— Нет.
— И что вы собираетесь делать, Джо? — В голосе Арлены прозвучал сарказм, который ему очень редко приходилось слышать в те годы, когда он был частным детективом.
Он посмотрел на нее.
— Часто бываете здесь? — спросил Курц.
Анжелина Фарино Феррара лишь вздохнула. Сегодня они вдвоем занимались в атлетической комнате, а «мальчики» по другую сторону стекла вяло перебирали ногами на бегущих дорожках.
Курц и Арлена выбрали для своего офиса подвал видеомагазина, потому что помещение было дешевым и еще потому что из него имелось несколько выходов: черный ход в переулок, дверь на лестницу, ведущую наверх, в несуществующий более видеомагазин, и боковая дверь в заброшенный за непригодностью большой гараж. Торговцам наркотиками, занимавшим это место, пока наверху существовал магазин, очень нравилось иметь много выходов. Нравилась эта особенность помещения и Курцу. Когда он полчаса назад покидал офис, ему было совсем нетрудно это сделать.
«Харлей» покойного мужа Арлены стоял на нижнем этаже прямо за металлической дверью. Грег оставил шлем на руле и ключи в замке зажигания. Курц снял машину с упора, завел мотор, проехал по наклонным пандусам вверх на наземный этаж пустого гаража и выскользнул через массивное заграждение, которое соорудили, чтобы никто не вздумал заехать на машине с Маркет-стрит внутрь. Детектив Брубэйкер, возможно, все еще караулил переулок, а детектив Майерс — улицу, но за выездом из гаража на Маркет-стрит не следил никто. Стараясь как можно осторожнее ехать по заснеженным и обледенелым улицам, то и дело напоминая себе, что он не садился на мотоцикл лет пятнадцать, если не больше, Курц поехал в клуб здоровья.
В данный момент он упражнялся на тренажере для жима от груди с весом в двести фунтов. Он сделал двадцать три движения, когда Анжелина сказала:
— Вы рисуетесь.
— Совершенно верно.
— Уже можно остановиться.
— Благодарю вас. — Он опустил груз и оставил его в таком положении. Анжелина работала с пятнадцатифунтовыми гантелями. Бицепсы у нее были женственными, но вполне рельефными. Поблизости не было никого, кто мог бы их услышать.
— Когда вы в следующий раз завтракаете с Гонзагой на этой неделе?
— Завтра, во вторник. А потом еще раз в четверг. Вы принесли мои вещи?
— Нет. Расскажите мне, как все проходит, когда вы с «мальчиками» отправляетесь на этот ленч. — В зале неподалеку одна от другой висели две боксерских груши — большой тяжелый мешок и легкая груша на эластичных растяжках. Курц надел перчатки и принялся колошматить тяжелый мешок.
Анжелина положила гантели и подошла к скамье, чтобы сделать несколько отжиманий.
— Автомобиль доставляет нас на Гранд-Айленд...
— Ваш автомобиль или Гонзаги?
— Его.
— Сколько там еще людей, кроме водителя?
— Один. Азиат, прирожденный и очень квалифицированный убийца по имени Мики Ки. Но водитель тоже вооружен.
— Что вы можете рассказать мне об этом Ки?
— Он из Южной Кореи. Прошел подготовку в их специальных силах — нечто вроде «зеленых беретов», скрещенных со Смершем. Я думаю, что он получил большой практический опыт, убивая агентов, засланных из Северной Кореи, людей, неугодных режиму, и тому подобное. На сегодня он, вероятно, самый квалифицированный убийца во всем штате Нью-Йорк.
— Когда вы едете на ленч, они заезжают за вами в вашу башню на побережье?
— Да.
— Вас обыскивают перед отъездом?
— Нет. У «мальчиков» оружие отбирают в проходной. Затем нас везут дальше. На входе в главный дом стоит металлодетектор — он спрятан, но он есть, — а затем меня в особой комнате обыскивает женщина, и лишь потом меня допускают к Эмилио. Я полагаю, они боятся, что я проникну к нему со шляпной булавкой или чем-нибудь еще в этом роде.
— Шляпной булавкой... — повторил Курц. — А вы старше, чем кажетесь на вид.
Анжелина как будто не услышала его слов.
— "Мальчики" сидят на диване в вестибюле, и жлобы Гонзаги следят за ними. А когда мы уезжаем, «мальчикам» возвращают оружие.
— Хорошо, — сказал Курц. Он сосредоточился и несколько минут яростно лупцевал мешок. Когда он опустил руки, Анжелина протянула ему полотенце и бутылку с водой.
— У вас был такой вид, будто вы всерьез вознамерились разделаться с мешком, — сказала она.
Курц отхлебнул из бутылки и вытер пот с век.
