В общем, скажи там... — Неожиданно отравленный алкоголем желудок вновь напомнил о себе. Корт сглотнул подобравшийся к горлу комок и продолжал:
— Скажи, что это для Виолетты и что я желаю ей только счастья.
— Нет проблем, лейтенант, как скажете, так и сделаю. То есть слушаюсь, сэр.
Дирк отдал честь и приготовился уйти.
— Ну почему ты меня разбудил? — простонал Корт.
— Ой. Едва не забыл, — обернулся Дирк. — Тут к вам посыльный. Молоденький такой солдатик в форме вашей роты. Говорит, что от капитана Деверса. Впустить его?
— Только не это!.. — Корт натянул одеяло до самого подбородка и, вспомнив что-то, показал на вещмешок. — Там чистая одежда. Кинь ее мне.
— Прошу! — Дирк открыл мешок, вытащил чистую одежду и аккуратно разложил на кровати. — Я скажу ему, что вы будете готовы через несколько минут. Ему подождать внизу?
Корт поразмыслил над тем, сумеет ли он самостоятельно преодолеть предательские ступеньки, и решил, что рисковать пока не стоит.
— Скажи ему, пусть пока позавтракает, если еще не ел. Может даже пропустить кружку эля, если захочет. А потом пусть поднимается сюда и ждет.
— Так и передам. Надеюсь, вам скоро полегчает.
Дирк вышел вон, но, перед тем, как новый сержант закрыл дверь, Корт услышал, как он говорит посыльному:
— Лейтенанту сегодня немного не по себе, ты уж подожди маленько...
Затем дверь закрылась.
Корт свесил ноги с кровати и подождал, пока пройдет тошнота. Сердце, казалось, было готово выпрыгнуть наружу вместе с содержимым желудка. Вскоре лейтенанту немного полегчало, он потянулся за формой и принялся одеваться.
Корт не сомневался, что солдат, который ждал его внизу, действительно посыльный. Более того, он знал, какую весть он принес: нужно не мешкая возвращаться в гарнизон.
Глава 8
Мулы затрусили быстрее, покачивая в такт ходьбе головами, а погонщики принялись возбужденно обсуждать приключения предыдущей ночи.
Караван преодолел поворот. Деревья расступились, и взору открылась просторная равнина, посередине которой, окруженный неприступными стенами и туманной дымкой, возвышался замок, а вокруг него раскинулись пестрые клочки крестьянских наделов. Погонщики издали радостный клич.
— Мы дома! — вздохнул с облегчением Ральк. Он смотрел на приближающийся город, и его глаза светились радостью.
Гар тоже бросил в ту сторону пристальный взгляд, сравнивая новый городок с Лутром, но особой разницы не увидел.
— И кто у вас Властелин?
— Ранатиста — вольный город. Здесь нет Властелина, — пояснил Ральк. — Как говорится в предании, когда началась смута, мы оказались вдалеке от укрепленных прибрежных поселений, основанных в свое время нашими предками. Мудрецы научили их сражаться без оружия. Главное — подчинить тело разуму, отточить движения, научиться побеждать врага, не пылая к нему ненавистью и злобой.
Гар нахмурился — ему уже приходилось слышать нечто подобное.
— Откуда вам это известно?
— От наших мудрецов, они до сих пор обучают нас этому древнему искусству. Но первый сквайр, Санахан, призвал наших предков подняться на свою защиту. Он также обучил пращуров, как пользоваться цепами, косами и дубинками, не утратив при этом той самой силы духа... Вскоре дело дошло и до копий. Наши предки даже успели выстроить стену — ту самую, что ты видишь сейчас в золоте раннего утра. Когда враг, горя желанием покорить свободолюбивый народ, подошел к городу, со стен на него обрушились потоки кипятка. Стоило только противнику в каком-нибудь месте преодолеть сопротивление горожан, как те пускали в ход свое боевое искусство. Плотными шеренгами враг наступал на нас, но всякий раз бывал отброшен. Но уходить захватчики никак не желали: слыханное ли это дело — отказываться от победы, ради которой положено столько сил и человеческих жизней...
