Владик открыл дверь. Улыбнулся, будто ждал.
ВЛАДИК: Заходи. Хорошо что пришёл.
ГЕНКА: А я так... Так просто ходил. И смотрю у тебя свет. Ты
почему не в цирке?
ВЛАДИК: Не пошёл я. Чего там хорошего? Там фонари жгучие, смот-
реть больно... Да ещё места на самой верхушке. Папа последние три
билета купил.
ГЕНКА: А кому третий отдали?
ВЛАДИК: Может быть, Тамара Васильевна пошла... Лодка как там?
ГЕНКА: Сохнет...
ВЛАДИК (оживляясь): Скорее бы... Поплаваем! У папы отпуск с той
недели.
ГЕНКА: Ты же говорил: в августе.
ВЛАДИК: И в августе. У него большой отпуск за два года.
ГЕНКА: Что читаешь?
ВЛАДИК (с юмором): Жуть как интересно! "Природоведенье"... Пе-
ред школой ведь спросят. У меня за четвёртый класс хвосты.
ГЕНКА: А правда - почему не пошел в цирк?
ВЛАДИК (не справившись с тревогой): Письмо хотел написать... От
матери письмо пришло. Раньше она папе писала, а теперь мне. Всё про-
сится приехать...
ГЕНКА: А ты?
ВЛАДИК (тихо): Не знаю... (отошёл и прислонился лбом к стеклу).
ГЕНКА: Да ладно, Владька. Брось ты...
Владик повернулся. Глаза его были сухие.
ВЛАДИК: Сколько лет меня видеть не хотела, а теперь... Я ведь
знаю, что написать, только всего два слова получается: "Не надо, не
приезжай".
ГЕНКА (осторожно): Ну тогда и напиши эти два слова.
ВЛАДИК: Напишу.
Он, приняв решение, словно почувствовал облегчение, повеселел,
уселся за стол.
ВЛАДИК: А ты откуда узнал, что мы в цирк собрались?
ГЕНКА: Илька приходил. Новенький, блестящий, как из магазина...
Долго ты его отскабливал?
ВЛАДИК: Долго. Ох и верещал!
ГЕНКА: Балда прыгучая. Доведёт мать до больницы когда-нибудь.
ВЛАДИК: Тамара Васильевна хочет его в августе в лагерь отпра-
вить, потому что ей в Ленинград на семинар надо. С кем его оставишь?
А он не хочет.
ГЕНКА: Ещё бы. В лагере-то режим. Не поскачешь.
ВЛАДИК: Да нет. Он там скакать не будет. Он скучать будет, я же
знаю... Мы, Гена, знаешь что? Мы его, наверно, в августе с папой в
Одессу возьмём.
ГЕНКА (равнодушным тоном): Да?
ВЛАДИК: Ты как думаешь?
ГЕНКА: Я? А что мне думать?
ВЛАДИК: Ну, насчёт этого дела.
ГЕНКА: Ты как будто разрешения у меня спрашиваешь... Что я ду-
маю? Ошалеет Илька от радости, когда узнает. И уж с вами-то скучать
не будет. Он к тебе как пришитый ходит. Да и ты...
ВЛАДИК: Да ну уж, пришитый. Тут понимаешь...
ГЕНКА: Да понимаю. Вам вдвоём веселее. Ну и правильно.
ВЛАДИК (встревоженно): Гена, тут не в этом дело. Тут такое
есть... Ну, я тебе объясню.
ГЕНКА: Да ладно. Чего объяснять? Это же, Владька, ваше дело...
Осталось позади, растеклось и исчезло в тумане Владькино окош-
ко. Туман наползал со стороны реки. Фигуры прохожих, дома, огни -
всё стало зыбким расплывчатым. Только голоса были чёткими: "Ух и ту-
ман!", "В этом году всё вверх дном: туманы, наводнения, землетрясе-
ния...", "Потому что год активного солнца..."
Генка вышел на обрыв. Мимо него под отчётливый стук двигателя
проплыли размытые мачтовые огни. На фарватере и у пристани басовито
гудели судовые серены...
