– Как насчет того, чтобы отыскать эту штуковину? – Он повернулся к мистеру Сирсу. Его нос был плоским, словно когда-то его вбили внутрь огромным кулаком. – Что скажешь на это, Сэм?
– Ага! – ответил он. – Отлично, мы поохотимся за ней там! Найдем место, где она свалится!
– Нет, Сэм! – сказала миссис Сирс. В ее голосе заметно ощущалась нотка мольбы. – Останься сегодня со мной и с мальчиками!
– Это же комета, Элизабет! – объяснил он, ухмыльнувшись. – Часто ли тебе приходилось охотиться за кометами?
– Пожалуйста, Сэм, – она схватила его за предплечье. – Останься с нами. Хорошо? – Я видел, как сжались ее пальцы.
– Ну же! – Челюстные мускулы Донни сокращались, когда он пожевывал зубочистку. – Мы теряем время…
– Да! Время уходит, Элизабет! – мистер Сирс убрал ее руку. – Я только возьму куртку! – он помчался по ступенькам, затем через веранду в дом. Не успела стеклянная дверь захлопнуться, как Бен побежал вслед за отцом. Мистер Сирс направился в спальню, которую они делили вместе с женой, открыл шкаф, взял коричневую поплиновую куртку и натянул ее на себя. Потом дотянулся до самой верхней полки шкафа, его рука стала нащупывать что-то под красным одеялом. Когда мистер Сирс вытащил оттуда руку, Бен вошел в комнату и успел заметить блеск металла в пальцах своего отца. Бен прекрасно понял, что это было. Он знал, для чего это предназначалось.
– Папа? – позвал он. – Пожалуйста, останься дома…
– Эх, парень! – его отец обернулся к нему и усмехнулся, а потом засунул металлический предмет внутрь куртки и застегнул ее на молнию. – Я собираюсь вместе с мистером Блэйлоком посмотреть, где упадет эта комета. Долго не задержусь, и потому не хочу слышать никаких возражений… Бен встал в дверном проходе, между комнатой и внешним миром, куда так стремился сейчас его отец. Он словно бы преграждал ему путь в огромный мир по ту сторону двери. Его глаза были мокрыми и испуганными:
– Могу я пойти вместе с тобой, пап?
– Нет, Бен. Не в этот раз. Мне надо спешить…
– Разреши мне пойти с тобой. Ладно? Я не буду мешать. Хорошо?
– Нет, сынок, – мистер Сирс поднял руку и похлопал Бена по плечу. – Ты должен остаться здесь вместе с мамой и Кори. – Хотя Бен упрямо стоял посреди дороги, отец легонько отодвинул его рукой. – Будь же хорошим мальчиком, Бен… Бен сделал еще одну попытку задержать отца, схватив его за пальцы и пытаясь остановить:
– Не ходи, папочка! – закричал он. – Не ходи! Ну пожалуйста, не ходи!
– Бен, не веди себя как малое дитя. Дай мне пройти, сынок…
– Нет, мистер, – ответил Бен. Влага из глаз стекала вниз по его пухлым щекам. – Не дам…
– Я только посмотрю, где упадет комета. Я всего лишь отлучусь ненадолго…
– Если ты уйдешь.., если ты сейчас уйдешь, – горло Бена было напряженным от переживаний и эмоций, поэтому он с трудом выдавливал из себя слова. – То вернешься измененным…
– Идем же, Сэм! – закричал с веранды Донни Блэйлок. – Время не ждет.
– Бен? – строго обратился к мальчику мистер Сирс. – Я иду с мистером Блэйлоком. Веди себя как мужчина. – Он высвободил свои пальцы, и Бен уставился на него с выражением отчаяния и страха в глазах. Его отец провел рукой по стриженным волосам сына. – Я принесу тебе от нее кусочек, хорошо, тигренок?
