Я уверен, что это конец. У нас никогда раньше...
- Молодой человек, позвольте на вас взглянуть, - раздался властный голос из-за капитанского стола. Миссис Бересфорд, моя любимица среди пассажиров. Я развернулся на стуле всем корпусом и обнаружил, что миссис Бересфорд, обычно сидевшая ко мне спиной, также повернулась в мою сторону. Сзади нее герцог Хартуэльский, в отличие от прошлого вечера, спокойно мог посвятить все свое внимание Сьюзен Бересфорд. Вторая его пассия, в лучших традициях киношного мира, не поднималась раньше полудня. Миссис Бересфорд молча рассматривала меня секунд десять.
- Вы выглядите очень неважно, мистер Картер, - подвела она наконец итог. - Вы ведь и шею еще себе свихнули? Раньше вам не надо было крутиться на стуле, чтобы мне ответить.
- Чуточку, - признался я. - Голова действительно не очень вертится.
- И впридачу ушибли спину, - торжествующе закончила она. - Я это вижу по тому, как вы неловко сидите.
- Она совсем не болит, - бодро утешил ее я. Спина действительно ни капельки не болела, просто я еще не очень привык носить под ремнем пистолет, и рукоятка больно давила под ребра.
- Солнечный удар? - лицо ее выражало искреннее сочувствие. - И недосыпание. Вам нужно в постель. Капитан Буллен, я считаю, вы слишком загружаете работой этого молодого человека.
- Я и сам не устаю повторять это капитану, мадам, но он на мои слова не обращает ни малейшего внимания.
Капитан Буллен усмехнулся и встал. Взгляд, которым он обвел столовую, говорил о том, что ему нужны внимание и тишина. Сила его внушения была такова, что за три секунды он достиг искомого.
- Леди и джентльмены, - начал он. Герцог Хартуэльский уставился в скатерть с таким выражением, будто отведал тухлой рыбы. Это выражение было у него припасено для арендаторов, просящих скидки, и для капитанов торгового флота, забывающих начать обращение со слов "Ваша светлость". Я глубоко опечален, - продолжал капитан, - и уверен, что и вы все также опечалены событиями последних двенадцати часов. Прискорбно, конечно, что безвременная кончина унесла нашего старшего радиста. Воля господа распоряжаться жизнью детей своих. Но, чтобы в тот же вечер исчез еще и наш старший стюард, клянусь, ничего подобного у меня не случалось за тридцать шесть лет в море. Что произошло со старшим стюардом Бенсоном, мы никогда точно не узнаем. Я позволю себе высказать предположение и одновременно предостережение. Известны и описаны сотни случаев, когда люди ночью падали за борт, и у меня почти нет сомнений, что смерть Бенсона имеет ту же причину. Такую же, кстати, как и девяносто девять процентов других исчезновений на море. Даже на опытного моряка вид пробегающей внизу темной воды может оказать роковое гипнотизирующее воздействие. По моему мнению, это сродни тому головокружению, которое испытывает большое число людей, убежденных, что, если они подойдут, скажем, к перилам балкона высокого здания, некая таинственная сила заставит их опрокинуться вниз, что бы ни подсказывал им их здравый рассудок. Единственная разница, что наклониться над поручнем никто не боится. Гипноз приходит постепенно. Человек просто наклоняется все ниже и ниже, пока неожиданно не перевешивается. Человек за бортом.
Данное объяснение причины гибели Бенсона было ничем не хуже любого другого. К сожалению, все изложенное капитаном было чистой правдой.
- И поэтому, леди и джентльмены, рекомендую вам, и весьма настоятельно, ночью не подходить к поручням корабля, по крайней мере в одиночку. Буду вам очень признателен, если вы крепко это усвоите.
Я оглядел пассажиров, насколько мне это позволяла окостеневшая шея. Судя по лицам, они усвоили крепко. Отныне ночью к поручням "Кампари" их силком не подтащишь.