Илька укладывал в рюкзак фляжку и фонарик, когда в дверь посту-
чали.
ИЛЬКА: Войдите! Это ты, Владик?
Это был не Владик, а дядя Володя.
ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Здравсвуй, Илья. Ты один?
ИЛЬКА (тихо): Да.
ДЯДЯ ВОЛОДЯ: А мама?
ИЛЬКА (всем своим видом показывая, что считает вопрос глупым):
Мама на работе.
ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Жаль. Очень жаль... А когда мама придёт, если не
секрет?
ИЛЬКА: Не секрет... Только я не знаю. У неё собранее.
ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Жаль... А что, если я подожду? Ты разрешишь?
ИЛЬКА (застёгивая рюкзак): Я сейчас ухожу. Мы в плаванье идём
на парусной лодке.
ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Да-а? Поздравляю... Ну что же, тогда я вечером
зайду, когда мама будет дома.
ИЛЬКА (тихо, но твёрдо): Не надо.
ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Что?
ИЛЬКА (глядя ему в глаза): Не надо приходить. Никто не обраду-
ется.
ДЯДЯ ВОЛОДЯ (помолчав и всмотревшись в Илькино лицо): Это точ-
но?
ИЛЬКА: Да...
ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Послушай, Илюша. Может быть, ты сердишся на меня
из-за фламинго? Но я же не нарочно убил его.
ИЛЬКА: Ну причём здесь фламинго? И причём здесь я?
ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Ну что же... Ладно, я пойду... А я и не замечал,
что ты уже настоящий мужчина.
Он осторожно прикрыл за собой дверь.
ИЛЬКА (глядя на дверь): "Мужчина"...
Он хмыкнул, стараясь заглушить невольную жалость к дяде Володе.
Потом покрутился перед зеркалом, словно проверяя, в самом ли деле
похож на мужчину. Повеселев, покрутил воображаемые усы, затянулся
воображаемой сигарой... Глянул на часы.
ИЛЬКА: Ой-ёй-ёй! Пора!
Нацарапал на газете:
"Мама мы поплыли Щасливо оставаться".
И вылетел в коридор, захлопнув за собой дверь.
Иван Сергеевич, Генка и Владик ждали Ильку у лодки, которая по-
качивалась у деревянных мостков. Она была уже с мачтой и свёрнутыми
парусами.
Здесь же были Юрик и Валерка: они пришли проводить путешествен-
ников.
Илька примчался взъерошенный и запыхавшийся
ИЛЬКА: Я не опоздал?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Это как сказать...
Генка показал Ильке кулак.
ВЛАДИК: Всё в порядке. Давайте отчаливать.
Они стали располагаться в лодке. Генка начал развёртывать па-
рус.
ВАЛЕРКА: А мы сегодня тоже поплывём. В Верхний бор.
ИЛЬКА: На "Орехове"?
ЮРИК: Да. А ночью обратно.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: За "Ореховом" нам не угнаться. Он хоть и ста-
ренький, а всё-таки машина.
ВАЛЕРКА: Мы вам с палубы помашем.
ВЛАДИК: Только сильнее, чтобы мы увидели.
ГЕНКА: Ну, двинули?
Он до конца распустил парус. Иван Сергеевич взял шкот и руль.
ИЛЬКА (малышам): Отдать концы! Бросайте верёвку!
Ребята бросили ему конец, за который удерживали лодку. Владик
подтянул шкот переднего паруса. Оба паруса наполнились, зажурчала
вода у борта.
ИЛЬКА И ВЛАДИК (вместе): Ура! Поехали!
Валерка и Юрик махали с берега.
Это было чудесное плаванье. Ветер наваливался на грот и стак-
сель и слегка кренил "Африку". Илька держал стаксель-шкот и был щас-
лив. Генка взял руль, Владик взял у отца шкот главного паруса.
Плыло в воде отражение "фрегата" с жёлтыми буквами названия на
борту. Плыли облака. Обогнал путешественников "Орехов" и Валерка с
Юриком помахали с палубы...
