Он опередил мой вопрос, словно прочитав мои мысли.
— Думаешь, для их уничтожения можно использовать Силу? — печаль была в его голосе. — Не возлагай на это надежд, леди Джойсана. Тот, кто вызывает Силы, не всегда способен управлять ими. Но я уверен: это самое безопасное место для вас. Если ты благоразумна, то вы останетесь здесь, пока я не вернусь.
Я кивнула ему в ответ.
— Мы так и сделаем, лорд. — И тут мне ужасно захотелось коснуться его руки, дать понять, что я хочу снять с него эту тяжкую ношу. Но я не поддалась своему капризу.
КЕРОВАН
По выражению ее глаз я понял, что между нами ничего не будет. Но этот удар коснулся только меня. Напрасно я лелеял надежду, что я все-таки человек, а не чудовище. Значит, хорошо, что я не послал Джойсане свой портрет, хотя она просила об этом. Теперь она никогда не узнает, что я — Керован.
Джойсана приняла меня за одного из Древних. Это предположение удерживало ее от вопросов. Кроме того, Джойсана думала, что я обладаю Могуществом. Его отсутствию я должен был найти приемлемые объяснения. Но на протяжении первых нескольких дней я чувствовал себя относительно спокойно, ибо работы было невпроворот.
Лагерь, в котором ютились беженцы, представлял собою довольно жалкое зрелище. Среди них было всего четверо воинов. В том числе два старика — однорукий и одноглазый, а также — совсем зеленый юноша, никогда не державший в руках оружия, да раненый пастух. Остальные — женщины и дети; правда, некоторые в случае необходимости могли встать плечом к плечу с воинами.
В лагере находились также две знатные дамы — старая и молодая. Пожилая леди была в состоянии шока. У нее погиб сын, но, по словам Джойсаны, она отказывается поверить в это и все время ищет его.
Об Иткрипте Джойсана рассказывала мне странные вещи. Почти такие же странные, как и те, что случились в Ульмсдейле. Кто-то из их рода призвал Могущество, и под обломками крепости погибло множество завоевателей. Однако нападение врага не было неожиданным, и Джойсана надеялась, что многим удалось бежать на запад, хотя добраться до Норсдейла без проводника было нелегко. А кроме того, одна из женщин недавно родила.
Тогда-то я и подумал о крепости на озере. Она бы могла дать путникам возможность передохнуть и набраться сил. Только это я мог сделать для моей леди — дать ей крышу над головой и относительную безопасность.
Мой подарок для нее ничего особенного не означал. Она носила талисман не потому, что испытывала ко мне какие-то чувства. Я часто видел, как рука Джойсаны бессознательно нащупывает шар и ласкает его, как бы черпая в нем силу.
Младшую из двух леди, Унгильду, которая была родственницей Джойсаны, я невзлюбил. Она смотрела на Джойсану из-под полуопущенных ресниц с неприкрытой ненавистью, хотя Джойсана ничем не проявляла своего к ней отношения. Что произошло между ними раньше, не знаю, но доверять Унгильде безусловно нельзя.
Что касается Джойсаны… Я не мог забыть, как она впервые взглянула на мои копыта. Хорошо, что я решил не носить сапоги и не прятать свое уродство.
Уж лучше сразу испить горькую чашу до дна.
Джойсана — прекрасная девушка, вполне достойная быть женой любого лорда. Я понял это, когда беженцы шли под моим руководством к крепости на озере. Она очень устала и много раз падала духом, но с" достоинством несла тяжкое бремя ответственности за людей. Ее мужество было таким же большим, как ее сердце. Если бы я ничем не отличался от остальных людей…
Теперь я часто вспоминал мое видение: Джойсана держит на коленях голову умирающего юноши.
Когда это происходило — в прошлом или в будущем? Я не имел права расспрашивать ее. Потерял это право, так как не открыл ей свое имя.