— Завтра я поеду вместе с вами к Гонзаге.
Губы Анжелины Фарино Феррара побелели.
— Завтра? Вы собираетесь попытаться завтра убить Эмилио? И меня заодно? Вы просто долбаный псих!
Курц покачал головой:
— Я всего лишь хочу побывать там в качестве одного из ваших телохранителей.
— Ого-го! — Она замотала головой так, что в стороны полетели капли пота. — Они позволяют мне брать с собой только двух парней, Марко и Лео, такое было условие.
— Я знаю. Я поеду вместо одного из них.
Анжелина оглянулась через плечо на «мальчиков», которые сидели в соседнем зале и смотрели телевизор.
— Которого?
— Я не знаю. Решим ближе к делу.
— Они с подозрением отнесутся к новому охраннику.
— Именно поэтому я и хочу поехать завтра. В таком случае в четверг я уже буду им знаком.
— Я... — она осеклась. — У вас есть план?
— Возможно.
— В нем предусмотрены бульдозеры и экскаваторы?
— Пожалуй, что нет.
Анжелина потерла подбородок кулаком.
— Мы должны это обсудить. Не могли бы вы прийти в пентхаус сегодня вечером?
— Завтра утром, — ответил Курц. — Сегодня вечером меня не будет в городе.
* * *
— Куда, интересно, его черти несут? — спросил детектив Майерс. Они с Брубэйкером провели скучный, бесполезный день на холоде, наблюдая за автомобилем Джо Курца и дверями его офиса, а когда этот сукин сын наконец появился и завел свою ободранную «Вольво», то ублюдок зачем-то повернул на 190-стрит, идущую в сторону южной магистрали I-90. Похоже, он направлялся к шлагбаумам платной автострады, идущей к городу Эри, штат Пенсильвания.
— Какого хрена я должен знать, куда его несет? — огрызнулся Брубэйкер. — Но если он хотя бы высунет нос за черту этого гребаного штата, это будет означать нарушение условий освобождения, и тут-то мы его и поимеем. — Следующие пять минут они ехали в молчании, а затем Брубэйкер фыркнул: — Вот дерьмо!
На последнем повороте перед шлагбаумами автострады I-90 Курц свернул на шоссе 219. Шел снег, начало темнеть.
— Что еще это значит? — скулил Майерс, пока они не спеша катились вслед за Курцем к городу Орчард-Парк. — Здесь когда-то было гнездо Семьи Фарино, но ведь они после возвращения сестрички-монашки перебрались куда-то. Скажешь, не так?
Брубэйкер пожал плечами, хотя он точно знал, где находится новая штаб-квартира Семьи Фарино — в жилом комплексе, носившем название «Прибрежные башни», — так как неподалеку оттуда он еженедельно, каждый вторник, получал жалованье, которое через своего адвоката Альберта Белла платил ему Малыш Героин. Брубэйкер понимал, что Майерс подозревает его в том, что он получает деньги от Фарино, но не знает этого наверняка. Если бы Майерс знал точно, то он захотел бы получить то же самое, а Брубэйкер не любил делиться.
— Почему бы нам не тормознуть Курца нынче вечером? — осведомился Майерс. — У меня есть, что ему подбросить, на тот случай, если он не вооружен. Брубэйкер покачал головой. Около парка «Каштановые горы» Курц свернул направо, и следовать за его «Вольво» в темноте и при сильном снегопаде по двухрядной дороге, на которой вдобавок было довольно оживленное движение и то и дело попадались различные знаки, ограничивающие проезд, стало еще труднее.
— Здесь мы за пределами нашей юрисдикции, — ответил он. — Если мы возьмем его здесь, то потом адвокат Курца может истолковать это как преследование.
— Наплевать на это. Мы найдем вполне правдоподобную причину.
Брубэйкер снова покачал головой.
— Тогда давай просто положим на все это дерьмо, — сказал Майерс. — Все это — онанизм какой-то, пустая трата времени.
— Скажи это Джимми Хэтуэю, — ответил Брубэйкер, призывая себе на помощь имя полицейского, убитого четырьмя месяцами ранее при таинственных обстоятельствах. Хэтуэй, который уже давно был сукой Фарино, накануне вечером позвонил Малышу Героину и сказал, что отправляется следить за Курцем, и в ту же ночь детектива убили. Брубэйкер знал об этом звонке. Хэтуэй тогда пытался заработать премию, назначенную за голову Джо Курца.
— Наплевать мне на Джимми Хэтуэя, — сказал Майерс. — Я никогда не любил этого зас...ца.
Брубэйкер окинул напарника яростным взглядом:
— Пойми, как только Курц выедет из штата, мы задержим его за нарушение режима условного освобождения.