- Но, - подчеркнул Буллен, - если мы сейчас предадимся унынию, этим мы и несчастным не поможем, и себе жизнь отравим. Не могу просить вас сразу выбросить эти смерти из головы, но могу и прошу вас не слишком на них сосредоточиваться. На корабле, как и везде, жизнь должна идти своим чередом, в особенности, - позволю себе заметить, на корабле. Вы находитесь на "Кампари", чтобы наслаждаться путешествием, мы - для того, чтобы в этом вам помочь. Прошу вас сделать все возможное, чтобы способствовать нам в скорейшем возвращении жизни корабля в нормальное русло.
Глухой рокот одобрения был ему ответом. Затем со своего места рядом с капитаном поднялся Джулиус Бересфорд.
- Вы не будете возражать, если я скажу несколько слов, сэр? - он мог купить "Голубую почту" со всеми потрохами, не трогая своего банковского счета, и тем не менее просил разрешения выступить и называл старика Буллена сэром.
- Конечно нет, сэр.
- Дело обстоит так, - Джулиус Бересфорд столько раз в своей жизни обращался к самым различным аудиториям, что теперь он без всякого затруднения мог беседовать с людьми вне зависимости от того, сколько миллионов долларов за ними стоит. - Я совершенно согласен со всем, что сказал наш капитан. Капитан Буллен заявил, что у него и у его команды есть серьезная работа и она заключается в создании для пассажиров всех возможных удобств. При тех, довольно печальных обстоятельствах, при которых мы встречаемся нынче утром, думаю, что и у нас, пассажиров, появилась серьезная работа: облегчить как только можно задачу капитана, офицеров и команды, помочь им максимально быстро ввести все в норму. Мне хотелось бы заложить в этом благородном деле первый камень и пригласить вас всех сегодня вечером к себе. Сегодня, леди и джентльмены, моя супруга отмечает день своего рождения, - он улыбнулся миссис Бересфорд. - Она забыла, какой именно. Не имею возможности пригласить вас на праздничный обед, поскольку не смогу выдумать никакого особенного блюда по сравнению с теми, которыми Антуан или Энрике потчуют нас ежедневно. Но мы с миссис Бересфорд будем вам благодарны, если соблаговолите прийти к нам сегодня на коктейль. Семь сорок пять. В гостиной. Благодарю вас.
Я осмотрел свой стол. Мигель Каррерас легонько кивал головой, как будто в знак понимания и высокой оценки побудительных мотивов Бересфорда. Мисс Харбрайд просто-таки светилась от восторга. На Бересфордов она прямо молилась, и не из-за их денег, а из-за самого факта принадлежности к одной из старейших американских семей с одному богу известным числом поколений предков. Мистер Гринстрит, ее муж, уныло уставил взор в скатерть в своей обычной задумчивой манере. А Тони Каррерас, еще более красивый, чем обычно, откинулся на стуле и заинтересованно разглядывал Джулиуса Бересфорда. Хотя, возможно, он смотрел на Сьюзен Бересфорд. Мое убеждение, что у Тони Каррераса не все в порядке с глазами, еще более окрепло: было почти невозможно определить, куда они глядят. Он поймал мой взгляд и улыбнулся.
- Вы будете, мистер Картер? - у него была та раскрепощенная, простая манера держаться, которая приходит к человеку вместе с круглым банковским счетом, но без обычного налета снисходительности. С Тони Каррерасом я мог бы сойтись.
- Боюсь, что только мимоходом. Мне в восемь вечера заступать на вахту, - с улыбкой ответил я. - Если вы провеселитесь до двенадцати, буду рад к вам присоединиться. - Буду рад, держи карман шире. В полночь я буду в Нассау водить по кораблю полицию. - А сейчас мне придется извиниться. Надо сменить вахтенного офицера.
На палубе я чуть не столкнулся с молодым кудлатым матросом по фамилии Уайтхед, который обычно нес вахту на мостике вместе со мной. Помимо официально закрепленного за ним машинного телеграфа, он исполнял обязанности посыльного и главного кофевара.