Я мог провести их в Норсдейл. А затем… Кто я теперь? Человек без владений? Мне было легко расстаться со всеми. Я мог присоединиться к воинам какого-нибудь лорда. Или удалиться в Пустыню, где влачили существование те, кого изгнали из Долин.
Но прежде чем уйти, я должен был обеспечить Джойсане безопасность.
Когда беженцы из Иткрипта устроились в крепости и научились пользоваться разводным мостом, я нашел Джойсану и сказал, что должен отправиться на разведку.
Это отчасти было правдой, но была у меня и другая цель — хорошенько обо всем поразмыслить. Мне порой казалось, что Джойсана странно смотрит на меня, как будто чувствует: между нами есть связь.
Мне очень хотелось открыться. Но этого нельзя было делать, и я решил удалиться до тех пор, пока не овладею собой. В ее глазах я выглядел настоящим монстром. Джойсана приняла меня за одного из Древних, и потому уродство было чуть ли не естественным. Но как мужчина… Нет, я не был мужчиной в ее глазах.
Покинув крепость, я двинулся на северо-запад по дикой, пустынной местности, однако, вопреки ожиданиям, не нашел здесь остатков строений Древних.
Три дня я изучал путь, по которому мы должны были идти в Норсдейл. Дорога была трудной — долины сменялись узкими ущельями, окаймленными остроконечными утесами. Да, здесь быстро не пройти. И я постепенно стал склоняться к мысли, что лучше перезимовать в озерной крепости.
На четвертый день я наткнулся на свежий след.
Это был небольшой отряд — четыре всадника. Они ехали на легких пони, которые совсем не походили на грузных лошадей ализонцев. Тоже беженцы? Возможно… Но сейчас такое время, что лучше трижды проверить все догадки.
Джойсана сказала, что беженцы из Иткрипта рассеялись по Долинам. Если я встретился именно с ними, то мой долг — позаботиться об их безопасности и проводить в крепость.
Я двинулся по следу со всей осторожностью. Путники прошли здесь несколько дней назад. Дважды я натыкался на место, где они устраивали лагерь, вернее, просто отдыхали, не разводя костра. Но по всему было видно, что они не бегут, а движутся вполне целенаправленно.
Они шли, если не учитывать некоторых отклонений, прямо к крепости на озере. Заметив это, я почувствовал беспокойство. Четыре человека — безусловно, сила небольшая, но если они хорошо вооружены и сумеют застать людей Джойсаны врасплох… А вдруг это разбойники Пустыни?
Я бы не потерял их следа, если бы не буря. Она пришла в тот же день к вечеру. Конечно, по сравнению с той бурей, что обрушилась на Ульмсдейл, — всего лишь безобидный дождичек. Но все же ветер и дождь секли лицо, и мне пришлось искать укрытие.
Пока я пережидал бурю, в голове теснились мысли.
Меня не покидало ощущение, что это враги. Я долго жил на границе с Пустыней и хорошо знал, что вытворяют преступники со своими жертвами. Но не оставалось ничего другого, как надеяться, что Джойсана будет следовать моим советам и не позволит этим пришельцам застать их врасплох. Иткрипт не знал набегов из Пустыни.
Они могли принять любого жителя Долин, как друга.
К утру буря утихла, но след был смыт. Я был слишком встревожен, чтобы искать его. Нужно срочно ехать в крепость!
Но дорога заняла два дня, хотя я нещадно погонял Хику. Въезжая в озерную долину, я уже почти готов был увидеть картину кровавой резни.
Приветствие, донесшееся с одного из полей, заставило меня замереть. Налда и еще две женщины махали мне руками. Сцена была мирная, все опасения оказались напрасными. Женщины собирали созревшее зерно и складывали его на расстеленные плащи.
— Хорошие новости, лорд! — голос Налды достиг моих ушей. Она сама уже направлялась ко мне. — Жених моей госпожа услышал о наших несчастьях и приехал помочь нам!
Я изумленно смотрел на нее. Но затем понял — она имеет в виду вовсе не Джойсану. Речь идет, разумеется, о женихе Унгильды — хотя мне почему-то казалось, что он погиб на юге.
