..
Когда они подошли к стеклянной двери, Найлз оглянулся через плечо на
бассейн и ему показалось, что он увидел тень - огромную тень, может быть,
семи футов высотой, которая могла быть тенью какого-то животного, стоящего
на задних лапах - в углу, где не должно быть никакой тени. Он моргнул;
тень исчезла.
- Что? - спросил Дорн.
- Ничего. Черт возьми, эта дверь должна была быть заперта!
- Я так и думал.
- Навсегда, - сказал Уэйн размазывая по щекам слезы. - Я хочу
остаться здесь навсегда. Не дайте мне уехать... пожалуйста, не дайте...
Найлз выключил свет в бассейне. Некоторое время плеск волн о его
борта напоминал нечеловеческое посмеивание.


ЧАСТЬ ДВЕНАДЦАТАЯ. АД

59
Ящерицы разбегались в разные стороны между испекшимся на солнце
камнями. Вдали, в сиянии полуденного мексиканского солнца, мерцали острые
очертания гор. Когда Найлз вышел из кондиционированного помещения в
бетонном бункере Крипсина, расположенного в двадцати пяти милях к северу
от Торреона, он сразу же нацепил солнцезащитные очки чтобы не ослепнуть в
этом белом огненном мире.
Найлз, безупречный в костюме цвета хаки, прошел мимо полицейского
"Линкольна Континенталь" Томаса Альвардо к цементному гаражу, где стояли
несколько электрических каров. Под ярко раскрашенным навесом Уэйн
Фальконер посылал мячи для гольфа в пустыню, где органные трубки кактусов
и пальметты образовывали что-то типа ограды из колючей проволоки. Уэйн
никак не мог найти себе подходящее занятие на то время, пока Крипсин вел
деловой разговор с Альвардо, мексиканским представителем "Тен-Хай".
Уэйн ударил мяч и прикрыл глаза ладонью, наблюдая, как тот прыгает по
каменистой равнине. Он остановился в двадцати ярдах от наблюдательной
вышки, где скучающий мексиканский охранник мечтал о холодной Маргарите.
- Хороший удар, - заметил Найлз.
Уэйн взглянул на него тупыми от избытка "Валиума" глазами. Его
движения были медленными и тяжелыми. После происшествия в бассейне
несколько дней назад он стал требовать к себе более пристального внимания.
Он при каждом удобном случае подхалимничал перед мистером Крипсином, и у
Найлза от него началась головная боль. Лицо Уэйна было распухшим от
солнечных ожогов.
- Я почти что расправился с этим ведром мячей, - нетвердым голосом
сказал он Найлзу.
- Возьми еще одно...
- Мистер Крипсин говорит, что моя церковь будет самой большой в мире.
- Это прекрасно, - ответил Найлз, стараясь быстрее пройти мимо.
- Вы собираетесь пойти туда? - спросил Уэйн, ткнув клюшкой для гольфа
в сторону маленького бетонного строения примерно в миле от главного
здания. - Я видел, как Люсинда утром относила туда еду. Я видел, как она
возвратилась. Кто там, мистер Найлз?
Мужчина не обратил на его вопрос никакого внимания. Неожиданно
раздалось шипение разрезающей воздух клюшки, и мяч для гольфа, срикошетив
от стенки гаража, пролетел в опасной близости от Найлза. Он напрягся и
повернулся к Уэйну.
Уэйн улыбался, но его лицо было натянутым, и Найлз почувствовал
состояние объявленной войны. Найлз знал, что в последние несколько дней
Уэйн начал ревновать его из-за близости к Крипсину.
- Вы думали, что сможете одурачить меня? - спросил Уэйн. - Вы думали,
что сможете держать его прямо под моим носом, и я ничего не узнаю?
- Никто и не пытался тебя одурачить.
- О, да, конечно. Я знаю, кто там. Я знал уже давно!
- Кто, Уэйн?
- Генри Брэгг. - Улыбка Уэйна стала еще шире. - Он отдыхает, да? И
поэтому мне не разрешается ходить туда.
- Правильно.
- Когда я смогу его увидеть? Я хочу сказать ему, что сожалею о
причиненной ему боли.
- Ты скоро его увидишь.
- Хорошо, - кивнул Уэйн. Он очень хотел увидеть Генри, рассказать
ему, что он сделал для мистера Крипсина. Прошлой ночью Крипсин попросил
его пощупать у него на шее шишку, потому что он боится, что это рак. Уэйн
не смог нащупать никакой шишки, однако сказал, что все будет в порядке.
- Мистер Найлз, у меня опять был кошмар.
- Какой?
