Именно последние его как раз и интересовали, особенно стройная
северянка, которую они называли Сейлалха и которая ежедневно в это время
исполняла непростой Брачный танец. Сей танец являлся смертным воплощением
божественного танца, который Азиуна исполняла перед своим братом Вашанкой,
дабы убедить того взять ее в любовницы, а не отсылать вероломным и
коварным десяти его братьям. Не пройдет и недели, как на ежегодном
празднестве "Убийства Десяти" Сейлалха исполнит его.
Когда Молин подошел, Сейлалха уже вовсю кружилась в танце, а ее
длинные, почти до колен, медового цвета волосы превратились в один
вращающийся круг. Подготовка к танцу уже давно была закончена, но Сейлалха
все же танцевала не настолько быстро, чтобы жрец не мог оценить по
достоинству крепость бедер и тугие, торчащие вверх маленькие груди. Танец
Азиуны всегда исполнялся только северянками, в противном случае он терял
свою величавость. Лицо рабыни было закрыто каскадом волос, но Молин знал,
что по красоте оно не уступало телу.
Жрец наблюдал за ней, пока музыка не слилась в мощном финальном
аккорде, а затем с легким стуком прикрыл потайной глазок. Сейлалха не
увидит настоящего мужчины до тех пор, пока в брачную ночь не исполнит
перед богом своего танца.

2
Рабыню отвели, или, если быть более точным, рабыня вернулась в свою
комнатку, размерами напоминающую келью. Повернув ключ, жирный евнух закрыл
дверь на тяжелый засов. Нужды тревожимся не было, ведь после десяти лет
рабства, оказавшись ныне в Санктуарии, Сейлалха не захочет рисковать
жизнью в надежде бежать.
Она знала, что жрец снова наблюдал за ней, знала и другое. Они
думали, что ее ум точно поверхность озерца в безветренный день, но они
ошибались. Они думали, что Сейлалха ничего не помнит из своей жизни до
того момента, как оказалась на убогом невольничьем рынке: рабыня была
слишком сообразительна, чтобы обнаруживать свою память. Им было невдомек,
что Сейлалхе ведомо рэнканское наречие. Окружавшие ее женщины, которые
обучали Сейлалху танцу, все были немыми и не могли сказать ни слова, но
были и те, кто говорил. От них Сейлалха и узнала про Санктуарий, Азиуну и
праздник Убийства Десяти.
Здесь, в Санктуарии она оставалась единственной, кто знал танец, но
еще пока не исполнил его перед богом. Сейлалха полагала, что нынешний год
станет ее годом и в одну ночь решится судьба ее невольничьей жизни. Жрецы
думали, что она ничего не знает о цели танца и исполняет его только из
страха перед злобного вида женщинами с обтянутыми кожей дубинками, но в ее
племени уже девятилетние девочки считались годными для брака, а искушение
оставалось искушением на любом языке.
Сейлалха считала также, что если она не хочет превратиться в одну из
таких немых женщин, ей стоило постараться забеременеть от связи с богом.
Легенда гласила, что неисполненным желанием Вашанки было иметь ребенка от
своей сестры: Сейлалха постарается ублажить бога в обмен на свою свободу.
Убийство Десяти приходилось на новолуние, а ее месячный цикл завершался в
полнолуние. Если бог такой же мужчина, как и ее соплеменники, то она может
зачать. Упав на предоставленное ей мягкое ложе, Сейлалха принялась
раскачиваться взад и вперед, пока по лицу не потекли слезы. Она беззвучно
плакала, чтобы надзиратели ничего не приметили и не заставили силком
выпить снотворное. Молясь богу Солнца, богу Луны, богу ночных трав и всем
призрачным демонам, которых она сумела упомнить с тех далеких времен,
Сейлалха повторяла одно и то же:
- Дайте мне зачать. Дайте мне выносить ребенка бога. Дайте мне жить!
Помогите не стать такой же, как они!
Где-то вдали за стеной, за закрытыми дверями, ее менее удачливые
сестры разговаривали друг с другом на языке тамбуринов, лир, волынок и
барабанных палочек. Они исполнили танец и стали немыми, и в их лонах текла
лишь желчь. Их музыка была скорбной, порой даже мрачной и если у нее не
будет ребенка, то такого удела не миновать.
