.."

Третья песня о ветре
(Гибель Яшки)
Над городом ливневых туч разворот,
На улицах стало темно,
И ветер у парковых старых ворот
Рвёт с досок афиши кино.
А в фильме герои идут сквозь буран
И штормы гудят в парусах.
Но рвётся кино - и слепящий экран
Бьёт белою вспышкой в глаза.
Рвётся кино -
И вспышка в глаза...
А если однажды порвался не фильм
И вспышка у глаз - наяву?
И ветер над маленьким следом твоим
Качнул молодую траву...
А может быть, даже следа не найти,
Где ты, как от выстрела, лёг...
Как мало порой удаётся пройти,
Хоть путь и казался далёк!
Мало пройти,
Хоть путь и далёк!..
От битвы с бедой нам нельзя убегать:
Ты плакал, но сделал, что мог.
Спасибо тебе за твои два шага
По трудной дороге дорог...
Когда кораблям на пути нелегко
И звёзд не видать среди туч,
В медлительном свете больших маяков
И твой загорается луч.
Средь маяков -
Ясный твой луч...

************************************

Утренние лучи ударили в окно, и Владик проснулся. Улыбнулся
солнцу. Посмотрел на отца. Иван Сергеевич спал, отвернувшись к сте-
не. На полу у его кровати стояла набитая окурками пепельница. Владик
вздохнул, покачал головой, вскочил, вынес и вытряхнул окурки. Вер-
нулся и поставил пепельницу на стол.
На столе среди неубранных красок и кисточе лежали высохшие за
ночь акварельные рисунки. На одном - яркие деревья и большое солнце,
на другом город с разноцветными крышами. Чем дольше смотрел на них
Владик, тем сильнее портилось у него настроение. Наконец скомкал он
листы и швырнул в угол. Он не знал, что отец уже наблюдает заним.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Это что за отчаянные жесты разочарованного ге-
ния?
ВЛАДИК (слегка смущённо): Да ну... старался, старался... Ничего
не получается! Разве у художников так?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: А ты хочешь сразу в художники?
ВЛАДИК: Сразу не хочу. Но у меня даже для начала ничего не вы-
ходит...
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Иди-ка сюда... (Дождался, когда Владик сел на
край его постели). А почему ты так мучаешься с этими красками? Очень
хочется рисовать?
ВЛАДИК (серьёзно и немного печально): Не знаю... Просто пробую.
Должен же я что-то уметь.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ты не горюй, ты просто ещё не разобрался. Ко-
нечно, столько всего вокруг... Ты просто живи, смотри и радуйся. Не
спеши. У тедя ещё время есть. Приглядишься и дело выберешь настоя-
щее... А рисунки ты выбросил зря, они не плохие.
ВЛАДИК: Ерунда.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Художнику редко нравятся его вещи. Надо у дру-
гих спросить... И пожалуйста не вешай нос.
ВЛАДИК (улыбнувшись): Не буду.
Раздался оглушительный трезвон.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ух ты! Это кого же принесло спозаранку?
ВЛАДИК: Спорить могу, что Илька.
Он выбежал в прихожую и тут же вернулся с Илькой, который был
бодр и сиял, как утреннее солнышко.
ИЛЬКА: Здрасте!
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Здрасте! Тамара Васильевна, видимо, на дежурс-
тве, а сын ведёт бурную и самостоятельную жизнь?
ИЛЬКА: Веду.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Это заметно хотя быв по твоему пиратскому обли-
ку.
Илькин наряд состоял из коротеньких штанов и пёстрой косынки на
шее. За ремешок был засунут молоток. По голому животу наискосок тя-
нулись царапины.
Иван Сергеевич, поглядывая на раннего гостя, выбрался из посте-
ли.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Боюсь, что в твоей бурной жизни не было времени
для завтрака.
ИЛЬКА (со вздохом): Кажется, не бышло.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ (весьма проницательно): И для умывания... Брысь
оба в ванную!
В то время, когда Иван Сергеевич на кухне жарил яичницу, Владик
с Илькой в ванной вели разговор. Владик при этом умывался, а Илька
зубной пастой рисовал на животе солнце.
ВЛАДИК: Где это ты пузо исцарапал?
ИЛЬКА: На берегу. Потому что верёвки не было.
ВЛАДИК: А зачем верёвка?
ИЛЬКА: Помнишь, там на верху кирпичная стенка такая, гладкая?
Вот бы на ней буквы выбить...
ВЛАДИК: Какие буквы?
