* * *
Герцог сидел в кресле и читал какие-то бумаги. При виде Камеи он вскочил, сорвал с головы компресс и приложил палец к губам.
– Как вы себя чувствуете, ваша светлость? Я слышала, вы занемогли?
– Уже лучше, ваше высочество, – сказал де Сентубал. – Одно ваше появление приносит облегчение…
Он схватил перо, макнул его в чернильницу и быстро написал на бумаге несколько слов.
«Нас могут подслушивать», – прочла Камея.
– Приятная новость, – мрачно сказала она.
– Мне всегда помогала музыка, – улыбнулся дон Алонсо. – Инджин, сыграешь что-нибудь?
Инджин взяла гитару и состроила гримаску.
– С удовольствием, папочка. Только сейчас я поняла, как ты был мудр, когда заставлял меня заниматься этими скучными нотами! Но исполню я вам нечто жуткое, древнее и громкое. Ведь пригодилось же…
Она ударила по струнам и рыдающим голосом запела:
По диким степям Забайкалья,
Где золото моют в горах,
Бродяга, судьбу проклиная,
Тащился с сумой на плечах…
Дона Алонсо передернул плечами.
– Что за варварский вкус у этой синьориты! И где ее только воспитывали?
Потом склонился к Камее и зашептал:
– Думаю, теперь можно поговорить.
– Очень хорошо. Где лорд Саймон?
– Уехал к своим родственникам. Надеется уговорить здешних Бервиков не участвовать в мятеже.
– В чем, в чем?
– В мятеже.
– Это серьезно?
– Серьезнее некуда. Под внешним благополучием Карлеиза… Вы, вероятно, и сами заметили некоторые странности в поведении наших хозяев?
Камея вспомнила недавнюю беседу с принцем.
– Трудно не заметить. Но что происходит?
– Альбанис на грани гражданской войны.
– Войны?!
– Ни больше ни меньше.
– Дворянская оппозиция?
– Да. Ситуация обострена до предела. Карлеиз наводнен сторонниками графа Бельтрамоно, это лидер несогласных с намечающимися реформами. Король и королева в сущности находятся на положении заложников. Принц Оливер сумел выскользнуть. По-видимому, он отплыл в колонии за верными войсками.
– Это же очень далеко! Он не успеет.
– Не успеет. В Кингстаун уже стягиваются отряды дворянского ополчения.
– Тогда нам лучше вернуться на свои корабли.
– Безусловно. Только вот добровольно нас не отпустят.
Камея на секунду растерялась.
– Не выпустят?! Но как же так? Мы ведь – официальное посольство! Дипломатическая неприкосновенность…
– И тем не менее, ваше высочество, тем не менее. Не выпустят.
– Да почему вы так думаете?
– Да потому, что для Бельтрамоно принцесса Поммерна есть лучшая гарантия того, что померанский адмирал Мак-Магон будет сговорчив. Задержка лишь в том, что граф сейчас в пути, он вот-вот должен вернуться из Покаяны. Понимаете, что он там делал?
– Просил помощи?
– Наверняка.
– Ой, до чего же неудачно сложился наш визит… Западня?
– Совершенно верно.
– И что, нет никакого выхода?
Ответить герцог не успел: в дверь постучали.
– Любопытно, – сказал дон Алонсо. – И кто бы это мог быть?
Камея поморщилась.
– Если не ошибаюсь, графиня Бельтрамоно. Ну и надоедливая же особа, доложу я вам. Теперь я понимаю, почему эта леди от меня ни на шаг не отходит.
Но она не угадала. Как только дверь открылась, через порог ступил Альфонс Четвертый. Собственной его величества персоной. В парадных, усыпанных самоцветами, но – в доспехах. А на боку у короля висела шпага. Тоже парадная, но вполне боевая.

* * *
– Ваше высочество, ваша милость, примите мои извинения, – сказал Альфонс, отвешивая быстрые поклоны. – Я почти вломился в ваши покои, прервал вашу беседу. Очень сожалею.
– Что вы, сир, – искренне сказала Камея. – Поверьте, мне всегда приятно вас видеть.
– Верю, дитя мое, – как-то устало улыбнулся король. – Но увы, сейчас нам предстоит расстаться. Видите ли, по некоторым причинам для вас и ваших спутников будет безопаснее вернуться на один из кораблей Поммерна. Мне страшно жаль, но это нужно сделать немедленно.
Камея и герцог переглянулись.
– Хорошо, – сказала Камея.
Король поклонился.
– Благодарю, вас, принцесса. Не обижайтесь! Личные вещи пришлют вам при первой возможности.
Монарх посторонился, давая возможность гостям выйти первыми. Выглядел он не лучшим образом – постарел, осунулся, глаза запали.