— Обычно Громилы выбирают себе в жертву тех, кого точно знают, что могут одолеть, — мрачно заметил Гар.
— Верные твои слова, — кивнул Ральк. — Так что наши Предки вынуждены были держаться стойко. И Громилы отошли, им не хотелось оказаться втянутыми в длительную осаду. Так ведь нетрудно подставить себя под удар со стороны других громил, которым захочется поживиться легкой добычей. Вот мы и остались вольным городом, а наши юноши поочередно служат в городском ополчении.
— А кто же сменил Санахана?
— Когда сквайру исполняется пятьдесят, — если, конечно, ему суждено дожить до столь преклонного возраста, а они, надо сказать, в большинстве своем долгожители, — мы выбираем ему замену. Новый сквайр становится во главе города и правит нами, пока не настанет его срок уйти на покой.
— И никто из них не пытался править пожизненно?
— Разумеется, любой из них был бы не прочь, но таков уж обычай. К тому же он может и дальше жить в замке вместе со своими домочадцами, и новый сквайр всегда прислушивается к его совету. Но как только ему стукнет пятьдесят, он больше не сквайр, хотя люди по-прежнему продолжают оказывать ему знаки уважения.
— Сквайр, но бывший, — кивнул Гар. — Мне это нравится. И что, все купцы родом из таких городов, как твой?
Ральк бросил в его сторону быстрый взгляд и улыбнулся.
— А ты парень смышленый. Да, все купцы родом из вольных городов. Случается, что в наши ряды пытается пробиться какой-нибудь ловкий малый из города, принадлежащего Властелину, и мы помогаем ему встать на ноги. Но стоит ему вернуться в родной город, как Властелин обирает его до нитки, и на новое путешествие у него не остается ни гроша.
— Но разве Властелину не понятно, как важно поддерживать купцов, развивать торговлю, если ему и дальше хочется иметь заморские товары?
— Властелин, как правило, видит не дальше собственного носа, дружище Гар.
— А случается, что какой-нибудь юноша сбегает от него в вольный город?
— Что ж, и такое возможно, — произнес Ральк, — взять, например, меня.
— Разумное решение, — кивнул Гар.
— Что еще остается? Не спать же всю жизнь на гнилой соломе.
Он указал в сторону небольшой деревушки в нескольких сотнях ярдов от дороги. Крестьяне косили сено. Одеты они были в рубахи, длинные чулки и сандалии. Хотя одежда эта не была новой, она не шла ни в какое сравнение с грязным рваньем крепостных.
— Похоже, жизнь у ваших крестьян тоже будет полегче, чем у тех, что нас прятали.
— Еще бы! Они ведь такие же граждане, как и остальные горожане, и им причитается та же доля общего благосостояния, что и всем остальным.
— За исключением сквайра.
Ральк только пожал плечами.
— Он водит нас в сражения, учит нас боевому искусству, каждый день работает допоздна, ведет учет товаров, знает, какой урожай выращен, заботится о том, как его сохранить. Никто не имеет ничего против того, чтобы он жил в замке, чтобы носил дорогую одежду. Ведь ему приходится принимать посланцев от ближайших Властелинов, вести с ними переговоры...
Завидев караван Ралька, стража у городских ворот выкрикнула веселое приветствие. Они были рады видеть купца дома целым и невредимым, но опечалились известию о том, что один человек погиб.
Услышав о возвращении каравана, жители города с ликующими криками высыпали ему навстречу, словно вернулся не купец, а герой-триумфатор со своей армией. В некотором смысле, наверное, так оно и было. Сколько испытаний пришлось хлебнуть Ральку за время путешествия — отбивать нападение бандитов, сражаться с Сапогами... И домой он вернулся не с пустыми руками, а с целым караваном добра. Причем не награбленного, а честно заработанного.
