Он отвязал веревку и мягко
потянул кобылу. Та достаточно охотно последовала за ним, изысканно скользя
среди куч битого кирпича.
Почему она не учуяла запах кошки от его одежды? Может быть, его смыл
дождь? Но когда он вел ее, она совсем не боялась.
Форс еще раз свистнул по-птичьи, после чего обмотал повод вокруг
небольшого дерева. Ответ на его призыв донесся из нижней части долины.
Люра явно преследовала табун. Поджидая ее, Форс стоял и разговаривал со
своей пленницей. Наконец, он рискнул отереть ей бока пучком травы. Вдруг
он почувствовал, как лошадь дернулась и задрожала. Он обернулся.
Люра сидела на открытом месте, аккуратно обмотав хвост вокруг
передних лап. Она зевнула, высунув свой острый красный язык, и зажмурила
глаза, словно ее очень мало интересовала эта кобыла, с которой ее товарищу
по охоте вздумалось так глупо нежничать.
Кобыла рванулась назад, на всю длину веревки, глаза ее снова
побелели. Люра не сочла нужным заметить этот ужас. Она неторопливо
поднялась и потянулась, а затем направилась к лошади. Кобыла задрожала и
испустила пронзительный визг. Форс попытался заставить Люру отступить. Но
большая кошка обошла пленницу кругом, оценивающе оглядывая ее со всех
сторон. Кобыла снова опустилась на все четыре ноги и замотала головой,
поворачиваясь, чтобы все время следить за кошкой. Казалось, что она была
очень озадачена, когда нападение, которого она ожидала, не произошло.
Может, между животными тогда произошел обмен мыслями. Форс так
никогда и не узнал этого. Но когда Люра закончила свой осмотр, она
безразлично отвернулась, а кобыла перестала дрожать. Прошло больше часа,
прежде чем Форс соорудил из веревок уздечку, а из одеяла - подобие седла.
Он залез на кирпичи и сумел перебросить свою здоровую ногу через спину
кобылы.
Она была великолепно обучена степняками, которым когда-то
принадлежала. Ее шаг был таким ровным, что как ни был Форс неуклюж и
неопытен в верховой езде, он смог удержаться в седле. Он направил кобылу
на дорогу, которая привела его в долину, и они снова выехали на
раскинувшиеся вокруг поля.
Несмотря на покалывание и зуд в ране, Форса охватило радостное
возбуждение. Он обезопасил себя от жителей Айри, ограбив Звездный Дом, он
посмел вторгнуться в Нижние Земли, провел одну ночь в центре развалин
маленького городка, пересек реку благодаря своему умению, успешно наблюдал
за происходящим у лесного озера, встретился лицом к лицу со свирепым
кабаном, от которого иногда бежали даже самые лучшие охотники-горцы, а
теперь под ним была лошадь, в руках - оружие, а впереди - открытая дорога.
Он сочтен непригодным для Звезды, отброшен в сторону Советом, да? Его
ровные зубы блеснули в усмешке, немного похожей на боевой оскал Люры. Ну,
они увидят, увидят, что сын Лэнгдона, Беловолосый Мутант, так же хорош,
как и лучшие из них! Он докажет это всему Айри!
Люра пристроилась позади, и кобыла сделала шаг в сторону, словно она
все еще была не слишком довольна тем, что большая кошка подходит к ней так
близко. Форс, вырванный из своих грез, обратил внимание на окружающее.
Среди кустов были разбросаны кучи щебня, скелеты старых зданий.
Совершенно неожиданно копыта кобылы стали стучать по-другому. Она выбирала
себе дорогу по плитам, на которых были установлены длинные прямые линии
ржавых рельсов. Форс потянул за узду. Руины впереди становились все
плотнее и больше. Городишко, кажется, довольно большой.
Что-то в этих руинах обеспокоило его. Фермы, заполненные
растительностью, не несли на себе отпечатка такой чуждости. Он снова
испытал неприятное чувство, поразившее и его тело, и его дух, когда он
оказался на дороге, рядом с остатками колонны разбитых машин. Теперь он
вытер руки о жесткую гриву кобылы, словно ему хотелось что-то стереть с
них. Но он же еще ни к чему здесь не прикасался! Тут были испарения зла,
пробивавшиеся, подобно туману, даже сквозь ровный моросящий дождик.
