Ему стало даже весело. Наконец-то! В саду, с север-
ной стороны, полускрытая липой, к стене была прислонена лестница садов-
ника, верхний конец ее торчал на пол-аршина над осколками стекла.
Шельга сказал:
- Ловко, сволочи!
Оставалось только ждать. Все было уже обдумано. Правая рука его, хотя
и свободная от бинтов, была еще слаба. Левая - в лубках и в гипсе, -
сестра крепко прибинтовала ее к груди. Рука с гипсом весила не меньше
пятнадцати фунтов. Это было единственное оружие, которым он мог защи-
щаться.
На четвертую ночь сестра опять забыла закрыть ставни. Шельга на это
раз не протестовал и с девяти часов притворился спящим. Он слышал, как
хлопали в обоих этажах ставни. Его окно опять осталось открытым настежь.
Когда погас свет, он соскочил с койки и правой слабой рукой и зубами
стал распутывать повязку, державшую левую руку.
Он останавливался, не дыша вслушивался. Наконец рука повисла свобод-
но. Он мог разогнуть ее до половины. Выглянул в сад, освещенный уличным
фонарем, - лестница стояла на прежнем месте за липой. Он скатал одеяло,
сунул под простыню, в полутьме казалось, что на койке лежит человек.
За окном было тихо, только падали капли. Лиловатое зарево трепетало в
тучах, над Парижем. Сюда не долетали шумы с бульваров. Неподвижно висела
черная ветвь платана.
Где-то заворчал автомобиль. Шельга насторожился, - казалось, он слы-
шит, как бьется сердце у птицы, спящей на платановой ветке. Прошло,
должно быть, много времени. В саду началось поскрипывание и шуршание,
точно деревом терли по известке.
Шельга отступил к стене за штору. Опустил гипсовую руку. "Кто? Нет,
кто? - подумал он. - Неужели сам Роллинг?"
Зашелестели листья, - встревожился дрозд. Шельга глядел на тускло ос-
вещенный из окна паркет, где должна появиться тень человека.
"Стрелять не будет, - подумал он, - надо ждать какой-нибудь дряни,
вроде фосгена..." На паркете стала подниматься тень головы в глубоко
надвинутой шляпе. Шельга стал отводить руку, чтобы сильнее был удар.
Тень выдвинулась по плечи, подняла растопыренные пальцы.
- Шельга, товарищ Шельга, - прошептала тень порусски, - это я, не
бойтесь...
Шельга ожидал всего, но только не этих слов, не этого голоса. Не-
вольно он вскрикнул. Выдал себя, и тот человек тотчас одним прыжком пе-
рескочил через подоконник. Протянул для защиты обе руки. Это был Гарин.
- Вы ожидали нападения, я так и думал, - торопливо сказал он, - се-
годня в ночь вас должны убить. Мне это невыгодно. Я рискую черт знает
чем, я должен вас спасти. Идем, у меня автомобиль.
Шельга отделился от стены. Гарин весело блеснул зубами, увидев все
еще отведенную гипсовую руку.
- Слушайте, Шельга, ей-богу, я не виноват. Помните наш уговор в Ле-
нинграде? Я играю честно. Неприятностью в Фонтенебло вы обязаны исключи-
тельно этой сволочи Роллингу. Можете верить мне, - идем, дороги секун-
ды...
Шельга проговорил, наконец:
- Ладно, вы меня увезете, а потом что?
- Я вас спрячу... На небольшое время, не бойтесь. Покуда не получу от
Роллинга половины... Вы газеты читаете? Роллингу везет как утопленнику,
но он не может честно играть. Сколько вам нужно, Шельга? Говорите первую
цифру. Десять, двадцать, пятьдесят миллионов? Я выдам расписку...
Гарин говорил негромко, торопливо, как в бреду, - лицо его все дрожа-
ло.
- Не будьте дураком, Шельга. Вы что, принципиальный, что ли? Я пред-
лагаю работать вместе против Роллинга... Ну... Едем...
Шельга упрямо мотнул головой:
- Не хочу. Не поеду.
- Все равно - вас убьют.