- Что вы здесь делаете? - резко спросил я. Имея в качестве вахтенного юного Декстера, я желал держать поблизости от него как можно больше острых глаз и сообразительных голов. Уайтхед обладал и тем, и другим. - Вы знаете, что не имеете права в мое отсутствие покидать мостик?
- Виноват, сэр. Но меня послал Фергюсон. - Фергюсон был вахтенный старшина-рулевой. - Мы уже пропустили две перемены курса, и он очень беспокоится по этому поводу.
Каждые четверть часа мы забирали на три румба к северу, чтобы постепенно, не привлекая внимания, лечь на курс норд-вест.
- Зачем вам являться ко мне с такой ерундой? - раздраженно осведомился я. - Эти вопросы прекрасно может решить четвертый помощник Декстер. Не мог он их решить ни прекрасно, ни как бы то ни было еще, но одним из недостатков совместного с Декстером офицерства была постоянная необходимость изворачиваться, дабы поддерживать перед подчиненными авторитет их горе-начальника.
- Да, сэр. Но его нет на мостике, мистер Картер. Он уже минут двадцать как ушел и до сих пор не вернулся.
Я оттолкнул Уайтхеда и бегом по палубе, через ступеньки по трапам, помчался на мостик. Обернувшись на бегу, поймал взглядом Уайтхеда, недоуменно пялившего на меня глаза. Наверняка он решил, что я спятил.
5. Среда. 8.45-15.30.
Фергюсон, смуглые, долговязый, угрюмый кокни с монументальной лысиной, оставлявшей для волос лишь малую толику места за ушами, обернулся через плечо, когда я ворвался с правого крыла мостика в дверь рулевой рубки. На лице его отразилось облегчение.
- О господи, как я рад вас видеть...
- Где четвертый помощник?
- А я почем знаю, сэр? Эти изменения курса...
- К черту изменения курса. Куда он пошел? Фергюсон прищурился от изумления. У него было точь-в-точь такое же выражение лица, как несколько секунд назад у Уайтхеда, трусоватое любопытство человека, беседующего с помешанным.
- Не знаю, сэр. Он не сказал.
Я подскочил к ближайшему телефону, вызвал столовую и попросил Буллена. Капитан взял трубку.
- Говорит Картер, сэр. Не могли бы вы прямо сейчас подняться на мостик?
Последовала непродолжительная пауза, затем вопрос:
- Зачем?
- Пропал Декстер, сэр. Он стоял на вахте, но ушел с мостика двадцать минут назад.
- Ушел с мостика, - голой Буллена был спокоен, но это явно стоило ему больших усилий. Никакой папа не мог спасти юного Декстера от расставания с "Кампари", если бы он не сумел объяснить причин отлучки.
- Искали его уже? Он ведь где угодно может быть.
- Именно этого и опасаюсь, сэр.
Раздался щелчок, и я повесил трубку. В рубку явился все еще ошарашенный Уайтхед. Я распорядился:
- Найдете третьего помощника. Он, наверно, у себя в каюте. Передайте ему привет от меня и попросите на несколько минут зайти на мостик. Фергюсон?
- Да, сэр? - голос по-прежнему был боязливый.
- Мистер Декстер, уходя, что-нибудь говорил?
- Так точно, сэр. Он сказал что-то вроде: "Минутку, что там за чертовщина?" Так вроде, точно не помню. Потом он сказал: "Держись курса. Я мигом вернусь" - и убежал.
- И все?
- Все, сэр.
- Где он тогда стоял?
- На правом крыле, сэр. Около двери.
- И спустился там же?
- Да, сэр.
- А где был в это время Уайтхед?
- На левом крыле, сэр, - выражение лица и тон Фергюсона не оставляли сомнения в его абсолютной уверенности в том, что он разговаривает с чокнутым. Но в то же время он сохранял полную серьезность.
- Вы не пошли посмотреть, куда убежал мистер Декстер?
- Нет, сэр, - он запнулся. - Точнее, не сразу. Но мне это показалось забавным, и я попросил Уайтхеда посмотреть. Он ничего не увидел.