Туман... Настоящий туман тут тоже был! Он увидел, как спереди
наплывали грязно-белые спирали, окутывая перепутанные кучи гниющего
дерева, кирпича и камня от обвалившихся стен. Землю накрывал туман, более
густой, чем у них в горах, и какой-то пугающий. Его пальцы оставили гриву
лошади и погладили больную ногу. Укол боли заставил его вскрикнуть. Этот
туман, как он считал, означал конец его сегодняшнему путешествию. Теперь
нужно было найти безопасное место, где он мог бы разжечь костер и
приготовить еще одну порцию лекарства для раны. Он к тому же хотел
укрыться на ночь от дождя.
Ему не нравились эти руины, но сейчас в них могло находиться то, что
ему было необходимо, и было разумнее углубиться туда. Он заставил кобылу
двигаться медленным шагом, и правильно сделал, потому что вскоре в
мостовой разверзся провал - зияющая черная дыра, обрамленная острыми
зубцами сломанного бетона. Они пошли в обход, держась от осыпавшегося края
как можно дальше. Форс начал жалеть, что покинул сарай на ферме. Он не мог
больше не обращать внимания на боль в ноге. Наверное, было бы лучше
отдохнуть там денек. Но если бы он это знал, то не ехал бы сейчас верхом
на кобыле. Он тихо свистнул и понаблюдал, как ее уши в ответ встали
торчком. Нет, чтобы иметь такую лошадь, стоило даже перетерпеть эту
сверлящую боль в ране.
Еще дважды мостовую пересекли огромные провалы, и последний из них
был таким огромным, что был похож на небольшой кратер. Когда Форс медленно
объехал его кругом, он пересек полосу глинистой, плотно примятой земли,
выброшенной из темного нутра. Она была, похоже, хорошо утоптанной и
походила на все время используемую тропу. Люра понюхала ее и зарычала,
шерсть у нее на загривке встала дыбом, она фыркнула и громко зашипела. Кто
бы ни проложил эту тропу, она считала его врагом.
Кто бы ни был тот, кому Люра, не побоявшаяся связаться с дикой
коровой, стадом бродячих свиней или жеребцом, давала такое определение,
Форс не хотел бы встретиться с ним в нынешнем состоянии. Он опустил повод
и позволил кобыле идти быстрее.
Они достигли небольшого холма недалеко от кратера, на котором стояло
здание из белого камня. У него все еще была крыша. На склоне холма не было
ничего, кроме низких кустов, и из здания, как считал Форс, можно было
наблюдать почти за всей прилегающей территорией, самому оставаясь
незамеченным. Форс быстро принял решение...
Он был разочарован, обнаружив, что крыша покрывала только одну часть
здания. Центр его был открыт всем стихиям - это был маленький амфитеатр, в
котором ряды широких сидений спускались к квадратной платформе.
Однако по периферии этого амфитеатра имелись небольшие комнаты под
крышей, в одной из них он и устроился. Он привязал кобылу к одному из
столбов, образовывавших подход к амфитеатру, принес ей травы, нарванной на
склоне холма, и, кроме того, угостил ее сушеным зерном из своего запаса,
которое ей очень понравилось. Ее можно было стреножить и пустить пастись,
но Форс помнил об утоптанной тропинке у кратера и не стал этого делать.
После дождя в выбоинах мостовой скопилась вода. Люра жадно напилась
из одной из этих луж, а кобыла шумно пила из другой. Из нанесенных ветрами
веток, застрявших среди колонн, Форс развел костер, устроив его за стеной
таким образом, чтобы его нельзя было увидеть снизу. Вода в котелке
закипела, и он, мучаясь от боли, начал перевязывать рану на ноге. Бальзам
действовал: хотя рубец и был твердый и ноющий, но был чист и без следов
нагноения. Края раны уже затягивались, хотя, несомненно, шрам останется у
него до конца жизни.
Люра не сделала ни одного шага, чтобы поохотиться, хотя она должна
была уже проголодаться. С того времени, как они обогнули кратер, она
держалась к нему поближе и теперь лежала рядом с костром, задумчиво глядя
на пламя. Он не заставлял ее идти на охоту. Люра была более приспособлена
для дикой жизни, чем любой из людей, и если она решила не охотиться,
значит для этого у нее была веская причина. Форс хотел лишь узнать, что
она так ненавидела и чего так боялась. Эти ненависть и страх доходили до
него, когда они обменивались мыслями, но существо, которое возбудило в ней
такие эмоции, оставалось неизвестным.
