Арлиан это понял и подошел к нему.
— Ты не можешь довериться мне, Морган? Я знаю, что твой путь не был легким. У нас, священников, нет монополии на сожаление.
— Почему я должен доверять вам? — сказал Морган. — Вы обманули нас один раз — почему бы не обманывать и дальше? Как вы нас можете убедить, что не замышляете предательства?
— Только поклясться, — улыбнулся Арлиан. — О нет, не кипятись. Есть еще один способ. Я могу тебе показать, что ты можешь верить мне, если не боишься. Ты будешь очень удивлен тем, что увидишь.
— Вы имеете в виду — проникнуть в мой разум? — спросил Морган.
— Нет. Ты должен проникнуть в мой. Попытайся.
Морган был в некотором замешательстве, но Арлиан опустился на колени возле его кресла и положил руку на подлокотник.
Между ними не было физического контакта, а Морган был уверен, что без этого не прочитать мыслей, но Арлиан, по-видимому, не считал такое условие необходимым.
Осторожно Морган попытался прозондировать мозг Арлиана — и внезапно оказался там, внутри. Он без усилий скользил по обширным камерам, где размещались блоки памяти епископа. Он увидел Арлиана — студента семинарии, увидел его на первой службе, затем в зале Курии в марте, когда тот выступил против Интердикта. Сколько же тут было такого, чего он не предполагал увидеть!
Закончив обследование, Морган дружелюбно посмотрел на Арлиана. Тот, улыбаясь, продолжал снимать одежды. Наконец, он остался в своей обычной пурпурной мантии и плаще и только после этого встретился взглядом с Морганом. Он был спокоен и вел себя так, словно ничего не произошло.
— Ну, мы идем? — спросил он, направляясь к двери и откидывая засов.
Морган кивнул и поднялся на ноги. Дункан и Кардиель молча последовали за ними.
— А по дороге ты нам расскажешь, что же произошло в соборе во время литургии, — добавил Арлиан, раскинув руки, как будто хотел заключить всех троих в дружеские объятия. — После этого нам всем надо хорошо отдохнуть. Мы выступаем завтра на рассвете. Нельзя заставлять ждать короля Келсона.
Через два дня Келсон получил прощение от епископов в Дель Шайе. Он преклонил колени перед ними во время официальной церемонии, был очищен от обвинений в ереси и возвращен в лоно Церкви.
А еще через два дня они были уже у ворот Корота.
Как ни странно, но Келсон, казалось, не был удивлен тем, что Арлиан — Дерини. С той минуты, как Морган, Дункан и восставшие епископы присоединились к нему, Келсон почувствовал уверенность, что что-то коренным образом изменилось.
Кроме Кардиеля, никто из епископов не знал об изменившемся статусе Арлиана, и тем не менее они стали обращаться к нему так, словно чувствовали ту силу, которая исходила от него. Келсон, который долго обучался внимательности в наблюдениях и замечал малейшие нюансы в движениях и речи, сразу заметил особое отношение Моргана и Дункана к Арлиану, но, несмотря на то, что долго знал обоих, не мог объяснить причину этого. Вскоре Арлиан открылся Келсону в том, что он Дерини, и сделал это между прочим, как будто сообщал давно известный факт. И Келсон принял это как должное.
Так что когда королевская армия появилась перед Коротом, в ее рядах было четыре Дерини — а это уже целая команда.
Келсон остановился на высоком холме и смотрел, как его армия занимает позиции вокруг занятого врагами города Корота.
По пути они столкнулись с несколькими отрядами повстанцев, поэтому неприятелю о них стало известно задолго до приближения к городу.
Обширная долина перед городом, которую обозревал Келсон, была пуста, и только ветер гулял по ней. Волнующиеся травы создавали впечатление раскинувшегося перед ним океана. А на юго-востоке открывалась ширь настоящего океана, который спрятавшееся в тумане солнце окрашивало в серебристо-зеленый цвет. В воздухе стоял острый запах соли, гниющих водорослей, сдобренный дымом городских кухонь.
