– Что это?
– Читайте, читайте.
Она мельком прочитала заявление, но сути его так и не поняла.
– Простите, но вы мне лучше объясните популярно, о каком хозрасчете идет речь?
– Я прошу вас, уважаемая, аннулировать мою ставку и установить мне процент от выработки, как на производстве. Я должен быть заинтересован сделать больше и лучше.
– А… а что вы у нас собираетесь производить?
– Как что, Генриетта Степановна, – Кукушкин удивился ее непонятливости. – Я буду производить здоровые и морально устойчивые семьи! А вы мне будете платить за конечный результат.
Несколько секунд она смотрела ему в глаза, затем притронулась к своей голове:
– Тьфу ты черт, вроде бы я здорова!.. Василий Васильевич, пожалуйста, изложите поподробнее, как вы намерены это делать?
– Подробнее? А это хоть сто порций!
– Каких порций? – спросила она уже машинально.
– Ну это… так говорится.
– Ага, понятно. Поливайте дальше.
– Так вот, – продолжал Вася, деловито размахивая руками, – я предлагаю создать платную консультацию для новобрачных. Короче, для тех, кто подал или подаст нам заявление. Они будут консультироваться со мной, а я буду помогать им узнавать друг друга ближе. Согласитесь, что лучше побольше узнать друг о друге раньше, чем тогда, когда это будет поздно. А потом, Генриетта Степановна, что это за цена – один рубль и пятьдесят копеек?! Ведь получается, что жена стоит всего полтора рубля…
– Ну, тут, Василий Васильевич, мы бессильны. Это государственная расценка, и завышать ее мы не имеем права.
– А за развод драть двести рублей вы, значит, имеете право?
– Но это же не мы, а суды.
– Какая разница! Ведь все равно получается какая-то ловушка: вход почти бесплатно, а на выход надо работать два месяца, – у Васи были возмущенные глаза. – Поймите же…
– Ну, понять мне вас не трудно, ведь кое-какой опыт у вас есть, – развеселилась Генриетта Степановна. – Но не забывайте: подавшим заявление на расторжение брака дается три месяца на размышление, так что этого времени вполне достаточно, чтобы заработать на развод.
Завотделом не обратил внимания на ее шпильку и невозмутимо спросил:
– Так что вы решили?
Подумав, она ответила:
– Мне, собственно, и решать нечего. Вот что, уважаемый и неугомонный мой Василий Васильевич, оклад у вас останется прежним. Расценка на регистрацию брака тоже. А насчет добрачных консультаций – в этом что-то есть…
– Вот именно, Генриетта Степановна, вы же не будете отрицать, что хороший консультант, как хороший любовник, только укрепляет семью.
Директор немного покраснела и сказала:
– Учтите, что все должно быть бесплатно! Мы не можем давать советы за деньги – это безнравственно. Так что если вы действительно горите желанием создать так называемый отдел советов и консультаций, с Богом. Только сначала все это надо хорошенько обдумать, я должна знать, как это все будет выглядеть…
– Позвольте, позвольте, Генриетта Степановна, – Вася поднял руку и с досадой ударил себя по колену, – почему вы считаете, что брать деньги за добрые и полезные советы безнравственно?
– Голубчик, неужели так трудно понять. Это все равно, что вас кто-то из приезжих попросит объяснить, как пройти на ту или иную улицу. А вы что ему скажете: дай рубль, потом объясню?!
– Нет, нет, вы меня не путайте, сам запутаюсь! Я считаю, что не брать плату за нужные и полезные советы – бесхозяйственно.
– Объясните…
– Объяснение простое: чем дороже мне кто-то достается, тем больше я буду его или ее ценить. Вам понятно?
– Не совсем. Вернее, совсем непонятно.
– Молодые, подав заявление, должны сразу знать, что за все в жизни им придется платить. Даже за советы! А я ведь буду им давать советы не простые, и вы это знаете. Я даже смогу разоблачить тех, кто преследует корыстные цели. Вы же сами знаете, что не все женятся и выходят замуж по любви.
– А вдруг и вы ошибетесь?
– Ничего, на ошибках учатся…
Этот разговор длился до обеда. Кукушкину так и не удалось убедить Генриетту Степановну в полезности своей идеи. В подавленном состоянии он оставил свое заключение на сценарий Валентины Михайловны и хотел уже уходить, но директор его окликнула:
– Василий Васильевич, у меня к вам еще один вопрос…
Вася неохотно остановился.
– Василий Васильевич, это правда, что вы вчера в присутствии моей подчиненной обозвали меня дурой?
Ее обидчивость показалась ему смешной.
