В его задачу входило задержать орионцев, а не уничтожить их.
– Спок, что показывают приборы?
– Сканирование показывает наличие значительных повреждений в корпусе "Умифиму", капитан. Они, по-видимому, потеряли управление фазерами и фотонными торпедами. А может быть, и сверхсветовым двигателем.
Кирк кивнул, вглядываясь, нет ли какого-нибудь движения на накренившемся корабле.
– Есть ли у них кто-либо на мостике?
– Пробуем связаться с ними, сэр, – откликнулся Голдстайн. – Включаю сеанс на главном экране.
На этот раз Кирк позволил Голдстайну заполнить весь смотровой экран изображением орионского корабля. Когда сигнал появился на экране, капитан поначалу решил, что произошла какая-то ошибка. На мостике "Умифиму" отсутствовала примерно половина нормального освещения, но и оставшегося света хватало для того, чтобы рассмотреть груды обгоревших орионцев, разбросанных, среди искореженных панелей управления. Полузакрыв глаза, на Кирка смотрел орионский командир, густые черные волосы которого были перепачканы кровью.
– Ну что, командир? – начал Кирк, подавляя сочувствие. – Мне кажется, теперь моя очередь предлагать вам сдаться.
– Никогда! – Орионец сплюнул на пол кровь. – Орионские военные офицеры предпочитают умереть, но не сдаваться мерзким млекопитающим.
Такое заявление вызвало легкую улыбку на лице Кирка.
– Говоря от имени мерзких млекопитающих, я хотел бы обратить ваше внимание, командир, что сейчас ваша судьба находится целиком в наших руках. Корпус вашего корабля не выдержит новой фазерной атаки...
– А все ваши защитные поля не выдержат взрыва нашего сверхсветового сердечника, – с презрительной гримасой перебил орионец. – Поскольку вы не можете лететь быстрее нас, это ваша судьба – у нас в руках, если мы примем решение о самоликвидации.
Кирк повернулся спиной к экрану и подал знак Голдстайну отключить звуковой канал.
– Спок, – обратился он к помощнику по науке, – может ли взрыв их сверхсветового сердечника уничтожить нас?
Вулканец бросил беглый взгляд в сторону экрана и подошел поближе к Кирку, повернувшись спиной к изображению орионского корабля.
– Вполне возможно, капитан. На таком расстоянии я оцениваю возможность поражения от аннигиляционного взрыва в тридцать четыре процента. Однако вероятность нашего поражения вторичным радиационным потоком составляет уже восемьдесят шесть процентов.
Кирк вздохнул и опустил голову, подперев ее кулаком.
– При таком раскладе вряд ли стоит рисковать.
– По-моему, мы попали в такое положение, которое доктор Маккой оценил бы как "ничья по-мексикански".
– Да... – повернувшись к экрану, Кирк кивнул Голдстайну, попросив включить звук.
– Командир, – обратился он к орионцу, – вы готовы согласиться на прекращение огня?
Орионец некоторое время обдумывал предложение, мрачно двигая губами.
– Означает ли ваше прекращение огня, что нам будет выдан мерзкий изменник Муав Хаслев?
Для Кирка легче всего было бы передать Хаслева любой стороне, изъявившей такое желание. Однако он не был уверен, что имеет право принимать такое решение.
– Судьба Хаслева зависит от отношения к нему андорцев. – Капитан повернулся к Голдстайну. – Соединитесь со "Шрасом". Я хочу...
– Сэр, – перебил Голдстайн, – "Шрас" не отвечает на наши запросы. Но я перехватил идущий сейчас разговор между ними и "Мекуфи", сэр, и... – он удивленно поднял глаза, – ..и "Мекуфи" только что объявил, что собирается их уничтожить!
Глава 19
Как только изображение Шандакена исчезло на смотровом экране андорского корабля, и вместо него показался грозный силуэт "Мекуфи", Муав Хаслев порывисто вскочил со своего места:
– Вы не можете отправить меня к ним!