Келсон долго смотрел на белые стены замка, на пустынную долину и песчаные дюны.
В долине уже располагались передовые отряды его армии. На северо-западе развевались на пиках фиолетовые знамена армии Кардиеля.
Вскоре показались и пешие солдаты, вооруженные высокими острыми щитами. Они медленно поднимались на возвышенность.
На левом фланге среди дюн занимали позицию лучники Нигеля. Их передвижение сопровождалось барабанным боем сотен барабанщиков, одетых в роскошную фиолетово-зеленую форму. Они отбивали четкий ритм марша, высоко поднимая над головами свои палочки.
При каждом лучнике находился пеший солдат с копьем и щитом. В обязанности солдата входила защита лучника от града вражеских стрел.
Все воины корпуса лучников шли в кожаных шляпах, на которых красовались фиолетовые и зеленые перья.
Позади Келсона занимала позицию кавалерия — цвет Гвинедской армии: рыцари, пажи, оруженосцы. Здесь развевались знамена Хортов, Варианов, Рорау, Нетенаров, Пелагогов. Это были знамена благородных родов, преданных короне со времен образования Одиннадцати Королевств.
Справа реяло знамя Моргана с Грифоном, а немного ближе к центру паж нес знамя Мак Лейнов — спящие Львы и розы с тремя красными метками, означавшими, что Дункан — наследник Кассана и Керни, поскольку его брат Кевин умер.
К королю подъехал одетый в боевые доспехи Дункан. Только большой крест, висящий на широкой груди, указывал на его духовный сан. Он поздоровался с Келсоном и, повернувшись, увидел скачущего к ним Моргана.
Знамя с Грифоном присоединилось к спящим Львам и розам, королевскому Льву Гвинеда, епископским знаменам Ремута и Джассы.
К ним спешил и Нигель, неся свое знамя со Львом, держащим копье.
— Ну, что ты думаешь, Морган? — спросил Келсон, снимая шлем и приглаживая потные волосы. — Ты лучше всех знаешь свою крепость. Ее можно взять?
Морган вздохнул, поерзал в седле, держась обеими руками за высокую луку.
— Мне бы не хотелось брать ее силой оружия, сэр. Любую стену можно разрушить, имея хорошее снаряжение и время. Я хотел бы вернуть свой город неразрушенным, но понимаю, что это вряд ли возможно. У нас мало времени.
Арлиан посмотрел на опускающееся в густом вечернем тумане солнце, а затем повернулся к Келсону. Кожаное седло скрипнуло при его движении, а епископский перстень ярко сверкнул в лучах заходящего солнца.
Он и Кардиель были вооружены и одеты в доспехи. Они были готовы сражаться — эти два храбрых епископа — за свою Церковь.
Глаза Арлиана поймали взгляд Келсона.
— Становится темно, сэр. Если мы не собираемся вступать в битву ночью, пора отдать распоряжение об отдыхе и устройстве лагеря.
— Ты прав. Сейчас слишком поздно, чтобы двигаться дальше.
Келсон отогнал прочь муху, севшую между ушей его лошади.
— Я не хочу сражаться с ними. Есть шанс, надежда, правда, ничтожная, что мы можем прийти к соглашению, не применяя оружия.
— Очень слабая надежда, сэр, — возразил Дункан. — Пока там верховодит ненавистник Дерини Варин, переговоры вряд ли возможны. К тому же, у него много сторонников.
Келсон нахмурился.
— Я знаю. Во всяком случае, мы должны попытаться. Кардиель, вызови остальных епископов сюда на совет. Морган и Дункан, распорядитесь о разбивке лагеря. И пусть выставят часовых. Я не хочу, чтобы во время ночного отдыха нас беспокоили патрули повстанцев.
— Хорошо, мой король.