Ильке надоело держать шкот, он бросил его Владику и перелез на
нос, к самому форштевню. Некоторое время сидел тихо, потом завозил-
ся.
ГЕНКА: Не вертись, лодку раскачиваешь.
ИЛЬКА: А тут острое. Сидеть мешает.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Подложи рюкзак.
ИЛЬКА: Какой?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Какая разница? Свой подложи.
ИЛЬКА (нерешительно): А... он где?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: То есть как где?.. Что? (Он начал перебирать
рюкзаки)... Это как понимать?
ИЛЬКА (вздыхая): Он, кажется, дома...
На Генкином лице появилось впечатление, которое можно было по-
нять так: "А чего вы хотели от этого человека? Такой он есть!" Генка
стал смотреть на облака и засвистел.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Та-ак...
ИЛЬКА: Я торопился.
ВЛАДИК: Ну чего вы? Он торопился.
ГЕНКА: Между прочим, в его рюкзаке соль была. Теперь три дня
несолёную кашу есть?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Соль-то и у меня есть. А что касается комаров,
то они этого полуголого растяпу и без соли съедят.
ИЛЬКА (без особого огорчения): А я в вашу штормовку закутаюсь!
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Так я и буду давать штормовку всяким безголовым
личностям...
ИЛЬКА: Ну, тогда этим намажусь... как его?
ВЛАДИК: Диметилфталатом.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Надеюсь, его-то не забыли?
ВЛАДИК: Я сам взял. Вот он!
Он вытащил из своего рюкзака бутылку.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ну-ка, ну-ка?.. Да вы что, друзья! Сговорились?
Ты где это взял?
ВЛАДИК: Ты сам сказал: на второй полке слева.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Я сказал: пузырёк! Это, по-твоему, пузырёк?
ВЛАДИК: Там больше ничего не было... А это что?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ (бережно взяв бутылку): Это особый растворитель.
Я выпросил, чтобы снять старую краску с мотоцикла...
ИЛЬКА: А он ядовитый?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: У этой штуки трёхэтажное название и масса цен-
ных качеств. А одно - не очень ценное. От крепкого удара эта бутылка
может сработать, как зажигательная бомба... Дай-ка, Владик, полотен-
це. Завернём эту штуку и уберём на корму.
ГЕНКА: Подальше от Ильки.
ИЛЬКА: Нужна она мне...
Они разбили палптку недалеко от песчаной косы, на которой тор-
чали бетонные сваи разрушеного причала.
Солнце уже село, но вода и небо были ещё светлыми. Генка и Вла-
дик подошли к воде.
ГЕНКА: Здесь недалеко наш лагерь был, мы сюда купаться бегали.
дно хорошее.
ВЛАДИК: А это что? (Показал на сваи).
ГЕНКА: Это от пирса осталось. Тут не далеко карьер был, песок
добывали. потом забросили. Пирс не нужен стал, разломался.
ВЛАДИК: Тут, наверно, опасно для пароходов. Могут в темноте на-
пороться.
ГЕНКА: Там бакен стоит... Но если видимости нет, могут. В по-
запрошлом году сюда самоходка выскочила, крепко села. Вон там. Хоро-
шо ещё, что между бакенами попала, борта не пробила. Мы бегали смот-
реть, как её стаскивают. Говорят, механика ранило.
Подошедший сзади Илька внимательно слушал разговор.
ИЛЬКА: А его крепко ранило?
ГЕНКА: Не знаю... Не крепко. Ты же хотел костёр разводить?
ИЛЬКА: Я уже! Вон, смотрите!
Из-за кустов, где стояла палатка, тянул дымок.
ГЕНКА: Талант! Ну, пошли.
Они двинулись к палатке. Илька на ходу начал похлопывать себя
по ногам и плечам.
ГЕНКА: Комарики приступили к ужину. Как у них зубки?
ИЛЬКА: Подумаешь. Я не съедобный.
Генка засмеялся, сбросил куртку, накинул на Ильку.
Она укрыла Ильку почти до колен.
ВЛАДИК: У меня в рюкзаке сапоги есть. Надень и будешь как в
скафандре.