Ликующая толпа проводила торговцев до самого склада.
Завидев со ступенек лестницы караван, навстречу Ральку выбежала жена и бросилась мужу на шею. За ней прибежали мальчик и девочка лет десяти, а за ними еще двое детей, помладше.
Они пританцовывали, нетерпеливо дожидаясь своей очереди, и кричали наперебой:
— Пап, слышишь, пап, что ты нам привез?
Гар улыбнулся, глядя на детвору — сколько поколений ребятни выкрикивали тот же самый вопрос, — но затем заставил себя принять равнодушное выражение лица. Гару было грустно смотреть на знаки любви, каких ему самому никогда не суждено удостоиться...
Погонщики разгрузили мулов и отвели их на попечение конюхов. После этого Ральк снова позвал людей и принялся отсчитывать причитающуюся им плату. Погонщики разразились радостными возгласами и тотчас бросились в таверну обмыть это событие. Правда, Гар заметил, что, перед тем как выбежать на улицу, они на минуту останавливались рядом с небольшим окошком, куда отдавали кошель с деньгами, оставляя себе на расходы лишь пару монет.
Когда Ральк рассчитался с последним погонщиком, Гар спросил:
— Почему они оставляют деньги в том окошке?
— А как же? Деньги целее будут. Человек, который принимает у погонщиков деньги, ведет им счет.
— Мы бы назвали его кассиром, — заметил Гар, — а здание — банком.
В ответ Ральк только пожал плечами — выходит, Гар не такой уж и невежда.
— Тогда тебе, вероятно, известно, что банкир ведет счет, кто и сколько денег положил к нему в банк, а сами деньги хранит в огромном подземелье.
— Да как не знать, — улыбнулся Гар. — А еще я подозреваю, что он ссужает эти деньги торговцам, которым хотелось бы закупить для следующего путешествия побольше товару.
— А ты разбираешься в нашем деле больше, чем я поначалу подумал. — Ральк снова пристально посмотрел на Гара. — Не хочешь отправиться с нами еще в одно путешествие?
— Заманчивое предложение, — помолчав, ответил Гар. — От такого трудно отказаться. И как скоро?
— Через пару недель.
— Не скоро, — покачал головой Гар. — Мне трудно долго усидеть на одном месте. Послушайте, мастер Ральк, если я к тому времени вернусь, можете на меня рассчитывать.
— Я так и подумал, — ответил купец со вздохом. — Что ж, тогда, приятель, я расплачусь и с тобой за твои услуги. Я напишу тебе рекомендацию, на манер той, что ты показал мне — от этого, как его там... Браккалезе. При случае сможешь ею воспользоваться. Что ж, а пока ты свободен, иди, ищи на свою голову новых приключений. Но постарайся выбрать такое, чтобы освободиться к нашему новому путешествию.
* * *
Корту полегчало.
Наконец-то его оставила мысль, что лучше бы умереть. Более того, лейтенант протрезвел настолько, что даже стал опасаться за свою жизнь. Надо сказать, одно это служило свидетельством тому, что все идет к лучшему.
Перед Кортом в ярком свете дня простиралась дорога, а по ней двигалась двойная колонна взъерошенных и опухших со вчерашнего перепоя солдат. Форма у всех была грязная и мятая, но Корту было не до придирок. Впереди шагал старший сержант, надо сказать, куда более бодрый, чем лейтенант. За ним, время от времени подгоняя зазевавшихся солдат, едва поспевали остальные сержанты.
Корт ехал верхом. Дирк, поскольку у него единственного из солдат был собственный конь, гарцевал с ним рядом.
— Запомни, как только вернемся в гарнизон, тебе придется оставить лошадь в конюшне, — велел ему Корт.
— Понял, — кивнул Дирк, — в конце концов вы наняли меня в пехоту.
— А до этого ты служил в кавалерии?
