– Тише, тише, пожалуйста, – вмешалась Каэтана. – Джангарай, тебе следовало бы поблагодарить Ловалонгу за помощь, а не набрасываться на него. Без его помощи мы так и остались бы в плену у трикстеров.
– Лично я вам глубоко признателен. – Альв поклонился в сторону талисенны, прижав пухлую лапку к сердцу. – Я, знаете ли, не выношу, когда меня предназначают кому-нибудь на ужин.
Ловалонга улыбнулся ему:
– Я рад быть вам полезным. Надеюсь, что заслужу доверие всех друзей госпожи Каэтаны. Я не обижаюсь ни на кого, потому что меня пережитые неприятности тоже заставили с большей осторожностью относиться к незнакомым людям.
– Не доверяйте ему, госпожа, – прошептал ингевон на ухо Каэтане. – Не хотелось бы попасть из огня да в полымя.
– Я ему верю, – просто сказала она. – Но не беспокойся. Я буду осторожна.
– И на том спасибо, – буркнул ингевон. А вот Бордонкаю воин понравился сразу, и между ними мгновенно возникло то, что называют взаимопониманием и симпатией. Он крепко пожал Ловалонге руку:
– Меня зовут Бордонкай. И большое тебе спасибо за помощь.
– Ты настолько могучий воин, что справился бы и без меня, – ответил талисенна.
– Не думаю. – Но по лицу гиганта было видно, что он явно рад похвале.
– Что станем делать? – спросил Джангарай.
– Будем уходить через болота. – Ловалонга указал рукой на запад. – Я понял, что вам нужно идти в ал-Ахкаф.
– Да, – кивнула Каэ.
– Тогда самый короткий путь – через Аллефельд и Тор Ангех.
– А если вернуться на караванную тропу?
– Можно, – с сомнением сказал Ловалонга, – но тогда придется обходить селение трикстеров, а это очень большой крюк.
– Не подходит, – быстро прикинула Каэтана. – Нам нужно попасть в ал-Ахкаф не позднее чем через десять дней.
– Тогда остается только один выход – идти так, как я предложил с самого начала.
– Но, – замялся альв, – говорят, что из Аллефельда живым не выбирался никто.
– От ящера Муругана и от банды трикстеров живым тоже никто не уходил, – ободрил его Ловалонга. – Если бы у нас был выбор, то я бы пошел в обход. Но ведь выбора нет.
– Нет, – сказала Каэ. – Война в Урукуре может начаться в любой момент, и нам необходимо увидеть Тешуба раньше, чем разразится сражение за город. А кто может гарантировать жизнь человека в завоеванном городе?
– Я несколько раз слышал это имя от герцога, – сказал талисенна. – Мой господин был великим магом, а о Тешубе говорил не иначе как с величайшим почтением. Он утверждал, что тот мудрец и стоит гораздо выше любого мага. Но к сожалению, ничего конкретного он мне не рассказывал.
– Почему? – спросил Джангарай – не доверял тебе?
– Господин Арра вообще никому не доверял полностью, – признал аллоброг, – К тому же у меня есть свои причины только сейчас по-настоящему заинтересоваться мудрецом из ал-Ахкафа. Не забывайте, что долгое время я был простым военачальником.
– И все? – недоверчиво спросил ингевон. – У тебя нет за душой никакой тайны? Тогда зачем тебе идти в ал-Ахкаф?
– Во-первых, госпожа Каэтана – последний член правящего дома герцогов Эламских, и я служу теперь ей. А об остальных причинах расскажу при первом же удобном случае. Сейчас нам надо бы идти. Иначе мы потеряем слишком много времени. Главное в нашем положении – достичь болот еще до темноты.
Они подхватили оружие и бодрым шагом двинулись вперед. Идти было довольно легко. Огромные деревья стояли на значительном расстоянии друг от друга, а подлесок в этой части Аллефельда был негустым. Ковер зеленого мха пружинил, и идти по нему было приятно.
– Скакунов бы сюда, – мечтательно сказал альв.
– А трикстеры продали всех лошадей и верблюдов, – отозвалась Каэтана. – Если рассудить – какие лошади или верблюды смогут выжить в лесу?
– Жаль, дорогие кони были, – посетовал Джангарай.
– Жизнь дороже, – хмыкнул Бордонкай.
– Гляжу я на тебя, Слепец, и думаю, каков ты на самом деле? – обратился к нему ингевон. – Не то мудрец, не то дитя, не то бог...
– Все вместе, наверное, – ответил, вроде шутя, Бордонкай.
