал перед дочерью Суттунга. Сидя в недрах скалы в полном одиночестве, девушка очень скучала и фазу же влюбилась в него, как только увидела. Один провел с нею три ночи. Гуннлед всячески заботилась о нем, усаживала его в свое золотое кресло и кормила самой лучшей пищей, какая у нее только была. Кроме того, она сказала, что даст ему попробовать драгоценное питье, какого не доводилось отведывать до него никому. Она разрешила ему сделать три глотка — по одному из каждого из трех сосудов, которые охраняла.
Один не заставил себя упрашивать. Одним глотком он осушил первый сосуд; вторым — второй, третьим — третий. Вслед за тем он принял обличье громадного орла, расправил крылья, вылетел в пробуравленное в скале отверстие и направился в Асгард.
С желудком, полным меда Суттунга, Один старался лететь как можно быстрее и даже не оглянулся, чтобы в последний раз посмотреть на Гуннлед. А та, поняв, что любовь ее обманута, почувствовала себя глубоко несчастной и горько расплакалась — слезы так и хлынули из ее глаз ручьями.
Однако Одину не повезло: Суттунг заметил странного орла и сразу же все понял. Также обернувшись орлом, он погнался за ним. Один, отяжелевший от выпитого меда, как жирный гусь, не мог лететь быстро. Суттунг был все ближе и ближе.
Прежде чем он успел запустить в Одина свои страшные когти, тому все же удалось долететь до стен Асгарда. Тут мы все увидели его, немедленно бросились и принесли к дверям Вальгаллы три огромные чаши. Один летел из последних сил. Суттунг уже настигал его. Добравшись до чаш. Один отрыгнул мед. Большая часть попала внутрь, хотя кое-что и расплескалось на землю. Один снова стал легким, без труда улетел от Суттунга и спрятался.
Суттунг в ярости вернулся домой и, приняв свое обычное обличье, стал расспрашивать брата. Бауги был вынужден сознаться, что некто по имени Бельверк обманул его и выкрал мед!
Услышав это, Суттунг отправился в Асгард и стал спрашивать о человеке по имени Бельверк.
Мы, разумеется, отвечали, что никто в Асгарде не знает никого по имени Бельверк. И Суттунгу пришлось убраться ни с чем. Он сильно ругался и даже весь посинел от злости.
А вот и еще один! — неожиданно вскрикнул Тор. Молот его сверкнул на Биврестом и убил очередного великана, скачущего по мосту верхом на дикой свинье. Тор направил своих козлов к нему и, не останавливаясь, подхватил свинью и втащил в колесницу. — Ею мы с тобой славно поужинаем! — весело сказал он. — Что касается меда, то это поистине удивительный напиток, и к нему ничего не стоит пристраститься. Вот из-за него-то… ну да ладно, сам увидишь, когда приедем на место, — закончил Тор, внезапно став серьезным.
Глава 5
Эрик снова посмотрел на Ховварпнира. К нему как нельзя лучше подходили слова «конь богов». Он был в прекрасной форме, мускулы красиво играли и переливались под кожей, как у скаковых лошадей, гордо посаженная голова с раздувающимися ноздрями была высоко поднята. Бешеная гонка за колесницей, казалось, не составляла для него никакого труда, он как бы летел над землей. Длинный шелковистый хвост красиво развевался на ветру.
— Иди, иди сюда! — позвал Эрик и протянул руку. Без малейших усилий конь подскакал так близко, что Эрик смог погладить его. Слегка наклонив голову, Ховварпнир тихонько фыркнул, как бы благодаря мальчика за ласку.
Да, теперь Эрик вполне понимал тех девчонок из их класса, которые каждый вечер сломя голову мчались в конную школу. Особенно если их любовь к лошадям как раз и есть то, что ощущал в данный момент он сам. Удивительное чувство — находиться в такой непосредственной близости от огромного животного, ощущать его могучую силу и в то же время как бы излучаемую им мягкую нежность.
— Скоро вновь взойдет свет над Асгардом,
Ясно слышу я крики,
Несущиеся над Биврестом:
«Мир! Мир!» -
громкий голос Тора прервал размышления мальчика. — К сожалению, я тоже хлебнул немного этого меда скальдов, — сказал грозный ас, — однако надеюсь, он не слишком мне повредил. Ладно, шутки в сторону, мы уже скоро будем на месте.
Тор крикнул что-то козлам. Те повернули, и глазам Эрика предстала высоченная стена.
— Вот и стена показалась! — воскликнул Тор, махнув в ее сторону рукой. — Она окружает весь Асгард.
Козлы заметно сбавили скорость, а вскоре и вовсе перешли на шаг. Ховварпнир неторопливо вышагивал вслед за колесницей, слегка покачивая гордой головой. Тор, даже не поинтересовавшись, хочет ли Эрик его слушать, вновь принялся рассказывать.
— Видишь эту стену? — начал он, сдвигая шлем на лоб и почесывая затылок. — Ее построили, когда я был в отъезде, причем совершенно особым способом. Я тогда уехал далеко на восток в Ётунхейм, чтобы, как обычно, поохотиться на великанов. А вот, кстати, и еще один! — прервал свой рассказ Тор. — Ну, это уж слишком, ведь отсюда до Асгарда рукой подать. — Тор прицелился, и молот полетел в лоб великану, который сидел на собственном хвосте и вылизывал себя длинным зеленовато-желтым языком. Вероятно, он прихорашивался перед тем, как двинуться дальше, вглубь царства асов. — Надеюсь, это был последний, — пробормотал Тор, оглядываясь по сторонам. — Так вот, возвращаясь к той истории, — продолжил он, после того как молот опять оказался у него в руке. — Случилось это, когда все мы были еще молоды. Мы как раз отстроили Асгард и Вальгаллу. Однажды к нам пришел юноша и сказал, что мог бы окружить Асгард такой большой и крепкой стеной, что никаким великанам, карликам или же другим незваным гостям будет не под силу ни преодолеть, ни разрушить ее.