— Леди Унгильда должна вознести хвалу Гунноре, — наконец ответил я.
Налда взглянула на меня с таким изумлением, с каким я только что смотрел на нее.
— Унгильда.., она же вдова! Нет, приехал жених Джойсаны, лорд Керован! Он приехал три дня назад.
Леди велела тебя разыскать и пригласить в крепость…
— Непременно, — сквозь зубы процедил я. Что это за лже-Керован? Но я должен увидеть его, спасти леди Джойсану. Кто-то думал, что я мертв, и хотел этим воспользоваться. Мысль о том, что самозванец, возможно, уже с Джойсаной, как меч вонзилась в меня. Она могла полюбить другого, я бы это перенес.
Но когда какой-то подлец приходит к Джойсане под моим именем!..
Я отчаянно погонял Хику. Меня так и подмывало вызвать этого обманщика на поединок и убить его. Он ведь не просто взял мое имя, а решил воспользоваться им, чтобы завладеть Джойсаной. Как мне хотелось именно в этот момент быть тем, кем она меня считает, повелевать Могуществом!
Однорукий Ангарл стоял на посту. Он приветствовал меня, и я принудил себя к спокойствию. Вскоре я был во дворе. Ничто не напоминало о той пустоте, которая царила здесь во время моего первого визита.
В крепость вновь вернулась жизнь.
Двое мужчин резвились возле водостока, брызгая водой на одну из деревенских девушек, которая звонко хохотала. На камзолах мужчин были эмблемы с изображением Грифона — герб моего дома!
Пока они не видели меня, я их рассматривал. Оба были мне незнакомы. Вряд ли кто из Ульмсдейла уцелел после катастрофы. Но то, что я их не знал, ничего не означало. Ведь меня очень долго не было в Ульме, а за это время отец мог нанять новых людей, чтобы заменить тех, кто уехал со мной на юг.
Эти эмблемы, к тому же, говорили о том, что здесь приводится в исполнение не поспешный импровизированный план, основанный на слухах. Нет, они готовились тщательно. Но почему? Если бы Джойсана еще владела Иткриптом, я бы еще мог понять это. Тогда лже-Керован правил бы в Иткрипте. Но она — изгнанница, без владений, без богатства. В чем же дело?
Один из мужчин оглянулся и, заметив меня, подтолкнул приятеля. Их смех сразу иссяк. Оба смотрели с беспокойством. Но я не стал приближаться, соскочил с Хику и пошел к башне, где занимала комнату Джойсана.
— Эй, ты! — оклик был грозный и повелительный.
Я повернулся и увидел, что оба воина идут ко мне. Едва приблизившись, они поняли, что я не похож на остальных людей.
— Ты… — Начал первый, но голос его уже не был таким безмятежным и наглым. Я заметил, как товарищ ткнул его под ребра.
— Прошу прощения, лорд, — сказал он, осматривая меня с головы до ног. — Кого ты ищешь?
Его самоуверенность не знала границ.
— Не тебя, парень. — Я повернулся к башне.
Возможно, им хотелось остановить меня, но они не осмелились. Я больше не оглядывался, а пошел к двери, которая была завешена лошадиной шкурой.
— Счастье этому дому! — громко сказал я.
— Лорд Янтарь!
Шкура откинулась, и на пороге появилась Джойсана.
Выражение ее лица ударило меня прямо в сердце.
Значит, это гость вызвал на лице девушки такую радость. Но ведь я уже решил, что она не для меня. Так почему же меня так уязвляло ее счастье, когда пришел тот, кто заявил, что он ее жених и готов служить ей? Я знал, что он обманщик, но она-то не знала!
— Лорд Янтарь, наконец! — она протянула ко мне руки, но не коснулась меня, хотя я против воли протянул к ней свои. Я не мог понять…
— Кто там? — я узнал этот голос. Моя ненависть вспыхнула с такой силой, что я чуть не выхватил меч и не бросился на него. Роджер здесь… Но зачем?