Чем ближе они подходили к болотам, тем сильнее менялся лес. Огромные насекомые стали встречаться все чаще и чаще. Стволы деревьев были искривленными, а пространство между ними заросло темной крапивой и ежевикой. Идти стало значительно труднее.
Невиданных размеров паук – мохнатый и длинноногий, величиной с человеческую голову – до смерти напугал Воршуда, свалившись на землю прямо у него перед носом. Тварь явно примерялась к альву на предмет плотно покушать, но шаги Бордонкая, сотрясавшие почву испугали ее, и паук отбежал в сторону, оставив альва в помертвевшем состоянии.
– Знаете ли, это хуже, чем просто гадость, – наконец смог выговорить мохнатый человечек. – Это ужас какой-то. Он бы меня съел, запросто съел, между прочим.
Каэтана поторопилась успокоить испуганного Воршуда, но сама была не слишком уверена в том, что, окажись альв здесь в одиночку, паук пренебрег бы возможностью плотно закусить.
Они не стали убивать паука, а вот другая тварь, попавшаяся им около часа спустя, оказалась гораздо опаснее и намного злобнее, хотя бы потому, что была разумной.
Они шли без устали уже довольно долго, и Воршуд запыхался, а Каэтана начинала подумывать о том, что быть женой трикстерского вождя – не самое утомительное дело на свете, когда предостерегающий крик Джангарая отвлек ее от этих размышлений как раз на самом интересном месте.
Ее глазам предстало странное существо, похожее на громадную тощую птицу с грязными тусклыми перьями. А вот лицо у существа было сморщенное, старушечье, с крючковатым носом и круглыми желтыми глазами под толстыми черными веками. Лысая голова вызывала острый приступ отвращения, не говоря уж о том зловонии, которое распространялось от этого жуткого создания.
– Гарпия, – сказал Воршуд. – Я буду не я, если это не она. Но такого не может быть.
– Почему? – изумилась Каэ.
Она уже такого насмотрелась на Варде, что гарпия Жалась ей вполне законной деталью пейзажа. В конце концов, если на свете существовали ящер Муруган и Лакуны трикстеров, то почему бы и гарпии не посидеть на поваленном дубе и не похлопать огромными глазищами?
– Будем надеяться; она поймет, что нас слишком много, и не станет нападать, – сказал Ловалонга, вытаскивая меч из ножен.
– Она еще и нападает? – изумилась Каэ.
– Конечно, – ответил за Ловалонгу Джангарай. – Если она здесь не одна, а их целая стая, наши минуты сочтены, – это не ящер безмозглый. Они обгладываю людей до скелета – человечину любят.
Отвратительное существо после этого объяснения показалось Каэтане еще более мерзким, чем с первого взгляда.
– Что будем делать? – спросила она.
– Я тут трикстерское копье волочу, – сообщил альв глядя в пространство. – Может, пригодится кому...
– Воршуд! – восхитилась Каэ, которая только сейчас обратила внимание на то, что мохнатый человечек действительно тащит за собой длинное копье.
Видимо, гарпия все-таки была одна. То ли она оказалась слишком злобной, то ли давно никто не забредал в ее владения и оттого чудовище оголодало сверх всякой меры, но оно расправило крылья, взвилось в воздух и ринулось на людей.
Волна удушливого смрада чуть не заставила Каэтану потерять сознание. Она чувствовала, что ее вот-вот вывернет наизнанку, и слезы потоками бежали из глаз. Каэ увидела, что сходная реакция была и у других ее спутников. Все явно ощутили острый приступ дурноты и слабости, отчего противостоять гарпии было сложно.
Бордонкай, решительно шагнув вперед, подхватил копье, выпавшее из ослабевших ручек Воршуда. Гарпия с отвратительными криками неслась на оторопевших друзей, извергая большие куски помета.
Великан расставил ноги, выставил копье вперед и, когда тварь спикировала на него, изо всех сил вонзил острие в самую середину дряблого тела.
Гарпия завизжала так, что у людей заложило уши. Она билась и металась, скалила острые зубы, которые еще более жутко выглядели на старушечьем лице, и пыталась освободиться от острого жала, терзавшего ее плоть.
Невзирая на сопротивление твари, Бордонкай насадил ее на копье так, что оно прошло насквозь. Невероятно живучая гарпия билась и кричала, и тогда гигант размахнулся и метнул копье с насаженной на него тушей в ствол ближайшего дерева.
От страшного удара гарпия содрогнулась всем тело и застыла, словно намертво пришпиленная громадной булавкой. Она издала несколько протяжных воплей и наконец затихла. Ее голова на длинной шее бессильно свесилась вниз.
Бордонкай подошел к дереву и выдернул копье. Он несколько раз сильно ударил древком о землю, пока тело гарпии не соскочило и не осталось валяться грудой заскорузлых перьев.