- Посмотрим.
- Сиделки, сторожа, администрация, - все куплено Роллингом. Вас заду-
шат. Я знаю... Сегодняшней ночи вам не пережить... Вы предупредили ваше
посольство? Хорошо, хорошо... Посол потребует объяснений. Французское
правительство в крайнем случае извинится... Но вам от этого не легче.
Роллингу нужно убрать свидетеля... Он не допустит, чтобы вы перешагнули
ворота советского посольства...
- Сказал - не поеду... Не хочу...
Гарин вздохнул. Оглянулся на окно.
- Хорошо. Тогда я вас возьму и без вашего желания. - Он отступил на
шаг, сунул руку в пальто.
- То есть как это - без моего желания?
- А вот так...
Гарин, рванув из кармана, вытащил маску с коротким цилиндром противо-
газа, поспешно приложил ее ко рту, и Шельга не успел крикнуть, - в лицо
ему ударила струя маслянистой жидкости... Мелькнула только рука Гарина,
сжимающая резиновую грушу... Шельга захлебнулся душистым, сладким дурма-
ном...
- Есть новости?
- Да. Здравствуйте, Вольф. Я прямо с вокзала, голоден, как в восем-
надцатом году.
- У вас веселый вид, Вольф. Много узнали?
- Кое-что узнал... Будем говорить здесь?
- Хорошо, но только быстро.
Вольф сел рядом с Хлыновым на гранитную скамью у подножия конного па-
мятника Генриху IV, спиной к черным башням Консьержери. Внизу, там, где
остров Сите кончался острым мысом, наклонилась к воде плакучая ветла.
Здесь некогда корчились на кострах рыцари ордена Тамплиеров. Вдали, за
десятками мостов, отраженных в реке, садилось солнце в пыльнооранжевое
сияние. На набережных, на железных баржах с песком сидели с удочками
французы, добрые буржуа, разоренные инфляцией, Роллингом и мировой вой-
ной. На левом берегу, на гранитном парапете набережной, далеко, до само-
го министерства иностранных дел, скучали под вечерним солнцем букинисты
никому уже больше в этом городе не нужных книг.
Здесь доживал век старый Париж. Еще бродили около книг на набережной,
около клеток с птицами, около унылых рыболовов пожилые личности со скле-
розными глазами, усами, закрывающими рот, в разлетайках, в старых соло-
менных шляпах... Когда-то это был их город... Вон там, черт возьми, в
Консьержери ревел Дантон, точно бык, которого волокут на бойню. Вон там,
направо, за графитовыми крышами Лувра, где в мареве стоят сады Тюильри,
- там были жаркие дела, когда вдоль улицы Риволи визжала картечь генера-
ла Галифе. Ах, сколько золота было у Франции! Каждый камень здесь, - ес-
ли уметь слушать, - расскажет о великом прошлом. И вот, - сам черт не
поймет, - хозяином в этом городе оказался, заморское чудовище, Роллинг,
- теперь только и остается доброму буржуа закинуть удочку и сидеть с
опущенной головой... Э-хехе! О-ля-ля!..
Раскурив крепкий табак в трубке, Вольф сказал:
- Дело обстоит так. Германская анилиновая компания - единственная,
которая не идет ни на какие соглашения с американцами. Компания получила
двадцать восемь миллионов марок государственной субсидии. Сейчас все
усилия Роллинга направлены на то, чтобы повалить германский анилин.
- Он играет на понижение? - спросил Хлынов.
- Продает на двадцать восьмое этого месяца анилиновые акции на колос-
сальные суммы.
- Но это очень важные сведения, Вольф.
- Да, мы попали на след. Роллинг, видно, уверен в игре, хотя акции не
упали ни на пфенниг, а сегодня уже двадцатое... Вы понимаете, на что
единственно он может рассчитывать?
- Стало быть, у них все готово?
- Я думаю, что аппарат уже установлен.
- Где находятся заводы Анилиновой компании?
- На Рейне, около Н. Если Роллинг свалит анилин, он будет хозяином
всей европейской промышленности. Мы не должны допустить до катастрофы.