- Будьте вы прокляты! Сколько времени прошло, прежде чем вы догадались посмотреть?
- Минута, скорее даже две. Точно не могу сказать, сэр.
- Но то, что увидел мистер Декстер, было на корме?
- Да, сэр.
Я вышел на правое крыло мостика и взглянул в сторону кормы. На обеих палубах внизу никого не было видно. Команда уже давно закончила драить палубу, а пассажиры все еще сидели за завтраком. Никого. И ничего, заслуживающего внимания. Даже радиорубка выглядела заброшенной, дверь была затворена и заперта. Медный замок блестел и переливался на утреннем солнце, в то время как "Кампари" неторопливо, осторожно переваливался с волны на волну.
Радиорубка! На несколько секунд я застыл, как вкопанный, там, где стоял, явным, на взгляд Фергюсона, претендентом на смирительную рубашку, если таковая имелась бы у нас на борту, затем поскакал вниз по трапу через ступеньки, так же как и взбирался наверх. Если бы я резко не затормозил, а капитан ловко не увернулся, наши лбы, несомненно, испытали бы взаимную прочность. Буллен четко выразил словами давно уже витавшую над мостиком мысль.
- Вы что, мистер, совсем рехнулись?
- Радиорубка, сэр, - попытался второпях объяснить я. - Бежим!
Через несколько секунд мы уже были на месте. Я подергал замок. Американская вещь - надежность умопомрачительная. Замок был заперт.
Тут я заметил, что из него торчит ключ. Я попробовал повернуть туда-сюда, но его заклинило крепко. С тем же успехом попытался его выдернуть. Буллен тяжело дышал мне в спину.
- В чем же все-таки дело, мистер? Что это внезапно на вас нашло?
- Минутку, сэр, - я заметил, что с мостика спускается Уайтхед, и жестом подозвал его. - Найдите боцмана, велите ему принести пассатижи.
- Есть, сэр. Сейчас достану пассатижи.
- Я, кажется, сказал, велите боцману их принести, - свирепо поправил его я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
- Молодой человек, позвольте на вас взглянуть, - раздался властный голос из-за капитанского стола. Миссис Бересфорд, моя любимица среди пассажиров. Я развернулся на стуле всем корпусом и обнаружил, что миссис Бересфорд, обычно сидевшая ко мне спиной, также повернулась в мою сторону. Сзади нее герцог Хартуэльский, в отличие от прошлого вечера, спокойно мог посвятить все свое внимание Сьюзен Бересфорд. Вторая его пассия, в лучших традициях киношного мира, не поднималась раньше полудня. Миссис Бересфорд молча рассматривала меня секунд десять.
- Вы выглядите очень неважно, мистер Картер, - подвела она наконец итог. - Вы ведь и шею еще себе свихнули? Раньше вам не надо было крутиться на стуле, чтобы мне ответить.
- Чуточку, - признался я. - Голова действительно не очень вертится.
- И впридачу ушибли спину, - торжествующе закончила она. - Я это вижу по тому, как вы неловко сидите.
- Она совсем не болит, - бодро утешил ее я. Спина действительно ни капельки не болела, просто я еще не очень привык носить под ремнем пистолет, и рукоятка больно давила под ребра.
- Солнечный удар? - лицо ее выражало искреннее сочувствие. - И недосыпание. Вам нужно в постель. Капитан Буллен, я считаю, вы слишком загружаете работой этого молодого человека.
- Я и сам не устаю повторять это капитану, мадам, но он на мои слова не обращает ни малейшего внимания.
Капитан Буллен усмехнулся и встал. Взгляд, которым он обвел столовую, говорил о том, что ему нужны внимание и тишина. Сила его внушения была такова, что за три секунды он достиг искомого.