– Не можем, пока включены защитные поля, – согласился Зулу, переводя "Шрас" на менее ломаную орбиту после того, как орионцы на некоторое время прекратили огонь из своих фазеров. – По крайней мере, вряд ли транспортацию можно считать удачным решением проблемы. – Он задумчиво посмотрел на физика. – Ты знаешь, я не думаю, что орионцы понимают, как работает твой гиперзащитный анод, Хаслев.
Андорец слегка поморщился:
– Очень трудно объяснять сложные технологические вопросы непосвященным...
Ухура насмешливо подняла бровь:
– Особенно, если нужно сообщать им, что это новое дорогостоящее устройство для транспортации будет при каждом использовании наводить на корабль сильный радиационный импульс.
– Это только временная проблема... – Хаслев подпрыгнул, услышав зуммер вызова от орионцев, и трясущейся рукой переключился на главный экран.
– Время истекло, – бесцеремонно сообщил Шандакен. – Вы собираетесь отправить к нам этого мерзавца или же предпочитаете, чтобы он сгорел в пламени аннигиляции вместе с...
Изображение на смотровом экране задрожало и сменилось статическим шумом. Вслед за этим по каналу связи пробился более сильный сигнал, вытеснивший грубую речь орионца. Когда изображение установилось вновь, перед экипажем "Шраса" предстало знакомое решительное лицо капитана Джеймса Т. Кирка.
– "Мекуфи"! – Звенящая металлом решительность в голосе Кирка сразу же вызвала у Зулу чувство огромного облегчения. Он понимал, что таким тоном капитан говорит в тех случаях, когда полностью контролирует ситуацию. – Говорит космический корабль "Энтерпрайз". Орионский истребитель "Умифиму" только что согласился прекратить огонь. Я советую вам сделать то же самое.
– Невозможно! – Хотя изображение Шандакена отсутствовало, его дрогнувший голос был хорошо слышен всем. – Орионские военные офицеры не вступают в соглашения с преступниками и предателями! Ты лжешь, ф'дерац'я.
– Так уж и лгу? – Уменьшенное изображение мостика задергалось, когда Кирк повернулся к коммуникационной рабочей станции. – Мистер Голдстайн, подключите сюда орионского командира.
И вновь изображение на смотровом экране покрылось рябью. Однако на этот раз ему на смену выплыла окутанная дымом фигура орионца в бронзово-черной военной форме. По капитанскому медальону, свисавшему из уха орионца, на массивное плечо стекала ярко-оранжевая кровь.
– Шандакен, дгр'кст эн, – прорычал капитан "Умифиму" на орионском языке. – К'лаксм ф'дактла эн стр'лн акслтр'дн. Пр'дин дгрейлт джарас'тла эн аксм б'рерр...
Зулу перевел взгляд на Ухуру и увидел, что она напряженно вслушивается в хриплую орионскую речь.
– Он говорит, чтобы они не упорствовали, – перевела девушка. – Он говорит, что хочет, чтобы они отправлялись на Орион, где их всех могут обвинить в тяжкой измене...
Зулу выругался и торопливо ввел в рулевой компьютер новое изменение полетного курса. "Шрас" рывком накренился, и большинство андорцев вывалились из своих кресел.
– Что ты делаешь? – запищал Хаслев, обиженно глядя со своего места. – Орионцы уже собирались сдаваться!
– Ничего подобного!
Фазерный выстрел плотной волной прошелестел мимо них, болезненно ослепляя глаза, словно близкая вспышка сверхновой звезды. Зулу заложил в "Шрас" новый резкий вираж, стараясь угадать безопасную траекторию и избежать поражения.
– Он вовсе не уговаривал их сдаваться. Он приказывал совершить самоубийство!
– Для орионцев легче умереть, чем перенести унижение расстрела их корабля. Ну и, конечно, как настоящие орионские герои, они попытаются, погибая, и нас унести за собой.