Наш долг спасти германский анилин. (Хлынов пожал плечом, но промолчал.)
Я понимаю: чему быть-то будет Мы с вами вдвоем не остановим натиска Аме-
рики. Но черт его знает, история иногда выкидывает неожиданные фокусы.
- Вроде революций?
- А хотя бы и так.
Хлынов взглянул на него с некоторым даже удивлением. Глаза у Вольфа
были круглые, желтые" злые.
- Вольф, буржуа не станут спасать Европу.
- Знаю.
- Вот как?
- В эту поездку я насмотрелся... Буржуа - французы, немцы, англичане,
итальянцы - преступно, слепо, цинично распродают старый мир. Вот чем
кончилась культура - аукционом... С молотка!
Вольф побагровел:
- Я обращался к властям, намекал на опасность, просил помочь в розыс-
ках Гарина... Я говорил им страшные слова... Мне смеялись в лицо... К
черту!.. Я не из тех, кто отступает...
- Вольф, что вы узнали на Рейне?
- Я узнал... Анилиновая компания получила от германского прави-
тельства крупные военные заказы. Процесс производства на заводах Анили-
новой компании в наиболее сейчас опасной стадии. У них там чуть ли не
пятьсот тонн тетрила в работе.
Хлынов быстро поднялся. Трость, на которую он опирался, согнулась. Он
снова сел.
- В газетах проскользнула заметка о необходимости возможно отдалить
рабочие городки от этих проклятых заводов. В Анилиновой компании занято
свыше пятидесяти тысяч человек... Газета, поместившая заметку, была ошт-
рафована... Рука Роллинга...
- Вольф, мы не можем терять ни одного дня.
- Я заказал билеты на одиннадцатичасовой, на сегодня.
- Мы едем в Н.?
- Думаю, что только там можно найти следы Гарина.
- Теперь посмотрите, что мне удалось достать. - Хлынов вынул из кар-
мана газетные вырезки. - Третьего дня я был у Шельги... Он передал мне
ход своих рассуждении: Роллинг и Гарин должны сноситься между собой...
- Разумеется. Ежедневно.
- Почтой? Телеграфно? Как вы думаете, Вольф?
- Ни в коем случае. Никаких письменных следов.
- Тогда - радио?
- Чтобы орать на всю Европу... Нет...
- Через третье лицо?
- Нет... Я понял, - сказал Вольф, - ваш Шельга молодчина. Дайте вы-
резки...
Он разложил их на коленях и внимательно стал прочитывать подчеркнутое
красным:
"Все внимание сосредоточьте на анилине". "Приступаю". "Место найде-
но".
- "Место найдено", - прошептал Вольф, - это газета из К., городок
близ Н. "... Тревожусь, назначьте день".
"Отсчитайте тридцать пять со дня подписания договора..." Это могут
быть только они. Ночь подписания договора в Фонтенебло - двадцать
третьего прошлого месяца. Прибавьте тридцать пять, - будет двадцать во-
семь, - срок продажи акций анилина...
- Дальше, дальше, Вольф... "Какие меры вами приняты?" - это из К.,
спрашивает Гарин. На другой день в парижской газете - ответ Роллинга:
"Яхта наготове. Прибывает на третьи сутки. Будет сообщено по радио". А
вот - четыре дня назад - спрашивает Роллинг: "Не будет ли виден свет?"
Гарин отвечает: "Кругом пустынно. Расстояние пять километров".
- Иными словами, аппарат установлен в горах: ударить лучом за пять
километров можно только с высокого места. Слушайте, Хлынов, у нас ужасно
мало времени. Если взять пять километров за радиус, - в центре заводы, -
нам нужно обшарить местность не менее тридцати пяти километров в окруж-
ности. Есть еще какие-нибудь указания?
- Нет. Я только что собирался позвонить Шельге.
У него должны быть вырезки за вчерашний и сегодняшний день.
Вольф поднялся. Было видно, как под одеждой его вздулись мускулы.