- Леди и джентльмены, - начал он. Герцог Хартуэльский уставился в скатерть с таким выражением, будто отведал тухлой рыбы. Это выражение было у него припасено для арендаторов, просящих скидки, и для капитанов торгового флота, забывающих начать обращение со слов "Ваша светлость". Я глубоко опечален, - продолжал капитан, - и уверен, что и вы все также опечалены событиями последних двенадцати часов. Прискорбно, конечно, что безвременная кончина унесла нашего старшего радиста. Воля господа распоряжаться жизнью детей своих. Но, чтобы в тот же вечер исчез еще и наш старший стюард, клянусь, ничего подобного у меня не случалось за тридцать шесть лет в море. Что произошло со старшим стюардом Бенсоном, мы никогда точно не узнаем. Я позволю себе высказать предположение и одновременно предостережение. Известны и описаны сотни случаев, когда люди ночью падали за борт, и у меня почти нет сомнений, что смерть Бенсона имеет ту же причину. Такую же, кстати, как и девяносто девять процентов других исчезновений на море. Даже на опытного моряка вид пробегающей внизу темной воды может оказать роковое гипнотизирующее воздействие. По моему мнению, это сродни тому головокружению, которое испытывает большое число людей, убежденных, что, если они подойдут, скажем, к перилам балкона высокого здания, некая таинственная сила заставит их опрокинуться вниз, что бы ни подсказывал им их здравый рассудок. Единственная разница, что наклониться над поручнем никто не боится. Гипноз приходит постепенно. Человек просто наклоняется все ниже и ниже, пока неожиданно не перевешивается. Человек за бортом.
Данное объяснение причины гибели Бенсона было ничем не хуже любого другого. К сожалению, все изложенное капитаном было чистой правдой.
- И поэтому, леди и джентльмены, рекомендую вам, и весьма настоятельно, ночью не подходить к поручням корабля, по крайней мере в одиночку. Буду вам очень признателен, если вы крепко это усвоите.
Я оглядел пассажиров, насколько мне это позволяла окостеневшая шея. Судя по лицам, они усвоили крепко. Отныне ночью к поручням "Кампари" их силком не подтащишь.
- Но, - подчеркнул Буллен, - если мы сейчас предадимся унынию, этим мы и несчастным не поможем, и себе жизнь отравим. Не могу просить вас сразу выбросить эти смерти из головы, но могу и прошу вас не слишком на них сосредоточиваться. На корабле, как и везде, жизнь должна идти своим чередом, в особенности, - позволю себе заметить, на корабле. Вы находитесь на "Кампари", чтобы наслаждаться путешествием, мы - для того, чтобы в этом вам помочь. Прошу вас сделать все возможное, чтобы способствовать нам в скорейшем возвращении жизни корабля в нормальное русло.
Глухой рокот одобрения был ему ответом. Затем со своего места рядом с капитаном поднялся Джулиус Бересфорд.
- Вы не будете возражать, если я скажу несколько слов, сэр? - он мог купить "Голубую почту" со всеми потрохами, не трогая своего банковского счета, и тем не менее просил разрешения выступить и называл старика Буллена сэром.
- Конечно нет, сэр.
- Дело обстоит так, - Джулиус Бересфорд столько раз в своей жизни обращался к самым различным аудиториям, что теперь он без всякого затруднения мог беседовать с людьми вне зависимости от того, сколько миллионов долларов за ними стоит. - Я совершенно согласен со всем, что сказал наш капитан. Капитан Буллен заявил, что у него и у его команды есть серьезная работа и она заключается в создании для пассажиров всех возможных удобств. При тех, довольно печальных обстоятельствах, при которых мы встречаемся нынче утром, думаю, что и у нас, пассажиров, появилась серьезная работа: облегчить как только можно задачу капитана, офицеров и команды, помочь им максимально быстро ввести все в норму. Мне хотелось бы заложить в этом благородном деле первый камень и пригласить вас всех сегодня вечером к себе. Сегодня, леди и джентльмены, моя супруга отмечает день своего рождения, - он улыбнулся миссис Бересфорд. - Она забыла, какой именно. Не имею возможности пригласить вас на праздничный обед, поскольку не смогу выдумать никакого особенного блюда по сравнению с теми, которыми Антуан или Энрике потчуют нас ежедневно. Но мы с миссис Бересфорд будем вам благодарны, если соблаговолите прийти к нам сегодня на коктейль. Семь сорок пять. В гостиной. Благодарю вас.