Предложение показалось асам крайне заманчивым, и они спросили, что юноша хотел бы получить за работу. Он ответил, что в награду хочет взять в жены Фрейю, прекраснейшую из всех богинь Асгарда, а также потребовал солнце и луну. При этом он предупредил, что на постройку стены ему понадобится три года.
Асы стали совещаться. Цена, по их мнению, была немалой, но все же, по совету Локи, они согласились отдать незнакомцу все, что он просит, при условии, что работа будет закончена им за год. Если же он не успеет построить стену к будущему лету, он ничего не получит.
Незнакомца это устраивало, но и он выдвинул свое условие — ему будет помогать его конь Свадильфари, сильный и рослый жеребец.
Локи — он ас только наполовину, но ты про него еще не раз услышишь — уговорил асов пойти на условия незнакомца, и в первую же ночь каменщик взялся за дело. Работа продвигалась гораздо быстрее, чем могли предположить асы. Каждую ночь незнакомец на своем коне подтаскивал к строительной площадке огромные каменные глыбы, а днем громоздил их одну на другую и скреплял между собой — получалась огромная и действительно неприступная стена. Это был тяжкий труд; все это время юноша, казалось, ни минуты не спал. Асы теперь уже не сомневались, что нанятый ими каменщик — великан, однако конем его все дружно восхищались — просто невероятно было, сколько это животное могло поднять за один раз.
Работа шла очень быстро, и, когда зима была на исходе, строитель уже почти закончил стену; ему осталось лишь поставить ворота. Асы не на шутку перепугались — они и предположить не могли, что незнакомец управится за такое короткое время. А поскольку это Локи убедил их позволить юноше использовать своего коня, то они принялись кричать, что, если Локи дорога жизнь, пусть ищет какой-нибудь выход из создавшегося положения. Для всего мира было бы истинной катастрофой, если бы луну и солнце унесли в Ётунхейм, да и прекрасной Фрейи асам вовсе не хотелось лишаться.
Локи понял, что с ним не шутят, и торжественно поклялся сделать все, что в его силах.
На следующую ночь, когда строитель и его жеребец отправились за камнями, из леса выскочила необычайной красоты кобыла. Увидев ее, жеребец порвал свою упряжь и галопом понесся за ней.
Каменщик громко закричал коню вслед, приказывая вернуться, а потом погнался за ним, но, хоть и ловил коня ночь, так и не сумел поймать. Таким образом, на следующий день у него не было камней и строить было не из чего, а поскольку до назначенного срока оставалось всего три дня, он понял, что вовремя закончить работу ему не удастся. Тогда он пришел в неописуемую ярость, стал ругаться и на чем свет стоит проклинать всех асов.
Разгневанный великан — это не шутки, — продолжал Тор, — поэтому асы тут же послали за мной. Я сразу поспешил к ним и, к счастью, успел — пока еще ничего страшного не случилось. Увидев мастера, я тут же понял, что это переодетый великан, швырнул в него свой Мьелльнир и расколол его череп на мелкие кусочки.
Локи нигде не было видно, да оно и понятно — ведь это он обернулся кобылой, и теперь ему ничего не оставалось, как продолжать свои игры со Свадильфари.
Через некоторое время у него родился жеребенок серой масти. Было у жеребенка восемь ног, а когда он подрос, то превратился в такого замечательного коня, какого еще не бывало на свете. Он был быстрее всех и мог одинаково хорошо бегать по земле, скользить по воде и нестись по воздуху. Мы назвали его Слейпниром — «быстро скользящим» — и отдали Одину. С тех пор он им и владеет, — закончил Тор.
— А что стало со Свадильфари? — спросил Эрик.
— Этого никто не знает. Он исчез — вероятно, вернулся в Ётунхейм и там его сожрали чудовища. Во всяком случае, с того дня его никто не видел.
Тор снова прикрикнул на козлов, и они въехали в широкое отверстие в стене, по-видимому, то самое, недостроенное, где должны быть ворота. Теперь Эрик смог сам убедиться в огромных размерах постройки. Стены были гораздо выше стен Кронборга <Кронборг — замок в датском городе Хельсингере. В трагедии Шекспира — замок, где жил принц Гамлет.> , которые он видел, когда ездил на экскурсию в Хельсингер. Помнится, он еще в тот раз удивлялся, как это в прежние дни врагам удавалось преодолевать эти стены и брать штурмом замок.
Хоть подобное и казалось невозможным, но все же с Кронборгом это случалось. Та же стена, за которую они сейчас въехали, была совершенно неправдоподобных размеров, наверняка гораздо выше Великой Китайской стены, которую Эрик видел на картинках. А ведь та была результатом работы многих тысяч людей, тогда как эту выстроил одни человек, причем всего лишь за год!
Не успели они въехать в Асгард, как Эрик сразу же увидел Слейпнира. Он спокойно щипал травку на огромном лугу. При виде Ховварпнира он громко и радостно заржал и могучим галопом понесся к колеснице Тора. Ховварпнир поднял голову и заржал в ответ. Тор остановил колесницу, подождал, пока кони поприветствовали друг друга, и Эрик получил наконец возможность как следует осмотреться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50