— Двум предыдущим экспедициям удалось зайти столь далеко, что они достигли моря, причем шли они примерно тем же маршрутом, что и мы, — поведал Хэдону книжник. — Но никто не ходил на восток вдоль побережья от реки, которая катит свои воды в Звенящее Море. Мы первые из кхокарсан идем этим путем.
Двумя месяцами позже, после того, как путники наткнулись на несколько дюжин маленьких племен, которые при их виде или убегали прочь, или уплывали на лодках, они подошли к месту, где, казалось, горный кряж кончался. Впереди простирались плоские саванны. Они не обнаружили никаких следов пребывания Лалилы и остальных.
— Мы можем двигаться дальше, — сказал Хэдон во время совещания с Тадоку и книжником. — Но я считаю вполне вероятным, что троица пошла в южном направлении после того, как горы кончились. Если они не нашли Саххиндара, то, наверное, решили вновь попытаться дойти до Кхокарсы. А если им удалось найти Сероглазого Бога, он, скорее всего, направил их на юг. Или, возможно, он сам ведет путников в южном направлении.
Хинокли глядел на карту.
— Я полагаю, что мы находимся прямо на севере от города Миклемреса. Я, конечно, могу и ошибаться, но если мы сейчас направимся на юг, то подойдем к горному массиву Саарес. В любом случае, идя на запад или на восток от Саареса, мы обогнем его и достигнем Мукхи или Кветрута. Или же попадем в проход через Саарес. Конечно, между нами и Сааресом могут оказаться еще какие-нибудь горы, и если мы пойдем вокруг них, то рискуем вновь потеряться.
— Будем руководствоваться звездами, солнцем и Кхо, — сказал Хэдон. — Мы выступим в южном направлении. Но сначала дадим солдатам разбить лагерь на берегу реки на несколько дней, чтобы они могли наловить рыбы, поплавать и отоспаться.
За день до того, как предстояло отправиться в путь, Хэдон вышел побродить в одиночестве. Он взбирался на холмы, размышляя и перебирая пальцами четки, присаживался то тут, то там, созерцая берег и великое море, катящее волны, выше и тяжелее, чем волны его родных морей. В полдень он уселся на вершину скалистого холма, оперся на дуб и смотрел вниз, на берег. Прямо под ним лежал берег, тянувшийся к морю. Справа от него выступал гребень холма, похожего на опущенный в воду каменный палец. По морю, мелкому в этом месте, были разбросаны огромные валуны. Они образовывали естественный волнорез, о который волны разбивались и превращались в пену и брызги или прорывались в пространства между валунами. Хэдон наблюдал за морем и кружащимися над ним птицами, которые внезапно опускались, хватая рыбу. Ярко светило солнце; дул мягкий освежающий ветерок; еще не сознавая, что засыпает, он уснул.
Чуть погодя Хэдон проснулся, будто от толчка, сердце его стучало. Каким же глупцом он был! Один в полной опасностей местности; несмотря на то, что вот уже неделю не встречались дикари, это вовсе не означало, что их здесь нет. К тому же, тут водятся антилопы и газели, а там, они, там и леопарды. Он смутно припомнил, что сон, прервавшийся при его внезапном пробуждении, имел какое-то отношение к Авинет. Не говорила ли она с ним, не предупреждала ли его о чем-то? О чем?
Он покачал головой, внимательно оглядел окрестности, но не увидел ничего, кроме птиц и маленького похожего на лису создания с огромными заостренными ушами, крадущегося от одного куста к другому. А затем до него издалека донеслись слабые звуки, похожие на лай, но явно не собаки. Хэдон поднялся, посмотрел направо и вскоре увидел круглые черные головы тех водоплавающих созданий, которых кхокарсане прозвали морскими собаками[10], когда впервые увидели их на берегу Звенящего Моря. Животные вышли в море понырять в поисках рыбы из-за стоявших стеной валунов, расположенных справа под холмами.
Он решил спуститься к волнорезу, образованному валунами, и понаблюдать за животными. Местные жители из деревни вблизи устья реки говорили, что эти животные являются спутниками и хранителями морской богини. Если человеку удастся схватить морскую собаку и удержать так, чтобы она не смогла выскользнуть из своей жирной шкуры, ему могли открыться секреты моря, и он навсегда освобождался от чувства голода. Однажды, рассказывали они, в далеком прошлом герой из их деревни схватил одну; она скинула свою шкуру, но он поплыл за морской собакой и поймал ее, а она превратилась в красивую русалку. Русалка взяла его с собой в дом на дне морском дом, где он остался навечно и проводил время в праздности, занимаясь лишь едой и любовью. Русалка была дочерью морской богини и полюбила смертного. Если кому-нибудь из мужчин удастся повторить поступок того героя, он тоже может стать бессмертным. Но он поклянется никогда не выходить на берег, а нарушив зарок, неожиданно превратится в древнего и печального старика, лишившегося всего.