Хлынов предложил позвонить из ближайшего кафе на левом берегу. Вольф
пошел через мост так стремительно, что какой-то старичок с цыплячьей ше-
ей в запачканном пиджачке, пропитанном, быть может, одинокими слезами по
тем, кого унесла война, затряс головой и долго глядел из-под пыльной
шляпы вслед бегущим иностранцам:
- О-о! Иностранцы... Когда деньги в кармане, то и толкаются и бегают,
как будто бы они дома... О-о... дикари!..
В кафе, стоя у цинкового прилавка, Вольф пил содовую. Ему была видна
сквозь стекло телефонной будки спина разговаривающего Хлынова, - вот у
него поднялись плечи, он весь налез на трубку; выпрямился, вышел из буд-
ки; лицо его было спокойно, но белое, как маска.
- Из больницы ответили, что сегодня ночью Шельга исчез. Приняты все
меры к его разысканию... Думаю, что он убит.
Трещал хворост в очаге, прокопченном за два столетия, с огромными
ржавыми крючьями для колбас и окороков, с двумя каменными святыми по бо-
кам, - на одном висела светлая шляпа Гарина, на другом засаленный офи-
церский картуз. У стола, освещенные только огнем очага, сидели четверо.
Перед ними - оплетенная бутыль и полные стаканы вина.
Двое мужчин были одеты по-городскому, - один скуластый, крепкий, с
низким ежиком волос, у другого - длинное, злое лицо. Третий, хозяин фер-
мы, где на кухне сейчас происходило совещание, - генерал Субботин, - си-
дел в одной холщовой грязной рубашке с закатанными рукавами. Начисто об-
ритая кожа на голове его двигалась, толстое лицо с взъерошенными усами
побагровело от вина.
Четвертый, Гарин, в туристском костюме, небрежно водя пальцем по краю
стакана, говорил:
- Все это очень хорошо... Но я настаиваю, чтобы моему пленнику, хотя
он и большевик, не было причинено ни малейшего ущерба. Еда - три раза в
день, вино, овощи, фрукты... Через неделю я его забираю от вас...
Бельгийская граница?..
- Три четверти часа на автомобиле, - торопливо подавшись вперед, ска-
зал человек с длинным лицом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
ной стороны, полускрытая липой, к стене была прислонена лестница садов-
ника, верхний конец ее торчал на пол-аршина над осколками стекла.
Шельга сказал:
- Ловко, сволочи!
Оставалось только ждать. Все было уже обдумано. Правая рука его, хотя
и свободная от бинтов, была еще слаба. Левая - в лубках и в гипсе, -
сестра крепко прибинтовала ее к груди. Рука с гипсом весила не меньше
пятнадцати фунтов. Это было единственное оружие, которым он мог защи-
щаться.
На четвертую ночь сестра опять забыла закрыть ставни. Шельга на это
раз не протестовал и с девяти часов притворился спящим. Он слышал, как
хлопали в обоих этажах ставни. Его окно опять осталось открытым настежь.
Когда погас свет, он соскочил с койки и правой слабой рукой и зубами
стал распутывать повязку, державшую левую руку.
Он останавливался, не дыша вслушивался. Наконец рука повисла свобод-
но. Он мог разогнуть ее до половины. Выглянул в сад, освещенный уличным
фонарем, - лестница стояла на прежнем месте за липой. Он скатал одеяло,
сунул под простыню, в полутьме казалось, что на койке лежит человек.
За окном было тихо, только падали капли. Лиловатое зарево трепетало в
тучах, над Парижем. Сюда не долетали шумы с бульваров. Неподвижно висела
черная ветвь платана.
Где-то заворчал автомобиль. Шельга насторожился, - казалось, он слы-
шит, как бьется сердце у птицы, спящей на платановой ветке. Прошло,
должно быть, много времени. В саду началось поскрипывание и шуршание,
точно деревом терли по известке.
Шельга отступил к стене за штору. Опустил гипсовую руку. "Кто? Нет,
кто? - подумал он. - Неужели сам Роллинг?"
Зашелестели листья, - встревожился дрозд. Шельга глядел на тускло ос-
вещенный из окна паркет, где должна появиться тень человека.