— В чем угодно, лишь бы воевать, лейтенант... Однажды, когда начальству было некуда деваться, пришлось побыть офицером.
Ага, не иначе как парня поощрили за смелость.
Несмотря на туман в голове, Корт испытал нечто вроде любопытства.
Но сил, чтобы задать новый вопрос, не нашлось. Разговор оборвался, и Корт снова принялся рассеянно наблюдать за нестройной колонной солдат.
Перед тем как двинуться в путь, Дирк дал лейтенанту пригоршню каких-то странных белых пилюль. Они сняли жуткую головную боль, но вот тошнота отказывалась отступать, не проходило и чувство разбитости во всем теле. Мысли упорно не желали идти в голову.
Неудивительно, что Корт почувствовал одно лишь раздражение, когда Дирк указал ему на круглое, поросшее травой возвышение посреди поля.
— Странный, однако, холм, — заметил он. — Редко встретишь гору такой правильной формы. Прямо-таки половинка арбуза.
— М-м-м?.. — промычал Корт, следуя взглядом за рукой Дирка. — А-а-а, это... Полый Холм. Они тут повсюду. По крайней мере по одному в каждом округе. Можно подумать, ты их раньше не видел...
— Полый Холм? — обернулся к нему Дирк, заинтригованный ответом. — Так это здесь живет Карликовый Народец?
— Карликовый Народец? — не понял Корт. — Может, там, откуда ты родом, он и карликовый, а в наших краях Подземный Народец — и не народец-то вовсе, а сплошные великаны, все до единого. Они выше любого из нас, у них светлая кожа и белокурые волосы. Все они, и мужчины, и женщины, невиданной красоты, но с ними шутки плохи. Ведь владеют тайнами колдовства. И они сами решают, как это колдовство использовать — кому во благо, а кому во вред. Причем никогда нельзя знать заранее, кому чего достанется...
— В наших краях рассказывают точно такое про народ из Полых Холмов, — задумчиво заметил Дирк. — Я слышал предания про великанов, но ни разу не бывал в их стране.
— Да, теперь я вижу, ты точно издалека, — буркнул Корт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Скажи, что это для Виолетты и что я желаю ей только счастья.
— Нет проблем, лейтенант, как скажете, так и сделаю. То есть слушаюсь, сэр.
Дирк отдал честь и приготовился уйти.
— Ну почему ты меня разбудил? — простонал Корт.
— Ой. Едва не забыл, — обернулся Дирк. — Тут к вам посыльный. Молоденький такой солдатик в форме вашей роты. Говорит, что от капитана Деверса. Впустить его?
— Только не это!.. — Корт натянул одеяло до самого подбородка и, вспомнив что-то, показал на вещмешок. — Там чистая одежда. Кинь ее мне.
— Прошу! — Дирк открыл мешок, вытащил чистую одежду и аккуратно разложил на кровати. — Я скажу ему, что вы будете готовы через несколько минут. Ему подождать внизу?
Корт поразмыслил над тем, сумеет ли он самостоятельно преодолеть предательские ступеньки, и решил, что рисковать пока не стоит.
— Скажи ему, пусть пока позавтракает, если еще не ел. Может даже пропустить кружку эля, если захочет. А потом пусть поднимается сюда и ждет.
— Так и передам. Надеюсь, вам скоро полегчает.
Дирк вышел вон, но, перед тем, как новый сержант закрыл дверь, Корт услышал, как он говорит посыльному:
— Лейтенанту сегодня немного не по себе, ты уж подожди маленько...
Затем дверь закрылась.
Корт свесил ноги с кровати и подождал, пока пройдет тошнота. Сердце, казалось, было готово выпрыгнуть наружу вместе с содержимым желудка. Вскоре лейтенанту немного полегчало, он потянулся за формой и принялся одеваться.
Корт не сомневался, что солдат, который ждал его внизу, действительно посыльный. Более того, он знал, какую весть он принес: нужно не мешкая возвращаться в гарнизон.
