Но ноги мои стали ватными, и я тяжело опустился на
пол. Я лежал на полу, а Дзок склонился надо мной, что-то говоря.
- ...сожалею... не моя вина, старина...
Я сделал огромное усилие, шевельнул языком и выдавил одно слово:
"Правда!"
Кто-то оттолкнул Дзока в сторону. Близко поставленные желтые глаза
смотрели на меня.
Послышались голоса:
- ...глубокая мнемоника...
- ...заканчивайте работу...
- ...слово чести офицера...
- ...англик есть англик...
А потом я начал падать, легкий, как воздушный шарик, видя, как все
вокруг меня начинает плыть, кружиться, мелькать и меркнуть.

6
Я долго наблюдал за игрой света на тонких гардинах открытого окна,
прежде чем задумался о том, где нахожусь. Память с трудом возвращалась ко
мне, словно когда-то выученный, но потом основательно подзабытый урок.
Похоже, что во время деликатной миссии в Луизиану у меня произошел нервный
срыв (подробностей этой миссия я никак не мог вспомнить), и теперь я
отдыхал в пансионе добрейшей миссис Роджерс в Харроу.
Я сел, чувствуя легкое головокружение, напомнившее мне о недавнем
времени, когда я провел почти неделю в засаде, выполняя одно довольно
трудное разведывательное задание в... в... На мгновение в моей памяти
возникло мимолетное воспоминание о каком-то городе, каких-то людях, будто
бы мне знакомых, и...
Но тут же все исчезло. Я снова лег. Я нахожусь здесь для того, чтобы
отдохнуть, а потом, получив пенсию (в моей голове возникла неожиданная
картина моей чековой книжки с 10000 золотых наполеондоров) я мог бы осесть
где-нибудь и спокойно заняться садоводством, о чем всегда мечтал.
В этой картине чего-то недоставало, но думать сейчас об этом было
слишком тяжело. Я осмотрелся. Комната была небольшая, заполненная солнцем
и ярко раскрашенной мебелью, с коврами на полу и покрывалом на кровати,
изображающим сцену охоты. Ручка двери повернулась, и в комнату вошла
женщина с седыми волосами, щечками, похожими на печеные яблочки, в
маленьком смешном чепце из кружев, в разноцветной юбке до пола.
Увидев, что я пришел в себя, она от неожиданности вздрогнула и так
засияла, словно я похвалил ее пирог.
- Мистер Байард! Вы проснулись! - голос у нее был писклявый, и
говорила она с акцентом, который я не смог сразу определить. - Вы голодны?
Вы, наверное, не прочь съесть сейчас тарелочку супа, да, сэр? И потом
немного пудинга, а?
- Хороший бифштекс под грибным соусом звучит лучше, - сказал я. - И
еще... - я хотел было спросить у нее, кто она такая, но потом внезапно
вспомнил - ведь это добрейшая миссис Роджерс, конечно же! - ...я хотел бы
выпить стакан вина, если можно, - закончил я.
- Конечно, конечно, сэр, - засуетилась она, - но сначала горячую
ванну. Это будет замечательно, мистер Байард. Я сейчас позову Хильду.
Послышались женские голоса. Меня касались чьи-то руки. Я сделал
усилие и открыл глаза. Надо мной склонилась симпатичная девушка, держа в
руках пижаму. Позади нее пожилая женщина руководила двумя мужчинами,
переносившими что-то тяжелое вне поля моего зрения. Девушка выпрямилась, и
я успел заметить тонкую талию, приятно округлую грудь, свежее лицо,
обрамленное волосами медового цвета. Мужчины закончили свою работу и ушли,
а вместе с ними и пожилая женщина. Девушка задержалась еще на мгновение,
затем последовала за ними, оставив открытой дверь. Я приподнялся на локте
и увидел небольшую ванну, наполовину наполненную водой. Она стояла на
овальном коврике, а на табуретке рядом лежало махровое полотенце и кусок
белого мыла. Все это выглядело довольно заманчиво. Я сел, спустил ноги с
постели, несколько раз глубоко вздохнул, чтобы отогнать головокружение,
потом натянул пижаму и, пошатываясь, встал.
- О, вам еще нельзя вставать, сэр! - глубокое контральто раздалось
из-за двери. Медовые волосы были уже откинуты со лба, открывая прекрасные
черты лица. Я подхватил свои брюки, чуть было не упал и тяжело сел на
кровать. Девушка подошла ко мне и взяла за руку.
- Ганвор и я очень волнуемся за вас, сэр. Я испугался. Одно дело -
проснуться в незнакомой комнате и с трудом сориентироваться, и совсем
другое - осознать, что ты - среди совершенно незнакомых людей и, кроме
того, абсолютно не помнишь, как сюда попал...
