Капитан Буллен скорее согласился бы отрезать себе правую руку, нежели отпустить Каммингса с корабля.
Тому, что я посмотрел на Каммингса, было три причины. Он знал все, что происходило на "Кампари", начиная с секретных сделок в телеграфном салоне и кончая сердечными переживаниями юнги машинного отделения. Именно он отвечал за всех стюардов на корабле. И наконец, он был близким другом Ноги-Бананом. Каммингс перехватил мой взгляд и покачал темной головой.
- Извини, Джонни. Я знаю не больше тебя. Видел его незадолго до обеда, было минут десять восьмого, когда я пропускал стаканчик с пассажирами за стойкой. - Стаканчик Каммингса наливался из специальной бутылки из-под виски, наполненной всего лишь имбирным пивом. - Уайт только что был здесь. Говорит, что видел Бенсона в каюте номер шесть во время вечерней уборки примерно в восемь двадцать - полчаса назад, нет, теперь уже почти сорок минут. Уайт ожидал вскорости встретить его, поскольку они с Бенсоном имели давнишнюю привычку в случае хорошей погоды выкуривать вдвоем по сигарете на палубе, пока пассажиры обедают.
- В определенное время? - прервал я.
- Точно. Восемь тридцать, около того, никогда не позднее тридцати пяти. А сегодня нет. В восемь сорок Уайт пошел за ним в каюту. Никаких следов. Собрал на поиски с полдюжины стюардов, но пока без успеха. Он послал за мной, а я пришел к капитану.
А капитан послал за мной, подумал я. Как всегда, когда подвернется грязная работенка, он посылает за старым, верным Картером. Я взглянул на Буллена.
- Обыск, сэр?
- Так точно, мистер. Чертовская неприятность. Одна дьявольщина за другой. Только тихо, если можно.
- Конечно, сэр. Могу я получить в свое распоряжение Вильсона, боцмана, несколько стюардов и матросов?
- Вы можете получить хоть самого лорда Декстера вместе с его советом директоров, только найдите Бенсона, - проворчал Буллен.
- Есть, сэр, - я повернулся к Каммингсу. - Как у него со здоровьем? Головокружениям, обморокам, сердечным приступам не подвержен?
- Плоскостопие, и только, - улыбнулся Каммингс. Настроение не очень-то располагало его к улыбкам. - Прошел месяц назад ежегодное медицинское обследование у доктора Марстона. Здоров на все сто. Плоскостопие - это профессиональное.
Я снова повернулся к капитану Буллену.
- Можно мне сначала, сэр, получить полчаса, ну двадцать минут, на небольшой, тихий осмотр? Вместе с мистером Каммингсом. И ваше дозволение заглядывать куда угодно, сэр?
- Боже мой! Всего лишь через два дня после передряги на Ямайке! Помните, как ерепенились наши пассажиры, когда таможня с американскими ВМС шарили по их каютам? Совету директоров это понравится, - он устало поднял на меня глаза. - Полагаю, вы имеете в виду пассажирские каюты?
- Мы все сделаем тихо, сэр.
- Двадцать минут, в таком случае. Меня найдете на мостике. Если можете, постарайтесь не наступить кому-нибудь на больную мозоль.
Мы вышли, спустились на палубу "А" и повернули направо в стофутовый центральный коридор, в который выходили двери кают. Их было всего шесть, по три с каждой стороны. В середине коридора туда-сюда нервно вышагивал Уайт. Я кивнул ему, и он торопливо подошел к нам - худой, лысоватый субъект с застывшим выражением муки на лице, страдающий от суммарного действия хронического расстройства желудка и собственного избытка старательности.
- У вас все ключи, Уайт? - осведомился я.
- Так точно, сэр.
- Прекрасно, - я кивнул на первую дверь направо, каюту номер один по левому борту. - Можете открыть?
Он открыл. Я проскочил вслед за ним, за мной Каммингс. Зажигать свет нужды не было, он и так горел. Просить пассажиров "Кампари", заплативших незнамо сколько за билеты, гасить свет в каютах было вполне бесполезно да к тому же оскорбительно для них.
В каютах "Кампари" не было коек в полном смысле этого слова. Достойные королей, массивные кровати с пологом, на четырех солидных тумбах, снабжались автоматически поднимающимися в случае качки стенками. Оперативность метеорологической службы, эффективность наших стабилизаторов системы Денни-Брауна, предоставленная капитану Буллену инициатива уходить от плохой погоды так ни разу и не позволили испытать эти стенки в деле. Морская болезнь на борт "Кампари" не допускалась.
Каюта состояла из спальни, гостиной и ванны. К гостиной примыкала еще одна комната. Все иллюминаторы выходили на левый борт. За минуту мы прошлись по всем комнатам, заглядывая под кровати, в буфеты, в шкафы, за занавески - везде, одним словом. Ничего. Мы вышли.