Я осмотрел свой стол. Мигель Каррерас легонько кивал головой, как будто в знак понимания и высокой оценки побудительных мотивов Бересфорда. Мисс Харбрайд просто-таки светилась от восторга. На Бересфордов она прямо молилась, и не из-за их денег, а из-за самого факта принадлежности к одной из старейших американских семей с одному богу известным числом поколений предков. Мистер Гринстрит, ее муж, уныло уставил взор в скатерть в своей обычной задумчивой манере. А Тони Каррерас, еще более красивый, чем обычно, откинулся на стуле и заинтересованно разглядывал Джулиуса Бересфорда. Хотя, возможно, он смотрел на Сьюзен Бересфорд. Мое убеждение, что у Тони Каррераса не все в порядке с глазами, еще более окрепло: было почти невозможно определить, куда они глядят. Он поймал мой взгляд и улыбнулся.
- Вы будете, мистер Картер? - у него была та раскрепощенная, простая манера держаться, которая приходит к человеку вместе с круглым банковским счетом, но без обычного налета снисходительности. С Тони Каррерасом я мог бы сойтись.
- Боюсь, что только мимоходом. Мне в восемь вечера заступать на вахту, - с улыбкой ответил я. - Если вы провеселитесь до двенадцати, буду рад к вам присоединиться. - Буду рад, держи карман шире. В полночь я буду в Нассау водить по кораблю полицию. - А сейчас мне придется извиниться. Надо сменить вахтенного офицера.
На палубе я чуть не столкнулся с молодым кудлатым матросом по фамилии Уайтхед, который обычно нес вахту на мостике вместе со мной. Помимо официально закрепленного за ним машинного телеграфа, он исполнял обязанности посыльного и главного кофевара.
- Что вы здесь делаете? - резко спросил я. Имея в качестве вахтенного юного Декстера, я желал держать поблизости от него как можно больше острых глаз и сообразительных голов. Уайтхед обладал и тем, и другим. - Вы знаете, что не имеете права в мое отсутствие покидать мостик?
- Виноват, сэр. Но меня послал Фергюсон. - Фергюсон был вахтенный старшина-рулевой. - Мы уже пропустили две перемены курса, и он очень беспокоится по этому поводу.
Каждые четверть часа мы забирали на три румба к северу, чтобы постепенно, не привлекая внимания, лечь на курс норд-вест.
- Зачем вам являться ко мне с такой ерундой? - раздраженно осведомился я. - Эти вопросы прекрасно может решить четвертый помощник Декстер. Не мог он их решить ни прекрасно, ни как бы то ни было еще, но одним из недостатков совместного с Декстером офицерства была постоянная необходимость изворачиваться, дабы поддерживать перед подчиненными авторитет их горе-начальника.
- Да, сэр. Но его нет на мостике, мистер Картер. Он уже минут двадцать как ушел и до сих пор не вернулся.
Я оттолкнул Уайтхеда и бегом по палубе, через ступеньки по трапам, помчался на мостик. Обернувшись на бегу, поймал взглядом Уайтхеда, недоуменно пялившего на меня глаза. Наверняка он решил, что я спятил.
5. Среда. 8.45-15.30.
Фергюсон, смуглые, долговязый, угрюмый кокни с монументальной лысиной, оставлявшей для волос лишь малую толику места за ушами, обернулся через плечо, когда я ворвался с правого крыла мостика в дверь рулевой рубки. На лице его отразилось облегчение.
- О господи, как я рад вас видеть...
- Где четвертый помощник?
- А я почем знаю, сэр? Эти изменения курса...
- К черту изменения курса. Куда он пошел? Фергюсон прищурился от изумления. У него было точь-в-точь такое же выражение лица, как несколько секунд назад у Уайтхеда, трусоватое любопытство человека, беседующего с помешанным.