С крепостных стен за движением королевской армии наблюдали другие глаза. Это были Варин де Грей и несколько его военачальников.
Серые глаза Варина обшаривали долину, замечая все знамена, мысленно подсчитывая число солдат, которых эти знамена объединяли сейчас в лагере под стенами крепости.
Варин вовсе не производил впечатления человека, поставившего на колени половину Корвина. Среднего роста, с коротко остриженными волосами и бородой неопределенного цвета, он весь казался каким-то серым. Серыми были его туника и шляпа, серым был его плащ, накинутый сейчас на его узкие плечи. И только эмблема сокола, вышитая на серой тунике, нарушала серую монотонность ярким черно-белым пятном. Из-под плаща у горла и выше кистей рук выглядывали стальные доспехи, но и блестящая сталь меркла на общем тусклом, скучном фоне.
Только глаза выдавали незаурядного человека — человека, которого многие знали как лорда Варина, мистика, фанатика, а некоторые утверждали — святого.
Говорили, что эти глаза могут проникать в душу человека, могут исцелять, как делали древние пророки и святые.
Этот человек пришел с севера и своими вдохновенными проповедями, призывающими к священной войне против Дерини, зажигал сердца людей и собрал много сторонников.
Говорили, что Варин послан богом. Во всяком случае, его военные успехи подтверждали это. Более того, сама Гвинедская Курия во главе с неистовым фанатиком — архиепископом Лорисом встала на его сторону.
И теперь повстанцы и войска Курии стояли плечом к плечу за стенами Корота, готовые дать бой королевской армии. Они захватили город без единого убитого или раненого — путем предательства. И теперь все приверженцы Моргана были заточены в темницы, а город принадлежал религиозным фанатикам.
Проповеди Варина привлекли на его сторону даже многих жителей Корота, которые всегда были преданы своему герцогу и королю.
И теперь Варин с высоты крепостных стен смотрел на нового врага.
Один из его помощников кашлянул.
— У них большая армия, лорд. Выдержат ли стены?
Варин кивнул.
— Выдержат, Майкл. По крайней мере, некоторое время. Этот Морган не дурак. Он сам укрепил свои стены и наверняка предусмотрел все. Сможет ли он разрушить собственные укрепления?
Второй помощник, Поль де Гендас, покачал головой.
— Трудно сказать. Вы же знаете этого Моргана. Вспомните, что он сделал в часовне Святого Торина, а ведь тогда он был лишен своего могущества. А сейчас рядом с ним другие Дерини: священник Мак Лейн, сам король, может быть, дядя короля и сын дяди. Да и вообще весь род Халданов обладает могуществом.
— Не тревожься, — мягко сказал Варин. — Я уверен, что даже могущество Дерини не сможет легко сокрушить эти стены. Эй, где архиепископы? Им сообщили о том, что здесь происходит?
— Они идут сюда, — доложил, низко кланяясь, третий помощник. — Милорды были разгневаны, когда узнали об этом.
— Конечно, — пробормотал Варин, и легкая улыбка скривила его губы. — Архиепископ Валорета — человек горячий. К счастью, он не боится встретиться лицом к лицу с Морганом. Он будет нашим оратором, вдохновляющим войска на святую битву.
На широких стенах и в укреплениях занимали позиции лучники и копьеносцы. Огромные кучи камней были приготовлены заранее, и теперь возле них стояли дюжие молодцы, готовые обрушить эти метательные снаряды на головы ничем не защищенных нападающих.
Варин обернулся назад и окинул взглядом башни крепости.
На самой высокой башне развевалось знамя архиепископа Лориса. Знамя самого Варина с эмблемой сокола украшало башню пониже. На остальных башнях реяли знамена других епископов и дворян, присоединившихся к священной армии.
Варин снова посмотрел вниз, в долину, и увидел, что вожди вражеской армии собрались на высоком холме.
К Варину подошли архиепископы Лорис и Корриган, а также несколько епископов.