Дождавшись, пока слезы высохнут, Сейлалха изогнула спину так, что
коснулась лбом массы ниспадающих волос на полу. Прислушавшись к ритму
музыки, она снова закружилась в танце.

3
Молин нетерпеливо прохаживался вокруг стола с отделанной мрамором
крышкой, который привез с собой из столицы. Немой юноша, всегда
находившийся рядом, почел за благо укрыться в дальних покоях. Еще не
наступил полдень, а Молин уже трижды сорвал на нем свой гнев.
Какая несправедливость и небрежение к нему - исполнять обязанности
Верховного жреца в вонючей дыре, подобной Санктуарию. Строительные работы
велись через пень-колоду, ибо рабочие не знали своего дела. То и дело
происходили непредвиденные несчастные случаи, недобрые знаменья. Старое
илсигское жречество злорадствовало и собирало нерегулярную десятину с
городских жителей. Весь имперский антураж поблек в недостойных его сана
помещениях, отведенных Молину под резиденцию. Фактически, они с женой
делили комнату - ситуация, которую он не предвидел и больше выносить не
мог. Принц оказался идеалистом, женатым идеалистом, чья вера в блаженство
такого неудобного состояния уступала лишь наивности в делах управления
государством. Несмотря на редкие встречи с ним. Молин не мог не признать,
что собеседник из Принца великолепный. Его воспитали в духе полного
соответствия роли ни на что не годного младшего сына, и лишь злосчастная
из судеб привела его столь близко к трону, что ныне его отослали из
столицы куда подальше.
В Рэнке у Молина был прекрасный дом, так же, как и собственные
апартаменты в храме. В оранжереях с отоплением цвели диковинные растения,
а ниспадавший со стены во внутреннем дворике храма водопад заглушал
уличный шум и перебрасывал радужное сияние, когда Молин восседал за столом
в зале для аудиенций. Что же он сделал не так? Теперь у него в
распоряжении была лишь небольшая комнатка с окошком, где воздух, казалось,
точно стоит в зловонных испарениях, тогда как из второго окна, поближе,
открывался вид на виселицы. Вдобавок ко всему, церберы сновали повсюду
утром, а вчерашние висельники по-прежнему болтались на ветру.
Несправедливость! Нелепость! А он теперь, естественно, должен
осознать всю важность вверенного ему поста и быть верным, преисполненным
долга жрецом Вашанки. Кадакитис обязан найти дорогу в эти позабытые Богом
апартаменты и пребывать в них так же, как и жрецы, пока Молин не подыщет
себе лучшего пристанища. Принц запаздывал. Вне всякого сомнения, он
потерялся в пути.

- Мой лорд Молин? - послышался из прихожей веселый голос. - Мой лорд
Молин? Вы здесь?
- Я здесь, Мой Принц.
По знаку первосвященника немой внес в зал две чаши с фруктовым чаем.
Показался и сам Принц.
- Мой лорд Молин, ваш посланец сообщил, что вы срочно хотели бы
видеть меня по делу, касающемуся Вашанки. Наверняка это так, иначе вы бы
не призвали меня прямо к себе. А где мы? Впрочем, какая разница. У вас
опять какие-то храмовые проблемы? Я приказал Зэлбару проследить, чтобы
вновь прибывшие честно исполняли свой долг...
- Нет, Ваше Высочество, никаких новых проблем в храме не появилось и
всеми этими делами занялись, как вы и предложили, Зэлбар с церберами.
Кстати, сейчас мы находимся за внешней стеной дворца, как раз неподалеку
от виселиц. Если у вас есть желание, то из окна на них открывается
прекрасный вид.
Принц предпочел отхлебнуть чаю.
- Я призвал вас, мой Принц, чтобы поговорить о предстоящем
праздновании Убийства Десяти, которое состоится в новолуние. Потребна
определенная скрытность и осторожность, которую, по правде сказать, в
вашем дворце не найти.
Если Принц и был оскорблен инсинуациями Молина, то виду он, во всяком
случае, не подал.
- Мне предстоит исполнить какую-то особую обязанность? - спросил он с
нетерпением.
Видя загоревшийся в глазах юноши интерес, Молин заговорил с еще
большим пафосом:
- Вам предстоит нечто совершенное особое, ведь даже Ваш Батюшка,
покойный Император, не имел случая совершить подобное. Как вы наверняка
знаете, Вашанка - да прославится его имя - принимает зачастую личное
участие в городских делах. Мои авгуры сообщили, что со времени вашего
прибытия в это заклятое место, трижды проявления божественной мощи были
замечены слугами храма.
