Теперь же он напоминал причудливую и поражающую воображение «комнату смеха». Застекленные стенды, заполненные стеклянными глазами; кушетка, сооруженная из скрепленных вместе чучел животных, - все это было прикольно, но граничило с сумасшествием. На стенах висели венецианские зеркала, а на белых диванах лежали покрывала из шкур. Все в целом по-прежнему напоминало гостиничный холл, но сейчас тут, похоже, готовились к прибытию Вилли Вонки, а не Снежной Королевы.
- Здравствуйте, доктор Пат. Что это у вас тут стряслось? - Поинтересовалась Шайлер, проходя следом за врачом в процедурную комнату.
К радости девушки, процедурная по-прежнему выглядела совершенно обычно.
- Мне надоела химчистка. Белое очень трудно содержать в подобающем виде. - Доктор Пат улыбнулась. - Оливер, твоя мать спрашивала, что ты хочешь на обед, - бросила она племяннику, прежде чем закрыть за собой дверь.
Накануне вечером доктор Пат пришла в их гостиничный номер, чтобы осмотреть Шайлер и взять кровь на анализ, но за результатами велела явиться в клинику.
- Ну и что же у нас плохого? - Спросила Шайлер, присаживаясь на краешек стола.
Доктор Пат сверилась с медицинской картой.
- Ну что ж, все показатели крови вошли в норму, и по человеческим меркам, и по вампирским. Давление, щитовидка и все прочее тоже в норме.
- Но должна же быть причина.
- И она есть. - Доктор Пат отложила папку, прислонилась к стене и скрестила руки на груди. - Изоляция не идет на пользу бессмертной душе, - произнесла она. - Тебе нужно находиться среди тебе подобных. Ты очень долго была вдали, и теперь нервное напряжение слишком велико, твой организм как будто отравлен.
- Поэтому мне в последнее время было так паршиво? - Переспросила Шайлер. - Из-за того, что я жила вдалеке от других вампиров?
- Да, как ни странно это звучит, - кивнула доктор Пат, постукивая пальцами по стетоскопу. - Кровь взывает к себе подобным. Ты была одна, в состоянии стресса, вытолкнутая из сообщества. Мой племянник рассказал, что вы побывали на вампирском балу в Париже. Стало ли тебе лучше на время бала?
Шайлер задумалась. Тогда она была слишком возбуждена и не обратила на это внимания, но да, доктор Пат была права. Пока ее окружала Голубая кровь, Шайлер не испытывала приступов неудержимой дрожи. Не считая, конечно, тех минут, которые она провела в подземелье в одиночестве. В сотне футов под землей, вдалеке от всех - пока не появился Джек. А как только они с Оливером снова пустились в путь, дрожь тут же вернулась.
- «Плохо человеку, когда он один», - процитировала доктор Пат. - То же самое можно сказать и про Голубую кровь.
- А как же мой дедушка? Лоуренс ушел в изгнание. Он много лет прожил в одиночестве, вдали от своего народа. Однако же ни одного из моих симптомов у него не проявлялось, - возразила Шайлер.
- Твой дедушка, насколько я припоминаю, был бессмертным. Редкая разновидность. Те, кто способен переносить длительные периоды изоляции от сообщества. Он выбрал изгнание, зная, что сумеет справиться с этим. Физически и психически.
Шайлер обдумала поставленный диагноз.
- Какое-то это объяснение... чересчур простое, - в конце концов произнесла она.
- Знаешь, Шайлер, у Красной крови есть для этого специальное слово. Ностальгия - это не просто состояние рассудка. Это еще и сопряженные с ним физические симптомы. Твоя вампирская сущность делает тебя сильнее и быстрее любого человека. Но к тому же обостряет все твои человеческие недомогания. Ты, если так можно выразиться, получила лучшее от обоих миров.
ГЛАВА 41
МИМИ
Через две недели после голосования Мими обнаружила на своем электронном адресе письмо, в котором ее приглашали встретиться с Форсайтом в Хранилище, в Башне Форсов, во второй половине дня. Последний урок у Мими в этот день был для самостоятельной работы, так что девушка смогла закончить пораньше и взяла такси.
Ей в любом случае нужно было наведаться в Хранилище. Как-то вечером Мими принялась искать свою любимую авторучку и вспомнила, что оставила ее в кабинете Чарльза, когда в последний раз выполняла там домашнее задание. В отцовском кабинете было, как всегда, чисто прибрано, стол практически пуст, если не считать часов Тиффани и настольного календаря. Мими проверила все шкафы и ящики, но так и не нашла свой драгоценный «Монблан».