- Тот, что я вижу всегда. Я думал, что у меня больше не будет
кошмаров, когда она умерла. Орел и змея попытаются убить друг друга, и
прошлой ночью змея укусила орла в шею и притянула его к земле. - Он
заморгал, глядя на горизонт. - Змея победила. Я не хочу, чтобы она
побеждала. Но я не могу остановить ее.
- Это ничего не значит. Это просто сон.
- Нет, сэр. Это гораздо больше. Я знаю. Потому что... когда орел
умирает, я боюсь, что-то внутри меня - что-то важное - тоже умирает.
- Посмотрим, как ты ударишь следующий мяч, - сменил тему Найлз. -
Давай, вдарь.
Уэйн повиновался, как безвольный автомат. Мяч полетел по направлению
к вышке.
Найлз дошел до гаража, сел в один из электрокаров и поехал к белому
строению. Вокруг его головы вились мухи, а воздух был пропитан запахом
ржавого металла.
Найлз постучал в дверь. Люсинда, невысокая коренастая мексиканка с
седыми волосами и добрым морщинистым лицом, тут же ее открыла. Он вошел в
убого обставленную гостиную с мощным вентилятором, разгоняющим тяжелый
воздух.
- Как он? - спросил Найлз по-испански.
Она пожала плечами.
- Все еще спит. Я сделала ему укол около часу назад.
- Он приходил в себя?
- В достаточной степени, чтобы говорить. Он произнес женское имя:
Бонни. После того, как утром он размазал завтрак по стене, я больше не
рисковала.
- Хорошо. Мистер Крипсин хочет видеть его сегодня вечером. До тех пор
мы подержим его на игле.
Он отпер деревянную дверь и вошел в темную спальню без окон со
стенами из прессованного угля. Юноша лежал на постели, перетянутый на
груди ремнем несмотря на то, что это была излишняя предосторожность: он
крепко спал под действием лекарства, введенного ему Люсиндой. Парень сидел
на уколах с тех пор, как несколько дней назад был привезен на частном
самолете в бункер Крипсина. Найлз подошел к кровати, пощупал его пульс и
посмотрел зрачки. Неужели это его так боится Уэйн? - удивился Найлз.
Почему? Что за влияние имели этот парень и его мать на Уэйна?
- Я позвоню прежде, чем зайти за ним вечером, - сказал Найлз. - Ты
должна дать ему около девяти вечера немного содиума пентотала. Столько,
чтобы он мог предстать перед мистером Крипсином. Хорошо?
Люсинда согласно кивнула. Она была знакома с наркотиками так же
хорошо, как и с жареными маисовыми лепешками.
Удовлетворенный состоянием Билли, Найлз вышел из белого здания и
направился обратно к бункеру. Уэйн занялся следующим ведерком мячей,
разбрасывая их во всех направлениях.
Передняя комната бункера была металлической, отделанной дубом и
напоминала вход в хранилище банка. Найлз нажал на кнопку маленького
передатчика, висящего у него на поясе, и электронные замки открылись.
Воздух в фойе перед дверью, ведущее в катакомбы комнат и коридоров,
большей частью подземных, был пропитан запахом антисептика. Когда Найлз
закрыл за собой дверь, он не заметил кружившую у него над головой муху,
которая унеслась вместе со слабым потоком от химических очистителей
воздуха.
Он нашел мистера Крипсина в его кабинете разговаривающим с Томасом
Альвардо, тощим чернокожим мужчиной с бриллиантом в мочке правого уха.
- Двадцать шесть? - Крипсин разговаривал, при этом жуя печенье,
которое брал с подноса. - Когда будет готово к отправке?
- На следующей неделе. Самое позднее в четверг. Мы перешлем их в
трейлере с неотделанными шкурами игуан. Они сильно воняют, таможенники не
будут особо совать туда носы.
Крипсин хмыкнул и согласно кивнул головой. Дешевая мексиканская
рабочая сила, поставляемая Альвардо, использовалась "Тен-Хай" множеством
способов, от апельсиновых рощ до Ранчо Сандуан в Неваде. На полу рядом с
Крипсином лежала коробка с кинофильмом, еще одним подарком от Альвардо,
который владел киностудией, штамповавшей дешевые вестерны, фильмы ужасов и
кровавые боевики.
- Как он, мистер Найлз?
- Спит. Он будет готов.
- Секретный проект? - поинтересовался Альвардо.
- Как сказать, - ответил Крипсин. На его столе лежала стопка газет,
тщательно обрызганных антисептиком, содержащих статьи об исчезнувшем
чикагском "Таинственным медиуме", фотографии кадров из фильма, снятого в
сгоревшем отеле для эмигрантов. Неожиданное исчезновение юноши из
госпиталя вызвало споры по поводу достоверности видеозаписи, и страсти по
этому поводу накалились. Крипсин был заинтригован и хотел побольше узнать
о Билли Крикморе.