Голос Ухуры почти совсем утонул во внезапно раздавшемся вое тревожной сирены, предупреждавшей о повреждении корабля. Она подняла голову от своего экрана, и в этот момент "Шрас" покачнулся от второго скользящего удара.
– Орионцы быстро нагоняют нас. Они подняли свою скорость до пятой сверхсветовой.
Зулу заворчал и удачно увернулся от взрыва торпеды, проводя "Шрас" настолько близко от искалеченного "Хоукинга", что можно было разглядеть зловещее свечение угасающего защитного поля внутри челнока.
– Они не смогут долго выдерживать такую скорость, – процедил рулевой сквозь зубы. – От такой гонки их сердечник просто выгорит.
На фоне завывающих сирен раздался голос Кирка, хотя изображение на экране не изменилось. Капитан "Энтерпрайза" был слишком опытен, чтобы во время боя передавать сигналы с изображением.
– Зулу, двигайся в сторону "Энтерпрайза"! Мы сумеем прикрыть...
Неожиданно вырвавшийся откуда-то мощный всплеск субпространственной радиации прервал связь и залил рулевой дисплей дождем золотисто-красных искр. Зулу вскинул голову, переводя взгляд на главный экран. Кровь мгновенно заледенела от ужаса у него в жилах. Он успел рассмотреть почти незаметное поблескивающее облако вырвавшегося на свободу антивещества, которое стремительно неслось на них со стороны "Хоукинга", и сразу же сильнейшая ударная волна обрушилась на "Шрас".
* * *
Сознание какими-то толчками возвращалось к Чехову, и острые приступы боли на короткие мгновения выдергивали лейтенанта из поглотившего его мрака. Он попытался успокоить сотрясавшие его дыхательные спазмы и понял, что просто захлебывается от кашля. Тогда Чехов с усилием выплюнул скопившуюся во рту кровь и попробовал привстать, опираясь на локоть. "Скверно, – подумал он, ощущая, как все мышцы тела отозвались мучительной болью. – Совсем скверно". Скованная болью левая половина грудной клетки была напряжена от сильного давления и горела огнем от застоявшейся крови. Линдсей Пэрвианс лежал у Чехова в ногах, придавив его. Тело орионца от затылка до коленей было буквально нашпигована замерзшими металлическими осколками. Сразу за Пэрвиансом на полу растекались серебристые ручейки жидкого азота, испарявшиеся и исчезавшие в клубах белесого тумана в тех местах, где они соприкасались с еще не остывшим трупом орионского диверсанта. Дрожащий поток света, исходившего от останков защитного корпуса, и жалобный свист разрушенного двигателя напомнили Чехову аналогичную обстановку на поврежденном "Хоукинге". Взрыв оболочки двигателя не был настолько мощным, чтобы повредить "Энтерпрайз", однако из передней части челнока слышался монотонный голос компьютера.
– Разрыв сердечника неизбежен. Оценка, времени до разрыва – семь минут пятьдесят четыре секунды.
Чехов слабо толкнул придавившее его сверху тело, замирая от страха, что с переломанными ребрами и всего одной работоспособной рукой он не сможет высвободиться из-под трупа орионца. Он отчетливо осознавал, что должен обязательно выбраться из этого челнока и рассказать кому-нибудь о случившемся.
Внезапно снаружи послышался громкий и требовательный стук. Чехов замер от неожиданности.
– Откройте! – прозвучал чей-то неразборчивый голос из-за переднего люка. – Служба безопасности звездолета. Немедленно откройте!
Охваченный возбуждением Чехов нашел силы столкнуть с себя тело Пэрвианса. Затем он перекатился на живот и стал на четвереньки, закашлявшись. В это время охранник снаружи настойчиво требовал открыть люк. В какой-то момент Чехов с испугом подумал, что торопясь к двери, он может не выдержать напряжения и умереть. Затем приступ ужаса прошел, и лейтенант обнаружил, что может жить и дышать, пусть даже сплевывая кровь на каждом шагу, что у него достаточно сил подняться и, прихрамывая, двинутся к входному люку.