"Стрелять не будет, - подумал он, - надо ждать какой-нибудь дряни,
вроде фосгена..." На паркете стала подниматься тень головы в глубоко
надвинутой шляпе. Шельга стал отводить руку, чтобы сильнее был удар.
Тень выдвинулась по плечи, подняла растопыренные пальцы.
- Шельга, товарищ Шельга, - прошептала тень порусски, - это я, не
бойтесь...
Шельга ожидал всего, но только не этих слов, не этого голоса. Не-
вольно он вскрикнул. Выдал себя, и тот человек тотчас одним прыжком пе-
рескочил через подоконник. Протянул для защиты обе руки. Это был Гарин.
- Вы ожидали нападения, я так и думал, - торопливо сказал он, - се-
годня в ночь вас должны убить. Мне это невыгодно. Я рискую черт знает
чем, я должен вас спасти. Идем, у меня автомобиль.
Шельга отделился от стены. Гарин весело блеснул зубами, увидев все
еще отведенную гипсовую руку.
- Слушайте, Шельга, ей-богу, я не виноват. Помните наш уговор в Ле-
нинграде? Я играю честно. Неприятностью в Фонтенебло вы обязаны исключи-
тельно этой сволочи Роллингу. Можете верить мне, - идем, дороги секун-
ды...
Шельга проговорил, наконец:
- Ладно, вы меня увезете, а потом что?
- Я вас спрячу... На небольшое время, не бойтесь. Покуда не получу от
Роллинга половины... Вы газеты читаете? Роллингу везет как утопленнику,
но он не может честно играть. Сколько вам нужно, Шельга? Говорите первую
цифру. Десять, двадцать, пятьдесят миллионов? Я выдам расписку...
Гарин говорил негромко, торопливо, как в бреду, - лицо его все дрожа-
ло.
- Не будьте дураком, Шельга. Вы что, принципиальный, что ли? Я пред-
лагаю работать вместе против Роллинга... Ну... Едем...
Шельга упрямо мотнул головой:
- Не хочу. Не поеду.
- Все равно - вас убьют.
- Посмотрим.
- Сиделки, сторожа, администрация, - все куплено Роллингом. Вас заду-
шат. Я знаю... Сегодняшней ночи вам не пережить... Вы предупредили ваше
посольство? Хорошо, хорошо... Посол потребует объяснений. Французское
правительство в крайнем случае извинится... Но вам от этого не легче.
Роллингу нужно убрать свидетеля... Он не допустит, чтобы вы перешагнули
ворота советского посольства...
- Сказал - не поеду... Не хочу...
Гарин вздохнул. Оглянулся на окно.
- Хорошо. Тогда я вас возьму и без вашего желания. - Он отступил на
шаг, сунул руку в пальто.
- То есть как это - без моего желания?
- А вот так...
Гарин, рванув из кармана, вытащил маску с коротким цилиндром противо-
газа, поспешно приложил ее ко рту, и Шельга не успел крикнуть, - в лицо
ему ударила струя маслянистой жидкости... Мелькнула только рука Гарина,
сжимающая резиновую грушу... Шельга захлебнулся душистым, сладким дурма-
ном...
- Есть новости?
- Да. Здравствуйте, Вольф. Я прямо с вокзала, голоден, как в восем-
надцатом году.
- У вас веселый вид, Вольф. Много узнали?
- Кое-что узнал... Будем говорить здесь?
- Хорошо, но только быстро.
Вольф сел рядом с Хлыновым на гранитную скамью у подножия конного па-
мятника Генриху IV, спиной к черным башням Консьержери. Внизу, там, где
остров Сите кончался острым мысом, наклонилась к воде плакучая ветла.
Здесь некогда корчились на кострах рыцари ордена Тамплиеров. Вдали, за
десятками мостов, отраженных в реке, садилось солнце в пыльнооранжевое
сияние. На набережных, на железных баржах с песком сидели с удочками
французы, добрые буржуа, разоренные инфляцией, Роллингом и мировой вой-
ной. На левом берегу, на гранитном парапете набережной, далеко, до само-
го министерства иностранных дел, скучали под вечерним солнцем букинисты
никому уже больше в этом городе не нужных книг.