– Не ходи, – выдавил из себя рыдающий тигр. Его отец повернулся к нему спиной и направился к стеклянной двери веранды, за которой его ждал Донни Блэйлок. Я по-прежнему стоял вместе с миссис Сирс во дворе и наблюдал за последними секундами полета пылающего нечто над поверхностью земли. Миссис Сирс сказала:
– Сэм? Не делай этого, – однако голос ее оказался настолько слабым, что с ним не посчитались, попросту не заметив его. Мистер Сирс ничего не сказал жене, а направился вслед за своим приятелем к темно-синему “Чеви”, припаркованному у обочины. На месте антенны свисал какой-то непонятный отросток, а вся правая задняя часть машины была сильно помятой. Донни Блэйлок ударил ногой по колесу, потом уселся за руль, а мистер Сирс разместился с ним рядом. “Чеви” завелся с таким звуком, словно выпалила пушка, выпустив при этом густой черный выхлоп. Когда машина тронулась с места, я услышал смех мистера Сирса, словно он только что рассказал очередной анекдот про священника. Донни Блэйлок, похоже, вовсю давил на педаль газа, потому что шины визжали, пока машина выбиралась к началу Дирман-стрит. Потом я снова взглянул в сторону запада и увидел, как пылающий предмет исчез где-то за холмами, покрытыми лесами и всяческой другой растительностью. Сияние этого предмета билось в темноте словно ритмично сокращавшееся сердце. Оно падало на землю в каком-то диком и глухом месте. К тому же, здесь в окрестностях и в помине не было песка. Я подумал, что марсианам предстоит тяжелая работенка – пробиваться под землей через толщу грязи и корней сорняков и деревьев. Я услышал, как хлопнула дверь, повернулся и увидел Бена, стоявшего на веранде. Он вытирал глаза тыльной стороной ладони, затем уставился на дорогу через Дирман-стрит, словно мог следить за движением “Чеви”, но к тому времени машина уже свернула направо, на улицу Шэнтак, и исчезла с глаз. Где-то вдалеке, возможно, в Братоне, собаки продолжали скулить и лаять. Миссис Сирс сделала глубокий и длительный выдох, а потом обратилась к нам с Беном:
– Пойдемте в дом, – проговорила она с видимым трудом. Глаза Бена были все еще затуманены слезами, но он уже не плакал. Казалось, ни у кого уже не было желания заканчивать нашу партию в скрабл. Миссис Сирс снова обратилась к нам:
– Почему бы вам не поиграть в твоей комнате, Бен? – И он медленно кивнул, глаза его смотрели так, словно он только что получил тяжелейший удар по голове. Миссис Сирс пошла на кухню, где включила воду. В комнате Бена я сел прямо на пол, разглядывая вкладыши о Гражданской Войне, а Бен застыл у окна. Я мог с уверенностью сказать, что он страдает. Прежде я никогда еще не видел его в таком состоянии, и мне следовало хоть что-то сказать.
– Не беспокойся, – сказал я Бену. – Это не марсиане. Просто метеор, вот и все… Он не ответил.
– Метеор – это всего лишь большой раскаленный камень, – продолжал я свою успокоительную тираду. – Внутри него нет никаких марсиан… Бен хранил молчание. Его все еще одолевали мысли.
– С твоим отцом все будет в порядке, он вернется, – продолжал я успокаивать Бена. Бен заговорил, голосом, ужасным в своем спокойствии:
– Он вернется, но вернется измененным.
– Нет, это не так. Слушай.., там же было всего лишь кино. Оно было снято режиссером… – Я подумал, что говорю так потому, что и сам пытаюсь избавиться от чего-то в своей душе, и это казалось одновременно болезненным, жалостливым и приятным. – Слушай, ведь на самом деле не существует такой машины, которая вырезала бы марсианские знаки на шее у людей; нет на самом деле огромной марсианской головы в стеклянном шлеме. Все это выдумано создателями фильма. Не нужно этого бояться. Понимаешь?