Очутившись в коридоре, я кивнул на противоположную дверь. Номер два.
- Теперь сюда, - скомандовал я Уайту.
- Извините, сэр. Сюда нельзя. Здесь старик со своими сиделками. Им отнесли три подноса еды сегодня вечером, позвольте припомнить, да, в восемнадцать пятнадцать. Мистер Каррерас, джентльмен, который сегодня поднялся на борт, дал указание, чтобы их не тревожили до утра, - Уайт был в восторге от этой инструкции. - Да, сэр, весьма строгое указание.
- Каррерас? - я посмотрел на начальника хозяйственной службы. - Какое он имеет к этому отношение?
- Вы разве не слышали? Оказывается, мистер Каррерас-отец является старшим партнером в одной из крупнейших юридических фирм этой страны "Сердан и Каррерас". Мистер Сердан, основатель фирмы, - тот самый джентльмен преклонных лет из этой каюты. Говорят, что его уже восемь лет как разбил паралич, а характер у него и прежде был несносный. Все это время он сидел на шее у сына и невестки - Сердан-младший, кетати, второй человек в фирме после Каррераса - и надоел им до последней крайности. Как я понимаю, Каррерас вывез старичка на прогулку, в основном чтобы дать им передохнуть. Каррерас, естественно, чувствует за него ответственность, поэтому, наверно, и дал Бенсону такие указания.
- Мне как-то не показалось, что он уже собрался отдать богу душу, сказал я. - Никто не хочет его прикончить, мы просто зададим ему несколько вопросов. Или сиделкам. - Уайт открыл было рот, чтобы запротестовать, но я бесцеремонно отодвинул его рукой и постучал в дверь.
Нет ответа. Я подождал с полминуты, затем постучал снова, громче. Уайт подле меня весь кипел от негодования и неодобрения. Я не обращал на него внимания и уже заносил руку для нового, серьезного удара, когда услышал шаги, и неожиданно дверь распахнулась внутрь.
Дверь открыла та сиделка, что покороче, - толстушка. На голове у нее был напялен ветхозаветный белый полотняный чепчик с ленточками, одной рукой она придерживала края большого шерстяного пледа, открывавшего лишь носки шлепанцев. Комната у нее за спиной тонула в полумраке, но я успел заметить, что там находятся две кровати, одна из которых измята. Свободная рука, которой сиделка усиленно терла глаза, делала вывод о ее времяпрепровождении очевидным.
- Приношу вам искренние извинения, мисс. Не предполагал, что вы спите. Я старший помощник капитана этого корабля, а это мистер Каммингс, начальник хозяйственной службы. Пропал наш старший стюард. Возможно, вы что-нибудь видели или слышали и это могло бы нам помочь.
- Пропал? - она крепче ухватилась за свой плед. - Вы имеете в виду... вы имеете в виду, что он исчез?
- Скажем проще: мы не можем его найти. Можете вы нам помочь?
- Не знаю. Я спала. Видите ли, - объяснила она, - мы по очереди дежурим по три часа у постели мистера Сердана. Ему необходим постоянный присмотр. Я пробовала немного уснуть, прежде чем сменить мисс Вернер.
- Прошу прощения, - повторил я, - так вы ничего не можете нам сказать?
- Боюсь, что нет.
- Может быть, ваша подруга, мисс Вернер, сможет?
- Мисс Вернер? - она раскрыла в изумлении заспанные глаза. - Но мистера Сердана нельзя...
- Пожалуйста. Дело достаточно серьезное.
- Хорошо, - как все опытные сиделки, она знала, когда можно спорить, а когда нужно уступить. - Но я должна попросить вас вести себя потише и ни в коем случае не раздражать мистера Сердана.
Она ничего не сказала о возможности того, что мистер Сердан сам будет нас раздражать, а ей следовало бы нас предупредить. Когда через открытую дверь мы прошли в спальню, он сидел в кровати. Перед ним на одеяле лежала книга. Яркое бра над изголовьем освещало сверху малиновый ночной колпак с кисточкой, а лицо оставалось в тени, глубокой, но все же недостаточно глубокой, чтобы скрыть злой взгляд из-под кустистых бровей. Мне показалось, что злой взгляд является столь же неотъемлемой принадлежностью его лица, как и мясистый клюв носа, свешивающегося на пышные седые усы. Приведшая нас сиделка собиралась было приступить к церемонии представления, но Сердан заставил ее умолкнуть повелительным взмахом руки. Суровый старикан, подумал я, к тому же сквалыга и неважно воспитан.
- Надеюсь, вы в состоянии объяснить вашу возмутительную дерзость, сэр, - от ледяного его тона озноб пробрал бы и белого медведя. - Ворваться без разрешения в мою личную каюту!
