Любые остатки дружеских чувств, какие она могла испытывать к отцу, вероятно, погибли с насильственной смертью ее матери.
— Я не хотела этого делать, — говорила между тем она. — Сперва это было довольно забавно. Вроде как пофасонить, доказать, что я это могу. А потом мне это надоело. Но папа все настаивал. Поэтому я продолжала этим заниматься. Для меня это не составляло труда. Когда я стала старше и начала понимать кое-что из того, что он велел мне запомнить — не такие слова, о которых вы недавно меня спрашивали, а другие вещи, — то сообразила, что они связаны с очень скверными делами, муй мало. Но отец, он… — Она помолчала, беря себя в руки. — Не важно. Мне не нравится об этом думать.
Он заставил меня продолжать заниматься этим. Заставил! Маме я не рассказывала. Думала, если она не будет об этом знать, то отец ничего ей не сделает. Когда она меня спрашивала, чем я занимаюсь с ним и его друзьями, я ей врала, говорила, будто это связано с проектом квантовой кражи. А потом она пришла ко мне однажды ночью, очень поздно, когда я уже спала, и велела мне проснуться и одеться. Я не понимала, что происходит, пока не села с мамой в машину и не увидела мистера Бруммеля. Мы уехали. Сбежали. — Она опустила взгляд на сжатые руки. — Но от Мока нельзя убежать. Именно это постоянно твердил мне отец. «От Мока никому не убежать». И он был прав, прав, и теперь мамы больше нет, а я одна, и что мне теперь делать? — Когда она уткнулась лицом в ладони, слезы полились вновь. — Куда мне теперь деваться? У меня никого нет.
— Ни дядей, ни теть, ни кузенов?
— Если они у меня есть, — произнесла она сквозь рыдания, — то я не знаю ни как их зовут, ни где они живут. Мама никогда не упоминала мне ни о каких родственниках. Может быть, она не хотела, чтобы я говорила с ними, так как это могло доставить им неприятности. От Мока.
Поднявшись с кушетки, Карденас пересел к ней. Когда сильная рука обняла ее за плечи, она позволила себе прильнуть к нему. С виду она ничуть не походила на человека, держащего в голове всю историю и анналы всемирного преступного синдиката.
Он подождал, пока она не успокоится, дав выплакаться ему в жилетку. Затем он выпрямился, крепко взял ее за плечи и посмотрел в глаза.
— Ты будешь в безопасности, Катла. В безопасности, и окружена заботой. Я сам позабочусь об этом. Ты сможешь начать новую жизнь, с новыми друзьями, в ином месте. И в конечном итоге ты вырастешь, заживешь нормальной жизнью и сможешь многое позабыть.
Все еще тяжело дыша, она безразлично пожала плечами.
— Может, вы и правду говорите. Может, именно так все и будет. Не знаю. Это не имеет значения. Мамы больше нет, так что это не имеет значения. Мне… мне хотелось бы вам верить, мистер Карденас.
Он улыбнулся и уселся чуть прямее.
— Я же тебе сказал: зови меня Анхелем. Или произноси мое имя на английский лад, Энджел, если тебе так больше нравится.
Она невольно улыбнулась.
— Что бы ни произошло, забыть я не смогу. Я не в состоянии ничего забыть. Мне никогда не удавалось. Я не умею.
— Эй, вы, — раздался голос у них за спиной. — Как там все идет?
Карденас оглянулся на озабоченного сержанта.
— Справляемся, Фредозо. Думаю, скоро закончим. — Рослый федерал кивнул и закрыл дверь.
— Кто это? — Катла посмотрела через плечо инспектора. — Ваш друг?
— Мой напарник. Сержант Фредозо Хаяки. Он хороший человек. Когда мы вернемся на Полосу, я поручу ему отвезти тебя, чтобы встретиться с людьми, которые помогут тебе начать новую жизнь. — Он вопросительно посмотрел на нее. — Если ты не будешь против.
— А почему этим не можете заняться вы, мистер… Анхель? Вы сказали, что лично позаботитесь обо мне. Мне думается, что я смогу полюбить вас.
