ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Расходилось сине море... Знаешь, Гена, а
всё-таки зря ты так с ним. Специально раздразнил, будто подножку
ставишь.
ГЕНКА (сумрачно): Может и зря... А только он, Иван Сергеевич, и
в самом деле ни черта не боится. За него другие боятся. Это тоже
когда хорошо, а когда кто его знает... Лезет в любое пекло.
ВЛАДИК: А он боится... Знаете чего?
ГЕНКА И ИВАН СЕРГЕЕВИЧ (вместе): Чего?
ВЛАДИК: Сейчас придёт - скажу.
В круге света возник Илька. Он тащил тяжёлый чайник впереди се-
бя двумя руками. В сапогах у него булькало, а Генкина куртка в низу
была мокрая.
ВЛАДИК: А мы знаем, чего ты боишься.
ИЛЬКА: Чего?
ВЛАДИК: Что мама бегать не пустит, если чего-нибуть натворишь.
ИЛЬКА (небрежно и уверенно): Подумаешь. Этого хоть кто боится.
Иван Сергеевич, Генка и Владик дружно захохотали.
ИЛЬКА (по очереди досадливо посмотрев на них): Лучше бы рогати-
ну сделали. Чайник вешать некуда.
ГЕНКА: Слушаемся, ваше величество.
Взял топорик и пошёл в кусты.
ВЛАДИК: Дай лучше я!
Он отобрал у Генки топор и ушёл в темноту. Там раздался стук по
сухим веткам.
И вдруг все услышали, как Владик вскрикнул.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ (вскакивая): Что там?
Генка и Илька тоже вскочили. Генка включил фонарик и бросился в
чащу, Илька и Иван Сергеевич - за ним.
Владик сидел в траве, отбросив топор, и держался за щиколотку.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Что? Поранил?
ВЛАДИК (с трудом): Нет. Не знаю... Застряла в развилке, а потом
хруснула.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ (присев рядом с Владиком): Гена, посвети. О,
чёрт... Убери руки. Встать можешь?
ВЛАДИК (попытался подняться и криво улыбнулся): Только на одну
ногу.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ох, господи... Неужели перелом?
ИЛЬКА (шёпотом): Владик, очень больно?
ВЛАДИК: Даже в затылке отдаётся...
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Может быть, просто вывих? Дай-ка... (Он осто-
рожно взял в ладони Владькину ногу. Владик тихонько, сквозь сжатые
зубы, застонал). Что же делать? Ну-ка, держись.
Он поднял Владика и принёс к костру.
ГЕНКА: Зачем я ему дал топор...
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Кто же знал... Кажеться, без медицины не обой-
тись.
ВЛАДИК: Где её взять?
ГЕНКА: Километрах в пяти есть село. Решетниково. Там больница,
и врач прямо в ней живёт. У нас в лагере один парень голову разбил,
а врач наша как раз уехала, так мы его в ту больницу таскали на ру-
ках.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Пять-то километров?
ГЕНКА: Если напрямик, то гораздо ближе. Только это через буера-
ки всякие.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ты помнишь дорогу?
ГЕНКА: Ну, примерно можно выйти, на огни.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ладно. Илька, гаси костёр.
ГЕНКА: А Ильке не дойти.
ИЛЬКА: Почему это?
ГЕНКА: Это же не по асфальту прыгать. В сапогах он забултыхает-
ся, а без сапог ноги издерёт. Там овраги, кусты и крапива по пояс.
ИЛЬКА: Думаешь, не пройду?!
ГЕНКА (сдержанно): Ты, конечно, пройдёшь. Только будешь мучать-
ся и отставать. А тут каждая минута дорога.
ВЛАДИК: Да ладно. Я до утра потерплю.
ГЕНКА: Если перелом, до утра нельзя.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Но Илью тоже нельзя оставлять.
ГЕНКА: А что делать?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ (с тихим отчаяньем): Я, ребята, чесное слово,
сам не знаю, что делать.