Девушка уселась в крутящееся кожаное кресло и повернулась, оглядывая комнату. Ее внимание привлекли несколько неподписанных кассет, засунутых в глубь полки. Мими встала и осмотрела их. На кой Чарльзу сдалось это старье? На кассетах стояли пометки: «ХИ. Аудио: Докл. Вен.». Аудиоархив Хранилища истории. Доклады венаторов. Обычно к кассетам из Хранилища прилагались распечатанные расшифровки, но сейчас Мими их не нашла.
Она перевернула кассету, взглянуть, чей это отчет. «Мартин». Это были доклады Кингсли, с задания, которое он выполнял два года назад. С того самого, для выполнения которого его отправили в Дачезне.
Как эти кассеты оказались в кабинете Чарльза? Они должны находиться в Хранилище. Если бы Мими захотелось их прослушать, ей пришлось бы позаимствовать в архиве старый кассетный магнитофон. Она знала, что проводники сейчас переводят всю информацию на цифровые носители - но эти кассеты они явно упустили из виду. Мими сунула кассеты в карман и в последний раз оглядела комнату. Но в любом случае - где Чарльз? Что с ним произошло? Джек убежден, что Чарльз не мертв. Он утверждает, что если бы дух Михаила покинул землю, они бы точно это знали.
На вчерашнем вечернем собрании Совет принял постановление отправить венаторов на поиски исчезнувшего бывшего региса и сейчас собирали команду для этого. Мими знала: ее брат разочарован, что его не включили в состав этой группы. Но Форсайт был непоколебим. Он заявил, что близнецы нужны здесь. Они не могут оставить сообщество без защиты.
Мими вошла в Башню Форсов, размышляя, о чем это сенатор жаждет с ней поговорить. Форсайт никогда прежде не искал ее общества, и они не обсуждали ее возражения против его избрания.
- Вы хотели меня видеть? - Спросила Мими, войдя в залитый светом угловой кабинет, после того как секретарша сообщила о ее приходе.
Она отметила про себя, что Форсайт обосновался в том самом кабинете, который выбрал для себя Лоуренс в бытность свою регисом. К слову о самоуверенности. Чарльз пользовался кабинетом в старом здании, под «Кварталом-122».
- Спасибо, что заглянула, Маделайн, - произнес Форсайт. - Дорис, дорогая, отвечай пока на звонки, хорошо?
Секретарша закрыла дверь, а Мими устроилась в кресле напротив большого стола орехового дерева. Мими отметила, что хотя Форсайт занял кабинет Лоуренса, он до сих пор не убрал со стола фотографии Шайлер, принадлежавшие бывшему регису. Мими пожалела, что не оделась поосновательнее. Она явилась сюда прямо из школы и не потрудилась сменить на что-нибудь поприличнее потрепанную футболку с эмблемой школьной спортивной команды и красные шорты. Девушка поставила сумки на пол и выжидательно посмотрела на Форсайта.
- Я просто хотел похвалить твою работу в составе команды венаторов. Ты прекрасно потрудилась в Рио, - лучезарно улыбнувшись, произнес он.
Мими презрительно усмехнулась.
- Ага, как же. Мы так ее и не нашли.
- Это всего лишь вопрос времени, дорогая. Кингсли найдет ее. Я в этом не сомневаюсь. Он весьма... изобретателен, - произнес Форсайт.
В голосе его прозвучала нотка раздражения. Мими невольно отметила это.
- Ну что ж, спасибо. Я хотела отправиться на другое задание, но Совет требует, чтобы я сперва закончила Дачезне, так как школа не будет долго держать за мной место.
- Увы, это чистая правда. Это несправедливо, что нам приходится проходить через всю эту канитель с человеческим детством и отрочеством. Но таков кодекс, - произнес Форсайт, глядя на тележку на колесиках, уставленную разным спиртным. Он выбрал графин и налил себе виски. - Выпьешь?
- Нет, спасибо. - Мими покачала головой. - Это все? В таком случае позвольте откланяться.
- О, ну я в своем репертуаре! Блисс часто обзывает меня хвастуном. - Форсайт улыбнулся, отпил из бокала и, обойдя вокруг стола, оперся о край и посмотрел на Мими снизу вверх.
Мими уселась поглубже в кресло. Ллевеллин редко говорил о Блисс. Образ любящего отца Форсайту не шел. От него тянуло фальшью, как будто он пытался продать Мими подержанную машину или убедить ее, что ему хоть чуточку есть дело до собственной дочери. Чарльз и Тринити хотя бы пытались быть для Мими и Джека родителями во время их трансформации. А родители Блисс, насколько знала Мими, даже не потрудились объяснить девочке, что происходит.
- Как дела у Блисс? - Поинтересовалась Мими.
