– Кажется, он знает больше, чем нужно.
– Так разберитесь наконец с этим своим братцем! – отрезал старик. – Он знает слишком много. И читает слишком много.
Надзирательница издала неприятный смешок:
– О да, он только и делает, что читает. Это-то его и погубит… когда-нибудь. Положитесь на нас.
К ее смеху присоединилось дребезжащее хихиканье старика. Билли решил, что сейчас самое время постучать.
– Кто там? – осведомился старик, все еще задыхаясь от смеха.
– Билли Гриф.
– А, тебя-то мне и надо, заходи, – пригласил мистер Иезекииль.
Билли, преисполненный приятных предвкушений, вошел в комнату. Он рассчитывал на заслуженную награду, но…
– Негодяй! – заорал старик, едва завидев его. – Как ты посмел пнуть моего песика?!
– Я хотел как лучше, – заблеял Билли. – Я ловил мальчика из ниоткуда!
Иезекииль и слушать не стал:
– Я спрашиваю, как ты осмелился обидеть Перси? А? Отвечай, паршивец!
– Он не желал со мной разговаривать, – объяснил испуганный Билли. Кажется, награды не будет, но спросить все-таки надо. – Сэр, а когда я увижусь со своими новыми родителями?
– Никаких тебе родителей, – отрезал старик. – Раз ты обидел пса, не видать тебе родителей как своих ушей. Все, разговор окончен, выметайся.
Билли ничего не оставалось, как повиноваться. В спину ему ударило презрительное фырканье надзирательницы: она терпеть не могла детей.
Глава 14
КАТАСТРОФА
Такой кошмарной недели у Чарли в жизни еще не было.
Фиделио несколько дней не мог оправиться от Манфредова гипноза: он плелся за Чарли, как шаткая тень, бледный, заторможенный, не в силах разговаривать, и забывал то имя приятеля, то свое собственное, а об уроках уже и говорить не приходилось.
Каждый день Чарли пытался проникнуть в руины и терпел поражение, поскольку на входе неизменно торчал садовник, шугавший его прочь.
– Пошел вон отсюда! – кричал мистер Уидон. – Запретная зона! Брысь, кому говорят!
По ночам отправиться на поиски Генри тоже не выходило – стоило Чарли сунуться за порог спальни, его перехватывала тетка Лукреция, почему-то всякий раз оказывавшаяся неподалеку. В конце концов Чарли сдался, но за Генри тревожился страшно. Куда его заперли? А вдруг он голодает? А вдруг он уже умер?! Еще сильнее Чарли забеспокоился, когда до него дошло, что беднягу Генри и искать-то никто не станет: у него же нет родителей, и вообще его в этом году и в этом месте быть не должно. Он, можно сказать, и не существует вовсе. Конечно, о нем знают кухарка и миссис Блур, но что они могут и кто, к примеру, станет слушать миссис Блур, которая собственной тени боится?
– Да, все зависит от меня… – пробормотал себе под нос Чарли.
– Что от тебя зависит? – рассеянно спросил Фиделио, не отходивший от него ни на шаг.
Настал долгожданный пятничный вечер, и мальчики складывали сумки, собираясь домой.
– Ого! – вскинулся Чарли. – Наконец-то ты спросил что-то осмысленное. Тебе лучше?
Фиделио кивнул:
– Чары рассеиваются, но голова у меня все равно болит. Эх, как бы так устроить, чтобы Манфред испробовал этот гипноз на своей шкуре!
– Ничего, когда-нибудь дождется, – подал голос Габриэль.
В спальню понуро вошел Билли Гриф, и Фиделио прошипел:
– Это все он виноват, доносчик проклятый!
Но Чарли было жаль Билли, одинокого, маленького и какого-то затравленного.
– Нечего его жалеть, – предупредил Фиделио. – У этой гадюки еще полно яду.
Собравшись, мальчики победоносно промчались через холл, к массивным дубовым дверям, которые вели во внешний мир.
– Ура, свобода! – пел на бегу Габриэль. – Дорогие хомячки, я уже в пути!
Вот и синий школьный автобус на площади! Чарли каждый раз казалось, что тащится он как черепаха: Филберт-стрит была одной из последних остановок на маршруте. А сегодня мальчику особенно не терпелось поскорее попасть домой, потому что надо было срочно спросить у дяди Патона совета насчет Генри. Положение-то безвыходное.
Выскочив из автобуса, Чарли увидел, что навстречу ему несутся Бенджи и Спринтер-Боб. По лицу приятеля Чарли сразу понял: что-то стряслось. Сердце у него упало.
– Ну, говори! – без предисловий сказал он запыхавшемуся Бенджи.
– Ой, Чарли, такой ужас! Твой дядя попал под машину! – выпалил тот.
