На этот же раз причина была дурацкая, чисто хэмптонская. Она споткнулась в своих новых туфлях от Лоубоутина, на платформе, и подставила руку, приземляясь.
Теперь, когда она ответила на первый и второй вопросы в подробностях, ей не оставалось ничего иного, как перейти к третьему. И третий вопрос всегда оказывался самым трудным.
«Что со мной случилось?»
Плохие вещи. Ужасные вещи. Блисс почувствована, что холодеет. Даже странно, как она все еще способна что-то чувствовать, при том, что у нее сохранились лишь воспоминания о том, что значит быть живой, и что все ее чувства медленно умирали. Она ощущала свое призрачное тело, а когда она спала, ей снилось, что она по-прежнему живет обычной жизнью: ест шоколад, гуляет с собакой, слушает, как дождь стучит по крыше, ощущает щекой мягкость наволочки.
Но она не могла сосредоточиться на этом. Сейчас существовали вещи, которые она вспоминать не хотела, однако же нужно было заставить себя и попытаться вспомнить.
Она вспомнила их квартиру в городе, вспомнила, как привратник в белых перчатках называл ее «мисс» и всегда следил, чтобы ее пакеты поскорее подняли наверх. Она вспомнила, как заводила друзей в школе, как Мими Форс взяла ее под крылышко и посмеялась над ее белой кожаной сумкой. Мими одновременно и покровительствовала ей, и ставила ее в неловкое положение. Но ведь у нее были и другие друзья, правда же? Да, конечно, были. Шайлер ван Ален, ставшая ее лучшей подругой, милая девушка, даже не подозревавшая, насколько она сильна - и насколько красива, и Оливер Хазард-Перри, парень из краснокровных, отличавшийся склонностью к мрачному юмору и безукоризненным гардеробом.
Она помнила вечер в клубе, сигарету, выкуренную в переулке, и какого-то юношу. Она встретила юношу. Черноволосого юношу, бессильно обвисшего у нее на руках. Дилан Вард. Блисс оцепенела. Дилан мертв. Теперь она вспомнила все. То, что произошло в Рио. Все. Убийство. Лоуренса. Как она бежала вниз по склону, прочь от Шайлер с Оливером, потому что не хотела, чтобы они видели ее лицо. Чтобы они увидели, кто она на самом деле.
Орудие Серебряной крови.
Она вернулась вместе с Форсайтом в Нью-Йорк на похороны Боби Энн. Точнее, на поминовение, потому что хоронить было нечего, как и в случае с прочими усопшими членами Совета. От Боби Энн не осталось ничего, даже пряди осветленных волос. Вместо гроба у алтаря поставили огромный увеличенный снимок. Фотограф запечатлел мачеху в лучший момент ее жизни - когда ей посвятили целую статью в светском журнале.
На похороны собралась целая толпа. Пришло все сообщество Голубой крови - выказать поддержку тем, кто выступил против Серебряной крови. Мими тоже присутствовала, как и ее брат-близнец, Джек.
Они обратились к Блисс со словами утешения и поддержки.
Если бы они только знали!
На похоронах Блисс еще в достаточной степени осознавала, что происходит вокруг. Она слышала, как Форсайт сказал ей (а на самом деле не ей; он даже тогда говорил с Посетителем, как она понимала сейчас), что беспокоиться не о чем, проблема с Джордан решена.
Беспокоиться? Какая проблема? Ах да. Она чуть не забыла. Ее младшая сестренка. Джордан знала, что Блисс носит в себе Посетителя. Джордан пыталась убить ее.
Упражнение завершилось. Она знала, кто она такая, где она находится и что с ней произошло. Она - Блисс Ллевеллин, она в Хэмптонсе, и она носит в своем теле душу Люцифера.
Такова ее история.
Завтра ей придется вспоминать все это заново.
РАССЛЕДОВАНИЕ
Убийца Лоуренса. Убийца своего деда. Нет, инквизитор не выступал с таким заявлением - это было бы слишком грубо. Но намеков он отпустил достаточно. Посеял столько сомнений в рассказанной Шайлер истории, что с тем же успехом мог выжечь слово «убийца» у нее на лбу.
Шайлер не понимала, что на нее надвигается. Она до сих пор не пришла в себя после утраты и совершенно позабыла, что ей придется оправдываться перед Советом. Шайлер рассказала им о произошедшем, стараясь не упустить ничего; ей даже в голову не пришло, что они могут ей не поверить.
- Мисс ван Ален, позвольте, я еще раз пройдусь по вашим показаниям. Согласно вашим воспоминаниям о событиях на Корковадо, юноше придали вид самого Люцифера. Ваш дедушка приказал вам убить этого Люцифера, но вы промахнулись. Тогда Лоуренс нанес роковой удар, убив по ошибке невинного, и тем самым отворил тюрьму Левиафана и выпустил демона на волю. Демон убил его. Я все верно говорю?