ИЛЬКА (тихо и решительно): А чего? Вы идите. А я вас дождусь.
Лодку всё равно надо караулить.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Как я тебя оставлю?
ИЛЬКА: А Владик?
ГЕНКА: Мы вернёмся. Ну, если даже перелом, гипс сделают, и мы
тебя, Владька, притащим, верно? А ты, Илька, не бойся.
ИЛЬКА: Я разве боюсь?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ты только с этого места никуда не уходи.
ГЕНКА: Про волков и разбойников здесь не слыхали...
ИЛЬКА: Ну ладно... Вы давайте скорее...
Путь через кусты, овраги и заросшие поляны был труден. Иван
Сергеевич нёс Владика. Генка впереди светил фонариком.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Что, Владик? Болит?
ВЛАДИК: Терплю.
ГЕНКА: Осторожнее, здесь яма. Видите, разве бы Илька прошёл?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Да, но как он там один, бедняга?
Илька, съёжившись, сидел у костра. Где-то глухо закричала ноч-
ная птица. Илька вздрогнул. Потом под чьими-то ногами затрещали вет-
ки. Илька зажмурился, потом рывком оглянулся. Ничего не было видно.
Только пятна в тени какие-то.
На дальнем болоте дико и недобро заголосила цапля. Илька опять
оглянулся. Когда после пламени смотришь в темноту, там может пока
заться всё, что угодно: зловещие тени и силуэты, протянутые руки,
чудовищные головы.
Опять захрустели ветки. Илька вздрогнул, стал отползать от
костра. Наткнулся на чайник.
Тогда он взял чайник и плеснул воду на огонь. Пламя зашипело и
почти погасло...
Темнота подступила в плотную. Илька слился с ней, и стало не
так страшно.
ИЛЬКА: Вот... Я лучше лодку буду караулить... Её ведь тоже надо
караулить...
Он выбрался к реке, сбросил и взял в руки сапоги. Вброд переб-
рался на лодку, которая на мелководье была привязана к одной из
свай.
В лодке было спокойнее. На том берегу горели костры, светил на
фарватере бакен. Вода и небо отливали серебристым светом. Илька уст-
роился на корме, запахнул куртку, помигал фонариком...
Иван Сергеевич с Владиком и Генка вышли на косогор. Вдали мер-
цала цепочка огней.
ГЕНКА: Вот оно, Решетниково... Иван Сергеевич, вы теперь дойдё-
те? Там больницу хоть кто покажет.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: А ты?
ГЕНКА: Я обратно... Как он там один-то? Ночь кругом а он один.
ВЛАДИК: Правильно, Гена, ты беги!
ГЕНКА: Ты, Владька, держись! Мы будем ждать.
И побежал назад.
Илька вдруг увидел, что костры на том берегу, а потом и огонь
бакена расплылись в неясные пятна.
ИЛЬКА: Ой, что это? Туман?
Огни исчезли совсем. Туман катился с реки серой глухо лавиной.
ИЛЬКА: Теперь ничего не видать... И параходы, наверно, стоят...
Дороги-то без огней не найти... (Он поудобнее устроился на корме и
вдруг подскочил от неожиданной и страшной мысли): Ой, а наши? Им же
тоже не найти! Костра-то нет!
Забыв о страхах, он прыгнул в воду и побежал к берегу. Но его
нагнал прерывистый шипящий звук: спокойно вдали работали поршни па-
ровой машины.
Илька остановился, напряг слух. Звук стал слегка отчётливей.
ИЛЬКА: Пароход?
Звук чуть ослаб, но тут же снова вырос.
ИЛЬКА: Бакена не видать, а он идёт...
Звук стал таким, что не было уже у Ильки сомнения: это дыхание
судового двигателя.
ИЛЬКА: Наверно, "Орехов"... Чего они, с ума сошли? А если на
сваи?