ИЛЬКА: Ну... Яшкино имя...
Владик смотрел серьёзно и вопросительно.
ИЛЬКА (тихо и в то же время будто споря): Он же не просто так
сорвался. Он же людей спасал... А у него даже могилы нет с именем.
Это справедливо, да?
ВЛАДИК: А второй стенки там нет?
ИЛЬКА: Зачем?
ВЛАДИК: Для тебя. Если сорвёшся.
ИЛЬКА: Я не сорвусь, я сегодня пробовал. Там как раз выстут. Но
не удобно работать руками, потому что держаться надо. А если на ве-
рёвке спуститься, будет хорошо.
ВЛАДИК (задумчиво): Я верёвку дам. Когда Генка придёт. Мы этой
верёвкой тебя выдерем, а потом свяжем, чтобы не лазил на обрыв. Тебе
про это сколько раз говорили?!
ИЛЬКА (гордо): А мне наплевать, что говорили... (Неожиданно за-
моргал). А вы... Я думал, что ты поможешь. А ты - сразу к Генке...
ВЛАДИК: Ну, ты послушай... Ты там один крутишся, а если что
случиться?
ИЛЬКА: Я не один. Там Валерка и Юрик.
ВЛАДИК: Толку-то от них! Разве они удержат?
ИЛЬКА: А давай тогда вместе! Сам же не хочешь...
ВЛАДИК: Почему... Я не говорю, что не хочу... Только знешь что?
Долбить - это долго, и буквы будут незаметные. Есть хорошая краска,
красная. Корабельный сурик. Я у папы попрошу. Красные буквы будет
издалека видно.
ИЛЬКА (оживившись): Давай! А где краска?
ВЛАДИК: Обрадовался! Чтобы скорее перемазаться? Будет краска,
только сперва это смой! (Он хлопнул по Илькиному животу). Ну-ка да-
вай, умывайся!
И он стал пихать Ильку под открытый кран.
Когда Иван Сергеевич выскочил в коридор, из ванной летели брыз-
ги и вопли. Потом вылетел мокрый Владик. Иван Сергеевич нырнул в
ванную, как в пекло, и выволок под мышкой победно орущего Ильку. На
ходу он вытирал полотенцем Ильке лицо и голову.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Марш за стол! Что за пираты, никакого сладу!
За столом Илька всё ещё горел победным вдохновением.
ИЛЬКА: Всё равно моя победа...
ВЛАДИК: Подумаешь! Я бы тебя в ванне искупал, только пожалел.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: За такое безобразное поведение не следовало бы
говорить вам про лодку...
Илька и Владик мгновенно замерли с открытыми ртами.
Потом Владик поспешно заговорил.
ВЛАДИК: Папа, мы уже совсем хорошие!
ИЛЬКА: Мы уже пере... это... пере-воспи-тались.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Оно и видно... Ну ладно. Дело такое. Есть у ме-
ня знакомый прораб, у него старая лодка. Даже не лодка, а небольшой
ял. Он ему вобщем-то не нужен, и я договорился, что...
ИЛЬКА И ВЛАДИК (вместе): Ура-а!!!
"Ура-а!" - с этим криком Владик, Илька, Генка, Шурик, Антон и
Иван Сергеевич вталкивают лодку, только что сгуженную с машины в за-
росший лапухами закуток Генкиного двора.
Наконец лодка встала на место.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ну вот, хозяйничайте. Первое дело - отскоблить.
А дальше - покраска, мачта, парус и так далее...
ИЛЬКА: И будет фрегат!
ШУРИК: Будет парусник типа "бермудский шлюп". А фрегаты - трёх-
мачтовые.
ИЛЬКА: Ну, всё равно фрегат, только маленький.
Иван Сергеевич засмеялся, потрепал Илькины космы.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ну, всё. Работайте. Что надо будет, помогу.
Он ушёл, а ребята расселись вокруг лодки.
ИЛЬКА: В какой цвет будем красить?
ШУРИК: Ты же говоришь, что это фрегат. А фрегаты были белые с
чёрной полосой.
ИЛЬКА: Тогда надо буквы чёрной краской писать, чтобы хорошо за-
метно было.
ГЕНКА: Какие буквы?
ИЛЬКА: Название!
ГЕНКА: А зачем название? Это пароход, что ли?
ШУРИК: Что ты... Название, конечно, необходимо.
ГЕНКА (пожав плечами): А какое?
ШУРИК: Может быть... "Яшка"?
Все переглянулись. Все понимали, что это хорошо и справедливо.
Но были и сомнения.
ГЕНКА: Тогда и фамилию надо. А то не понятно: какой Яшка?
АНТОН: Только нехорошо как-то: "Яшка". Это же не на улице кри-
чать.
ГЕНКА: А как? "Яша"? Вы вспомните его: какой же он Яша? Он ве-
сёлый был Яшка Воробей...
ШУРИК: Может так и назвать - "Воробей"?
ВЛАДИК: Фрегат "Воробей"?
ШУРИК: Ну причём тут фрегат?
ИЛЬКА (задумчиво, про себя): "Африка"...
ГЕНКА: Что?
ИЛЬКА: "Африка". Яшка любил Африку.
Все молча смотрели на него, начиная понимать, что это самое
подходящее название...