- Да, - тихо отозвалась Шайлер.
Инквизитор на миг отвлекся, сверяясь со своими записями. Шайлер однажды встречалась с ним, когда дедушка принимал дома нескольких членов Совета. Инквизитора звали Джосайя Арчибальд; он уже давным-давно ушел в отставку, выйдя из Совета. Они с дедушкой вместе учились в Дачезне. Но если Джосайя и сочувствовал Шайлер, он хорошо это скрывал.
- Он находился прямо перед вами, этот юноша - верно? - Спросил инквизитор, подняв голову.
- Да.
- И вы сказали, что у вас в руках был меч вашей матери.
- Да.
Инквизитор фыркнул и обвел присутствующих старейшин многозначительным взглядом. Те подались вперед либо заерзали на своих местах.
Единственным выжившим членом действовавшего состава Совета был сидевший позади Форсайт Ллевеллин; голова у него была перевязана, а заплывший левый глаз не открывался. Прочие, подобно инквизитору, были заслуженными членами в отставке. Они сидели полукругом, напоминая компанию съежившихся эльфов. Их осталось немного: за стариком Эйбом Томпкинсом съездили в его летний дом на Блок-Айленде; Минерва Морган, одна из самых давних друзей Корделии и бывшая председательница Нью-Йоркского садового общества, сидела неподвижно, словно горгулья, в своем костюме букле; Амброуз Барлоу выглядел так, словно вот-вот заснет.
- Меч Габриэллы исчез много лет назад, - сказал инквизитор. - И вы утверждаете, что ваша мать внезапно возникла перед вами, неизвестно откуда взявшись, и вручила его вам. Вот просто так появилась и вручила. А потом исчезла. По-видимому, вернулась к себе в постель.
Голос его сочился сарказмом.
Шайлер неловко поерзала. Это казалось невероятным и поразительным - и нереальным. Но это было. Все было точно так, как она описала.
- Да... Я не знаю, как это могло случиться, но да...
Тон инквизитора стал снисходительным.
- Сделайте милость, сообщите нам, где этот меч сейчас?
- Я не знаю.
Она и вправду этого не знала. В том хаосе, что воцарился впоследствии, меч, похоже, просто исчез, вместе с Левиафаном, и она так им и сказала.
- Что вам известно о мече Габриэллы? - Вопросил инквизитор.
- Ничего. Я даже не знала, что у нее есть меч.
- Это истинный меч. В нем заключена особая сила. Он был выкован так, чтобы всегда поражать свою цель, - буркнул инквизитор таким тоном, словно незнание Шайлер свидетельствовало о ее виновности.
- Я не понимаю, к чему вы клоните.
- Вы утверждаете, - очень медленно и осторожно произнес инквизитор, - что у вас в руках был меч вашей матери. Меч, утраченный века назад. Меч, который ни разу за все время своего существования не промахнулся по врагу. И все же - вы промахнулись. Если у вас действительно был меч Габриэллы, каким образом вы промахнулись?
- Вы что, хотите сказать, что я промахнулась нарочно? - Переспросила Шайлер, не веря собственным ушам.
- Это вы сказали, а не я.
Шайлер была потрясена. Что происходит? Что все это значит?
Инквизитор повернулся к слушателям.
- Дамы и господа, уважаемые члены Совета! Ситуация становится все более интересной. Позвольте напомнить вам факты, касающиеся сути дела. Лоуренс ван Ален мертв. Его внучка хочет, чтобы мы поверили в невероятную историю - а именно, что Левиафан, демон, которого сам Лоуренс тысячу лет назад заточил в камень, вырвался на волю и что этот самый демон убил его.
- Это правда, - прошептала Шайлер.
- Мисс ван Ален, вы впервые встретились со своим дедушкой несколько месяцев назад. Это верно?
- Да.
- Вы практически не знали его; не лучше, чем первого встречного.
- Я бы так не сказала. Мы быстро стали очень близки.
- Однако же вы были обижены на него. В конце концов, вы предпочли жить не с Лоуренсом, а с ушедшим из семьи братом вашей матери.
- Ничего я не предпочла! Мы проиграли дело об удочерении! Я не хотела жить с Чарльзом Форсом и его семьей!
- Это вы так утверждаете.
- Да зачем мне могло понадобиться убивать дедушку?! - Сорвалась на крик Шайлер.
Это было безумием. Инсценировка суда, бессмысленная, глупая возня, прямое издевательство. Здесь не было никакой службы правосудию.