Он перевел пронзительный взгляд на Каммингса.
- И вы, вы здесь! Вам же был приказ, будьте вы прокляты! Полное уединение, абсолютное. Объяснитесь, сэр.
- Не могу выразить, как я огорчен, мистер Сердан, - мягко сказал Каммингс. - Только из ряда вон выходящие обстоятельства...
- Чушь! Аманда! Вызовите по телефону капитана. Немедленно!
Длинная, худая сиделка, расположившаяся рядом с кроватью на стуле с высокой спинкой, начала собирать с коленей свое вязанье - почти готовый бледноголубой свитер, но я жестом показал ей оставаться на месте.
- Сообщать капитану нет необходимости, мисс Вернер. Он и так все знает и сам нас сюда послал. У нас к вам и мистеру Сердану лишь одна маленькая просьба.
- А у меня к вам, сэр, лишь одна совсем маленькая просьба, - его голос сорвался на фальцет, то ли от возбуждения, то ли от гнева, то ли просто от старости, то ли от всех этих причин вместе взятых. - Убирайтесь отсюда к черту!
Я хотел было глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться, но так как за этой двух-, трехсекундной паузой неизбежно последовал бы новый взрыв, сказал сразу:
- Очень хорошо, сэр. Но сначала мне хотелось бы узнать, не слышали ли вы или мисс Вернер каких-нибудь странных, необычных звуков в последний час. Возможно, вы что-то видели. Пропал наш старший стюард. До сих пор мы не можем найти удовлетворительного объяснения его исчезновению.
- Пропал, как же! - фыркнул Сердан. - Напился, небось, или дрыхнет. И после некоторого раздумья: - А вернее всего и то, и другое.
- Он не из таких, - спокойно возразил Каммингс. - Вы можете нам помочь?
- Мне очень жаль, сэр, - мисс Вернер, сиделка, оказалась обладательницей низкого, хриплого голоса. - Мы ничего не видели и не слышали. Ничего такого, что могло бы вам помочь. Но если мы можем что-нибудь сделать...
- Ничего вам не надо делать, - грубо прервал ее Сердан, - кроме собственной работы. Мы не можем вам помочь, джентльмены. Спокойной ночи.
Выйдя в коридор, я наконец-таки осуществил свое намерение глубоко вздохнуть и повернулся к Каммингсу.
- Мне совершенно наплевать, сколько этот дряхлый бойцовый петух платит за свои апартаменты, - со злостью сказал я. - Все равно с него берут слишком мало.
- Могу понять, почему Серданы-младшие были так довольны сбагрить его с рук хоть на немножко, - отозвался Каммингс. В устах всегда невозмутимого и дипломатичного хозяйственного начальника это был крайний предел осуждения человека. Он взглянул на часы. - Немногого мы добились. А через пятнадцать, двадцать минут пассажиры начнут расходиться по каютам. Как насчет того, чтобы вам продолжить здесь самому, а я с Уайтом пошел бы вниз?
- Ладно. Десять минут. - Я взял ключ у Уайта и принялся за оставшиеся четыре каюты, а Каммингс спустился палубой ниже, где находилось еще шесть.
Спустя десять минут, так ничего и не обнаружив в трех каютах из четырех, я очутился в последней, большой, ближе к корме по левому борту, которая принадлежала Джулиусу Бересфорду и его семейству. Обшарил спальню супругов Бересфордов, но опять с нулевым итогом, хотя и начал уже действительно шарить, разыскивая не столько, самого Бенсона, сколько любые следы его пребывания там. Тот же результат в гостиной и ванной. Я двинулся во вторую, меньшую спальню, которую занимала бересфордовская дочка. Ничего за шкафами, ничего за шторами, ничего за четырехтумбовым ложем. Подошел к кормовой переборке и раздвинул створки перегородки, превращавшей эту часть спальни в один огромный гардероб.
Мисс Сьюзен Бересфорд, отметил про себя, не была обижена по части одежды. В гардеробе находилось что-то около шестидесяти, семидесяти вешалок, и ни на одной из них, готов поспорить, не висело ничего дешевле трех, а то и пяти сотен долларов. Я продирался сквозь Балансиаги, Диоры, Сен-Лораны, осматривая все вокруг. Ничего.
Я сомкнул створки и подошел к небольшому стоящему в углу шкафу. Он был полон мехов: шуб, накидок, палантинов. Зачем нужно было их тащить с собой в круиз по Карибскому морю, оставалось доя меня загадкой. Я положил ладонь на особенно великолепный экземпляр макси-длины, сдвигая его в сторону, чтобы просунуть голову внутрь, когда услышал позади себя легкий щелчок дверной ручки, и приятный голос сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39