С ее помощью я приподнялся и дошел до ванны. Остановившись, я с
недоумением посмотрел на незнакомку.
- Просто встаньте в нее ногами, и все, - сказала она и улыбнулась.
Я последовал ее совету. Девушка уселась на табурет рядом и коснулась
моей руки.
- Я Хильда, - проговорила она. - Мой дом у дороги. Было так
интересно, когда миссис Ганвор сказала, что вы приехали. Мы не часто видим
у себя луизианца, и к тому же дипломата. Вы, должно быть, ведете такую
волнующую жизнь! Я думаю, вы поездили по свету! О, как бы я хотела
побывать хотя бы в Египте, Австрии или Испании.
Она болтала и мыла меня так же спокойно, как бабушка, купающая своего
пятилетнего внука. Если у меня и было слабое желание воспротивиться ее
помощи, то оно быстро улетучилось. Я был столь же слаб, как и пятилетний
ребенок, и было очень приятно, что это очаровательное создание массирует
мне спину мочалкой, а в открытое окно заглядывает солнце и мягко колышет
занавески теплый ветерок.
- ...ваш несчастный случай, сэр? - я успел уловить последние слова и
понял, что Хильда задала вопрос. Мне стало неловко. Было неприятно думать,
что у меня было что-то вроде легкой потери памяти. Естественно, я забыл не
все, но вот подробности последних дней я никак не мог вспомнить.
- Хильда, - обратился я к девушке, - человек, который доставил меня
сюда, говорил ли он что-нибудь обо мне? Что-то о несчастном случае?
- Письмо! - Хильда вскочила, подошла к столу и вернулась с твердым
квадратным конвертом.
- Доктор оставил это для вас, сэр. Я так разволновалась, что чуть не
забыла о нем.
Я узнал письмо, открыл конверт, вытащил листок белой бумаги с
отпечатанным на машинке текстом.
"Мистер Байард!
С чувством глубокого сожаления и выражением глубочайшего личного
участия я подтверждаю этим Вашу отставку из Дипломатического Корпуса Его
Величества Императора Наполеона V по состоянию здоровья..."
Там было еще что-то - о моей верной службе и преданности долгу,
сожаления о невозможности устроить мне пышные проводы из-за того, что я
еще не окончательно поправился, а также надежды на скорейшее
выздоровление. Упоминалось также имя моего поверенного в Париже, который
может ответить на все мои вопросы. Подпись в конце письма была мне
абсолютно незнакома, но потом я, конечно, вспомнил - кто же не знает графа
де Манина, заместителя министра иностранных дел в вопросах безопасности.
Старина Риджи...
Я прочел письмо дважды, затем снова вложил его в конверт. Мои руки
заметно дрожали.
- Кто вам его дал? - мой голос звучал хрипло.
- Это был доктор, сэр. Они привезли вас две ночи назад в карете, и
господин доктор был очень заботлив в отношении вас, сэр. К сожалению, ваши
друзья, сэр, очень спешили, им надо было еще успеть на пароход, идущий в
Кале.
- Как он выглядел?
- Доктор? - Хильда снова принялась меня тереть. - Это довольно
высокий джентльмен, сэр, хорошо одетый, с приятным голосом. Брюнет. Я
видела его всего две-три минуты и в темноте не смогла как следует
рассмотреть. - Она засмеялась. - Но я все же успела заметить, что глаза у
него очень близко посажены.
- Он был один?
- Был еще кучер и второй джентльмен, не выходивший из кареты, но...
- А миссис Роджерс их видела?
- Всего несколько мгновений, сэр. Они ужасно спешили.
Хильда закончила купать меня, вытерла насухо, помогла надеть пижаму и
лечь в постель. Мне хотелось еще о многом ее расспросить, но сон поборол
меня.
В свое следующее пробуждение я почувствовал себя уже более нормально.
Я встал с постели, добрался до шкафа, где обнаружил странный наряд,
состоящий из узких брюк, рубашки с рюшами у горла и на манжетах и туфель с
маленькими блестящими пряжками.
Но, конечно же, ничего странного в этом нет, уговаривал я себя.
Просто очень модная и новая одежда - ярлык портного еще торчит из
нагрудного кармана.
Я закрыл шкаф и подошел к окну. Оно было открыто, и послеполуденное
солнце освещало горшки с геранью, стоящие на подоконнике. Внизу я увидел
ухоженный садик, выложенную кирпичом дорожку, белый забор и вдалеке -
купол церкви. В воздухе стоял запах свежескошенного сена. Я увидел Хильду,
выходящую из-за угла с корзиной в руках. На ней была плотная юбка до
щиколоток и деревянные красно-синие сабо. Она заметила меня и широко
улыбнулась.