Принц поставил чашу.
- Вы знаете об этом? - На лице юноши читалось глубокое изумление. -
Вы можете сказать, когда Бог явил свою силу?
- Да, мой Принц, - мягко ответил Молин. - Таков общий принцип нашего
жречества. Путем освященных ритуалов и в тесном союзе с нашим богом мы
получаем его благословения через верных, послушных держателей традиций и
направляем его гнев против тех, кто злоупотребляет или чинит вред Империи.
- Мне неведомы предатели...
- ...Не знаю их и я. Мой Принц, - ответил Молин, решив оставить
подозрение при себе, - но я знаю точно, что Вашанка, да прославится его
имя, показывает свой лик в нашем городе со все возрастающей частотой и
разрушительной силой.
- Разве не это он и должен делать?
Было трудно вообразить, что в славном императорском доме мог вырасти
столь слабоумный наследник. В такие минуты Молин был готов поверить
слухам, распускаемым по поводу Принца. Некоторые говорили, что Кадакитис
намеренно небрежно относится к своим обязанностям губернатора, чтобы
вернуться в столицу до того, как в Империи разразится восстание. Иные
считали, что Кадакитис умен и властолюбив, как того и опасались имперские
советники. К несчастью, Санктуарий как нельзя лучше соответствовал взятой
им на себя губернаторской роли.
- Ваше Высочество, - заговорил Молин снова, сделав рабу знак
пододвинуть ближе громадное кресло для гостя. Разговор обещал быть долгим.
- Мой Принц, можно сказать, любой бог, и уж особенно наш Вашанка, да
славится его имя, необычайно могуч и, хотя у него могут быть смертные дети
от желанных или нежеланных женщин, его поведение не похоже на поведение
обычных людей. Церберам не составит особого труда перехватить человека,
который бегает по улицам с мечом и выкрикивает оскорбления, едва только он
попадется им на глаза.
- Вы хотите сказать, мой лорд Молин, что такой бродяга бегает по
нашему городу? Неужели вы и впрямь призвали меня только за этим? Неужели в
моем дворце затаился вероломный отступник?
"Готов ли он", - думал про себя Молин. Мужская зрелость - это не
только ум, который у Кадакитиса, безусловно, есть. А вот вступил ли Принц
в период возмужания? Ведь планы жреца требовали именно этого. Было
известно, что любовницы у губернатора имелись, но, может быть, он их
просто погружал в сон разговорами? Самое время сменить тактику.
- Мой дорогой Принц, будучи по рангу Высшим Жрецом Санктуария, я могу
утверждать, что повторяющиеся случаи божественного вмешательства,
неподвластные ритуалам, которые по традиции исполняю я и младшие жрецы,
несут серьезную угрозу благосостоянию людей и вашей миссии в Санктуарии.
Пора остановить их любой ценой!
- А... а! - лицо Принца прояснилось. - Мне кажется, я понял в чем
дело. Мне необходимо на ближайшем празднике предпринять нечто такое, что
позволило бы вам вернуть контроль за ситуацией. Мне нужно переспать с
Азиуной?
Блеск в глазах юноши не оставлял у Молина сомнений в том, что Принц
понимает, в чем смысл соития.
- Именно так, Мой Принц! Но это лишь малая часть того, что предстоит
нам предпринять на следующей неделе. Каждый год на празднике исполняется
танец Азиуны и Божественное Совокупление. Многие дети родились от таких
союзов и многие потрудились во славу своего божественного родителя - я и
сам сын такого брака.
Однако в особых случаях танцу Азиуны предшествует священное
воплощение Убийства Десяти. Вашанка - да славится имя его - обнаруживает
вновь, как его вероломные десять братьев замышляют избавиться от
божественного начала их отца Саванкалы. Он убивает их всех и по настоянию
Азиуны восходит вместе с ней на брачное ложе. Рождение ребенка от такого
союза, если так произойдет, и впрямь явится добрым знамением. Мой Принц,
жрецы-предсказатели сообщают, что ребенок будет зачат не где-нибудь, а в
Санктуарии, и вмешательство бога в нашу жизнь дает основание верить им.
Безусловно, необходимо, чтобы ребенок родился в стенах обители и будет
замечательно, если его настоящим отцом станете вы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39