Он с трудом добрался до двери как раз в тот момент, когда сотрудник безопасности вскрыл люк с помощью небольшого ломика.
– Все нормально, я уже .. Лейтенант Чехов! – Лемье в изумлении отступила назад, толкнув при этом стоящего сзади инженера. – Сэр, я не знала, что вы здесь. Мы услышали взрыв и бросились выяснить, что же случилось...
– Удалите всех отсюда. – Чехов отстранил Лемье от двери и выбрался в ангар. Ближайший неповрежденный челнок, казалось, находился на невероятно далеком расстоянии. Чехов почти физически ощущал, как за его спиной вспучивается от взрыва сердечник. – Это приказ, – закричал он, устремляясь к другому челноку. – Эвакуируйте всех из ангара!
Лемье понимающе кивнула, не сводя с начальника озабоченного взгляда, и громко закричала, сложив рупором ладони:
– Вы слышали, что сказал лейтенант! Всем срочно покинуть ангар! Поторопитесь! – Затем она побежала прочь от челнока, увлекая за собой инженера и поторапливая всех, кто замешкался хотя бы на секунду.
"Надеюсь, я еще смогу поощрить ее", – подумал Чехов, открывая дверь ближайшего челнока. Изнутри на него пахнуло запахом пота, двигательного охладителя и сгоревших полиуглеродов. Когда Чехов прикоснулся перчаткой скафандра к рулевой консоли и испачкал ее кровью орионца, он вдруг понял, что этот смрад шел от него самого. Лейтенант потратил несколько секунд на то, чтобы стащить с себя перчатку и зашвырнуть ее куда-то в отсек челнока.
– Мостик вызывает челнок "Брахе", – послышался требовательный голос Кирка из помигивающей огнями панели радио. – Что у вас там происходит?
Чехов включил малые двигатели "Брахе" и затем, наклонившись над консолью, нажал на кнопку ответа:
– Мостик, говорит "Брахе".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Спок, что показывают приборы?
– Сканирование показывает наличие значительных повреждений в корпусе "Умифиму", капитан. Они, по-видимому, потеряли управление фазерами и фотонными торпедами. А может быть, и сверхсветовым двигателем.
Кирк кивнул, вглядываясь, нет ли какого-нибудь движения на накренившемся корабле.
– Есть ли у них кто-либо на мостике?
– Пробуем связаться с ними, сэр, – откликнулся Голдстайн. – Включаю сеанс на главном экране.
На этот раз Кирк позволил Голдстайну заполнить весь смотровой экран изображением орионского корабля. Когда сигнал появился на экране, капитан поначалу решил, что произошла какая-то ошибка. На мостике "Умифиму" отсутствовала примерно половина нормального освещения, но и оставшегося света хватало для того, чтобы рассмотреть груды обгоревших орионцев, разбросанных, среди искореженных панелей управления. Полузакрыв глаза, на Кирка смотрел орионский командир, густые черные волосы которого были перепачканы кровью.
– Ну что, командир? – начал Кирк, подавляя сочувствие. – Мне кажется, теперь моя очередь предлагать вам сдаться.
– Никогда! – Орионец сплюнул на пол кровь. – Орионские военные офицеры предпочитают умереть, но не сдаваться мерзким млекопитающим.
Такое заявление вызвало легкую улыбку на лице Кирка.
– Говоря от имени мерзких млекопитающих, я хотел бы обратить ваше внимание, командир, что сейчас ваша судьба находится целиком в наших руках. Корпус вашего корабля не выдержит новой фазерной атаки...
– А все ваши защитные поля не выдержат взрыва нашего сверхсветового сердечника, – с презрительной гримасой перебил орионец. – Поскольку вы не можете лететь быстрее нас, это ваша судьба – у нас в руках, если мы примем решение о самоликвидации.
Кирк повернулся спиной к экрану и подал знак Голдстайну отключить звуковой канал.