Глава 8
Мулы затрусили быстрее, покачивая в такт ходьбе головами, а погонщики принялись возбужденно обсуждать приключения предыдущей ночи.
Караван преодолел поворот. Деревья расступились, и взору открылась просторная равнина, посередине которой, окруженный неприступными стенами и туманной дымкой, возвышался замок, а вокруг него раскинулись пестрые клочки крестьянских наделов. Погонщики издали радостный клич.
— Мы дома! — вздохнул с облегчением Ральк. Он смотрел на приближающийся город, и его глаза светились радостью.
Гар тоже бросил в ту сторону пристальный взгляд, сравнивая новый городок с Лутром, но особой разницы не увидел.
— И кто у вас Властелин?
— Ранатиста — вольный город. Здесь нет Властелина, — пояснил Ральк. — Как говорится в предании, когда началась смута, мы оказались вдалеке от укрепленных прибрежных поселений, основанных в свое время нашими предками. Мудрецы научили их сражаться без оружия. Главное — подчинить тело разуму, отточить движения, научиться побеждать врага, не пылая к нему ненавистью и злобой.
Гар нахмурился — ему уже приходилось слышать нечто подобное.
— Откуда вам это известно?
— От наших мудрецов, они до сих пор обучают нас этому древнему искусству. Но первый сквайр, Санахан, призвал наших предков подняться на свою защиту. Он также обучил пращуров, как пользоваться цепами, косами и дубинками, не утратив при этом той самой силы духа... Вскоре дело дошло и до копий. Наши предки даже успели выстроить стену — ту самую, что ты видишь сейчас в золоте раннего утра. Когда враг, горя желанием покорить свободолюбивый народ, подошел к городу, со стен на него обрушились потоки кипятка. Стоило только противнику в каком-нибудь месте преодолеть сопротивление горожан, как те пускали в ход свое боевое искусство. Плотными шеренгами враг наступал на нас, но всякий раз бывал отброшен. Но уходить захватчики никак не желали: слыханное ли это дело — отказываться от победы, ради которой положено столько сил и человеческих жизней...
— Обычно Громилы выбирают себе в жертву тех, кого точно знают, что могут одолеть, — мрачно заметил Гар.
— Верные твои слова, — кивнул Ральк. — Так что наши Предки вынуждены были держаться стойко. И Громилы отошли, им не хотелось оказаться втянутыми в длительную осаду. Так ведь нетрудно подставить себя под удар со стороны других громил, которым захочется поживиться легкой добычей. Вот мы и остались вольным городом, а наши юноши поочередно служат в городском ополчении.
— А кто же сменил Санахана?
— Когда сквайру исполняется пятьдесят, — если, конечно, ему суждено дожить до столь преклонного возраста, а они, надо сказать, в большинстве своем долгожители, — мы выбираем ему замену. Новый сквайр становится во главе города и правит нами, пока не настанет его срок уйти на покой.
— И никто из них не пытался править пожизненно?
— Разумеется, любой из них был бы не прочь, но таков уж обычай. К тому же он может и дальше жить в замке вместе со своими домочадцами, и новый сквайр всегда прислушивается к его совету. Но как только ему стукнет пятьдесят, он больше не сквайр, хотя люди по-прежнему продолжают оказывать ему знаки уважения.
— Сквайр, но бывший, — кивнул Гар. — Мне это нравится. И что, все купцы родом из таких городов, как твой?
Ральк бросил в его сторону быстрый взгляд и улыбнулся.
— А ты парень смышленый. Да, все купцы родом из вольных городов. Случается, что в наши ряды пытается пробиться какой-нибудь ловкий малый из города, принадлежащего Властелину, и мы помогаем ему встать на ноги. Но стоит ему вернуться в родной город, как Властелин обирает его до нитки, и на новое путешествие у него не остается ни гроша.
— Но разве Властелину не понятно, как важно поддерживать купцов, развивать торговлю, если ему и дальше хочется иметь заморские товары?