– Он вернется измененным, – упрямо повторил Бен. Я продолжал пытаться говорить с ним, но ничто из того, что я произносил, не могло заставить его поверить во что-то другое. Миссис Сирс вошла в комнату, и ее глаза тоже выглядели какими-то опухшими и потускневшими, как и у Бена. Однако ей удалось бодро улыбнуться, и улыбка эта словно бритвой резанула по моему сердцу. Она сказала:
– Кори? Не хочешь ли ты первым принять ванну? Мистер Сирс к десяти часам, когда его жена выключила в комнате Бена свет, так и не появился дома. Я лежал рядом с Беном под накрахмаленной простыней и прислушивался к звукам ночи. Несколько собак еще переговаривались друг с другом то тут, то там, вероятно обмениваясь впечатлениями о прошедшем дне, и всякий раз Тампер при этом тихо рычал что-то в ответ.
– Бен? – прошептал я. – Ты не спишь? – Он ничего не ответил, но по прерывистости его дыхания я понял, что он не спал. – Не волнуйся, – сказал я. – Ладно? Он перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Наконец меня понесло по волнам сна. Удивительно, но мой сон не был связан ни с марсианами, ни с зияющими ранами на чьих-то облюбованных марсианами шеях. В моем сновидении мой отец плыл к тонущему автомобилю, но когда его голова погружалась под воду, то больше уже не всплывала на поверхность. Я стоял на красном утесе перед озером и звал его, пока Лэнни не подошла ко мне словно белый туман и не взяла мою руку в свою влажную ладонь. И когда она повела меня прочь от озера, я услышал, как где-то вдали меня звала мама, а на лесной опушке стояла фигура в плаще, полы которого развевались на ветру. Резкий толчок разбудил меня. Я открыл глаза, мое сердце бешено колотилось. Что-то разбилось, и звук этот заполнил мое сознание, проник внутрь моей головы. Все огни были еще погашены, снаружи по-прежнему царствовала ночь. Я протянул руку и дотронулся до Бена, который все еще лежал рядом со мной. Он тяжело вздохнул, словно мое прикосновение до смерти напугало его. Я услышал рокот двигателя и выглянул в окно в сторону Дирман-стрит, чтобы увидеть задние огни “Чеви” Донни Блэйлока, отъезжающего прочь от дома. Дверь веранды, догадался я. Ее стук и разбудил меня.
– Бен? – глухо сказал я, мой язык еле ворочался от еще не ушедшего полностью сна. – Твой папа пришел домой! Что-то грохнуло у входной двери. Казалось, что от этого удара весь дом задрожал.
– Сэм? – это был голос миссис Сирс, несколько визгливый. – Сэм? Я выскользнул из кровати, но Бен по-прежнему лежал. Думаю, он просто смотрел в потолок. Я прошел в темноте по коридору, доски пола скрипели под моими ногами. В темноте я наткнулся на миссис Сирс, которая стояла как раз там, где был проход из коридора в большую комнату. Света нигде не было. Я услышал ужасное хриплое дыхание. Это был звук, который, как я думал, могли бы издавать марсиане, когда их инопланетные легкие вдыхали бы земной воздух.
– Сэм? – спросила миссис Сирс. – Я здесь…
– Здесь? – ответил хрипловатый голос. – Здесь.., здесь.., мать твою.., прямо здесь… Это был голос мистера Сирса, да, без сомнения это был его голос, но он несколько отличался от его обычного голоса. Он был какой-то измененный. В нем не чувствовалось ни капли юмора, как бывало обычно, когда он поздно приходил домой или рассказывал свои любимые анекдоты про священников и монахов. Сейчас он был таким же натужным, как звук трубы.
– Сэм, сейчас я включу свет… Клик, клик… И вот он показался из темноты. Мистер Сирс на четвереньках стоял на полу, крепко упираясь всеми своими конечностями в дощатый пол, склонив голову так, что одна его щека терлась о ковер. Его лицо казалось каким-то непомерно раздутым и мокрым, глаза провалились куда-то в мясистые складки. Правое плечо на куртке было запачкано землей, точно так же были запачканы и джинсы, словно он много раз падал в лесу. Он моргнул на свет, серебристая слюна повисла на нижней губе.
– Где она? – спросил он. – Ты ее видишь?
– Она.., возле твоей правой руки… Его левая рука начала шарить по полу.