- Хелло, сэр! Вы уже выспались?
Она подошла ближе и подняла корзину, чтобы показать мне темно-красные
помидоры.
- Правда хороши? Я несколько штук порежу вам на обед.
- Это будет замечательно! - постарался я воскликнуть как можно
восторженнее. - А кстати, как долго я спал?
- В этот последний раз?
- Нет. Вообще.
- Ну, вы прибыли около полуночи. После того, как мы вас уложили, вы
проспали весь следующий день и всю ночь и проснулись сегодня около
полудня. После ванны вы снова уснули и спали до сих пор.
- А сколько сейчас времени?
- Около пяти вечера, - она засмеялась. - Вы спали так, как будто вам
дали снотворное, сэр.
Я почувствовал, словно тяжелый груз свалился с моих плеч, как
подтаявший снег с крутой крыши. Снотворное? Вот оно что! Меня опоили до
предела!
- Я хотел поговорить с миссис Ганвор, - сказал я. - Где она?
- В кухне, сэр. Она готовит вам к обеду гуся. Мне сказать ей?
- Нет. Не надо. Я сейчас оденусь и отыщу ее.
- Сэр, вы уверены, что в состоянии?
- Я чувствую себя прекрасно, милая Хильда, - заверил я ее.
С этими словами я отошел от окна, раскрыл шкаф, все еще борясь с
дремотой, которая наплывала на меня, словно туман. Одевшись, я пошел по
коридору на звон посуды и оказался в кухне, где девочка-подросток мыла
посуду, а миссис Ганвор разделывала гуся.
- О, да ведь это мистер Байард, - воскликнула она, увидев меня в
дверях.
Я прошел вперед, оперся на стол, чтобы не упасть, и постарался не
думать о шуме в голове.
- Миссис Ганвор, доктор не оставлял вам для меня никаких лекарств?
- Да. Конечно же, сэр, капли, которые, как он сказал, надо добавлять
в суп, и белые порошки, которые надо добавлять в другие блюда.
- Дайте-ка мне их, миссис Ганвор! - приказал я. - Больше мне не
давать никаких порошков и капель! Понятно?
Внезапно в голове у меня помутилось. Но усилием воли я все же
попытался отогнать головокружение.
- Мистер Байард, вы еще недостаточно окрепли. Вам еще трудно ходить,
- мягко заметила миссис Ганвор.
- Мне нельзя лежать! Нельзя! Надо... ходить. Выведите меня наружу,
пожалуйста.
Я почувствовал, как миссис Ганвор подхватила меня под руку, и услышал
ее взволнованный голос. Я неясно ощущал, что передвигаю ноги, потом -
прохладу вечернего воздуха. Я снова сделал пару глубоких вдохов, отгоняя
туман в голове.
- Мне стало лучше, - прошептал я. - Походите со мной, пожалуйста,
миссис.
- Может быть, вам лучше лечь в постель, сэр? - настаивала миссис
Ганвор.
Но я, не обращая внимания на ее уговоры, продолжал передвигать ноги.
Это был хороший сад, с дорожками, кружившими вокруг овощных грядок,
кустов роз, возле фруктовых деревьев, мимо соблазнительной скамьи под
раскидистым дубом.
- Давайте еще раз обойдем все вокруг, - предложил я. - В этот раз я
постараюсь не опираться на вашу руку, миссис Ганвор.
Я чувствовал себя уже лучше и даже почувствовал легкий голод.
Солнце быстро садилось, отбрасывая длинные тени на траву. После
третьего круга я остановился у дверей кухни и подождал, пока миссис Ганвор
принесет мне стакан холодного сидра.
- А теперь вы должны сесть и ждать обеда, сэр, - взволнованно сказала
старая женщина.
- Мне уже хорошо, - я похлопал ее по руке.
Она с тревогой наблюдала за мной, но я все-таки поднялся. Я глубоко
дышал, пытаясь собраться с мыслями. Кто-то доставил меня сюда, опоил
наркотиками и приказал давать их мне еще какое-то время (как долго, я не
знал, не мог установить это, не оценив запас лекарств у миссис Ганвор).
Кто-то так же пошутил с моей памятью. Вопрос: кто и почему? И этот вопрос
требовал незамедлительного ответа!
Я силился прорваться сквозь туман и хоть что-то вспомнить. Судя по
молодой листве и бутонам роз, сейчас был июнь. Где же я был в мае или,
скажем, прошлой зимой?
Холодные улицы, высокие здания в ночи, теплые внутри, радость,
смеющиеся лица друзей и улыбка красивой рыжеволосой женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19