— Лорд Янтарь, ты слышишь? Приехал мой жених.
Он услышал о наших бедах и поспешил на помощь. , Джойсана говорила быстро, но на ее лице отражалось… Она боится! Джойсана всегда была выше страха и боли, мужественно боролась с трудностями. Однако сейчас вовсе не радость так изменила ее тон. Да, Джойсана улыбалась, но внутри…
Жених не принес ей счастья. Возбуждение охватило меня. Она не нашла в Роджере того, чего хотела!
Я вошел внутрь и взглянул в лицо родственника моей матери. Он был в боевом камзоле с Грифоном, хотя не имел права носить эту эмблему. Красивое лицо, на губах играла знакомая усмешка — но только до тех пор, пока он не увидел меня…
Роджер сразу весь подобрался, насторожился, как будто мы уже стояли друг против друга с мечами наперевес.
— Лорд, — торопливо начала Джойсана, желая предотвратить ссору. Она обратилась ко мне, как к высшему по положению. — Это мой жених, Керован, наследник Ульмсдейла.
— Лорд… Керован? — я мог сразу разоблачить Роджера. Но и он мог разоблачить меня. Или не мог?
Так или иначе, нельзя позволить Роджеру играть в эту грязную игру. — Это не правда!
В этот момент рука Роджера поднялась. В ней что-то сверкнуло — Грифон в шаре? Из него исходил луч света, который был направлен прямо мне в голову. Боль ударила мне по глазам — чудовищная, непереносимая боль. Я не мог мыслить, только чувствовал боль. Она завладела всем моим существом.
Привалившись к стене, я попытался удержаться на ногах. Поднял руку в тщетном усилии защититься от удара, к которому не был готов, услышал крик Джойсаны, рванулся к ней и упал на пол.
Джойсана снова вскрикнула. Затем до меня донесся шум борьбы. Но я ничего не видел! Не пытаясь подняться, я пополз на звуки борьбы.
— Нет, нет! — кричала Джойсана. — Отпусти меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
— Думаешь, для их уничтожения можно использовать Силу? — печаль была в его голосе. — Не возлагай на это надежд, леди Джойсана. Тот, кто вызывает Силы, не всегда способен управлять ими. Но я уверен: это самое безопасное место для вас. Если ты благоразумна, то вы останетесь здесь, пока я не вернусь.
Я кивнула ему в ответ.
— Мы так и сделаем, лорд. — И тут мне ужасно захотелось коснуться его руки, дать понять, что я хочу снять с него эту тяжкую ношу. Но я не поддалась своему капризу.
КЕРОВАН
По выражению ее глаз я понял, что между нами ничего не будет. Но этот удар коснулся только меня. Напрасно я лелеял надежду, что я все-таки человек, а не чудовище. Значит, хорошо, что я не послал Джойсане свой портрет, хотя она просила об этом. Теперь она никогда не узнает, что я — Керован.
Джойсана приняла меня за одного из Древних. Это предположение удерживало ее от вопросов. Кроме того, Джойсана думала, что я обладаю Могуществом. Его отсутствию я должен был найти приемлемые объяснения. Но на протяжении первых нескольких дней я чувствовал себя относительно спокойно, ибо работы было невпроворот.
Лагерь, в котором ютились беженцы, представлял собою довольно жалкое зрелище. Среди них было всего четверо воинов. В том числе два старика — однорукий и одноглазый, а также — совсем зеленый юноша, никогда не державший в руках оружия, да раненый пастух. Остальные — женщины и дети; правда, некоторые в случае необходимости могли встать плечом к плечу с воинами.
В лагере находились также две знатные дамы — старая и молодая. Пожилая леди была в состоянии шока. У нее погиб сын, но, по словам Джойсаны, она отказывается поверить в это и все время ищет его.