Она пару раз сталкивалась с бывшей подругой, и та вроде как держалась достаточно приветливо, но разговоры получались какие-то пустые, ни о чем. Мими не понимала, в чем тут дело, но было в Блисс нечто такое, от чего Мими начинала нервничать и глупо хихикать.
- Ей намного лучше. - Форсайт Ллевеллин кивнул. - Как бы то ни было, я пригласил тебя сегодня, чтобы обсудить весьма деликатную ситуацию... если я позволю себе лишнее, то прошу прощения... Я понимаю, что сейчас, быть может, не самый подходящий момент, но у меня такое ощущение, что после всего, что произошло с Советом... нашему сообществу нужно каким-то образом поднять дух, и, быть может, если мне будет позволено сказать...
Мими жестом попросила его продолжать.
- Несложное одолжение... на благо всего нашего сообщества. Я знаю, что вы с Джеком отменили заключение уз из-за случившейся трагедии, но теперь пришло время поднять моральный дух, показать нашему народу, что мы все еще сильны, и увидеть вас двоих вместе. Самых сильных, самых лучших членов сообщества. Это принесет всем надежду.
Мими насмешливо улыбнулась, хотя сердце у нее вдруг сжалось, а перед мысленным взором возникло ухмыляющееся лицо Кингсли.
- Так что, вы хотите меня попросить ускорить заключение уз? - Поинтересовалась девушка.
Ей не потребовалось особых усилий, чтобы сохранить непринужденный тон. В конце концов, она по-прежнему была той самой Мими Форс, чьи изображения красовались на биллбордах Таймс Сквер. Той самой Мими Форс, которая мучила новичков забавы ради, превращая их в покорных рабов. (И как только ее угораздило пропустить вводную неделю!)
Хочется надеяться, что платье ей по-прежнему по фигуре...
ГЛАВА 42
БЛИСС
Если Дилан к ней не идет, может, она сможет пойти к нему? Совет настоятельно просил самых младших своих членов заниматься регрессивной терапией, дабы получить доступ к собственным прошедшим жизням, а с ним - возможность учиться на обширном опыте прошлого.
Блисс уселась, скрестив ноги, на своей нарядной, как у принцессы, кровати. Она закрыла глаза и принялась пробираться сквозь воспоминания множества жизней. Это было познание. Упражнение, позволяющее выяснить, кем на самом деле ты был. Она пребывала в пустоте, в пространстве между собственным сознанием и подсознанием. Кем она была прежде? Какой облик принимал ее дух в прошлом?
Она танцевала в переполненном бальном зале. Ей было шестнадцать, и мать впервые позволила ей сделать высокую прическу... и она смеялась, потому что нынешним вечером ей предстояло встретить юношу, который станет ее мужем, и еще до того, как он подошел к ней и пригласил на танец, она узнала его лицо.
- Мэгги. - Он улыбнулся.
У него что, всегда такая всклокоченная шевелюра? Даже в девятнадцатом веке при виде Дилана - или лорда Барлингтона - ее сердце забилось быстрее.
Но потом на празднестве что-то случилось. Посетитель нашептал ей на ухо свою ложь. Велел ей убить. Мэгги могла слышать его. Мэгги не желала этого, не верила в это... и прежде чем Блисс сумела открыть глаза, она почувствовала, как ее со всех сторон обволакивает холодная вода.
Мэгги Стэнфорд утопилась в Гудзоне. Блисс видела темную, мрачную реку, чувствовала, как горят легкие и разрывается сердце.
Сколько Блисс ни двигалась назад, все обстояло так же. Гуди Брэдфорд сожгла себя. Она вылила себе на голову масло, потом зажгла спичку и позволила огню поглотить себя. Джулия Медичи «случайно» вышла с балкона виллы своего семейства во Флоренции. Ее изломанное тело распростерлось в центре площади.
Чередование образов было быстрее трепетания крыльев бабочки. Каждая пережитая Блисс «смерть» выходила на передний план. Но затем Мэгги выходила из «похоронного зала». Гуди Брэдфорд пережила огонь. Джулия встала после падения.
Никому из них не удалось оборвать собственную жизнь или изгнать завладевшего ими демона. Все они пытались это сделать, и все потерпели неудачу.
Блисс поняла.
«Я должна умереть».
Потому что если она умрет - на самом деле умрет, - если она отыщет способ никогда не возвращаться, то и Посетитель умрет тоже. Ему никогда не представится возможность осуществить свои замыслы.
Вот. Вот он, единственный способ. Блисс это четко осознала.
Деваться некуда. Выжить невозможно. Они с Посетителем сцепились в смертельных объятиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35