Майерс ткнул пальцем, указывая на два автомобиля, отделявшие их машину от «Вольво».
— Выедет из штата? Да этот подонок не собирается выезжать даже из округа. Смотри, он поворачивает обратно, в сторону Хамберга.
Брубэйкер достал сигарету и закурил. Теперь, когда совсем стемнело, следить за Курцем стало по-настоящему трудно.
— Если ты так хочешь сделать его, — продолжал Майерс, — давай тормознем его завтра в городе. Сунем ему в карман пушку, выколотим из него все дерьмо и представим в окружной суд.
— Да, — сказал Брубэйкер. — Да. — Он развернул машину и покатил в направлении шоссе 219 и автострады на Буффало.
Глава 15
Как только Курц удостоверился в том, что автомобиль без номеров отказался от преследования, он свернул от Хамберга на боковую дорогу, выехал на автостраду, купил билет в кабинке возле шлагбаума и покатил за двести миль в Кливленд.
Приемная, кабинет и дом доктора Говарда К. Конвея находились в старом квартале неподалеку от центра города. Это был район больших старых викторианских особняков, разделенных теперь на квартиры, и больших католических церквей, наглухо запертых в связи с приближением ночи или же совсем закрытых. Итальянцев и поляков, раньше обитавших в старых районах, вытесняли чернокожие, и прихожане либо умирали, либо переселялись в пригороды. Несмотря на новый стадион и музей рок-н-ролла, Кливленд, как и Буффало, представлял собой старый индустриальный город с насквозь прогнившей сердцевиной.
Если поместье Эмилио Гонзаги было крепостью, то дом Конвея представлял собой хотя и небольшой, но неплохо укрепленный форт — его окружал черный железный забор, окна первого этажа были забраны решетками. Во всем старом доме светилось одно-единственное окно на втором этаже. На табличке красовалась надпись: «Доктор стоматологии Г.К.КОНВЕЙ». Курц нажал на ручку калитки — она оказалась незапертой. Это наверняка говорило о том, что ворота соединены с домом системой сигнализации. Он подошел к парадной двери, на которой увидел кнопку звонка и динамик селектора. Курц наклонился к селектору и жалобно застонал в микрофон.
— Что надо? — Голос был молодым — слишком молодым для Конвея — и очень резким.
— У ея оят уы, — простонал Курц. — Мне ужен окъор.
— Что-что?
— Уасая жубая боль.
— Пошел вон! — В динамике щелкнуло, и селектор отключился.
Курц нажал на кнопку звонка.
— Чего еще?!
— У ея страфо оят жуы, — гораздо громче простонал Курц и принялся внятно подскуливать.
— Доктор Конвей не принимает пациентов. — Селектор снова отключился.
Курц восемь раз надавил на кнопку звонка, а потом прижал ее пальцем и больше не отпускал.
Послышался громкий топот — лестница, судя по звуку, была ничем не застелена, — и дверь резко распахнулась на длину цепочки. Стоявший за дверью мужчина был настолько громадным, что почти полностью загораживал падавший изнутри свет, — весом, по меньшей мере, фунтов триста. Он был молод, лет двадцати пяти, с пухлыми губами купидона и вьющимися волосами.
— Ты глухой, что ли, урод? Я тебе сказал, что доктор Конвей не принимает пациентов. Он больше не работает. Проваливай.
Курц держался за челюсть, пригибаясь, чтобы его лицо оставалось в тени.
— Мне оень нуен уной вач. Мне оень пъохо.
Громила взялся за ручку, чтобы закрыть дверь. Курц быстро вставил ботинок в щель.
— Пъошу ас.
— Ну, гад, смотри, ты сам напросился! — рявкнул парень. Он сорвал цепочку, распахнул дверь и протянул руку, намереваясь схватить Курца за грудки.
Курц точно пнул его в мошонку, перехватил вытянутую руку великана, завернул ее ему за спину и резким движением сломал мизинец.
Когда мужчина закричал, Курц перехватил громилу за указательный палец и отогнул его далеко назад, а руку вывернул так, что ладонь касалась того места, где под толстым слоем мускулов и жира скрывались вершины лопаток.
— Давай-ка поднимемся наверх, — шепотом приказал Курц, вступая в пропахшую капустой прихожую. Пинком ноги он закрыл за собой дверь, повернул охранника и, надавив на палец, заставил верзилу идти по ступенькам.
— Тимми? — донесся со второго этажа дрожащий голос. — Все в порядке? Тимми?
Курц окинул взглядом огромную спину трясущегося, хнычущего гиганта, вернее, сейчас это была просто куча движущегося мяса, которая неверными шагами брела по лестнице перед ним. Тимми?
Площадка второго этажа выходила прямо в освещенную комнату, где в инвалидном кресле сидел старик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40