– Ну, Генриетта Степановна, не будьте же вы дурой и не верьте в гнусные сплетни! О Господи, это же надо…
– У вас какое образование? – спросила она впервые строго.
– Историческое.
– А я думала – дошкольное.
– Вы что, не верите в мои способности?
– Отчего же, я вижу, что вы способный горлохват…
Вася никому еще не позволял, чтобы с ним разговаривали в таком тоне.
– Вы уже все сказали?
– Нет, только то, что вы услышали!! – оказывается, она тоже умела кричать.
– Тогда я пошел!
– Валите кулем, пока трамваи ходят!
Эти слова он услышал за дверью ее кабинета. В приемной Вася столкнулся с Валентиной Михайловной, которая уже его разыскивала. Не останавливаясь и ни с кем не здороваясь, он направился в свой кабинет. Второй рабочий день ему тоже не сулил ничего хорошего…
Минут через пять Валентина Михайловна постучала к нему.
– Это ты донесла директрисе, что я ее обозвал дурой? – спросил рассвирепевший Вася, совершенно забыв о своей способности читать мысли.
– Я еще не совсем спятила, – ответила она улыбаясь. – Ты разве забыл, как ты сам орал на весь Дворец?! Советую соблюдать технику безопасности, если ты намерен здесь работать.
– Ну ничего, – начал остывать Вася. – Я ей когда-нибудь все равно свинью подложу.
– Ой, было бы неплохо, если б на какой-нибудь праздник! – обрадовалась Валя.
Глава 7
Третий свой рабочий день Кукушкин решил начать так, будто он всего-навсего маленький человек, мечтающий о большой зарплате. Он серьезно задумался над тем; что язык его – враг его. И действительно: университет пришлось бросить, семейная жизнь потерпела крушение, ни на одной работе долго не задерживался, и вот даже сейчас, когда нашлась ему наконец работа по душе, у него не клеятся отношения с сотрудниками. Нет, надо менять себя! Немедленно!
На работу Вася поехал общественным транспортом. Это был первый шаг навстречу себе, обновленному Кукушкину. В троллейбусе он был ужасно скромным и деликатным и даже не нагрубил какому-то гражданину, проверяющему его карманы:
– Очень сожалею, уважаемый, но в этом кармане у меня нет ни копья.
Субъект тоже оказался вежливым:
– Извините, но я должен убедиться…
– В таком случае посмотрим в другом, – Вася с трудом повернулся в толкучке к нему боком: – Будьте любезны.
В другом кармане были три рубля и талоны. Неизвестный проявил чуткость и не оставил его без средств на проезд.
На работе завотделом со всеми поздоровался первым. В приемной попросил аудиенции у Генриетты Степановны через секретаря. В кабинет вошел тише воды, ниже травы. Разговор начал робко, почти как влюбленный юноша.
– Смотрю я на вас, Генриетта Степановна, как на живой светофор, и думаю, какой же свет загорится в ваших глазах?
– А вы как думаете? – насторожилась директор, явно ожидая подвоха.
Завотделом вместо ответа заулыбался на все тридцать два зуба.
– Почему вы улыбаетесь? – глядя на его заразительную улыбку, она невольно растянула рот до ушей.
– А потому что мне… это ничего не стоит.
– Знаете, почему я вас терплю? – вздохнула Генриетта Степановна. – Потому что вы меня развлекаете. У вас душа нараспашку, и я знаю почему. Потому что в ней вам прятать нечего. Короче, я ознакомилась с вашим заключением. Да, я не дочитала сценарий Валентины Михайловны, но уже сейчас могу сказать: не пойдет.
– Помилуйте, Генриетта Степановна! – Кукушкин вскочил и подошел к ней так близко, что ей показалось: сейчас он бросится на нее с умоляющими объятиями. – Я не могу подвести Валентину Михайловну, я дал ей слово…
– Ничего, – ухмыльнулась она иронично, – заберете обратно.
– Но вы же позорите мое имя!
– Переживете. Миленький мой, ну кто вы такой со своим незаконченным, пускай и историческим образованием! – этими словами директор решила поставить его на место раз и навсегда. – Не исключено, что вам многое под силу, но не все по плечу… Соразмеряйтесь, милок.
Потом они надолго замолчали. Вася смиренно ждал, чем она будет аргументировать свой отказ, а директор ждала, как он будет возражать. Но ни того, ни другого не последовало.
Директор и завотделом даже не догадывались, что за дверью их подслушивали.
– Как они? – спросила секретарь у Валентины Михайловны, которая прилипла ухом к двери.
– Молчат, только дышат.
– Переведи, – тихонько фыркнула секретарь.