— Властелин, как правило, видит не дальше собственного носа, дружище Гар.
— А случается, что какой-нибудь юноша сбегает от него в вольный город?
— Что ж, и такое возможно, — произнес Ральк, — взять, например, меня.
— Разумное решение, — кивнул Гар.
— Что еще остается? Не спать же всю жизнь на гнилой соломе.
Он указал в сторону небольшой деревушки в нескольких сотнях ярдов от дороги. Крестьяне косили сено. Одеты они были в рубахи, длинные чулки и сандалии. Хотя одежда эта не была новой, она не шла ни в какое сравнение с грязным рваньем крепостных.
— Похоже, жизнь у ваших крестьян тоже будет полегче, чем у тех, что нас прятали.
— Еще бы! Они ведь такие же граждане, как и остальные горожане, и им причитается та же доля общего благосостояния, что и всем остальным.
— За исключением сквайра.
Ральк только пожал плечами.
— Он водит нас в сражения, учит нас боевому искусству, каждый день работает допоздна, ведет учет товаров, знает, какой урожай выращен, заботится о том, как его сохранить. Никто не имеет ничего против того, чтобы он жил в замке, чтобы носил дорогую одежду. Ведь ему приходится принимать посланцев от ближайших Властелинов, вести с ними переговоры...
Завидев караван Ралька, стража у городских ворот выкрикнула веселое приветствие. Они были рады видеть купца дома целым и невредимым, но опечалились известию о том, что один человек погиб.
Услышав о возвращении каравана, жители города с ликующими криками высыпали ему навстречу, словно вернулся не купец, а герой-триумфатор со своей армией. В некотором смысле, наверное, так оно и было. Сколько испытаний пришлось хлебнуть Ральку за время путешествия — отбивать нападение бандитов, сражаться с Сапогами... И домой он вернулся не с пустыми руками, а с целым караваном добра. Причем не награбленного, а честно заработанного.
Ликующая толпа проводила торговцев до самого склада.
Завидев со ступенек лестницы караван, навстречу Ральку выбежала жена и бросилась мужу на шею. За ней прибежали мальчик и девочка лет десяти, а за ними еще двое детей, помладше.
Они пританцовывали, нетерпеливо дожидаясь своей очереди, и кричали наперебой:
— Пап, слышишь, пап, что ты нам привез?
Гар улыбнулся, глядя на детвору — сколько поколений ребятни выкрикивали тот же самый вопрос, — но затем заставил себя принять равнодушное выражение лица. Гару было грустно смотреть на знаки любви, каких ему самому никогда не суждено удостоиться...
Погонщики разгрузили мулов и отвели их на попечение конюхов. После этого Ральк снова позвал людей и принялся отсчитывать причитающуюся им плату. Погонщики разразились радостными возгласами и тотчас бросились в таверну обмыть это событие. Правда, Гар заметил, что, перед тем как выбежать на улицу, они на минуту останавливались рядом с небольшим окошком, куда отдавали кошель с деньгами, оставляя себе на расходы лишь пару монет.
Когда Ральк рассчитался с последним погонщиком, Гар спросил:
— Почему они оставляют деньги в том окошке?
— А как же? Деньги целее будут. Человек, который принимает у погонщиков деньги, ведет им счет.
— Мы бы назвали его кассиром, — заметил Гар, — а здание — банком.
В ответ Ральк только пожал плечами — выходит, Гар не такой уж и невежда.
— Тогда тебе, вероятно, известно, что банкир ведет счет, кто и сколько денег положил к нему в банк, а сами деньги хранит в огромном подземелье.
— Да как не знать, — улыбнулся Гар. — А еще я подозреваю, что он ссужает эти деньги торговцам, которым хотелось бы закупить для следующего путешествия побольше товару.
— А ты разбираешься в нашем деле больше, чем я поначалу подумал. — Ральк снова пристально посмотрел на Гара. — Не хочешь отправиться с нами еще в одно путешествие?