Он сорвался с места, бегом вернулся в лодку, сбросил куртку,
встал на корме.
Свистящими толчками звук приближался, и было ясно Ильке, что
судно идёт навстречу неминуемой аварии. Илька зажмурился и тут же
представил, как в борта и форштевень врезаются бетонные балки. Зве-
нят стёкла, падает труба и мачты, сыплются и гаснут фонари, кричат
люди...
ИЛЬКА: Там же Валерка и Юрка! Зачем? (Он отчаянно вытянулся на
корме, замахал фонариком). Вы куда?! Сюда нельзя! Нельзя! Назад!
Но фонарик в густой пелене тумана чертил слабенькую жёлтую ду-
гу.
Ильке показалось, что из тумана уже выплывает смутная громада с
житкими пятнами огней. Двигатель работал, словно вплотную.
ИЛЬКА: Что вы делаете! Полный назад!
Он качнулся, оступился с кормового сиденья, упал на колено.
Наткнулся на матерчатый свёрток. Из него скользнула бутылка. Знако-
мая бутылка с растворителем!
Илька отчаянно вгляделся в туман. Сомнений не было: "Орехов"
шёл к гибели.
Илька заплакал, но тут же сжал зубы, прыгнул на нос, повернулся
и сразмаха грохнул бутылку о корму!
Ударила вспышка, и тёплой тугой волной Ильку вынесло за борт.
Огонь мгновенно разбежался по бортам, по мачте, словно нарисовав
пламенной краской в тумане слуэт фрегата.
И, то ли показалось Ильке, то ли было на самом деле: в трезвоне
машинного телеграфа, в приглушённых криках "Назад, чёрт возьми! Пол-
ный назад, право руль!" выдвинулась на миг и тут же уползла назад
глыба парохода.
Илька скрылся с головой, потом вынырнул. Постарался нащупать
ногами дно и не смог. Забарахтался. Отчаянно размахивая руками, поп-
робовал плыть в сторону горящей лодки, но течение завертело его.
ИЛЬКА: Гена!.. Мама!..
Он закашлялся, хлебнув воды, но тут почувствовал под ногами пе-
сок, забарахтался сильнее, выбрался на берег.
Огляделся. Видимо, его далеко отнесло: огня не было видно. И
ничего не было видно. Только самые ближние кусты тянули тёмные щу-
пальца из почти такого же тёмного тумана.
Илька опять прикусил кубу, чтобы не расплакаться. А кусты зат-
рещали: кто-тго шёл напролом.
ИЛЬКА (шёпотом): Кто там? Вы зачем?
Он начал отступать к воде.
И в это время услышал такой родной Генкин голос!
ГЕНКА: Черти бы сожрали эту погоду!..
ИЛЬКА: Ге-на-а!! (Он бросился навстречу). Гена! Это ты?
ГЕНКА: Это моя прабабушка ходит в поисках знакомых привиде-
ний... Ты чего околачиваешся на берегу? Постой, ты почему такой мок-
рый... Ну, чего ты ревёшь? И так мокрый, да ещё сырость пускаешь.
Испугался?
ИЛЬКА: Я не испугался... Лодка сгорела.
ГЕНКА: Что?!
ИЛЬКА: Я её сжёг.
ГЕНКА: Как сжёг?.. А ты сам-то целый? Что случилось?
ИЛЬКА: Я сейчас... расскажу...
Он прижался к Генке, такому сильному и смелому, надёжному. Ген-
ка понял, что лучше пока не расспрашивать. Главное, что Илька - вот
он.
Генка взял Ильку на руки и вдоль воды пошёл с ним к палатке.
Горел костёр. Илька, оживший и отогревшийся, в Генкиных штанах
и рубашке, сидел у огня, глотал из кружки чай и виновато поглядывал
на Генку.
ГЕНКА: И с чего ты взял, что это пароход?
ИЛЬКА (стараясь быть агрессивным, но на самом деле не уверен-
но): А кто? Твоя прабабушка?