Об Иткрипте Джойсана рассказывала мне странные вещи. Почти такие же странные, как и те, что случились в Ульмсдейле. Кто-то из их рода призвал Могущество, и под обломками крепости погибло множество завоевателей. Однако нападение врага не было неожиданным, и Джойсана надеялась, что многим удалось бежать на запад, хотя добраться до Норсдейла без проводника было нелегко. А кроме того, одна из женщин недавно родила.
Тогда-то я и подумал о крепости на озере. Она бы могла дать путникам возможность передохнуть и набраться сил. Только это я мог сделать для моей леди — дать ей крышу над головой и относительную безопасность.
Мой подарок для нее ничего особенного не означал. Она носила талисман не потому, что испытывала ко мне какие-то чувства. Я часто видел, как рука Джойсаны бессознательно нащупывает шар и ласкает его, как бы черпая в нем силу.
Младшую из двух леди, Унгильду, которая была родственницей Джойсаны, я невзлюбил. Она смотрела на Джойсану из-под полуопущенных ресниц с неприкрытой ненавистью, хотя Джойсана ничем не проявляла своего к ней отношения. Что произошло между ними раньше, не знаю, но доверять Унгильде безусловно нельзя.
Что касается Джойсаны… Я не мог забыть, как она впервые взглянула на мои копыта. Хорошо, что я решил не носить сапоги и не прятать свое уродство.
Уж лучше сразу испить горькую чашу до дна.
Джойсана — прекрасная девушка, вполне достойная быть женой любого лорда. Я понял это, когда беженцы шли под моим руководством к крепости на озере. Она очень устала и много раз падала духом, но с" достоинством несла тяжкое бремя ответственности за людей. Ее мужество было таким же большим, как ее сердце. Если бы я ничем не отличался от остальных людей…
Теперь я часто вспоминал мое видение: Джойсана держит на коленях голову умирающего юноши.
Когда это происходило — в прошлом или в будущем? Я не имел права расспрашивать ее. Потерял это право, так как не открыл ей свое имя.
Я мог провести их в Норсдейл. А затем… Кто я теперь? Человек без владений? Мне было легко расстаться со всеми. Я мог присоединиться к воинам какого-нибудь лорда. Или удалиться в Пустыню, где влачили существование те, кого изгнали из Долин.
Но прежде чем уйти, я должен был обеспечить Джойсане безопасность.
Когда беженцы из Иткрипта устроились в крепости и научились пользоваться разводным мостом, я нашел Джойсану и сказал, что должен отправиться на разведку.
Это отчасти было правдой, но была у меня и другая цель — хорошенько обо всем поразмыслить. Мне порой казалось, что Джойсана странно смотрит на меня, как будто чувствует: между нами есть связь.
Мне очень хотелось открыться. Но этого нельзя было делать, и я решил удалиться до тех пор, пока не овладею собой. В ее глазах я выглядел настоящим монстром. Джойсана приняла меня за одного из Древних, и потому уродство было чуть ли не естественным. Но как мужчина… Нет, я не был мужчиной в ее глазах.
Покинув крепость, я двинулся на северо-запад по дикой, пустынной местности, однако, вопреки ожиданиям, не нашел здесь остатков строений Древних.
Три дня я изучал путь, по которому мы должны были идти в Норсдейл. Дорога была трудной — долины сменялись узкими ущельями, окаймленными остроконечными утесами. Да, здесь быстро не пройти. И я постепенно стал склоняться к мысли, что лучше перезимовать в озерной крепости.
На четвертый день я наткнулся на свежий след.
Это был небольшой отряд — четыре всадника. Они ехали на легких пони, которые совсем не походили на грузных лошадей ализонцев. Тоже беженцы? Возможно… Но сейчас такое время, что лучше трижды проверить все догадки.
Джойсана сказала, что беженцы из Иткрипта рассеялись по Долинам. Если я встретился именно с ними, то мой долг — позаботиться об их безопасности и проводить в крепость.
Я двинулся по следу со всей осторожностью. Путники прошли здесь несколько дней назад. Дважды я натыкался на место, где они устраивали лагерь, вернее, просто отдыхали, не разводя костра. Но по всему было видно, что они не бегут, а движутся вполне целенаправленно.