Крипсин объяснил Альвардо, как депозиты "Крестового похода
Фальконера" были переведены в мексиканские банки, и что Уэйн полностью
захвачен этой идеей.
- А что насчет его людей? От них можно ждать неприятностей?
- Не в их интересах нагружать лодку камнями, и это в данный момент
объясняет им мистер Руссо. Они будут управлять частью шоу и получат
дивиденды. Каждый пенни, заработанный Походом, сначала пойдет в Алабаму.
Через какое-то время мы построим телевизионный центр в Пальм-Спрингс, так
что Уэйн сможет продолжить свои телевизионные проповеди.
Альвардо лукаво улыбнулся.
- Для вас немного поздно становиться божьим человеком, сеньор
Крипсин, не так ли?
- Я всегда был им, - ответил Крипсин, жуя очередное печенье. - А
теперь перейдем к следующему вопросу.

60
Когда янтарный овал луны поднялся над окоченевшими горными вершинами,
а Уэйн Фальконер заснул у себя в комнате, Найлз и Дорн отправились за
Билли.
Плавая во мраке, не осознавая, где он находится и как сюда попал,
Билли услышал щелканье замка и решил, что это снова пришла женщина. Он
испугался, когда в глаза ему ударил яркий свет. Рядом с ним стояли двое
мужчин в костюмах. В его живот врезался ремень, и он сделал слабую попытку
поднять голову. Он вспомнил поднос с едой и то, как он швырнул его в
стену. Женщина со шприцем сказала ему несколько гадких вещей.
- Мистер Крипсин хочет, чтобы его отмыли, - сказал один из мужчин.
Женщина подошла к Билли с мылом и грубой мочалкой и начала тереть его
так, что почти содрала с него кожу. Женщина стала немного нравиться Билли.
Она подставляла ему судно, когда он хотел в туалет, и кормила его, когда
он был голоден.
Ремень ослаб.
Мужчина, который говорил, приложил палец к горлу Билли и проверил его
пульс.
- Бонни здесь? - спросил Билли. - Где доктор Хиллберн?
Мужчина проигнорировал его вопросы.
- Мы хотим, чтобы ты встал. Мы принесли тебе одежду.
Он кивнул в сторону стоявшего в комнате стула, и Билли увидел на нем
желтые брюки и бледно-голубую рубашку с короткими рукавами. Что-то в
желтых брюках раздражало его: цвет был ужасно знакомым. Откуда? - удивился
он.
- А теперь, поднимайся.
Билли встал, и его ноги подкосились. Двое мужчин подождали, пока он
не поднялся сам.
- Мне нужно позвонить маме, - сказал Билли.
- Правильно. Давай, одевайся. Мистер Крипсин ждет.
Ослабевший и плохо соображающий, Билли начал одеваться. Он не
понимал, почему ему не принесли никакой обуви. Он чуть не заплакал из-за
ее отсутствия, а брюки были такие широкие, что висели на бедрах. На
рубашке была монограмма: витая буква "У".
- Это не моя одежда, - заявил он. Двое мужчин расплывались в его
глазах. - Я всего лишь вышел поиграть на пианино.
- Пошли.
Ночь была холодной. На протяжении всей поездки в маленьком автомобиле
в лицо Билли бил ледяной ветер, который немного привел его в чувство. Он
разглядел огни на высоких вышках.
- Где находится это место? - спросил он, но ни один из мужчин не
ответил.
Они подъехали к чему-то, что показалось Билли громадным бетонным
кубом. Идя по тропинке из плит, он два раза чуть не упал, и мужчина в
сером костюме помог ему. Билли почувствовал, как от мужчины исходит холод,
словно тот был заморожен.
И тут он вспомнил слова Меняющего Облик о том, что его мать мертва.
Воспоминания хлынули на него лавиной; госпиталь, часовня, мужчина за
его спиной, прижимающий к его лицу сильно пахнувшую тряпку. Смутное
воспоминание работающих двигателей. Солнце, палящее над шоссе, и белая
пустыня до самого горизонта. Он пытался вырваться из объятий мужчины, но
тот держал его руку словно тиски.
Внутри бетонного строения Билли дали одеть пару матерчатых тапочек. В
воздухе был запах словно в больничной палате. Двое мужчин подвели его по
коридору к запертой двери, и один из них постучался.
- Входите, - ответил голос.
Они втолкнули его внутрь, и двери захлопнулись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67