– Спок, – обратился он к помощнику по науке, – может ли взрыв их сверхсветового сердечника уничтожить нас?
Вулканец бросил беглый взгляд в сторону экрана и подошел поближе к Кирку, повернувшись спиной к изображению орионского корабля.
– Вполне возможно, капитан. На таком расстоянии я оцениваю возможность поражения от аннигиляционного взрыва в тридцать четыре процента. Однако вероятность нашего поражения вторичным радиационным потоком составляет уже восемьдесят шесть процентов.
Кирк вздохнул и опустил голову, подперев ее кулаком.
– При таком раскладе вряд ли стоит рисковать.
– По-моему, мы попали в такое положение, которое доктор Маккой оценил бы как "ничья по-мексикански".
– Да... – повернувшись к экрану, Кирк кивнул Голдстайну, попросив включить звук.
– Командир, – обратился он к орионцу, – вы готовы согласиться на прекращение огня?
Орионец некоторое время обдумывал предложение, мрачно двигая губами.
– Означает ли ваше прекращение огня, что нам будет выдан мерзкий изменник Муав Хаслев?
Для Кирка легче всего было бы передать Хаслева любой стороне, изъявившей такое желание. Однако он не был уверен, что имеет право принимать такое решение.
– Судьба Хаслева зависит от отношения к нему андорцев. – Капитан повернулся к Голдстайну. – Соединитесь со "Шрасом". Я хочу...
– Сэр, – перебил Голдстайн, – "Шрас" не отвечает на наши запросы. Но я перехватил идущий сейчас разговор между ними и "Мекуфи", сэр, и... – он удивленно поднял глаза, – ..и "Мекуфи" только что объявил, что собирается их уничтожить!
Глава 19
Как только изображение Шандакена исчезло на смотровом экране андорского корабля, и вместо него показался грозный силуэт "Мекуфи", Муав Хаслев порывисто вскочил со своего места:
– Вы не можете отправить меня к ним!
– Не можем, пока включены защитные поля, – согласился Зулу, переводя "Шрас" на менее ломаную орбиту после того, как орионцы на некоторое время прекратили огонь из своих фазеров. – По крайней мере, вряд ли транспортацию можно считать удачным решением проблемы. – Он задумчиво посмотрел на физика. – Ты знаешь, я не думаю, что орионцы понимают, как работает твой гиперзащитный анод, Хаслев.
Андорец слегка поморщился:
– Очень трудно объяснять сложные технологические вопросы непосвященным...
Ухура насмешливо подняла бровь:
– Особенно, если нужно сообщать им, что это новое дорогостоящее устройство для транспортации будет при каждом использовании наводить на корабль сильный радиационный импульс.
– Это только временная проблема... – Хаслев подпрыгнул, услышав зуммер вызова от орионцев, и трясущейся рукой переключился на главный экран.
– Время истекло, – бесцеремонно сообщил Шандакен. – Вы собираетесь отправить к нам этого мерзавца или же предпочитаете, чтобы он сгорел в пламени аннигиляции вместе с...
Изображение на смотровом экране задрожало и сменилось статическим шумом. Вслед за этим по каналу связи пробился более сильный сигнал, вытеснивший грубую речь орионца. Когда изображение установилось вновь, перед экипажем "Шраса" предстало знакомое решительное лицо капитана Джеймса Т. Кирка.
– "Мекуфи"! – Звенящая металлом решительность в голосе Кирка сразу же вызвала у Зулу чувство огромного облегчения. Он понимал, что таким тоном капитан говорит в тех случаях, когда полностью контролирует ситуацию. – Говорит космический корабль "Энтерпрайз". Орионский истребитель "Умифиму" только что согласился прекратить огонь. Я советую вам сделать то же самое.
– Невозможно! – Хотя изображение Шандакена отсутствовало, его дрогнувший голос был хорошо слышен всем. – Орионские военные офицеры не вступают в соглашения с преступниками и предателями! Ты лжешь, ф'дерац'я.