Видимо, положение было и в самом деле неважным, поскольку в коридоре толпились вооруженные гвардейцы личной охраны Альфонса Четвертого. А леди Бельтрамоно со своим эскортом куда-то исчезла.
Камея не могла не ощутить тревогу. Уже то, что для вывода из замка померанской делегации потребовалось вмешательство самого повелителя Альбаниса, говорило о многом. Да и сам исход чрезвычайно напоминал бегство – сразу за королем, в пространстве между двумя шеренгами солдат гуськом следовали юные дамы в придворных нарядах, за ними шел герцог в шлафроке. Процессию замыкал камердинер в одной рубашке, но с парой чемоданов, куда он наспех побросал самые необходимые из вещей своего господина.
Они спустились в нижнюю галерею. Здесь пришлось немного задержаться, пропуская группу солдат, которые куда-то катили небольшую армейскую пушку. Потом мимо них провели человека в ручных кандалах и с завязанными глазами.
Пользуясь возникшей задержкой, Камея поравнялась с королем и тихо спросила:
– Можем ли мы чем-то помочь, ваше величество?
– Что? – спросил тот, очнувшись от своих мыслей. – Помочь? Да, дитя мое. Могли бы. Спасибо! Но давайте поговорим об этом чуть позже.
Все так же сопровождаемые гвардейцами, они спустились этажом ниже, потом миновали анфиладу полутемных и совершенно пустых залов. Затем свернули в еще менее освещенный поворот, после чего уткнулись в глухую стену.
Камея не сразу разглядела, что слева есть узкая, почти совсем неосвещенная лестница. На нижних ступенях этой лестницы стояли какие-то женщины с наброшенными на головы платками.
Перед ними Альфонс Четвертый остановился.
– Хочу попросить вас вот о чем, ваше высочество. Не согласитесь ли вы на некоторое время приютить королеву?
– Приютить? – ошеломленно переспросила Камея.
– Да. На «Поларштерне». Или на любом другом из кораблей вашей славной эскадры. Надеюсь, вы понимаете, почему я вас об этом прошу?
Камея ощутила странную сухость в горле.
– Думаю, что да, ваше величество. А как же вы?
– Обо мне речи быть не может, – твердо сказал король. – Я остаюсь в Карлеизе. Согласно своему положению, долгу и желанию. Не думаю, что опасность чрезмерно велика. Но лучше ее переоценить, чем недооценить.
– Альф, – дрогнувшим голосом сказала королева. – Помни свои обещания.
– Да, дорогая, – сказал Альфонс. – Я все помню, не волнуйся.
И он поцеловал руку жене. Потом несколько мгновений царственные супруги простояли молча, глядя друг другу в глаза. И Камея поняла, что за эти мгновения два пожилых человека успели вспомнить если не все, что их связывало, то очень многое. Они прощались.

* * *
Камея первой выпрыгнула из кареты и без промедления побежала к высившемуся над пирсом борту «Поларштерна». Серому, непарадному, но столь родному.
Часовые вскинули штуцеры «на караул».
– Ваше высочество?! – ахнул вахтенный офицер. – Вы?!
– Я, я.
– О, а кто это с вами?
– Пропустить немедля, вопросов не задавать! – отчеканила Камея невесть откуда взявшимся командирским голосом.
– Великолепно, – шепнул герцог.
– Что, и этих альбанских солдат тоже? – недоуменно спросил мичман Петроу.
– Да, и этих солдат – тоже.
– Яволь, – отозвался Петроу.
– Виталий, прошу вас срочно вызвать герра шаутбенахта на палубу, – несколько мягче сказала Камея.
– Слушаюсь.
На борт поднялась Лилония и сопровождавшие ее дамы. Все они шли под густой вуалью. Трое альбанских гвардейцев несли небольшой багаж королевы.
– Мадам, – сказала Камея. – Герцогиня проводит вас в мои покои. Теперь они – ваши. Располагайтесь и чувствуйте себя как дома.
Королева молча кивнула.
Последовав за Инджин, она вместе со своей небольшой свитой скрылась в кормовой надстройке. Но перед тем, как перешагнуть коммингс, Лилония повернулась в сторону Карлеиза, возвышающемуся над бухтой, и дважды взмахнула платком.
– Неужели ее можно оттуда видеть? – удивилась Изольда.
– Почему же нет? – ответил герцог. – Еще не совсем стемнело, достаточно иметь обычную подзорную трубу.
– Но это значит, что из замка кто угодно может рассматривать нашу палубу?
– Безусловно. Мы здесь – как на ладони.
От этого диалога ощущение безопасности, испытываемое Камеей с момента возвращения на яхту, исчезло. Напротив, опять вспыхнула тревога, чувство надвигающихся невзгод, бороться с которыми было неизвестно как. «Поларштерн» в этой чужой, готовой сойти с ума стране, оказался одиноким и беззащитным островком благополучия. Ведь можно было так легко ворваться на него с берега…
– Кхэм… Принцесса? Ваше высочество?