Однако Хэдон не желал жить вечно на глубине в холодной воде. Он надеялся, что морские собаки иногда скидывали свои шкуры и не замечая поблизости мужчин. И тогда он спрячется и увидит дочерей богини во всей их обнаженной красоте. Может быть, его так зачарует райское бессмертие, что он забудет Авинет и трон, которые, в конечном итоге, всего лишь временные удовольствия, и попытается схватить руками одну из них?
У его собственного народа существовала легенда о герое, который увидел Лаххиндар, Сероглазую Богиню Стрельцов, когда она купалась. За богохульство его растерзали на части гиены. Опасно подглядывать за богинями.
Несмотря на это, Хэдон спустился с холма и берегом дошел до моря и вскоре стал перебираться по морю вброд. Он низко пригнулся, чтобы легче было бороться с волнами, и всматривался в сторону огромного валуна. Вначале он видел лишь бушевавшие внутри кольца, образованного валунами, волны и морскую собаку, сидящую на вершине валуна вблизи центра круга. Потом услышал голоса, ему показалось, что кровь побежала в обратном направлении, и он чуть не упал в обморок. Не предстоит ли ему на самом деле стать свидетелем опасной красоты обнаженной богини?
Он колебался, но любопытство не позволило ему уйти, как полагалось бы поступить осторожному и разумному мужчине.
Он продвигался мелкими шажками вокруг валуна, прижимаясь к нему грудью. Наконец он мог хорошо видеть водяную арену. Справа от него, на узкой полоске пляжа, находился маленький бородатый мужчина с большой головой, а рядом с ним голенькая девчушка примерно трех лет. Волосы ее были желтого цвета, а кожа самая белая из тех, что ему доводилось видеть.
Он понял, что нашел тех, кого искал так долго. Или, по крайней мере, двоих из них. Богиня направила его к ним; должно быть, ее голос, а не голос Авинет слышал он во сне.
Но где Лалила, Белая Колдунья с Моря, Вышедшая из Моря?
Неожиданно вода перед ним взбаламутилась, всего лишь в нескольких футах от него, из зеленых зарослей вышла женщина. Она стояла, улыбаясь, а ее влажные длинные волосы отливали желтизной, овальное лицо красиво, красивее всех когда-либо виденных им женских лиц, а глаза большие и странного цвета, вроде цвета фиалок, которые растут в горах над Опаром.
Хэдон задохнулся, но не только от того, что узнал ее, нет, это было нечто большее. Потом он пытался уверить ее в том, что ей не грозит опасность, поскольку она стала кричать, и глаза ее наполнились страхом.
13.
Хэдон хотел попытаться схватить ее, удержать, сказать ей, что он вовсе не враг ей. Но вместо этого, он дал Лалиле уйти. Потом пошел по воде вслед за ней, а она быстро поплыла к коротышке и ребенку. Теперь эти двое стояли и кричали, а человечек угрожающе размахивал железным топором с длинной рукояткой. Топор казался слишком тяжелым даже для сильного мужчины. Хэдон развел руками, демонстрируя свое миролюбие. Женщина на полпути перестала плыть и встала; вода едва доходила до ее великолепной груди. Лалила не улыбалась, но и не выглядела теперь испуганной. И когда Хэдон и она выбрались на берег, она заговорила с ним на кхокарсане с сильным акцентом. Человечек, хоть больше и не кричал, все же держал топор наготове на случай, если Хэдон сделает хоть одно угрожающее движение.
— Ты испугал меня, — произнесла она приятным голосом. — Но потом я сообразила, что ты, должно быть, человек с внутреннего моря, поскольку у тебя на голове кожаный шлем и вооружение и огромный меч, который ты носишь на спине в ножнах. Но теперь… ?
— Это длинная история, — сказал Хэдон. — Давайте присядем здесь, и я расскажу все, что смогу, прежде чем мы отправимся в лагерь.