– Так уж и лгу? – Уменьшенное изображение мостика задергалось, когда Кирк повернулся к коммуникационной рабочей станции. – Мистер Голдстайн, подключите сюда орионского командира.
И вновь изображение на смотровом экране покрылось рябью. Однако на этот раз ему на смену выплыла окутанная дымом фигура орионца в бронзово-черной военной форме. По капитанскому медальону, свисавшему из уха орионца, на массивное плечо стекала ярко-оранжевая кровь.
– Шандакен, дгр'кст эн, – прорычал капитан "Умифиму" на орионском языке. – К'лаксм ф'дактла эн стр'лн акслтр'дн. Пр'дин дгрейлт джарас'тла эн аксм б'рерр...
Зулу перевел взгляд на Ухуру и увидел, что она напряженно вслушивается в хриплую орионскую речь.
– Он говорит, чтобы они не упорствовали, – перевела девушка. – Он говорит, что хочет, чтобы они отправлялись на Орион, где их всех могут обвинить в тяжкой измене...
Зулу выругался и торопливо ввел в рулевой компьютер новое изменение полетного курса. "Шрас" рывком накренился, и большинство андорцев вывалились из своих кресел.
– Что ты делаешь? – запищал Хаслев, обиженно глядя со своего места. – Орионцы уже собирались сдаваться!
– Ничего подобного!
Фазерный выстрел плотной волной прошелестел мимо них, болезненно ослепляя глаза, словно близкая вспышка сверхновой звезды. Зулу заложил в "Шрас" новый резкий вираж, стараясь угадать безопасную траекторию и избежать поражения.
– Он вовсе не уговаривал их сдаваться. Он приказывал совершить самоубийство!
– Для орионцев легче умереть, чем перенести унижение расстрела их корабля. Ну и, конечно, как настоящие орионские герои, они попытаются, погибая, и нас унести за собой.
Голос Ухуры почти совсем утонул во внезапно раздавшемся вое тревожной сирены, предупреждавшей о повреждении корабля. Она подняла голову от своего экрана, и в этот момент "Шрас" покачнулся от второго скользящего удара.
– Орионцы быстро нагоняют нас. Они подняли свою скорость до пятой сверхсветовой.
Зулу заворчал и удачно увернулся от взрыва торпеды, проводя "Шрас" настолько близко от искалеченного "Хоукинга", что можно было разглядеть зловещее свечение угасающего защитного поля внутри челнока.
– Они не смогут долго выдерживать такую скорость, – процедил рулевой сквозь зубы. – От такой гонки их сердечник просто выгорит.
На фоне завывающих сирен раздался голос Кирка, хотя изображение на экране не изменилось. Капитан "Энтерпрайза" был слишком опытен, чтобы во время боя передавать сигналы с изображением.
– Зулу, двигайся в сторону "Энтерпрайза"! Мы сумеем прикрыть...
Неожиданно вырвавшийся откуда-то мощный всплеск субпространственной радиации прервал связь и залил рулевой дисплей дождем золотисто-красных искр. Зулу вскинул голову, переводя взгляд на главный экран. Кровь мгновенно заледенела от ужаса у него в жилах. Он успел рассмотреть почти незаметное поблескивающее облако вырвавшегося на свободу антивещества, которое стремительно неслось на них со стороны "Хоукинга", и сразу же сильнейшая ударная волна обрушилась на "Шрас".