ГЕНКА: Да откуда он тут возьмётся?
ИЛЬКА (широко открывая глаза): Значит... это не надо было? Зна-
чит, "Африка" зря сгорела?
Генка взглянул на Ильку и понял, что такое для Ильки - уже выше
сил. Он нахмурился. Он собрал все свои небогатые актёрские способ-
ности.
ГЕНКА: Ну, не знаю... Ты не заметил, какие были огни?
ИЛЬКА: Просто огни. В тумане же не разглядишь.
ГЕНКА (стараясь говорить как можно натуральнее): Неужели это
тот сумашедший танкер?
ИЛЬКА: Какой танкер?
ГЕНКА: Я когда шёл, видел. Мотается от берега к берегу, как пь-
яный, почти без огней. Что-то случилось у них, наверно.
ИЛЬКА: Как ты видел в таком тумане?
ГЕНКА: Эх ты, козлик. Ниже по реке нет никакого тумана. Я же
вдоль берега шёл.
Илька поверил. Помолчал.
ИЛЬКА: Большой танкер?
ГЕНКА: Средний. Борта высокие, видно, порожний.
ИЛЬКА: Значит, напрасно?
ГЕНКА: Что?
ИЛЬКА: Всё... Я думал, пассажирский. А танкер, что? Ткнулся бы
- обратно. Ничего бы не было.
ГЕНКА (сердито): Ничего! Ни тебя, ни танкера. От удара искра
проскочила бы и привет! Ты знаешь, как взрываются в пустых баках
бензиновые пары?.. А говоришь - зря.
Илька благодарно посмотрел на Генку и стал глотать чай...
Прошло два или три часа. Генка сидел у костра, привалившись к
стволу дерева, и дремал. Илька спал, приткнувшись головой к его ко-
леням.
Послышались шаги. Появился Иван Сергеевич с Владиком на плечах.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Приехали, слезай. Я всё-таки отец, а не верб-
люд.
Он снял Владика. Генка вскочил, Илькина голова тюкнулась о зем-
лю. Он открыл глаза, увидел Владика с отцом, успокоенно улыбнулся и
тут же уснул.
ГЕНКА: Ну что?
ВЛАДИК: Растяжение. Перебинтовали, отругали и отпустили.
ГЕНКА: За что отругали?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: За неосторожность. У вас всё в порядке?
ГЕНКА (помолчав): Не всё. Илька лодку сжёг.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Как?!
ГЕНКА (торопливо): Он не виноват, он не нарочно. То есть нароч-
но, но так надо. Он сделал правильно, вы его не ругайте.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Да кто же его ругает? Главное, что все жи-
вы-здоровы. Но что случилось?
Генка и Владик выбрались к отмели. Владик опирался на палку и
Генкино плечо.
ГЕНКА: Ну, вот... Ему и показалось, что прямо на балки прёт.
Тогда он решил: пускай лучше "Африка гибнет, чем пароход.
ВЛАДИК: Но почему ему так показалось?
ГЕНКА: Кто знает... Я замечал, что в тумане иногда звуки очень
сильными делаются. Чихнёт кто-нибудь за километр, а будто рядом
выстрелили... Может, поезд шумел на том берегу, а ему почудилось.
Понимаешь, один, кругом темнота, туман... Ну, я и придумал про тан-
кер. Пускай считает, что хоть не зря.
ВЛАДИК: Давай, лодку сплавим, чтобы он завтра не видел. Всё
равно одни головёшки.
Генка кивнул. Он оставил Владика у самой воды, вброд добрался
до балки, где чернели остатки лодки. Отвязал цепь и пустил по тече-
ния обгорелый остов.
Владик видел, как он задержался, наклонился вдруг к одной из
балок, поднял что-то непонятное из воды. Словно метровую букву "с".
ВЛАДИК: Что там?
ГЕНКА (выходя): Сейчас...
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17