– Что?! – Чарли уронил сумку прямо в лужу. – Когда? Где? Как? Он…
– Жив он, жив, – поспешно добавил Бенджи, переводя дух. – Он… уф… в больнице. Попал под машину неподалеку от собора… Уф… Кто-то видел, как он переходил улицу, читая книгу, а из-за угла как вылетит автомобиль, и – бац! – сбил мистера Патона и умчался, даже не притормозил, представляешь?
Чарли схватился за голову.
– Только не это! – взвыл он. – Я боялся чего-нибудь подобного!
Заходить домой к Чарли Бенджамин отказался.
– Не хочу я вам мешать. Наверно, поедете в больницу?
С порога Чарли попал в объятия заплаканной Мейзи.
– Ах, Чарли, что за несчастье! – ахала она. – Тебе ведь Бенджи уже рассказал?
– Да-да. – Чарли вырвался на свободу. – Дяде лучше? Говорить он может?
– Вчера еще не мог, – всхлипнула Мейзи. – Он весь в бинтах, у него, кажется, сотрясение мозга и ребра поломаны. Бедный, бедный Патон!
– А кто был за рулем, выяснили?
– Увы, нет. Этот негодяй сбил его и укатил, – мрачно сказала Мейзи. – Правда, двое очевидцев там было, но они не успели записать номер машины, так быстро она скрылась.
В кухне мама накрывала на стол.
– К дяде мы поедем попозже, – сказала она, чмокнув сына в щеку. – Ты с нами, Чарли?
– Спрашиваешь! – горячо откликнулся мальчик.
После обеда они вызвали такси и поехали в больницу, которая оказалась громадным зданием, так что пришлось долго тыкаться туда-сюда в поисках нужной палаты. Еще с порога они увидели, что у одной из многочисленных коек сидят Эмма Толли и мисс Инглдью.
– Меня так и тянет высказать этой особе все, что я о ней думаю! – проворчала Мейзи. – Все ее вина, она так ужасно обращалась с бедным Патоном!
Однако подробно огласить свое мнение Мейзи не пришлось: едва завидев новых посетителей, мисс Инглдью вскочила и дрожащим от слез голосом заговорила:
– Простите меня! Мне безумно жаль, что все так обернулось! Это я виновата, только я! Ведь Патон направлялся ко мне в гости, и я… ах, зачем он так рисковал ради меня! Прямо не знаю, что теперь и делать! – Она высморкалась в кружевной платочек.
Мама Чарли ласково обняла ее за плечи:
– Не казните себя, Джулия, вы тут совершенно ни при чем. Просто Патон пытался провести небольшой эксперимент и… его постигла неудача. Конечно, кому-нибудь из нас следовало его сопровождать, а не отпускать самостоятельно, но он выскользнул из дому без нашего ведома.
Дядя Патон лежал укрытый одеялом до самого подбородка, с лицом белее бинтов, которыми была обмотана его голова. Глаза же его прикрывала темная тряпочная маска вроде очков – видимо, от яркого света.
– Он без сознания? – робко спросил Чарли.
– Еще чего, – отозвался едва слышный голос дяди.
Чарли наклонился пониже:
– Дядя, вы как? Вы ведь поправитесь?
– Ну разумеется, мой мальчик. – Голос дяди упал до шепота: – Чарли! Чарли, слушай внимательно, это сделала одна из них!
– Кто?
– Ну как кто, одна из моих любящих сестричек! Она была в парике, так что которая именно, я не знаю, я их всегда только по прическам и различал.
Обалдевший, Чарли плюхнулся прямо на край койки.
Мисс Инглдью засобиралась, но перед уходом вручила Чарли маленькую потрепанную книжечку.
– Я нашла ее в канаве на том месте… там, где твой дядя попал под машину, – сказала она. – Он просил меня отдать эту книгу тебе. Я ведь правильно вас поняла, Патон?
– Верно, – еле слышным голосом откликнулся дядя.
– До свидания, дорогой, поправляйтесь. Я загляну завтра.
Стоило мисс Инглдью отвернуться, как на лице у дяди возникла слабая, но несомненно торжествующая улыбка.
Прежде чем последовать за тетей, Эмма быстро наклонилась к Чарли и торопливо произнесла:
– Чарли, ты не сердись, что я последнее время была такая… так нелюбезна. Но я хочу помочь.
– А-а, – только и сказал Чарли.
– И не только хочу, но и помогу!
– Спасибо, – обрадовался мальчик. – Тогда до понедельника!
Эмма тоже была из одаренных, и талант ее мог пригодиться.
Когда Эмма с тетей удалились, Мейзи принялась излагать дяде все новости, какие только могла припомнить, и домашние, и городские, и мирового масштаба. Чарли, не особенно слушая ее болтовню, рассматривал книжку. На коричневой обложке поблекшим золотом было вытиснено: «Гейри-адур». Он перелистал книгу, но внутри оказались столбцы слов на неизвестном Чарли языке.