Они легли спать голодными, потому что Форс твердо решил использовать
оставшееся зерно для того, чтобы еще крепче привязать к себе кобылу. Форс
поддерживал небольшой огонь, так как ему не хотелось быть в темноте здесь,
где о многом он не имел никакого понятия.
Некоторое время он прислушивался, чтобы услышать барабанный бой,
который слышал прошлой ночью. Он ожидал снова услышать его. Но ночь была
тиха. Дождь наконец перестал, и юноша услышал в траве снаружи шорох
насекомых. Послышался шелест ветерка в листве деревьев на склоне холма.
Этот легкий, печальный шелест взволновал Форса. Люра тоже не спала.
Он почувствовал, что она встревожена, прежде, чем услышал ее поступь и
увидел, что она двинулась к двери. Он пополз за ней, стараясь не тревожить
больную ногу. Люра остановилась на наружном портике здания и смотрела в
черноту руин разрушенного города. Затем он увидел то, что привлекло ее
внимание, - крошечную красную точку на севере, предательское мерцание
пламени костра.
Так, значит, здесь были и другие жители. Степняки, как правило,
держались подальше от развалин - помня о прежних днях, когда радиация была
смертельной. А Чудища - разве они владели тайной огня? Никто не знал, были
они глупы или умны, и была ли у них какая-нибудь, хотя бы и извращенная,
цивилизация.
Ему ужасно захотелось привести кобылу, залезть к ней на спину и
преодолеть расстояние до костра. Костер и товарищ в этом беспокойном
городе мертвецов - как их хотелось сейчас иметь Форсу!
Но прежде чем он успел наполнить свои легкие воздухом, он услышал это
- низкий хор из тявканья, лая, воя, который поднимался все выше и выше,
пока не стал звучать безумной злобой. Шерсть на спине Люры под его рукой
встала дыбом. Она шипела и рычала, но не трогалась с места. Крики были
слышны на некотором отдалении - в направлении огонька. Какой бы зверь ни
издавал эти звуки - он привлекал ими других.
Форс содрогнулся. Он ничем не мог помочь тому, кто развел этот
костер. Конец наступит задолго до того, как он доберется туда через руины.
А теперь... теперь там, внизу, была только чернота! Дружеское красное
мерцание огонька исчезло.

5. ГОРОД НА ОЗЕРЕ
Форс выполз на утреннее солнце. Спал он плохо, но был доволен тем,
что рана его затягивалась. После того, как он впервые встал на ноги, ему
было уже лучше и он без особых усилий смог вывести кобылу попастись на
склоне холма. Люра занялась делом еще до того, как он поднялся, на это
указывала тушка жирного индюка. Он сварил ее и съел, понимая, что когда
покончит с ней, то должен будет сесть на лошадь и проехать через развалины
городка к тому месту, где горел костер, исчезнувший в ночи.
А ему не хотелось туда ехать. Поэтому он быстро подготовился,
поспешно собрав свои пожитки. Люра вернулась и уселась в широком луче
света, вылизывая свой мех. Но когда Форс влез на лошадь и двинулся к
центру руин, она немедленно оказалась на ногах.
Под цокот копыт они вошли в выжженный район, где по-прежнему
выделялось место, где когда-то бушевал всепожирающий огонь. Там, среди
закопченных камней, росли цветы желтые, белые, голубые. А сорняки с
рваными красными листьями оккупировали подвалы и старые погреба. Кошка и
лошадь медленно пробирались через это запустение, пробуя почву при каждом
своем шаге.
На противоположной стороне выжженного пространства они увидели
последствия ночной битвы. Почти из-под их ног вспархивали черные птицы,
пировавшие на останках, которые оставили им более могучие хищники. Форс
спешился и захромал по примятой траве, нехотя осматривая место, где все
происходило.
На запятнанной кровью земле лежали две хорошо обглоданные кучи
костей. Но черепа не принадлежали человеку. Эти длинные узкие головы с
ужасными желтыми зубами он никогда раньше не видел. Перед его глазами
блеснул металл, и он поднял сломанное копье. Древко его было обломано
неподалеку от наконечника. Но это копье он видел раньше! Оно принадлежало
тому рыбаку с островка.
Форс обошел все поле боя. Он еще раз наткнулся на странные скелеты,
но, за исключением копья, не нашел никаких других следов охотника. Люра
продемонстрировала сильное отвращение к этим костям, словно исходивший от
них запах оскорблял ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31