Этого было достаточно. С груди Карденаса словно сняли тяжкий груз.
— Я буду там, буду с тобой каждый миг, какой смогу выкроить. Но так как я инспектор СФП, есть и другие дела, с которыми никому не справиться кроме меня. Я буду навещать тебя как можно чаще. А когда не смогу, за тобой приглядит мистер Хаяки. — Он ободряюще улыбнулся. — Фредозо тебе понравится. Он всем нравится. Это просто большой плюшевый медведь.
Настроение ее впервые чуть поднялось.
— Мне он напоминает Соронга.
Карденас подавил смех.
— Ну, теперь, когда ты упомянула об этом, мне и самому начинает так казаться. Обязательно говори ему об этом, при всяком удобном случае. Думай о нем, как о своем защитнике. Все что тебе понадобится, можешь попросить у него. — Он поднялся с кушетки. — Ты отправишься с нами, Катла? Позволишь нам помочь тебе?
— Почему бы и нет? — Встав, она почти не уступала ему в росте. — Я уже сказала, что мне здесь нечего больше делать. Меня тут ничто не удерживает. Так что я вполне могу отправиться с вами. — Ее тон, выражение лица и даже поза так и излучали ненависть и вражду. — Да все что угодно лучше, чем возвращаться к папочке и его леперо друзьям.
Успокаивающе положив ей руку на плечи, Карденас повел ее к дверям.
— Ты хотела бы увезти что-нибудь с собой?
Она резко покачала головой.
— Я ничего не хочу отсюда брать. Не хочу вообще вспоминать это место.
— Ни одежды, ни личных вещей, ничего? — перечислил он.
Она посмотрела на него.
— Если у СФП есть деньги на то, чтобы позволить мне начать жизнь заново, то, возможно, она сможет купить мне какую-то новую одежду? — Она проявляла признаки возвращения к жизни. — Я помню кое-какие туфли, которые видела еще в Ольмеке. Черные, с порхающими каблуками. Конечно в Ольмек мне, полагаю, вернуться нельзя, но…
— На Полосе полно магазинов, — похлопал он ее по плечу. — Даже я знаю, что девушка не может купить туфли по ящику; их же надо примерить.
Она кивнула. На ее лицо возвращался румянец.
— Если есть нужный сканер, можно сделать и вирт-примерку, но это не скажет, каково будет ходить в них. Для этого пока нет сима.
— Ты же техант. Может, тебе удастся такой изобрести.
— Было б забавно поработать с туфлями. Понимаете, если есть всего лишь небольшая активируемая чувствительная платформа, которую можно соединить с виртом, и суметь вычислить алгоритм, который позволит тебе компенсировать различия в массе клиента, то можно…
Слушая ее бессвязный хаотичный монолог о женской обуви, чувствительных к давлению спиралях и анализаторах распределения массы тела, он все более осознавал, какую замечательную будущую молодую женщину им предстоит сопровождать обратно в Ногалес. Дай ей немного подрасти, дай немного мира и покоя, подобающее образование, и перед ней раскроется великолепное будущее. Новая личность защитит ее от таких, как инзини и озерники. Требовалось лишь гарантировать, что она не станет снова молли Мока. А лучшим способом достичь этого было удаление ее из уравнения индивида, который отчаянно хотел ее вернуть.
Как только они окажутся в безопасности на Полосе, преисполненный решимости Анхель Карденас собирался, как и обещал Катле Моккеркин, лично позаботиться об этом деле.
14
Это означало массу звонков с просьбой об услуге. Означало необходимость много часов манипулировать как частным, так и департаментским кранчем, таращиться на вит-экран, пока глаза, казалось, не начинали самостоятельно вращаться у него в голове. Когда ему удавалось выкроить время, он как навещал Катлу Моккеркин. По каким-то не вполне понятным причинам, его присутствие успокаивало ее куда лучше, чем это получалось у Хаяки и представителей Службы Защиты Детей при СФП. Но он ничуть не возражал. Проводить время с этой не по летам развитой вдумчивой девочкой было одинаково приятно им обоим.