Они шли, если не учитывать некоторых отклонений, прямо к крепости на озере. Заметив это, я почувствовал беспокойство. Четыре человека — безусловно, сила небольшая, но если они хорошо вооружены и сумеют застать людей Джойсаны врасплох… А вдруг это разбойники Пустыни?
Я бы не потерял их следа, если бы не буря. Она пришла в тот же день к вечеру. Конечно, по сравнению с той бурей, что обрушилась на Ульмсдейл, — всего лишь безобидный дождичек. Но все же ветер и дождь секли лицо, и мне пришлось искать укрытие.
Пока я пережидал бурю, в голове теснились мысли.
Меня не покидало ощущение, что это враги. Я долго жил на границе с Пустыней и хорошо знал, что вытворяют преступники со своими жертвами. Но не оставалось ничего другого, как надеяться, что Джойсана будет следовать моим советам и не позволит этим пришельцам застать их врасплох. Иткрипт не знал набегов из Пустыни.
Они могли принять любого жителя Долин, как друга.
К утру буря утихла, но след был смыт. Я был слишком встревожен, чтобы искать его. Нужно срочно ехать в крепость!
Но дорога заняла два дня, хотя я нещадно погонял Хику. Въезжая в озерную долину, я уже почти готов был увидеть картину кровавой резни.
Приветствие, донесшееся с одного из полей, заставило меня замереть. Налда и еще две женщины махали мне руками. Сцена была мирная, все опасения оказались напрасными. Женщины собирали созревшее зерно и складывали его на расстеленные плащи.
— Хорошие новости, лорд! — голос Налды достиг моих ушей. Она сама уже направлялась ко мне. — Жених моей госпожа услышал о наших несчастьях и приехал помочь нам!
Я изумленно смотрел на нее. Но затем понял — она имеет в виду вовсе не Джойсану. Речь идет, разумеется, о женихе Унгильды — хотя мне почему-то казалось, что он погиб на юге.
— Леди Унгильда должна вознести хвалу Гунноре, — наконец ответил я.
Налда взглянула на меня с таким изумлением, с каким я только что смотрел на нее.
— Унгильда.., она же вдова! Нет, приехал жених Джойсаны, лорд Керован! Он приехал три дня назад.
Леди велела тебя разыскать и пригласить в крепость…
— Непременно, — сквозь зубы процедил я. Что это за лже-Керован? Но я должен увидеть его, спасти леди Джойсану. Кто-то думал, что я мертв, и хотел этим воспользоваться. Мысль о том, что самозванец, возможно, уже с Джойсаной, как меч вонзилась в меня. Она могла полюбить другого, я бы это перенес.
Но когда какой-то подлец приходит к Джойсане под моим именем!..
Я отчаянно погонял Хику. Меня так и подмывало вызвать этого обманщика на поединок и убить его. Он ведь не просто взял мое имя, а решил воспользоваться им, чтобы завладеть Джойсаной. Как мне хотелось именно в этот момент быть тем, кем она меня считает, повелевать Могуществом!
Однорукий Ангарл стоял на посту. Он приветствовал меня, и я принудил себя к спокойствию. Вскоре я был во дворе. Ничто не напоминало о той пустоте, которая царила здесь во время моего первого визита.
В крепость вновь вернулась жизнь.
Двое мужчин резвились возле водостока, брызгая водой на одну из деревенских девушек, которая звонко хохотала. На камзолах мужчин были эмблемы с изображением Грифона — герб моего дома!
Пока они не видели меня, я их рассматривал. Оба были мне незнакомы. Вряд ли кто из Ульмсдейла уцелел после катастрофы. Но то, что я их не знал, ничего не означало. Ведь меня очень долго не было в Ульме, а за это время отец мог нанять новых людей, чтобы заменить тех, кто уехал со мной на юг.