— Заманчивое предложение, — помолчав, ответил Гар. — От такого трудно отказаться. И как скоро?
— Через пару недель.
— Не скоро, — покачал головой Гар. — Мне трудно долго усидеть на одном месте. Послушайте, мастер Ральк, если я к тому времени вернусь, можете на меня рассчитывать.
— Я так и подумал, — ответил купец со вздохом. — Что ж, тогда, приятель, я расплачусь и с тобой за твои услуги. Я напишу тебе рекомендацию, на манер той, что ты показал мне — от этого, как его там... Браккалезе. При случае сможешь ею воспользоваться. Что ж, а пока ты свободен, иди, ищи на свою голову новых приключений. Но постарайся выбрать такое, чтобы освободиться к нашему новому путешествию.
* * *
Корту полегчало.
Наконец-то его оставила мысль, что лучше бы умереть. Более того, лейтенант протрезвел настолько, что даже стал опасаться за свою жизнь. Надо сказать, одно это служило свидетельством тому, что все идет к лучшему.
Перед Кортом в ярком свете дня простиралась дорога, а по ней двигалась двойная колонна взъерошенных и опухших со вчерашнего перепоя солдат. Форма у всех была грязная и мятая, но Корту было не до придирок. Впереди шагал старший сержант, надо сказать, куда более бодрый, чем лейтенант. За ним, время от времени подгоняя зазевавшихся солдат, едва поспевали остальные сержанты.
Корт ехал верхом. Дирк, поскольку у него единственного из солдат был собственный конь, гарцевал с ним рядом.
— Запомни, как только вернемся в гарнизон, тебе придется оставить лошадь в конюшне, — велел ему Корт.
— Понял, — кивнул Дирк, — в конце концов вы наняли меня в пехоту.
— А до этого ты служил в кавалерии?
— В чем угодно, лишь бы воевать, лейтенант... Однажды, когда начальству было некуда деваться, пришлось побыть офицером.
Ага, не иначе как парня поощрили за смелость.
Несмотря на туман в голове, Корт испытал нечто вроде любопытства.
Но сил, чтобы задать новый вопрос, не нашлось. Разговор оборвался, и Корт снова принялся рассеянно наблюдать за нестройной колонной солдат.
Перед тем как двинуться в путь, Дирк дал лейтенанту пригоршню каких-то странных белых пилюль. Они сняли жуткую головную боль, но вот тошнота отказывалась отступать, не проходило и чувство разбитости во всем теле. Мысли упорно не желали идти в голову.
Неудивительно, что Корт почувствовал одно лишь раздражение, когда Дирк указал ему на круглое, поросшее травой возвышение посреди поля.
— Странный, однако, холм, — заметил он. — Редко встретишь гору такой правильной формы. Прямо-таки половинка арбуза.
— М-м-м?.. — промычал Корт, следуя взглядом за рукой Дирка. — А-а-а, это... Полый Холм. Они тут повсюду. По крайней мере по одному в каждом округе. Можно подумать, ты их раньше не видел...
— Полый Холм? — обернулся к нему Дирк, заинтригованный ответом. — Так это здесь живет Карликовый Народец?
— Карликовый Народец? — не понял Корт. — Может, там, откуда ты родом, он и карликовый, а в наших краях Подземный Народец — и не народец-то вовсе, а сплошные великаны, все до единого. Они выше любого из нас, у них светлая кожа и белокурые волосы. Все они, и мужчины, и женщины, невиданной красоты, но с ними шутки плохи. Ведь владеют тайнами колдовства. И они сами решают, как это колдовство использовать — кому во благо, а кому во вред. Причем никогда нельзя знать заранее, кому чего достанется...
— В наших краях рассказывают точно такое про народ из Полых Холмов, — задумчиво заметил Дирк. — Я слышал предания про великанов, но ни разу не бывал в их стране.
— Да, теперь я вижу, ты точно издалека, — буркнул Корт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39