ЛЮДИ С ФРЕГАТА "АФРИКА"

Мама примеряла на Ильке новую, ещё недошитую куртку. Илька тан-
цевал от нетерпения. Ему надо было бежать.
ИЛЬКА: Ну, мам...
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Не крутись. И не растопыривай локти. Откуда
у тебя эта привычка? Чуть что не нравится - сразу локти в стороны!
ИЛЬКА (прижав локти, вкрадчиво и убедительно): Но я же опазды-
ваю. Там работа стоит.
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Постоит. Не могу же я шить без примерки.
ИЛЬКА (осторожно): Можно пока и не шить. Зачем мне летом курт-
ка?
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА (поворачивая Ильку): А затем... Затем, что
всю одежду ты уже превратил в лохмотья. Не в чем тебя в люди вывес-
ти.
ИЛЬКА: Как это "в люди"?
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: В цирк, например...
ИЛЬКА (оживившись): А когда?
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Когда заслужишь... Посмотри в зеркало. Нра-
вится?
ИЛЬКА (сдержанно): Н-нравится... Мне в такой и ходить?
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Конечно. А что?
ИЛЬКА: Камзол какой-то...
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Что-о?
ИЛЬКА: Ну смотри, как платье. Даже штанов не видать.
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: И очень хорошо! По крайней мере, никто не
видит, во что ты их превратил. (Подняла куртку): Это что? И это?
ИЛЬКА (скосив глваза): Это краска. Капелька... Мы же лодку кра-
сили.
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Неужели нельзя надевать старые штаны, когда
красишь?
ИЛЬКА: Там ремня нет. Некуда молоток и стамески совать.
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Крепкой руки на тебя нет, вот что. Снять бы
с тебя этот ремень и эти штаны... Ну-ка, снимай.
ИЛЬКА (испуганно): Что?
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Куртку. Рз она тебе не нравится.
ИЛЬКА: Она нравится. Только обреж немножкоко, пожалуйста. Вот
на столечко.
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА (сухо): Пожалуйста. В конце концов, тебе но-
сить.
Она отошла к столу и принялась орудовать ножницами. Илька вни-
мательно следил, как на стол ложится полоса материи.
ИЛЬКА (осторожно): Ма... А эта тряпочка тебе не нужна?
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Судя по твоему ласковому голосу, она нужна
тебе. Можно узнать, зачем?
ИЛЬКА: Понимаешь, там в палубе есть дыра, в которую мачта про-
ходит. И надо сделать прокладочку, чтобы вода не попадала.
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА (испуганно округлив глаза): Дыру в лодке за-
тыкать тряпочкой?
ИЛЬКА: Это же в палубе. И не затыкать а заделывать.
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: У меня такое чувство, что вы строите не лод-
ку, а мой гроб. Я скоро получу инфаркт. Если вы утонете?
ИЛЬКА: С чего это? С нами Иван Сергеевич будет.
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Я буду на коленях умолять его ни на секунду
не спускать с тебя глаз.
ИЛЬКА: Он и так не спускает. Мама, я пошёл?
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Иди и до обеда не показывайся на глаза. Я
готовлюсь к докладу.
ИЛЬКА: Ладно... Я возьму на кухне солёный огурчик?
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Ты голодный?
ИЛЬКА: Не-е... Владик говорит, что солёные огурцы пахнут морем.
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: В самом деле? Тогда принеси и мне.
Илька исчез, вернулся с огурцами и ушёл опять, голося пиратскую
песню:
Мы днища смолили, костры разведя,
В огне обжигали мы кили,
На мачту вздымали простреленный флаг
И снова в поход уходили...
Дожёвывая огурец, Илька появился в Генкином дворе, где шла ра-
бота. Генка строгал мачту. Владик и Антон красили у лодки днище.
ГЕНКА (поднимая голову): Здрасте, моя радость! Выспались?
ИЛЬКА: Мама не пускала. Зато я вот что принёс. Для прокладки.
Он отшвырнул огрызок огурца и помахал матерчатой лентой.
ВЛАДИК: Покажи... В самый раз... А Антона в лагерь отправляют
на две смены.
ИЛЬКА (огорчённо): У-у... А ты упрись и не езди!
АНТОН: Я бы упёрся. Только лагерь-то у моря. Я море ещё ни разу
не видел.
ИЛЬКА: Тогда конечно... Я тоже не видел...
АНТОН: Я ещё успею с вами поплавать в августе.
Генка опять поднял голову и посмотрел на Владика. Владик слегка
виновато улыбнулся и подошёл к нему.
ГЕНКА (немного встревоженно): Ты чего сегодня... кислый ка-
кой-то?
ВЛАДИК: Не знаю... Я вчера к тётке ходил, на чердак лазил. Хо-
тел приборы для лодки взять.
ГЕНКА: Ну и что? Разломано всё?
ВЛАДИК: Нет, всё цело... Только я туда больше не пойду. И брать
ничего не буду... Я без этого чердака раньше жить не мог, а сегодня
посмотрел - пыль и паутина. Железки ржавые. А компас - просто склян-
ка с водой.
ГЕНКА:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17