Эти эмблемы, к тому же, говорили о том, что здесь приводится в исполнение не поспешный импровизированный план, основанный на слухах. Нет, они готовились тщательно. Но почему? Если бы Джойсана еще владела Иткриптом, я бы еще мог понять это. Тогда лже-Керован правил бы в Иткрипте. Но она — изгнанница, без владений, без богатства. В чем же дело?
Один из мужчин оглянулся и, заметив меня, подтолкнул приятеля. Их смех сразу иссяк. Оба смотрели с беспокойством. Но я не стал приближаться, соскочил с Хику и пошел к башне, где занимала комнату Джойсана.
— Эй, ты! — оклик был грозный и повелительный.
Я повернулся и увидел, что оба воина идут ко мне. Едва приблизившись, они поняли, что я не похож на остальных людей.
— Ты… — Начал первый, но голос его уже не был таким безмятежным и наглым. Я заметил, как товарищ ткнул его под ребра.
— Прошу прощения, лорд, — сказал он, осматривая меня с головы до ног. — Кого ты ищешь?
Его самоуверенность не знала границ.
— Не тебя, парень. — Я повернулся к башне.
Возможно, им хотелось остановить меня, но они не осмелились. Я больше не оглядывался, а пошел к двери, которая была завешена лошадиной шкурой.
— Счастье этому дому! — громко сказал я.
— Лорд Янтарь!
Шкура откинулась, и на пороге появилась Джойсана.
Выражение ее лица ударило меня прямо в сердце.
Значит, это гость вызвал на лице девушки такую радость. Но ведь я уже решил, что она не для меня. Так почему же меня так уязвляло ее счастье, когда пришел тот, кто заявил, что он ее жених и готов служить ей? Я знал, что он обманщик, но она-то не знала!
— Лорд Янтарь, наконец! — она протянула ко мне руки, но не коснулась меня, хотя я против воли протянул к ней свои. Я не мог понять…
— Кто там? — я узнал этот голос. Моя ненависть вспыхнула с такой силой, что я чуть не выхватил меч и не бросился на него. Роджер здесь… Но зачем?
— Лорд Янтарь, ты слышишь? Приехал мой жених.
Он услышал о наших бедах и поспешил на помощь. , Джойсана говорила быстро, но на ее лице отражалось… Она боится! Джойсана всегда была выше страха и боли, мужественно боролась с трудностями. Однако сейчас вовсе не радость так изменила ее тон. Да, Джойсана улыбалась, но внутри…
Жених не принес ей счастья. Возбуждение охватило меня. Она не нашла в Роджере того, чего хотела!
Я вошел внутрь и взглянул в лицо родственника моей матери. Он был в боевом камзоле с Грифоном, хотя не имел права носить эту эмблему. Красивое лицо, на губах играла знакомая усмешка — но только до тех пор, пока он не увидел меня…
Роджер сразу весь подобрался, насторожился, как будто мы уже стояли друг против друга с мечами наперевес.
— Лорд, — торопливо начала Джойсана, желая предотвратить ссору. Она обратилась ко мне, как к высшему по положению. — Это мой жених, Керован, наследник Ульмсдейла.
— Лорд… Керован? — я мог сразу разоблачить Роджера. Но и он мог разоблачить меня. Или не мог?
Так или иначе, нельзя позволить Роджеру играть в эту грязную игру. — Это не правда!
В этот момент рука Роджера поднялась. В ней что-то сверкнуло — Грифон в шаре? Из него исходил луч света, который был направлен прямо мне в голову. Боль ударила мне по глазам — чудовищная, непереносимая боль. Я не мог мыслить, только чувствовал боль. Она завладела всем моим существом.
Привалившись к стене, я попытался удержаться на ногах. Поднял руку в тщетном усилии защититься от удара, к которому не был готов, услышал крик Джойсаны, рванулся к ней и упал на пол.
Джойсана снова вскрикнула. Затем до меня донесся шум борьбы. Но я ничего не видел! Не пытаясь подняться, я пополз на звуки борьбы.
— Нет, нет! — кричала Джойсана. — Отпусти меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25