– Проклятая лгунья, – проговорил он вдруг.
– У другой руки, Сэм, – устало сказала миссис Сирс. Его правая рука двинулась в сторону металлического предмета, лежавшего возле нее. Это оказалась фляга с виски, которую он нащупал пальцами и подкатил к себе поближе. Затем он поднялся на колени и посмотрел на жену. На лице его проступила свирепость, он стал каким-то злым.
– Не смей ничего мне говорить, – пробормотал он. – Не смей открывать этот дерзкий губастый рот… Я отступил по коридору назад. С меня достаточно было видения чудовища, выползавшего из своей прежней кожи. Мистер Сирс попытался подняться на ноги. Он схватился за стол, с которого так и не было убрано после нашей игры в скрабл, и буквы рассыпались по полу, образовав мешанину гласных и согласных. Потом ему все-таки удалось подняться на ноги, отвинтить крышечку фляги и приложиться к горлышку.
– Ступай в кровать, Сэм, – сказала миссис Сирс; это было произнесено без какого-либо нажима и силы, словно она достаточно хорошо знала, что должно было за этим последовать.
– Ступай в кровать! – грубо передразнил он. – Ступай в кровать! – его губы скривились. – Я не хочу в кровать, ты, толстожопая корова! Я увидел, как миссис Сирс задрожала, словно ее хлестнули кнутом. Рука ее потянулась ко рту:
– О… Сэм, – зарыдала она, и по дому разнеслись ужасные звуки. Я еще немного отошел назад. А потом мимо меня прошел Бен в зеленой пижаме, лицо его было непроницаемым, свободным от всякого выражения, однако по щекам у него текли слезы. Это было похуже, чем в кино о чудовищах. Эти ужасы не соскакивают с экрана или со страниц книг, а внезапно приходят в дом, запутывая все и переворачивая вверх дном, ухмыляясь при этом, обладая обликом того, кого вы очень и очень любите. Я был уверен, что в этот момент Бен скорее был бы согласен взглянуть в лицо стеклянноголового марсианина, протягивающего к нему щупальцы, чем смотреть в покрасневшие пьяные глаза своего отца.
– А-а, Бенни, мальчик!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Ага! – ответил он. – Отлично, мы поохотимся за ней там! Найдем место, где она свалится!
– Нет, Сэм! – сказала миссис Сирс. В ее голосе заметно ощущалась нотка мольбы. – Останься сегодня со мной и с мальчиками!
– Это же комета, Элизабет! – объяснил он, ухмыльнувшись. – Часто ли тебе приходилось охотиться за кометами?
– Пожалуйста, Сэм, – она схватила его за предплечье. – Останься с нами. Хорошо? – Я видел, как сжались ее пальцы.
– Ну же! – Челюстные мускулы Донни сокращались, когда он пожевывал зубочистку. – Мы теряем время…
– Да! Время уходит, Элизабет! – мистер Сирс убрал ее руку. – Я только возьму куртку! – он помчался по ступенькам, затем через веранду в дом. Не успела стеклянная дверь захлопнуться, как Бен побежал вслед за отцом. Мистер Сирс направился в спальню, которую они делили вместе с женой, открыл шкаф, взял коричневую поплиновую куртку и натянул ее на себя. Потом дотянулся до самой верхней полки шкафа, его рука стала нащупывать что-то под красным одеялом. Когда мистер Сирс вытащил оттуда руку, Бен вошел в комнату и успел заметить блеск металла в пальцах своего отца. Бен прекрасно понял, что это было. Он знал, для чего это предназначалось.
– Папа? – позвал он. – Пожалуйста, останься дома…
– Эх, парень! – его отец обернулся к нему и усмехнулся, а потом засунул металлический предмет внутрь куртки и застегнул ее на молнию. – Я собираюсь вместе с мистером Блэйлоком посмотреть, где упадет эта комета. Долго не задержусь, и потому не хочу слышать никаких возражений… Бен встал в дверном проходе, между комнатой и внешним миром, куда так стремился сейчас его отец. Он словно бы преграждал ему путь в огромный мир по ту сторону двери. Его глаза были мокрыми и испуганными:
– Могу я пойти вместе с тобой, пап?