Лорис поверх своей обычной темно-пурпурной мантии накинул плащ для защиты от вечернего воздуха. Светлые волосы, выбивающиеся из-под шапочки вокруг головы, казались нимбом. Единственные украшения, которые он себе позволил, — это серебряный нагрудный крест и епископский перстень. Лорис был бледен и сосредоточен.
Корриган нервничал. Его глаза перебегали с Варина на Лориса, а когда он случайно смотрел вниз, в долину, где скапливалась королевская армия, лицо его бледнело.
При появлении прелатов люди Варина низко поклонились, а сам он лишь чуть склонил голову.
Лорис кивком ответил на приветствия и поклоны и приблизился к парапету.
— Я уже направлялся сюда, когда прибыл посыльный, — сказал он, осматривая армию, с трех сторон окружающую крепость. — Когда они двинутся вперед, как ты думаешь?
— Кажется, они разбивают лагерь, Ваше Преосвященство.
Сомневаюсь, что они нападут ночью. Вон там, — показал рукой Варин, — собрались король Келсон, епископы Арлиан и Кардиель, принц Нигель. И, конечно, Морган и священник Мак Лейн. Они, очевидно, смогли убедить епископов в своей невиновности, так как одеты в обычные боевые доспехи.
— Невиновности! Надо же! — фыркнул Лорис. — Я думаю, эти сказки не для нас с тобой. Ты же был в часовне Святого Торина, верно?
— О да, милорд! — злобно подтвердил Варин. — А теперь эти «невиновные» располагаются военным лагерем здесь и, по всей вероятности, захотят вести с нами переговоры. Как вы считаете, Лорис?
Лорис перегнулся через край парапета, чтобы получше рассмотреть вражеские войска, и увидел, как от королевской свиты отделилась небольшая группа всадников и медленно поехала к городским воротам. Один из них держал в руке белое знамя.
— Отлично, мы их выслушаем, — сказал Лорис, повернувшись к Варину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Ты не можешь довериться мне, Морган? Я знаю, что твой путь не был легким. У нас, священников, нет монополии на сожаление.
— Почему я должен доверять вам? — сказал Морган. — Вы обманули нас один раз — почему бы не обманывать и дальше? Как вы нас можете убедить, что не замышляете предательства?
— Только поклясться, — улыбнулся Арлиан. — О нет, не кипятись. Есть еще один способ. Я могу тебе показать, что ты можешь верить мне, если не боишься. Ты будешь очень удивлен тем, что увидишь.
— Вы имеете в виду — проникнуть в мой разум? — спросил Морган.
— Нет. Ты должен проникнуть в мой. Попытайся.
Морган был в некотором замешательстве, но Арлиан опустился на колени возле его кресла и положил руку на подлокотник.
Между ними не было физического контакта, а Морган был уверен, что без этого не прочитать мыслей, но Арлиан, по-видимому, не считал такое условие необходимым.
Осторожно Морган попытался прозондировать мозг Арлиана — и внезапно оказался там, внутри. Он без усилий скользил по обширным камерам, где размещались блоки памяти епископа. Он увидел Арлиана — студента семинарии, увидел его на первой службе, затем в зале Курии в марте, когда тот выступил против Интердикта. Сколько же тут было такого, чего он не предполагал увидеть!
Закончив обследование, Морган дружелюбно посмотрел на Арлиана. Тот, улыбаясь, продолжал снимать одежды. Наконец, он остался в своей обычной пурпурной мантии и плаще и только после этого встретился взглядом с Морганом. Он был спокоен и вел себя так, словно ничего не произошло.
— Ну, мы идем? — спросил он, направляясь к двери и откидывая засов.
Морган кивнул и поднялся на ноги. Дункан и Кардиель молча последовали за ними.