Они подошли к костру. Иван Сергеевич подбрасывал сучья.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ну вот, робинзоны. Мечты сбываются. Корабль,
костёр, дикая природа...
ВЛАДИК: Ага, дикая. На том берегу транзистор орёт.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Это на том. А здесь всё равно дикая... Даже пи-
раты водятся. Полюбуйтесь!
Появившийся из палатки Илька - в сапогах и Генкиной куртке -
действительно смахивал на юнного пирата.
Не обращяя внимания на иронические выпады, Илька подошёл к
костру и сел, обхватив колени. Генка и Владик тоже сели. Темнело.
Металось пламя и слегка завораживало путешественников.
Молчанье нарушил Илька.
ИЛЬКА: А если ту бутылку в огонь положить, что будет?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Трудно сказать... Но одно знаю точно: уши
кое-кому надерут.
ИЛЬКА: Я ведь просто так спросил.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Я так и понял... Надо бы чаёк заварить. Кто за
водой сходит?
ИЛЬКА: Я!
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: У берега не черпай, зайди чуть подальше, там
вода чище.
ИЛЬКА: Зайду...
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Только чайник не утопи. И сам не утопись... А
ты не боишься?
ИЛЬКА: Чего?!
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ну, всё-таки. Место не знакомое. Лес, вечер.
ГЕНКА (лениво): А в реке чудище какое-нибудь. Подкрадётся под
водой и за ногу - хап!
Илька снисходительно вздохнул.
ГЕНКА: Смотрите-ка! Не боится чудища.
ИЛЬКА (показывая, что нисколько не принимает в расчёт Генку и
потому даже не боится показаться перед ним хвастуном): Я ничего не
боюсь
ГЕНКА: Совсем ничего?
ИЛЬКА (лениво покачивая чайником): Совсем.
ВЛАДИК: А волков?
ИЛЬКА: Ха! Летом они трусливые. Как врежу чайником, сразу убе-
гут!
ВЛАДИК: А зимой?
ИЛЬКА: Зимой какая разница? Бойся, не бойся, всё равно сожрут
если попадёьшся.
ГЕНКА: А пчёл кусачих? Пчёл ты тоже разве не боишься?
ИЛЬКА (нахально): Не-а!
ГЕНКА: Я знаю чего он боится! Уколов!
ИЛЬКА: Вспомнил! Это только в детстве. В прошлом году.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: В прошлом году не считается.
ВЛАДИК: А ядовитых змей тоже не боишься?
ИЛЬКА (подумав): Тоже.
ГЕНКА: А контрольных по математике?
ИЛЬКА: Не-а!
ВЛАДИК: Акул?
ИЛЬКА: Пф!
ГЕНКА: А темноты?
ИЛЬКА: Вот ещё!
ВЛАДИК: А наводнения?
ИЛЬКА: Не-а!
ГЕНКА (после некоторого молчания): А смерти?
Илька перестал поддавать коленями чайник. Выпрямился. В его
глазах плясали два маленьких костра. Илька дерзко улыбнулся.
ИЛЬКА: Не боюсь.
У Владика тревожно напряглось лицо.
ГЕНКА (почувствовав, что перегнул, кажется, палку): Ну, иди,
иди. Повесь на шею камень и прыгни в воду.
ИЛЬКА: Зачем?
ГЕНКА: Ты же не боишься.
ИЛЬКА: Дурак я, что ли, зря прыгать?
ГЕНКА: А не зря можешь?
ИЛЬКА: Надо будет, смогу.
ГЕНКА (уже отступая): Ну и молодец... Иди за водой и не забудь
про чудище.
Илька неумело засвистел и отошёл от костра. Издалека, уже из
темноты послышался его голос.
ИЛЬКА: Яшка же смог! Мы разве хуже?
ГЕНКА: Яшка же не знал точно, что сорвётся! Он просто рисковал.
Одно дело риск, а другое - на верную гибель! Понял?
ИЛЬКА: Без тебя знаю!
И в темноте задребезжал чайник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17