– Нет, Бен. Не в этот раз. Мне надо спешить…
– Разреши мне пойти с тобой. Ладно? Я не буду мешать. Хорошо?
– Нет, сынок, – мистер Сирс поднял руку и похлопал Бена по плечу. – Ты должен остаться здесь вместе с мамой и Кори. – Хотя Бен упрямо стоял посреди дороги, отец легонько отодвинул его рукой. – Будь же хорошим мальчиком, Бен… Бен сделал еще одну попытку задержать отца, схватив его за пальцы и пытаясь остановить:
– Не ходи, папочка! – закричал он. – Не ходи! Ну пожалуйста, не ходи!
– Бен, не веди себя как малое дитя. Дай мне пройти, сынок…
– Нет, мистер, – ответил Бен. Влага из глаз стекала вниз по его пухлым щекам. – Не дам…
– Я только посмотрю, где упадет комета. Я всего лишь отлучусь ненадолго…
– Если ты уйдешь.., если ты сейчас уйдешь, – горло Бена было напряженным от переживаний и эмоций, поэтому он с трудом выдавливал из себя слова. – То вернешься измененным…
– Идем же, Сэм! – закричал с веранды Донни Блэйлок. – Время не ждет.
– Бен? – строго обратился к мальчику мистер Сирс. – Я иду с мистером Блэйлоком. Веди себя как мужчина. – Он высвободил свои пальцы, и Бен уставился на него с выражением отчаяния и страха в глазах. Его отец провел рукой по стриженным волосам сына. – Я принесу тебе от нее кусочек, хорошо, тигренок?
– Не ходи, – выдавил из себя рыдающий тигр. Его отец повернулся к нему спиной и направился к стеклянной двери веранды, за которой его ждал Донни Блэйлок. Я по-прежнему стоял вместе с миссис Сирс во дворе и наблюдал за последними секундами полета пылающего нечто над поверхностью земли. Миссис Сирс сказала:
– Сэм? Не делай этого, – однако голос ее оказался настолько слабым, что с ним не посчитались, попросту не заметив его. Мистер Сирс ничего не сказал жене, а направился вслед за своим приятелем к темно-синему “Чеви”, припаркованному у обочины. На месте антенны свисал какой-то непонятный отросток, а вся правая задняя часть машины была сильно помятой. Донни Блэйлок ударил ногой по колесу, потом уселся за руль, а мистер Сирс разместился с ним рядом. “Чеви” завелся с таким звуком, словно выпалила пушка, выпустив при этом густой черный выхлоп. Когда машина тронулась с места, я услышал смех мистера Сирса, словно он только что рассказал очередной анекдот про священника. Донни Блэйлок, похоже, вовсю давил на педаль газа, потому что шины визжали, пока машина выбиралась к началу Дирман-стрит. Потом я снова взглянул в сторону запада и увидел, как пылающий предмет исчез где-то за холмами, покрытыми лесами и всяческой другой растительностью. Сияние этого предмета билось в темноте словно ритмично сокращавшееся сердце. Оно падало на землю в каком-то диком и глухом месте. К тому же, здесь в окрестностях и в помине не было песка. Я подумал, что марсианам предстоит тяжелая работенка – пробиваться под землей через толщу грязи и корней сорняков и деревьев. Я услышал, как хлопнула дверь, повернулся и увидел Бена, стоявшего на веранде. Он вытирал глаза тыльной стороной ладони, затем уставился на дорогу через Дирман-стрит, словно мог следить за движением “Чеви”, но к тому времени машина уже свернула направо, на улицу Шэнтак, и исчезла с глаз. Где-то вдалеке, возможно, в Братоне, собаки продолжали скулить и лаять. Миссис Сирс сделала глубокий и длительный выдох, а потом обратилась к нам с Беном:
– Пойдемте в дом, – проговорила она с видимым трудом. Глаза Бена были все еще затуманены слезами, но он уже не плакал. Казалось, ни у кого уже не было желания заканчивать нашу партию в скрабл. Миссис Сирс снова обратилась к нам:
– Почему бы вам не поиграть в твоей комнате, Бен? – И он медленно кивнул, глаза его смотрели так, словно он только что получил тяжелейший удар по голове. Миссис Сирс пошла на кухню, где включила воду. В комнате Бена я сел прямо на пол, разглядывая вкладыши о Гражданской Войне, а Бен застыл у окна. Я мог с уверенностью сказать, что он страдает. Прежде я никогда еще не видел его в таком состоянии, и мне следовало хоть что-то сказать.