Прежде всего Лалила и Пага оделись. Человечек облачился в длинный килт из серого меха, а женщина надела короткий килт и пончо из такого же материала. Затем, двустворчатой раковиной с зазубринами она расчесала свои волосы, с которых стекали капли воды Хэдон пристально наблюдал за ними, пока они одевались. Как она красива, сколь белоснежна ее кожа! К тому же она довольно высока — едва ли не 170 см. Она и на самом деле походила на богиню.
Коротышка выглядел так, как его описал Хинокли. Ноги, хоть и плотные и мощные, имели длину не более, чем ноги восьмилетнего мальчика. Тем не менее, торс Паги соответствовал размеру торса мужчины среднего возраста. Его плечи и руки казались достаточно мускулистыми, а грудная клетка — низкая и широкая. Каштановые волосы пестрели сединой и торчали взъерошенной массой на макушке огромной головы. Правый глаз был затянут пленкой; по словам Хинокли, это произошло в результате того, что он ударился о камень, когда был выброшен своей матерью в кусты вскоре после рождения. Нос коротышки — плоский, рот полный и широкий, лицо покрыто шрамами. Несмотря на уродство, его отличала несколько странная привлекательность. Улыбаясь, он становился почти красивым.
По словам Хинокли, Пага родился далеко на севере, в местности, расположенной за Звенящим Морем, в краях, которые большей частью покрыты движущимися ледяными реками. Когда его отец, возвратившись с охоты на морских собак, обнаружил, что его сын выброшен и обречен на верную смерть, он отправился на поиски его останков. Хотя с той злополучной минуты, как мать выбросила его, прошло несколько недель, все же отцу удалось обнаружить сына живым и здоровым, не считая выбитого глаза и шрамов на лице. Ребенка нашла и выкормила волчица. Поговаривали, что Пага временами ходит в лес и разговаривает с волками. Говорили также, что иногда по ночам он превращается в волка и бегает со своей матерью-волчицей и ее волчатами. Хэдон надеялся, что это неправда. Оборотни-леопарды, оборотни-орлы и гиены в Кхокарсе сжигались заживо. Хэдону никогда не доводилось видеть волка, но Хинокли как-то упоминал об одном, которого ему описывала Лалила, и Хэдон подумал, что мех у них был как раз волчий.
Двое, теперь уже одетые, уселись. Ребенок, которого матери пришлось вновь успокаивать, плескался невдалеке в море. Хэдон как можно короче поведал свою историю, поясняя время от времени непонятные им места. Закончив рассказ, он спросил:
— Мы, скорей всего, упустили бы вас, но Сама Кхо послала меня к вам. А Саххиндар? Видели вы его?
— Мы ищем его, — ответила Лалила. — Когда мы расставались с Саххиндаром, намереваясь отправиться с людьми, пришедшими с юга, он сказал, что совершает паломничество далеко на юг, к морю, расположенному на самом дальнем краю света, за горами к югу от города Микавуру. Он решил вновь наведаться в места, где родился в далеком будущем. Я не поняла его слов, а он не объяснил. Он утверждал, что не является богом, что он смертен и совершил путешествие во времени в обратном направлении, но теперь вынужден двигаться вперед, как то делают все люди.
— Я не понимаю этого, — признался Хэдон. — Но правда, что он ввел в употребление растения, которые ранее не росли в местах, прилегающих к двум морям, и раздал их повсюду вплоть до Кхоклема и показал им — моим предкам — как выращивать эти растения, как одомашнивать коз и овец и научил ткачеству и окраске тканей.
— Но все напрасно, — произнесла Лалила. — Человек, которого вы называете Саххиндаром, рассказал мне, что ему было известно о тщетности его усилий. Мой народ сейчас мертв, а знания утеряны и еще многие тысячелетия не будут восстановлены.
Лалила сделала паузу, бросив на Хэдона странный взгляд, будто не могла высказать того, что у нее было на сердце, потом произнесла:
— Точно также, дары твоим предкам тоже напрасны.
Хэдон был слегка шокирован:
— Что это значит?
— Я не знаю, — ответила Лалила. — Но как-то он неохотно заговорил о Кхокарсе, будто она давно уже погибла, похоронена и забыта. К городу Опар это не относилось. Саххиндар сказал, что город построен задолго до его рождения и все еще существовал, когда он родился. Но много раз перестраивался.
— Еще он говорил, что не будет больше ничему учить дикарей, что они должны жить по-своему. Поскольку время не пощадит его самого, не имеет значения, сколько людей он вывел из первобытного состояния.
— Возможно, он вновь посетит Кхокарсу, и потом мы узнаем больше, — сказал Хэдон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37