Так как конструирование для Катлы совершенно новой личности, способной выдержать самые тщательные поиски, требовало времени даже для специалистов из СФП, ее поместили в расположенной в районе Ногалеса резиденции, находящейся под круглосуточной охраной. Поскольку она согласилась помочь им найти улики против отца, необходимость гарантировать ее безопасность была больше, чем когда-либо. Учитывая это, ее среду обитания старались сделать все же как можно более будничной. Памятуя о ее прошлом и о том, через что ей уже пришлось пройти, все, от федералов до психунов соглашались, что чем более заурядным будет непосредственное окружение девочки, тем лучше будет для ее здоровья и благополучия. Поэтому, когда она иной раз выбиралась на одобренные экскурсии, обычно в развлекательный центр или торговую галерею поглубже на Полосе, то ее сопровождал только один сотрудник службы защиты. В то время как Хаяки выписывал петли, следуя за этой парой, двое-четверо других переодетых федералов топали следом за ними, бдительно высматривая все неожиданное, необычное и потенциально опасное.
Ничего не происходило. По просьбе озабоченной охраны, Катла с удовольствием перекрасила волосы и изменила прическу, став также пользовалась другой косметикой с целью выглядеть старше и надевая специальную обувь, делавшую ее выше ростом. Но она категорически отказывалась надевать особый набрюшник, даже для простых прогулок. Услышав об этом, Карденас улыбнулся. Можно сколько угодно менять внешность девушки, покуда та считает, что это делает ее более привлекательной. А вот такой вариант, как наложение слоя искусственного жира, начисто исключался.
Как и любой, находящимся в подобном положении, Мок не имел склонности задерживаться подолгу в каком-то одном месте. Владея множеством тщательно подготовленных резиденций как в Севамерике, так и за границей, он часто переезжал с места на место. Делалось это как для присмотра за своими предприятиями, так и с целью помешать соперникам и блюстителям порядка успеть сфокусироваться на его деятельности.
Прошло почти три недели после возвращения двух федералов с надежно опекаемой ими Катлой Моккеркин из глубин тропического леса ЦАФ, когда сидевшему у себя в закутке Карденасу пришло сообщение, что Исследовательский Отдел точно определил место, которое его сотрудники сочли самым сердцем противозаконных владений Мока. С нетерпением изучая информацию, парившую в туннеле ящика над столом, он лишь слегка удивился увидев, что центр паутины располагался не на одном из моковых изолированных аванпостов в Турции и Кайкосе, или на Кубе, или Эспаньоле, или в Нуэва-Йорке, а на самой Полосе. Старая поговорка о спрятанном у всех на виду снова оказалась верна.
Покуда Мок вамосил по свету, оперативный центр его операций оставался в самой середине его владений. Хотя никто не мог сказать наверняка, находится ли в настоящее время сам Клеатор Моккеркин в своем нервном центре, анализ передвижений этого субъекта указывал, что, судя по его истории, тот, вероятно, будет пребывать в указанном месте два месяца.
Карденас спешно сверился с календарем. У него оставалось десять дней.
— Не думаю, что это хорошая мысль.
Пэнгборн стоял, придерживая одной рукой дверцу патрульного автомобиля. Вокруг них бурлил деятельностью гараж Ногалесского Центрального. Выли въезжающие и выезжающие патрульные машины, сновали взад-вперед машины спецобслуживания, эхом отражались от подвальных стен крики федералов и вспомогательного персонала, да порой общий гам перекрывали, а потом снова тонули в нем ругательства и вспышки волнения. Шум внутри, как и на самой Полосе, не прекращался круглые сутки.
Не застав капитана в кабинете, Карденас отследил его до подземного гаража. Сталкиваться с ним, когда тот собирался домой, было, вероятно, не лучшим способом добиться разрешения на задуманное инспектором. Но он не желал терять ни минуты.
— Я очень тщательно все продумал.
— Ты всегда все так продумываешь, Анхель, — закатил глаза Пэнгборн. — Но в данном случае меня волнует не это. Даже ты не можешь просто зайти в подобное место и попросить о встрече с боссом.
— Да не хочу я с ним встречаться. Я хочу арестовать его и привезти в участок.