– Не беспокойся, – сказал я Бену. – Это не марсиане. Просто метеор, вот и все… Он не ответил.
– Метеор – это всего лишь большой раскаленный камень, – продолжал я свою успокоительную тираду. – Внутри него нет никаких марсиан… Бен хранил молчание. Его все еще одолевали мысли.
– С твоим отцом все будет в порядке, он вернется, – продолжал я успокаивать Бена. Бен заговорил, голосом, ужасным в своем спокойствии:
– Он вернется, но вернется измененным.
– Нет, это не так. Слушай.., там же было всего лишь кино. Оно было снято режиссером… – Я подумал, что говорю так потому, что и сам пытаюсь избавиться от чего-то в своей душе, и это казалось одновременно болезненным, жалостливым и приятным. – Слушай, ведь на самом деле не существует такой машины, которая вырезала бы марсианские знаки на шее у людей; нет на самом деле огромной марсианской головы в стеклянном шлеме. Все это выдумано создателями фильма. Не нужно этого бояться. Понимаешь?
– Он вернется измененным, – упрямо повторил Бен. Я продолжал пытаться говорить с ним, но ничто из того, что я произносил, не могло заставить его поверить во что-то другое. Миссис Сирс вошла в комнату, и ее глаза тоже выглядели какими-то опухшими и потускневшими, как и у Бена. Однако ей удалось бодро улыбнуться, и улыбка эта словно бритвой резанула по моему сердцу. Она сказала:
– Кори? Не хочешь ли ты первым принять ванну? Мистер Сирс к десяти часам, когда его жена выключила в комнате Бена свет, так и не появился дома. Я лежал рядом с Беном под накрахмаленной простыней и прислушивался к звукам ночи. Несколько собак еще переговаривались друг с другом то тут, то там, вероятно обмениваясь впечатлениями о прошедшем дне, и всякий раз Тампер при этом тихо рычал что-то в ответ.
– Бен? – прошептал я. – Ты не спишь? – Он ничего не ответил, но по прерывистости его дыхания я понял, что он не спал. – Не волнуйся, – сказал я. – Ладно? Он перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Наконец меня понесло по волнам сна. Удивительно, но мой сон не был связан ни с марсианами, ни с зияющими ранами на чьих-то облюбованных марсианами шеях. В моем сновидении мой отец плыл к тонущему автомобилю, но когда его голова погружалась под воду, то больше уже не всплывала на поверхность. Я стоял на красном утесе перед озером и звал его, пока Лэнни не подошла ко мне словно белый туман и не взяла мою руку в свою влажную ладонь. И когда она повела меня прочь от озера, я услышал, как где-то вдали меня звала мама, а на лесной опушке стояла фигура в плаще, полы которого развевались на ветру. Резкий толчок разбудил меня. Я открыл глаза, мое сердце бешено колотилось. Что-то разбилось, и звук этот заполнил мое сознание, проник внутрь моей головы. Все огни были еще погашены, снаружи по-прежнему царствовала ночь. Я протянул руку и дотронулся до Бена, который все еще лежал рядом со мной. Он тяжело вздохнул, словно мое прикосновение до смерти напугало его. Я услышал рокот двигателя и выглянул в окно в сторону Дирман-стрит, чтобы увидеть задние огни “Чеви” Донни Блэйлока, отъезжающего прочь от дома. Дверь веранды, догадался я. Ее стук и разбудил меня.