– Ну и падаль, – с чувством сказал Джангарай. – Меня сейчас вытошнит.
Они обошли труп гарпии стороной, не желая даже вспоминать о том, что приключилось с ними.
– А ведь это только начало Аллефельда, мы даже болото не пересекли, – сказал Ловалонга. – Дальше, если верить легендам и рассказам трикстеров, будет еще хуже.
– Хуже, знаете ли, быть не может, – сварливо заметил альв, который стал гораздо бодрее себя чувствовать после того, как копье понес Бордонкай. А тому пришлось и по руке, и по душе увесистое копье с широким наконечником – о такую тварь, как гарпия, было бы жаль марать обожаемую секиру.
– И никак не избежать болот? – уныло спросил у аллоброга Бордонкай.
– Никак. Поверь, я и сам не люблю ходить по болотам.
– Понятно, – печально пробасил гемерт. Они шли до самой темноты и наконец выбрались на широкую прогалину. Здесь было сыро и влажно. В сгущающейся темноте загудели назойливые комары. Раздались громкие крики ночных птиц.
– На открытом пространстве еще можно было бы идти, – сказал талисенна, – но в лесу уже ничего не видно. Подождем до света, а там опять двинемся в путь.
– А трикстеры? – спросил Джангарай.
– В эту часть леса они уже не суются. Они не стали разводить костер и тут же свалились где стояли, оставив на страже неутомимого Бордонкая.
Трикстеры оставались на месте еще ровно час, а затем гнулись в погоню, напрочь забыв о том, что видели хромого человека в буром плаще. Они не догадывались, что это он украл их воспоминания о встрече в лесу, как не догадывались, что он же направил погоню в противоположную сторону.
Размахивающий мечом Маннагарт, его военачальники и разъяренные воины вернулись в селение, оседлали своих скакунов и бросились прочесывать лес в той стороне, где находился караванный путь в Урукур. Направиться на болота не пришло в голову никому из варваров.
Хромой печальный человек даже не улыбнулся, когда погоня вылетела из ворот селения и припустила во весь опор, и тяжелым шагом двинулся прочь. Но он не прошел в глубь леса и полкилометра, как дорогу ему заступили двое высоких мужчин в черных доспехах.
– Как дела, Гайамарт? – обратились они к хромому.
– Выслал погоню за вашей беглянкой.
– То есть как погоню? – грозно надвинулся на хромого рыжеволосый зеленоглазый собеседник.
– Они убили Муругана и сбежали, вам надо было прийти пораньше.
– А ты для чего же был приставлен?
– Вы не предупреждали меня, каких искусных войнов возьмут в плен мои варвары.
– Послушай, Гайамарт, – холодным тоном произнес желтоглазый черноволосый воин, на боку которого висел черный, без единого блика меч. – Ты, помнится, не хотел покидать Арнемвенд. И хотел жить.
– Я не хочу становиться поперек дороги у неизбежности.
– Ты сам выбрал свою судьбу, когда согласился жить в Аллефельде, под властью Кодеша.
– Согласился. Тогда, – зло ответил Гайамарт. – А теперь, если Кодеш является настоящим владыкой этих лесов, пусть он и решает проблему.
– Это не проблема, – сказал рыжеволосый. Но особой уверенности в его голосе не было.
– Конечно, не проблема, особенно для вас, – испытующе глянул на него хромой.
– Издеваешься? – грозно спросил воин.
– Куда мне, убогому, – недобро сверкнул глаза Гайамарт.
– Странный ты бог – убогий, – улыбнулся желтоглазый. – Не обессудь, но мне придется сказать Лахаталу, что ты не оправдал наших надежд.
– Скажи, конечно, скажи. А еще скажи Верховному владыке, что это все-таки его головная боль и не нужно перекладывать ее на других.
– На твоем месте я бы поменьше ехидничал, – посоветовал рыжий.
– Посмотрим, Арескои, что ты будешь делать, когда окажешься на моем месте, – печально проговорил Гайамарт и шагнул в пространство, которое услужливо распахнулось перед ним.
Трое беседуют под сенью старого дуба в самой чаще леса. Двое похожи на людей – воины в черном, закутанные в плащи, высокие и статные. Только один из них смугл и черноволос, а другой бледен, и рыжие кудри языками пламени окружают его спокойное надменное лицо. Третий же – темнокожий исполин в одеянии из звериных шкур, пальцы его рук заканчиваются кривыми когтями, а сплетенные рога на голове образуют подобие странной короны.
– Ты уверен, что она ничего не помнит? – спрашивает рыжий у черноволосого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76