– Дословно не переводится, – ответила автор сценария и на цыпочках отбежала в сторону. – Ничего, пусть этот телепат подумает, как высушить свою подмоченную репутацию.
Кукушкин вышел из кабинета, опустив голову. Валя поняла все без слов и не стала задавать вопросов. Только сообщила:
– Василий Васильевич, к вам посетители.
– Откуда, зачем и почему? – криво усмехнулся он.
– Не знаю, они хотят к вам попасть по сугубо личному вопросу, товарищ Кукушкин, – холодно ответила Валентина.
– Тогда давай, только по одному, – ее мысли Васю уже не интересовали, потому что он начинал сгорать от любопытства, как же будет выглядеть его первый в жизни официальный прием.
Через минуту Валя привела к нему в кабинет девушку далеко не первой свежести, но в «фирмовом» платье. В ушах – супермодные клипсы. Поведение ее было гораздо скромнее одежды.
– Здравствуйте! Можно к вам? – робко пропищала она.
– Попробуйте, – пустил в ход одну из своих самых обаятельных улыбок Кукушкин.
– Так я зайду позже, – с намеком сказала Валентина Михайловна и гордо вышла.
– Садитесь, пожалуйста, поближе, – промурлыкал Вася, совершенно не отреагировав на слова подчиненной, и сразу же начал настраиваться на мысли девушки.
– Спасибо, – она села и от волнения начала грызть уголок своей кожаной сумочки из натуральной кожи. В голове у нее был такой сумбур, что ему не удавалось хотя бы приблизительно понять цель ее визита. – Я к вам пришла… Понимаете, я слышала… «Ох, Ритка, ты успокоишься сегодня или нет?» – спросила она у себя – и вдруг в ее голове все умолкло.
– Правильно, Рита, вам действительно нужно успокоиться.
– А откуда вы знаете, что меня зовут Рита?
– Вы мне об этом только что сами… подумали.
– Ах, да, я как раз по этому поводу и пришла… мне как раз и нужно обратиться к вам с просьбой по этому поводу…
– По поводу успокоиться? Послушайте, Рита, вы лучше ничего не говорите, а только думайте. Я вас так быстрее пойму, а вам будет легче сосредоточиться. Договорились?
– Ага! – обрадовалась Рита и, чтобы случайно не заговорить, закрыла себе рот ладошкой. Несколько секунд она приводила в порядок свои мысли. Наконец они потекли плавно и последовательно: «Дорогой Василий Васильевич, я вам буду безмерно благодарна, если вы поможете мне разобраться в одном человеке. Этот человек мой жених, и через месяц мы должны расписаться в вашем Дворце. Если честно, я его не люблю. Он рыжий и кривоногий. Но вы меня не осуждайте, пожалуйста. Мне уже двадцать пять, и я уже пять раз забирала заявление обратно. Отец говорит, что он очень умный и в этом мое счастье. Понимаете, для меня очень важно, любит ли он меня. Ведь если он тоже не любит, это будет наша… моя трагедия. Он будет мне изменять, а я этого не переживу…»
– Кто он? Отвечайте мысленно! – повысил голос Вася, заметив, что она освободила рот и зашевелила губами.
«Его зовут Витя, он в этом году заканчивает политехнический… Уже отслужил армию и хочет в столицу. Ну что вам еще сказать о нем?»
– А почему вы усомнились в его чувствах? Он что, давал вам повод?
«Понимаете, сейчас многие женятся из-за прописки, чтобы остаться в городе. А когда отхватят все, что им нужно, разводятся, требуют размена, а потом…»
– Да, знакомая история, – покачал головой Кукушкин. – О'кей, Риточка, приводите этого красавца ко мне.
– Ой, а может, вы к нам? Понимаете, в домашней обстановке, за хорошим столом… – Рита не узнавала своего голоса. – У меня очень добрая мама, у меня великолепный папа!
– Да и сами вы… – подмигнул ей Кукушкин.
– Спасибо, спасибочки. Как хорошо, что мы поняли друг друга…
– Все верно: приводить вашего Витю сюда действительно небезопасно, он может насторожиться. А в домашней обстановке у него не возникнет никаких подозрений. – Вася оторвал от своего делового календаря листок и записал на нем свой домашний и рабочий телефоны. – Давайте назначим встречу… э-э-э… на послезавтра. Послезавтра воскресенье. Думаю, ваших родителей это тоже устроит.
– Василий Васильевич, вы уникальный человек! – она взяла листочек с телефонами и несколько раз благоговейно поцеловала его. – Спасибо вам преогромнейшее!
– Ну, благодарить будете потом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40