- Возможно, вы не планировали убивать его. Возможно, как вы сказали ранее, это был несчастный случай.
Улыбка инквизитора была похожа на акулью.
Потерпевшая крушение Шайлер без сил опустилась на стул. Каковы бы ни были причины, инквизитор не поверил ее рассказу, и ясно было, что оставшиеся члены Совета тоже не желали ему верить. Скрывавшаяся в их рядах Серебряная кровь обнаружена - Нэн Катлер сгинула в огне, уничтожившем особняк Альмейда. Во всяком случае, Совет в это верил. Они приняли это. Форсайт Ллевеллин, жертва предательства со стороны Нэн Катлер, дал соответствующие показания.
Но те, кто был у руля, не желали признать возвращение Левиафана и считать его реальностью. Одно дело - признать свидетельство равного по положению старейшины, и совсем другое - принять на веру слово какой-то полукровки. Они скорее предпочтут поверить в то, что Шайлер намеренно убила Лоуренса, чем в то, что демон снова шествует по земле.
Других свидетелей, могущих подтвердить ее слова, не было - кроме Оливера, а показания человека-проводника в расследовании Комитета не принимались. Люди просто не считались.
Потому накануне заседания, на котором Совет должен был вынести приговор и решить, что с ней делать, Шайлер с Оливером бежали из страны.
ГЛАВА 7
ШАЙЛЕР
Было десять вечера, и на пристань начали прибывать первые гости. По реке величаво поднималась небольшая флотилия настоящих китайских джонок, нанятых для поддержания восточной темы. Над ними реяли знамена с гербами августейших семейств Европы. Габсбурги. Бурбоны. Савойи. Лихтенштейны. Саксен-Кобурги. Голубая кровь, которая предпочла остаться в Старом Свете, а не искать новый дом за океаном.
Шайлер стояла на посту вместе с армией слуг, выстроившихся вдоль каменной стены. Одна из безликих пчелок. Во всяком случае, она на это надеялась. Каждый из слуг держал разную выпивку. Здесь были розовые коктейли «космополитен» в бокалах для мартини, кубки с лучшим бургундским и бордо с хозяйских виноградников в Монтраше, газированная вода с дольками лимона для непьющих. Шайлер держала тяжелый поднос с бокалами шампанского; пузырьки собирались у ободков, яркие и золотистые.
Девушка слышала хлопанье тяжелых парусов на ветру. Некоторые джонки были разукрашены под драконов, с золотой чешуей и светящимися зелеными глазами на носу. Другие притворялись военными кораблями с ярко раскрашенными «пушками» на корме. Величественная, великолепная, прекрасная процессия. Шайлер заметила кое-что еще: украшения гербовых щитов на знаменах двигались, изменялись на свету, превращаясь в танец формы и цвета.
- Ух ты, гляньте! - Дернула Шайлер свою соседку.
- На что глянуть? На толпу богатеев в дурацких лодках? - Поинтересовалась официантка, с сомнением взглянув на Шайлер.
Лишь после этого Шайлер осознала, что пылающие знаки видны лишь вампирским зрением. Это были знаки Голубой крови, на священном наречии - сигулы.
Она едва не выдала себя, но, к счастью, никто этого не заметил. У Шайлер задрожали губы; когда гости взошли на пристань и направились к официанткам, она непроизвольно напряглась. А вдруг кто-то ее узнает? Вдруг на празднестве окажется кто-нибудь из нью-йоркского сообщества? Что тогда? Это было безумием - думать, что они с Оливером провернут свой замысел безнаказанно. Ведь здесь же наверняка будут венаторы. Если хоть кто-то из Голубой крови узнает ее прежде, чем она сумеет изложить свое дело графине, у нее не останется ни единого шанса. И что с ними будет тогда? Шайлер боялась не столько за себя, сколько за Оливера. Ей страшно было подумать, что сделают вампиры с человеком-проводником, вызвавшим их неудовольствие.
Оставалось надеяться, что гости и останутся такими же рассеянными, как выглядели сейчас, - всего лишь толпой ищущих удовольствий богатеев, как их припечатала официантка. Если они бессмертные, это еще не значит, что они не могут наслаждаться пустяками. Шайлер старалась не глазеть на женщин, большая часть которых выглядела еще более фантастично, чем лодки. Гостьи были разодеты гейшами, с полностью набеленными лицами, в узорчатых кимоно, китайскими императрицами в остроконечных красно-золотых головных уборах с кисточками наверху и персидскими царевнами с приклеенными на лбах настоящими драгоценными камнями.
Одна известная светская львица из Германии, прославившаяся своим невероятным гардеробом, нарядилась пагодой, в тяжелый металлический костюм, в котором нельзя было присесть за весь вечер и невозможно даже пройтись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35