– Бен? – глухо сказал я, мой язык еле ворочался от еще не ушедшего полностью сна. – Твой папа пришел домой! Что-то грохнуло у входной двери. Казалось, что от этого удара весь дом задрожал.
– Сэм? – это был голос миссис Сирс, несколько визгливый. – Сэм? Я выскользнул из кровати, но Бен по-прежнему лежал. Думаю, он просто смотрел в потолок. Я прошел в темноте по коридору, доски пола скрипели под моими ногами. В темноте я наткнулся на миссис Сирс, которая стояла как раз там, где был проход из коридора в большую комнату. Света нигде не было. Я услышал ужасное хриплое дыхание. Это был звук, который, как я думал, могли бы издавать марсиане, когда их инопланетные легкие вдыхали бы земной воздух.
– Сэм? – спросила миссис Сирс. – Я здесь…
– Здесь? – ответил хрипловатый голос. – Здесь.., здесь.., мать твою.., прямо здесь… Это был голос мистера Сирса, да, без сомнения это был его голос, но он несколько отличался от его обычного голоса. Он был какой-то измененный. В нем не чувствовалось ни капли юмора, как бывало обычно, когда он поздно приходил домой или рассказывал свои любимые анекдоты про священников и монахов. Сейчас он был таким же натужным, как звук трубы.
– Сэм, сейчас я включу свет… Клик, клик… И вот он показался из темноты. Мистер Сирс на четвереньках стоял на полу, крепко упираясь всеми своими конечностями в дощатый пол, склонив голову так, что одна его щека терлась о ковер. Его лицо казалось каким-то непомерно раздутым и мокрым, глаза провалились куда-то в мясистые складки. Правое плечо на куртке было запачкано землей, точно так же были запачканы и джинсы, словно он много раз падал в лесу. Он моргнул на свет, серебристая слюна повисла на нижней губе.
– Где она? – спросил он. – Ты ее видишь?
– Она.., возле твоей правой руки… Его левая рука начала шарить по полу.
– Проклятая лгунья, – проговорил он вдруг.
– У другой руки, Сэм, – устало сказала миссис Сирс. Его правая рука двинулась в сторону металлического предмета, лежавшего возле нее. Это оказалась фляга с виски, которую он нащупал пальцами и подкатил к себе поближе. Затем он поднялся на колени и посмотрел на жену. На лице его проступила свирепость, он стал каким-то злым.
– Не смей ничего мне говорить, – пробормотал он. – Не смей открывать этот дерзкий губастый рот… Я отступил по коридору назад. С меня достаточно было видения чудовища, выползавшего из своей прежней кожи. Мистер Сирс попытался подняться на ноги. Он схватился за стол, с которого так и не было убрано после нашей игры в скрабл, и буквы рассыпались по полу, образовав мешанину гласных и согласных. Потом ему все-таки удалось подняться на ноги, отвинтить крышечку фляги и приложиться к горлышку.
– Ступай в кровать, Сэм, – сказала миссис Сирс; это было произнесено без какого-либо нажима и силы, словно она достаточно хорошо знала, что должно было за этим последовать.
– Ступай в кровать! – грубо передразнил он. – Ступай в кровать! – его губы скривились. – Я не хочу в кровать, ты, толстожопая корова! Я увидел, как миссис Сирс задрожала, словно ее хлестнули кнутом. Рука ее потянулась ко рту:
– О… Сэм, – зарыдала она, и по дому разнеслись ужасные звуки. Я еще немного отошел назад. А потом мимо меня прошел Бен в зеленой пижаме, лицо его было непроницаемым, свободным от всякого выражения, однако по щекам у него текли слезы. Это было похуже, чем в кино о чудовищах. Эти ужасы не соскакивают с экрана или со страниц книг, а внезапно приходят в дом, запутывая все и переворачивая вверх дном, ухмыляясь при этом, обладая обликом того, кого вы очень и очень любите. Я был уверен, что в этот момент Бен скорее был бы согласен взглянуть в лицо стеклянноголового марсианина, протягивающего к нему щупальцы, чем смотреть в покрасневшие пьяные глаза своего отца.
– А-а, Бенни, мальчик!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53