Здесь доживал век старый Париж. Еще бродили около книг на набережной,
около клеток с птицами, около унылых рыболовов пожилые личности со скле-
розными глазами, усами, закрывающими рот, в разлетайках, в старых соло-
менных шляпах... Когда-то это был их город... Вон там, черт возьми, в
Консьержери ревел Дантон, точно бык, которого волокут на бойню. Вон там,
направо, за графитовыми крышами Лувра, где в мареве стоят сады Тюильри,
- там были жаркие дела, когда вдоль улицы Риволи визжала картечь генера-
ла Галифе. Ах, сколько золота было у Франции! Каждый камень здесь, - ес-
ли уметь слушать, - расскажет о великом прошлом. И вот, - сам черт не
поймет, - хозяином в этом городе оказался, заморское чудовище, Роллинг,
- теперь только и остается доброму буржуа закинуть удочку и сидеть с
опущенной головой... Э-хехе! О-ля-ля!..
Раскурив крепкий табак в трубке, Вольф сказал:
- Дело обстоит так. Германская анилиновая компания - единственная,
которая не идет ни на какие соглашения с американцами. Компания получила
двадцать восемь миллионов марок государственной субсидии. Сейчас все
усилия Роллинга направлены на то, чтобы повалить германский анилин.
- Он играет на понижение? - спросил Хлынов.
- Продает на двадцать восьмое этого месяца анилиновые акции на колос-
сальные суммы.
- Но это очень важные сведения, Вольф.
- Да, мы попали на след. Роллинг, видно, уверен в игре, хотя акции не
упали ни на пфенниг, а сегодня уже двадцатое... Вы понимаете, на что
единственно он может рассчитывать?
- Стало быть, у них все готово?
- Я думаю, что аппарат уже установлен.
- Где находятся заводы Анилиновой компании?
- На Рейне, около Н. Если Роллинг свалит анилин, он будет хозяином
всей европейской промышленности. Мы не должны допустить до катастрофы.
Наш долг спасти германский анилин. (Хлынов пожал плечом, но промолчал.)
Я понимаю: чему быть-то будет Мы с вами вдвоем не остановим натиска Аме-
рики. Но черт его знает, история иногда выкидывает неожиданные фокусы.
- Вроде революций?
- А хотя бы и так.
Хлынов взглянул на него с некоторым даже удивлением. Глаза у Вольфа
были круглые, желтые" злые.
- Вольф, буржуа не станут спасать Европу.
- Знаю.
- Вот как?
- В эту поездку я насмотрелся... Буржуа - французы, немцы, англичане,
итальянцы - преступно, слепо, цинично распродают старый мир. Вот чем
кончилась культура - аукционом... С молотка!
Вольф побагровел:
- Я обращался к властям, намекал на опасность, просил помочь в розыс-
ках Гарина... Я говорил им страшные слова... Мне смеялись в лицо... К
черту!.. Я не из тех, кто отступает...
- Вольф, что вы узнали на Рейне?
- Я узнал... Анилиновая компания получила от германского прави-
тельства крупные военные заказы. Процесс производства на заводах Анили-
новой компании в наиболее сейчас опасной стадии. У них там чуть ли не
пятьсот тонн тетрила в работе.
Хлынов быстро поднялся. Трость, на которую он опирался, согнулась. Он
снова сел.
- В газетах проскользнула заметка о необходимости возможно отдалить
рабочие городки от этих проклятых заводов. В Анилиновой компании занято
свыше пятидесяти тысяч человек... Газета, поместившая заметку, была ошт-
рафована... Рука Роллинга...
- Вольф, мы не можем терять ни одного дня.
- Я заказал билеты на одиннадцатичасовой, на сегодня.
- Мы едем в Н.?
- Думаю, что только там можно найти следы Гарина.
- Теперь посмотрите, что мне удалось достать. - Хлынов вынул из кар-
мана газетные вырезки. - Третьего дня я был у Шельги... Он передал мне
ход своих рассуждении: Роллинг и Гарин должны сноситься между собой...
- Разумеется. Ежедневно.