- Не знаю, сэр. Он не сказал.
Я подскочил к ближайшему телефону, вызвал столовую и попросил Буллена. Капитан взял трубку.
- Говорит Картер, сэр. Не могли бы вы прямо сейчас подняться на мостик?
Последовала непродолжительная пауза, затем вопрос:
- Зачем?
- Пропал Декстер, сэр. Он стоял на вахте, но ушел с мостика двадцать минут назад.
- Ушел с мостика, - голой Буллена был спокоен, но это явно стоило ему больших усилий. Никакой папа не мог спасти юного Декстера от расставания с "Кампари", если бы он не сумел объяснить причин отлучки.
- Искали его уже? Он ведь где угодно может быть.
- Именно этого и опасаюсь, сэр.
Раздался щелчок, и я повесил трубку. В рубку явился все еще ошарашенный Уайтхед. Я распорядился:
- Найдете третьего помощника. Он, наверно, у себя в каюте. Передайте ему привет от меня и попросите на несколько минут зайти на мостик. Фергюсон?
- Да, сэр? - голос по-прежнему был боязливый.
- Мистер Декстер, уходя, что-нибудь говорил?
- Так точно, сэр. Он сказал что-то вроде: "Минутку, что там за чертовщина?" Так вроде, точно не помню. Потом он сказал: "Держись курса. Я мигом вернусь" - и убежал.
- И все?
- Все, сэр.
- Где он тогда стоял?
- На правом крыле, сэр. Около двери.
- И спустился там же?
- Да, сэр.
- А где был в это время Уайтхед?
- На левом крыле, сэр, - выражение лица и тон Фергюсона не оставляли сомнения в его абсолютной уверенности в том, что он разговаривает с чокнутым. Но в то же время он сохранял полную серьезность.
- Вы не пошли посмотреть, куда убежал мистер Декстер?
- Нет, сэр, - он запнулся. - Точнее, не сразу. Но мне это показалось забавным, и я попросил Уайтхеда посмотреть. Он ничего не увидел.
- Будьте вы прокляты! Сколько времени прошло, прежде чем вы догадались посмотреть?
- Минута, скорее даже две. Точно не могу сказать, сэр.
- Но то, что увидел мистер Декстер, было на корме?
- Да, сэр.
Я вышел на правое крыло мостика и взглянул в сторону кормы. На обеих палубах внизу никого не было видно. Команда уже давно закончила драить палубу, а пассажиры все еще сидели за завтраком. Никого. И ничего, заслуживающего внимания. Даже радиорубка выглядела заброшенной, дверь была затворена и заперта. Медный замок блестел и переливался на утреннем солнце, в то время как "Кампари" неторопливо, осторожно переваливался с волны на волну.
Радиорубка! На несколько секунд я застыл, как вкопанный, там, где стоял, явным, на взгляд Фергюсона, претендентом на смирительную рубашку, если таковая имелась бы у нас на борту, затем поскакал вниз по трапу через ступеньки, так же как и взбирался наверх. Если бы я резко не затормозил, а капитан ловко не увернулся, наши лбы, несомненно, испытали бы взаимную прочность. Буллен четко выразил словами давно уже витавшую над мостиком мысль.
- Вы что, мистер, совсем рехнулись?
- Радиорубка, сэр, - попытался второпях объяснить я. - Бежим!
Через несколько секунд мы уже были на месте. Я подергал замок. Американская вещь - надежность умопомрачительная. Замок был заперт.
Тут я заметил, что из него торчит ключ. Я попробовал повернуть туда-сюда, но его заклинило крепко. С тем же успехом попытался его выдернуть. Буллен тяжело дышал мне в спину.
- В чем же все-таки дело, мистер? Что это внезапно на вас нашло?
- Минутку, сэр, - я заметил, что с мостика спускается Уайтхед, и жестом подозвал его. - Найдите боцмана, велите ему принести пассатижи.
- Есть, сэр. Сейчас достану пассатижи.
- Я, кажется, сказал, велите боцману их принести, - свирепо поправил его я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39