— А по дороге ты нам расскажешь, что же произошло в соборе во время литургии, — добавил Арлиан, раскинув руки, как будто хотел заключить всех троих в дружеские объятия. — После этого нам всем надо хорошо отдохнуть. Мы выступаем завтра на рассвете. Нельзя заставлять ждать короля Келсона.
Через два дня Келсон получил прощение от епископов в Дель Шайе. Он преклонил колени перед ними во время официальной церемонии, был очищен от обвинений в ереси и возвращен в лоно Церкви.
А еще через два дня они были уже у ворот Корота.
Как ни странно, но Келсон, казалось, не был удивлен тем, что Арлиан — Дерини. С той минуты, как Морган, Дункан и восставшие епископы присоединились к нему, Келсон почувствовал уверенность, что что-то коренным образом изменилось.
Кроме Кардиеля, никто из епископов не знал об изменившемся статусе Арлиана, и тем не менее они стали обращаться к нему так, словно чувствовали ту силу, которая исходила от него. Келсон, который долго обучался внимательности в наблюдениях и замечал малейшие нюансы в движениях и речи, сразу заметил особое отношение Моргана и Дункана к Арлиану, но, несмотря на то, что долго знал обоих, не мог объяснить причину этого. Вскоре Арлиан открылся Келсону в том, что он Дерини, и сделал это между прочим, как будто сообщал давно известный факт. И Келсон принял это как должное.
Так что когда королевская армия появилась перед Коротом, в ее рядах было четыре Дерини — а это уже целая команда.
Келсон остановился на высоком холме и смотрел, как его армия занимает позиции вокруг занятого врагами города Корота.
По пути они столкнулись с несколькими отрядами повстанцев, поэтому неприятелю о них стало известно задолго до приближения к городу.
Обширная долина перед городом, которую обозревал Келсон, была пуста, и только ветер гулял по ней. Волнующиеся травы создавали впечатление раскинувшегося перед ним океана. А на юго-востоке открывалась ширь настоящего океана, который спрятавшееся в тумане солнце окрашивало в серебристо-зеленый цвет. В воздухе стоял острый запах соли, гниющих водорослей, сдобренный дымом городских кухонь.
Келсон долго смотрел на белые стены замка, на пустынную долину и песчаные дюны.
В долине уже располагались передовые отряды его армии. На северо-западе развевались на пиках фиолетовые знамена армии Кардиеля.
Вскоре показались и пешие солдаты, вооруженные высокими острыми щитами. Они медленно поднимались на возвышенность.
На левом фланге среди дюн занимали позицию лучники Нигеля. Их передвижение сопровождалось барабанным боем сотен барабанщиков, одетых в роскошную фиолетово-зеленую форму. Они отбивали четкий ритм марша, высоко поднимая над головами свои палочки.
При каждом лучнике находился пеший солдат с копьем и щитом. В обязанности солдата входила защита лучника от града вражеских стрел.
Все воины корпуса лучников шли в кожаных шляпах, на которых красовались фиолетовые и зеленые перья.
Позади Келсона занимала позицию кавалерия — цвет Гвинедской армии: рыцари, пажи, оруженосцы. Здесь развевались знамена Хортов, Варианов, Рорау, Нетенаров, Пелагогов. Это были знамена благородных родов, преданных короне со времен образования Одиннадцати Королевств.
Справа реяло знамя Моргана с Грифоном, а немного ближе к центру паж нес знамя Мак Лейнов — спящие Львы и розы с тремя красными метками, означавшими, что Дункан — наследник Кассана и Керни, поскольку его брат Кевин умер.
К королю подъехал одетый в боевые доспехи Дункан. Только большой крест, висящий на широкой груди, указывал на его духовный сан. Он поздоровался с Келсоном и, повернувшись, увидел скачущего к ним Моргана.
Знамя с Грифоном присоединилось к спящим Львам и розам, королевскому Льву Гвинеда, епископским знаменам Ремута и Джассы.
К ним спешил и Нигель, неся свое знамя со Львом, держащим копье.