- Почтой? Телеграфно? Как вы думаете, Вольф?
- Ни в коем случае. Никаких письменных следов.
- Тогда - радио?
- Чтобы орать на всю Европу... Нет...
- Через третье лицо?
- Нет... Я понял, - сказал Вольф, - ваш Шельга молодчина. Дайте вы-
резки...
Он разложил их на коленях и внимательно стал прочитывать подчеркнутое
красным:
"Все внимание сосредоточьте на анилине". "Приступаю". "Место найде-
но".
- "Место найдено", - прошептал Вольф, - это газета из К., городок
близ Н. "... Тревожусь, назначьте день".
"Отсчитайте тридцать пять со дня подписания договора..." Это могут
быть только они. Ночь подписания договора в Фонтенебло - двадцать
третьего прошлого месяца. Прибавьте тридцать пять, - будет двадцать во-
семь, - срок продажи акций анилина...
- Дальше, дальше, Вольф... "Какие меры вами приняты?" - это из К.,
спрашивает Гарин. На другой день в парижской газете - ответ Роллинга:
"Яхта наготове. Прибывает на третьи сутки. Будет сообщено по радио". А
вот - четыре дня назад - спрашивает Роллинг: "Не будет ли виден свет?"
Гарин отвечает: "Кругом пустынно. Расстояние пять километров".
- Иными словами, аппарат установлен в горах: ударить лучом за пять
километров можно только с высокого места. Слушайте, Хлынов, у нас ужасно
мало времени. Если взять пять километров за радиус, - в центре заводы, -
нам нужно обшарить местность не менее тридцати пяти километров в окруж-
ности. Есть еще какие-нибудь указания?
- Нет. Я только что собирался позвонить Шельге.
У него должны быть вырезки за вчерашний и сегодняшний день.
Вольф поднялся. Было видно, как под одеждой его вздулись мускулы.
Хлынов предложил позвонить из ближайшего кафе на левом берегу. Вольф
пошел через мост так стремительно, что какой-то старичок с цыплячьей ше-
ей в запачканном пиджачке, пропитанном, быть может, одинокими слезами по
тем, кого унесла война, затряс головой и долго глядел из-под пыльной
шляпы вслед бегущим иностранцам:
- О-о! Иностранцы... Когда деньги в кармане, то и толкаются и бегают,
как будто бы они дома... О-о... дикари!..
В кафе, стоя у цинкового прилавка, Вольф пил содовую. Ему была видна
сквозь стекло телефонной будки спина разговаривающего Хлынова, - вот у
него поднялись плечи, он весь налез на трубку; выпрямился, вышел из буд-
ки; лицо его было спокойно, но белое, как маска.
- Из больницы ответили, что сегодня ночью Шельга исчез. Приняты все
меры к его разысканию... Думаю, что он убит.
Трещал хворост в очаге, прокопченном за два столетия, с огромными
ржавыми крючьями для колбас и окороков, с двумя каменными святыми по бо-
кам, - на одном висела светлая шляпа Гарина, на другом засаленный офи-
церский картуз. У стола, освещенные только огнем очага, сидели четверо.
Перед ними - оплетенная бутыль и полные стаканы вина.
Двое мужчин были одеты по-городскому, - один скуластый, крепкий, с
низким ежиком волос, у другого - длинное, злое лицо. Третий, хозяин фер-
мы, где на кухне сейчас происходило совещание, - генерал Субботин, - си-
дел в одной холщовой грязной рубашке с закатанными рукавами. Начисто об-
ритая кожа на голове его двигалась, толстое лицо с взъерошенными усами
побагровело от вина.
Четвертый, Гарин, в туристском костюме, небрежно водя пальцем по краю
стакана, говорил:
- Все это очень хорошо... Но я настаиваю, чтобы моему пленнику, хотя
он и большевик, не было причинено ни малейшего ущерба. Еда - три раза в
день, вино, овощи, фрукты... Через неделю я его забираю от вас...
Бельгийская граница?..
- Три четверти часа на автомобиле, - торопливо подавшись вперед, ска-
зал человек с длинным лицом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42