* * *
Сознание какими-то толчками возвращалось к Чехову, и острые приступы боли на короткие мгновения выдергивали лейтенанта из поглотившего его мрака. Он попытался успокоить сотрясавшие его дыхательные спазмы и понял, что просто захлебывается от кашля. Тогда Чехов с усилием выплюнул скопившуюся во рту кровь и попробовал привстать, опираясь на локоть. "Скверно, – подумал он, ощущая, как все мышцы тела отозвались мучительной болью. – Совсем скверно". Скованная болью левая половина грудной клетки была напряжена от сильного давления и горела огнем от застоявшейся крови. Линдсей Пэрвианс лежал у Чехова в ногах, придавив его. Тело орионца от затылка до коленей было буквально нашпигована замерзшими металлическими осколками. Сразу за Пэрвиансом на полу растекались серебристые ручейки жидкого азота, испарявшиеся и исчезавшие в клубах белесого тумана в тех местах, где они соприкасались с еще не остывшим трупом орионского диверсанта. Дрожащий поток света, исходившего от останков защитного корпуса, и жалобный свист разрушенного двигателя напомнили Чехову аналогичную обстановку на поврежденном "Хоукинге". Взрыв оболочки двигателя не был настолько мощным, чтобы повредить "Энтерпрайз", однако из передней части челнока слышался монотонный голос компьютера.
– Разрыв сердечника неизбежен. Оценка, времени до разрыва – семь минут пятьдесят четыре секунды.
Чехов слабо толкнул придавившее его сверху тело, замирая от страха, что с переломанными ребрами и всего одной работоспособной рукой он не сможет высвободиться из-под трупа орионца. Он отчетливо осознавал, что должен обязательно выбраться из этого челнока и рассказать кому-нибудь о случившемся.
Внезапно снаружи послышался громкий и требовательный стук. Чехов замер от неожиданности.
– Откройте! – прозвучал чей-то неразборчивый голос из-за переднего люка. – Служба безопасности звездолета. Немедленно откройте!
Охваченный возбуждением Чехов нашел силы столкнуть с себя тело Пэрвианса. Затем он перекатился на живот и стал на четвереньки, закашлявшись. В это время охранник снаружи настойчиво требовал открыть люк. В какой-то момент Чехов с испугом подумал, что торопясь к двери, он может не выдержать напряжения и умереть. Затем приступ ужаса прошел, и лейтенант обнаружил, что может жить и дышать, пусть даже сплевывая кровь на каждом шагу, что у него достаточно сил подняться и, прихрамывая, двинутся к входному люку.
Он с трудом добрался до двери как раз в тот момент, когда сотрудник безопасности вскрыл люк с помощью небольшого ломика.
– Все нормально, я уже .. Лейтенант Чехов! – Лемье в изумлении отступила назад, толкнув при этом стоящего сзади инженера. – Сэр, я не знала, что вы здесь. Мы услышали взрыв и бросились выяснить, что же случилось...
– Удалите всех отсюда. – Чехов отстранил Лемье от двери и выбрался в ангар. Ближайший неповрежденный челнок, казалось, находился на невероятно далеком расстоянии. Чехов почти физически ощущал, как за его спиной вспучивается от взрыва сердечник. – Это приказ, – закричал он, устремляясь к другому челноку. – Эвакуируйте всех из ангара!
Лемье понимающе кивнула, не сводя с начальника озабоченного взгляда, и громко закричала, сложив рупором ладони:
– Вы слышали, что сказал лейтенант! Всем срочно покинуть ангар! Поторопитесь! – Затем она побежала прочь от челнока, увлекая за собой инженера и поторапливая всех, кто замешкался хотя бы на секунду.
"Надеюсь, я еще смогу поощрить ее", – подумал Чехов, открывая дверь ближайшего челнока. Изнутри на него пахнуло запахом пота, двигательного охладителя и сгоревших полиуглеродов. Когда Чехов прикоснулся перчаткой скафандра к рулевой консоли и испачкал ее кровью орионца, он вдруг понял, что этот смрад шел от него самого. Лейтенант потратил несколько секунд на то, чтобы стащить с себя перчатку и зашвырнуть ее куда-то в отсек челнока.
– Мостик вызывает челнок "Брахе", – послышался требовательный голос Кирка из помигивающей огнями панели радио. – Что у вас там происходит?
Чехов включил малые двигатели "Брахе" и затем, наклонившись над консолью, нажал на кнопку ответа:
– Мостик, говорит "Брахе".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39