— Ну, что ты думаешь, Морган? — спросил Келсон, снимая шлем и приглаживая потные волосы. — Ты лучше всех знаешь свою крепость. Ее можно взять?
Морган вздохнул, поерзал в седле, держась обеими руками за высокую луку.
— Мне бы не хотелось брать ее силой оружия, сэр. Любую стену можно разрушить, имея хорошее снаряжение и время. Я хотел бы вернуть свой город неразрушенным, но понимаю, что это вряд ли возможно. У нас мало времени.
Арлиан посмотрел на опускающееся в густом вечернем тумане солнце, а затем повернулся к Келсону. Кожаное седло скрипнуло при его движении, а епископский перстень ярко сверкнул в лучах заходящего солнца.
Он и Кардиель были вооружены и одеты в доспехи. Они были готовы сражаться — эти два храбрых епископа — за свою Церковь.
Глаза Арлиана поймали взгляд Келсона.
— Становится темно, сэр. Если мы не собираемся вступать в битву ночью, пора отдать распоряжение об отдыхе и устройстве лагеря.
— Ты прав. Сейчас слишком поздно, чтобы двигаться дальше.
Келсон отогнал прочь муху, севшую между ушей его лошади.
— Я не хочу сражаться с ними. Есть шанс, надежда, правда, ничтожная, что мы можем прийти к соглашению, не применяя оружия.
— Очень слабая надежда, сэр, — возразил Дункан. — Пока там верховодит ненавистник Дерини Варин, переговоры вряд ли возможны. К тому же, у него много сторонников.
Келсон нахмурился.
— Я знаю. Во всяком случае, мы должны попытаться. Кардиель, вызови остальных епископов сюда на совет. Морган и Дункан, распорядитесь о разбивке лагеря. И пусть выставят часовых. Я не хочу, чтобы во время ночного отдыха нас беспокоили патрули повстанцев.
— Хорошо, мой король.
С крепостных стен за движением королевской армии наблюдали другие глаза. Это были Варин де Грей и несколько его военачальников.
Серые глаза Варина обшаривали долину, замечая все знамена, мысленно подсчитывая число солдат, которых эти знамена объединяли сейчас в лагере под стенами крепости.
Варин вовсе не производил впечатления человека, поставившего на колени половину Корвина. Среднего роста, с коротко остриженными волосами и бородой неопределенного цвета, он весь казался каким-то серым. Серыми были его туника и шляпа, серым был его плащ, накинутый сейчас на его узкие плечи. И только эмблема сокола, вышитая на серой тунике, нарушала серую монотонность ярким черно-белым пятном. Из-под плаща у горла и выше кистей рук выглядывали стальные доспехи, но и блестящая сталь меркла на общем тусклом, скучном фоне.
Только глаза выдавали незаурядного человека — человека, которого многие знали как лорда Варина, мистика, фанатика, а некоторые утверждали — святого.
Говорили, что эти глаза могут проникать в душу человека, могут исцелять, как делали древние пророки и святые.
Этот человек пришел с севера и своими вдохновенными проповедями, призывающими к священной войне против Дерини, зажигал сердца людей и собрал много сторонников.
Говорили, что Варин послан богом. Во всяком случае, его военные успехи подтверждали это. Более того, сама Гвинедская Курия во главе с неистовым фанатиком — архиепископом Лорисом встала на его сторону.
И теперь повстанцы и войска Курии стояли плечом к плечу за стенами Корота, готовые дать бой королевской армии. Они захватили город без единого убитого или раненого — путем предательства. И теперь все приверженцы Моргана были заточены в темницы, а город принадлежал религиозным фанатикам.
Проповеди Варина привлекли на его сторону даже многих жителей Корота, которые всегда были преданы своему герцогу и королю.
И теперь Варин с высоты крепостных стен смотрел на нового врага.
Один из его помощников кашлянул.
— У них большая армия, лорд. Выдержат ли стены?