Через некоторое время, насытившись новостями, дядя зевнул и сказал:
– Я попросил маску из-за лампочек. Сказал, что мне свет в глаза бьет, но на самом деле просто не хочу неприятностей.
– Да уж не надо, пожалуйста! – Мейзи посмотрела на ряды ярких ламп.
– Тогда всем спокойной ночи, – невнятно сказал дядя сквозь очередной зевок.
Мейзи с мамой поняли намек и встали, а Чарли, прежде чем распрощаться, нагнулся к дядиной койке и шепнул:
– Книжка на иностранном языке!
– Это валлийский, – одними губами отозвался дядя. – Пригодится тебе для разговора со Скорпио.
– Почему?
Но дядя не ответил, просто попросил:
– Береги ее.
Чарли вспомнил, что хотел посоветоваться с дядей насчет Генри, но как это сделать при нынешних обстоятельствах, решительно не знал. Тем более что пришла медсестра с подносом всевозможных таблеток и Чарли пришлось покинуть палату вслед за мамой и Мейзи.
Дома они обнаружили, что старуха Бон восседает на кухне и уминает пирог.
– Вы даже не навестили Патона! – прокурорским тоном пристыдила ее Мейзи.
– У меня было много дел, – проворчала бабушка Бон.
– Гризелда, да как же так можно! Он же ваш родной брат! – Мейзи всплеснула руками и отвернулась в отвращении. – У вас просто каменное сердце!
Старуха Бон пропустила ее слова мимо ушей и отрезала себе еще добрый кус пирога с вареньем. Но, не успев за него приняться, она заметила книжку, которую Чарли держал в руке.
– Что там у тебя? – Старуха впилась глазами в книжку.
– Книга.
– Это я вижу и без тебя, – раздраженно бросила она. – Что за книга? Ну-ка дай сюда.
– Не дам, – наотрез отказался Чарли. – Это… это личное.
После чего поспешил ретироваться к себе в комнату, пока книгу не отобрали силой. Бабушке Бон он не доверял: она наверняка полезет рыться в его вещах при первой же возможности. Он с облегчением обнаружил, что книжка тютелька в тютельку помещается в карман джинсов. Отлично, значит, завтра, когда они опять поедут в больницу, надо будет улучить минутку и перемолвиться с дядей с глазу на глаз.
Но его планам не суждено было осуществиться. Наутро, когда Чарли вызывался навестить дядю, Мейзи мрачно сообщила:
– Сегодня к нему едут все сестрицы Юбим плюс бабушка Бон. А в машину к Юстасии я ни за какие деньги не сяду. Она гоняет как ненормальная.
– А мама как же?
– Ей сегодня не удастся освободиться пораньше, так что в часы посещения она не успеет.
Как же быть? Чарли пораскинул мозгами и решил, что должен непременно увидеться с дядей, поэтому в три пополудни, когда к дому подкатил черный автомобиль Юстасии, он забрался на заднее сиденье, рядом с бабушкой Бон. С Юстасией уже сидела тетка Венеция.
– Ах, как замечательно! – аффектированно пропела она. – С нами едет крошка Чарли!
– Никаких крошек, пожалуйста! – возмутился Чарли.
– Комплексуешь из-за того, что такой коротышка? – мстительно хихикнула тетка Венеция.
Чарли решил не унижаться и тему более не поддерживал.
В палате у дяди до него дошло, что в присутствии теток никакой приватной беседы ему не светит. Заслышав голоса любящих сестриц, дядя прикинулся спящим и на вопросы не реагировал.
– Похоже, он все еще без сознания, – заметила старуха Бон и возвысила голос:
– Патон! Это мы, твои сестры! Ты что, даже поговорить с нами не желаешь?
В лице дяди не дрогнул ни единый мускул.
– А мы-то тебе винограду привезли! – вздохнула Юстасия, шлепнув пакет на столик у койки.
– И Чарли, – добавила Венеция.
Дядя по-прежнему и ухом не вел. Что ж, его можно было понять. Тогда сестрицы расселись вокруг койки и светскими голосами стали обсуждать погоду и новости, точно Патона тут и не было. Через полчаса натужного щебета они, видимо, решили, что для визита к больному пробыли достаточно, и поднялись. Чарли понял, что ключевой миг настал, наклонился к дяде и украдкой шепнул:
– До следующих выходных!
– Удачи, Чарли, – не шевеля губами, откликнулся дядя.
– Заговорил! – взвизгнула Венеция. – Чарли, Что он сказал, что?
– Ничего, просто это он так вздохнул, – соврал Чарли.
Тетки воззрились на него с крайним подозрением, но он сделал такое же каменное лицо, что и дядя. На обратном пути все четверо его игнорировали и болтали о чем-то своем. Чарли в жизни не видел бабушку Бон такой довольной. Но раз бедный Генри заперт где-то в темном подземелье и мучается от голода, у Юбимих, конечно, есть повод для радости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32