Камея с облегчением обернулась.

* * *
Свант оставался все таким же, каким был всегда – белоснежным, отутюженным, пахнущим цветочным мылом, пышущим здоровьем, излучающим спокойствие и уверенность. Камея совершенно некстати подумала о том, что, наверное, хорошо быть женой такого человека. Тут же смутилась, подозвала герцога и попросила рассказать белоснежному Сванту о том, что в действительности творилось в Карлеизе и в Кингстауне.
Свант думал недолго. Взглянул на кормовой флаг и сказал:
– Ну что ж, ветерок есть. Разрешите выйти в бухту? Видите ли, ваше высочество, так оно, пожалуй, надежнее будет. Чем у берега.
От его рассудительности и невозмутимости Камее стало легче. В конце концов, эскадре пока ничто не угрожало. Ну, если не считать притаившегося у выхода из Большого Эльта покаянского флота.
– А как же мой отец? – встревожилась Изольда. – Он ведь остался в городе!
– Ничего страшного, – сказал Свант. – Его подождут. У пирса будет дежурить шлюпка с несколькими матросами.
– С вооруженными матросами, – вдруг вставила Камея.
Шаутбенахт и герцог переглянулись.
– Рады служить, – серьезно сказал Свант.
– Вы все больше походите на отца, ваше высочество, – сказал дон Алонсо.
Для Камеи это было высшей похвалой.

* * *
Надо было бы пойти к королеве, как-то ее приободрить, утешить. Но не хотелось. Камея не представляла, что в такой ситуации может сказать втрое старшей женщине, поэтому осталась там, где была – на капитанском мостике, у правого борта, между двумя легкими пушками.
Свант на малопонятном морском языке отдавал приказы. В корабельном нутре засвистели боцманские дудки. На палубе появились матросы. Быстро, но без суеты, они разбегались по рабочим местам.
Одни тут же начали затаскивать на борт сходню, другие карабкались на ванты, третьи спускали шлюпку Человек тридцать выстроилось вдоль борта с длинными отпорными крюками в руках. Как только отдали швартовы, эти матросы начали усердно отталкивать от себя пирс. Словно с отвращением пытались отодвинуть подальше весь неразумный Альбанис.
С рея упал, развернулся первый парус. Между бортом и причальной стенкой появилась узкая щель. «Поларштерн» качнулся. Медленно, едва заметно, корабль стал уходить от земли.
Казалось, происходит что-то непоправимое. Камея вспомнила недавние беседы с королем, королевой, принцем…
– Дон Алонсо!
– Да?
– Я чувствую себя предательницей. Неужели совершенно ничего нельзя сделать?
Герцог некоторое время молчал. Потом сказал:
– Ну, не совсем уж ничего. Кое-что мы уже делаем.
– Приютили королеву?
– Не только.
– Увещеваем альбанских Бервиков?
– И это не главное.
– Вы меня заинтриговали, дон Алонсо. Что же главное?
– На этот вопрос лучше ответит другой человек. Вы позволите представить вам майора фон Бистрица?
– Да, конечно, почему же нет. А кто он?
– Лучший разведчик Поммерна. Хотя, пожалуй, это слабо сказано. Фон Бистриц – это человек, способный менять историю государств.
– Знаете, звучит страшновато.
– Вряд ли стоит волноваться. Он личный друг вашего отца.
– Личный друг? Странно, я ничего о нем не слышала.
– Полагаю, чем меньше о нем знают, тем лучше. Такова его работа.
– Он уже здесь?
– Да, на «Поларштерне».
– И об этом я ничего не знала.
Герцог улыбнулся.
– Это потому, что он хорошо работает. Я тоже узнал недавно.
26. ТИРТАН
Удивительный страус провел их через болото, а потом исчез. Вечером еще был, кормился с руки Леонарды, а утром его не смогли найти.
– Наверное, этот Птира сделал свое дело, – высказал предположение Глувилл.
– Вы думаете, его послали небесники? – спросила Зоя.
Глувилл вздохнул.
– Да кто знает, мадемуазель. Еще неделю назад я ни за что бы не поверил ни в каких небесников.
Робер развернул карту.
– В четырех километрах от нас с плато стекает безымянный ручей.
– Ох, да который уже по счету!
– Будем надеяться, что последний.
Они привычно, отработанными движениями свернули палатки, уложили мешки и медленно побрели вдоль стены.
Короткий ночной отдых помог мало. Отощавшие, измученные, к полудню они с трудом одолели лишь несколько километров и не столько уселись, сколько повалились перекусить перед входом в очередное ущелье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69