Варин кивнул.
— Выдержат, Майкл. По крайней мере, некоторое время. Этот Морган не дурак. Он сам укрепил свои стены и наверняка предусмотрел все. Сможет ли он разрушить собственные укрепления?
Второй помощник, Поль де Гендас, покачал головой.
— Трудно сказать. Вы же знаете этого Моргана. Вспомните, что он сделал в часовне Святого Торина, а ведь тогда он был лишен своего могущества. А сейчас рядом с ним другие Дерини: священник Мак Лейн, сам король, может быть, дядя короля и сын дяди. Да и вообще весь род Халданов обладает могуществом.
— Не тревожься, — мягко сказал Варин. — Я уверен, что даже могущество Дерини не сможет легко сокрушить эти стены. Эй, где архиепископы? Им сообщили о том, что здесь происходит?
— Они идут сюда, — доложил, низко кланяясь, третий помощник. — Милорды были разгневаны, когда узнали об этом.
— Конечно, — пробормотал Варин, и легкая улыбка скривила его губы. — Архиепископ Валорета — человек горячий. К счастью, он не боится встретиться лицом к лицу с Морганом. Он будет нашим оратором, вдохновляющим войска на святую битву.
На широких стенах и в укреплениях занимали позиции лучники и копьеносцы. Огромные кучи камней были приготовлены заранее, и теперь возле них стояли дюжие молодцы, готовые обрушить эти метательные снаряды на головы ничем не защищенных нападающих.
Варин обернулся назад и окинул взглядом башни крепости.
На самой высокой башне развевалось знамя архиепископа Лориса. Знамя самого Варина с эмблемой сокола украшало башню пониже. На остальных башнях реяли знамена других епископов и дворян, присоединившихся к священной армии.
Варин снова посмотрел вниз, в долину, и увидел, что вожди вражеской армии собрались на высоком холме.
К Варину подошли архиепископы Лорис и Корриган, а также несколько епископов.
Лорис поверх своей обычной темно-пурпурной мантии накинул плащ для защиты от вечернего воздуха. Светлые волосы, выбивающиеся из-под шапочки вокруг головы, казались нимбом. Единственные украшения, которые он себе позволил, — это серебряный нагрудный крест и епископский перстень. Лорис был бледен и сосредоточен.
Корриган нервничал. Его глаза перебегали с Варина на Лориса, а когда он случайно смотрел вниз, в долину, где скапливалась королевская армия, лицо его бледнело.
При появлении прелатов люди Варина низко поклонились, а сам он лишь чуть склонил голову.
Лорис кивком ответил на приветствия и поклоны и приблизился к парапету.
— Я уже направлялся сюда, когда прибыл посыльный, — сказал он, осматривая армию, с трех сторон окружающую крепость. — Когда они двинутся вперед, как ты думаешь?
— Кажется, они разбивают лагерь, Ваше Преосвященство.
Сомневаюсь, что они нападут ночью. Вон там, — показал рукой Варин, — собрались король Келсон, епископы Арлиан и Кардиель, принц Нигель. И, конечно, Морган и священник Мак Лейн. Они, очевидно, смогли убедить епископов в своей невиновности, так как одеты в обычные боевые доспехи.
— Невиновности! Надо же! — фыркнул Лорис. — Я думаю, эти сказки не для нас с тобой. Ты же был в часовне Святого Торина, верно?
— О да, милорд! — злобно подтвердил Варин. — А теперь эти «невиновные» располагаются военным лагерем здесь и, по всей вероятности, захотят вести с нами переговоры. Как вы считаете, Лорис?
Лорис перегнулся через край парапета, чтобы получше рассмотреть вражеские войска, и увидел, как от королевской свиты отделилась небольшая группа всадников и медленно поехала к городским воротам. Один из них держал в руке белое знамя.
— Отлично, мы их выслушаем, — сказал Лорис, повернувшись к Варину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50