— А, ну в таком случае, — отозвался с грубоватым сарказмом Пэнгборн, — это куда как облегчит дело! Это разом снимает все мои заботы. — Он пристально посмотрел на своего друга и подчиненного. — Я не хочу потерять тебя, Анхель. Ты самый лучший интуит, какого я когда-либо видел. А также замечательный партнер для игры в покер.
— Мне через несколько лет на пенсию, так что ты в любом случае потеряешь меня, вердад? — Он улыбнулся очаровывающей улыбкой, подымая кончики замечательных усов вместе со щеками.
— Я предпочел бы не отправлять тебя на пенсию в связи с полной потерей трудоспособности. Или из-за чего-нибудь похуже. — Пэнгборн мог уклониться от разговора, скользнув на водительское сиденье патрульной машины и закрыв за собой дверцу. И то, что он этого не сделал, было знаком уважения, которое он питал к инспектору — а также того, что он колебался. Карденас это чувствовал — само собой.
— Пока этого каброна не закатали куда-нибудь подальше, его дочь никогда не будет в полной безопасности. Чего б там ни утверждала и ни делала Защита Свидетелей. Кроме того, — привел довод он, — даже если бы речь не шла о будущем невинной двенадцатилетней девочки, этого хомбера все равно следует изъять из обращения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Я не хотела этого делать, — говорила между тем она. — Сперва это было довольно забавно. Вроде как пофасонить, доказать, что я это могу. А потом мне это надоело. Но папа все настаивал. Поэтому я продолжала этим заниматься. Для меня это не составляло труда. Когда я стала старше и начала понимать кое-что из того, что он велел мне запомнить — не такие слова, о которых вы недавно меня спрашивали, а другие вещи, — то сообразила, что они связаны с очень скверными делами, муй мало. Но отец, он… — Она помолчала, беря себя в руки. — Не важно. Мне не нравится об этом думать.
Он заставил меня продолжать заниматься этим. Заставил! Маме я не рассказывала. Думала, если она не будет об этом знать, то отец ничего ей не сделает. Когда она меня спрашивала, чем я занимаюсь с ним и его друзьями, я ей врала, говорила, будто это связано с проектом квантовой кражи. А потом она пришла ко мне однажды ночью, очень поздно, когда я уже спала, и велела мне проснуться и одеться. Я не понимала, что происходит, пока не села с мамой в машину и не увидела мистера Бруммеля. Мы уехали. Сбежали. — Она опустила взгляд на сжатые руки. — Но от Мока нельзя убежать. Именно это постоянно твердил мне отец. «От Мока никому не убежать». И он был прав, прав, и теперь мамы больше нет, а я одна, и что мне теперь делать? — Когда она уткнулась лицом в ладони, слезы полились вновь. — Куда мне теперь деваться? У меня никого нет.
— Ни дядей, ни теть, ни кузенов?
— Если они у меня есть, — произнесла она сквозь рыдания, — то я не знаю ни как их зовут, ни где они живут. Мама никогда не упоминала мне ни о каких родственниках. Может быть, она не хотела, чтобы я говорила с ними, так как это могло доставить им неприятности. От Мока.
Поднявшись с кушетки, Карденас пересел к ней. Когда сильная рука обняла ее за плечи, она позволила себе прильнуть к нему. С виду она ничуть не походила на человека, держащего в голове всю историю и анналы всемирного преступного синдиката.
Он подождал, пока она не успокоится, дав выплакаться ему в жилетку. Затем он выпрямился, крепко взял ее за плечи и посмотрел в глаза.
— Ты будешь в безопасности, Катла. В безопасности, и окружена заботой. Я сам позабочусь об этом. Ты сможешь начать новую жизнь, с новыми друзьями, в ином месте. И в конечном итоге ты вырастешь, заживешь нормальной жизнью и сможешь многое позабыть.
Все еще тяжело дыша, она безразлично пожала плечами.
— Может, вы и правду говорите. Может, именно так все и будет. Не знаю. Это не имеет значения. Мамы больше нет, так что это не имеет значения. Мне… мне хотелось бы вам верить, мистер Карденас.
Он улыбнулся и уселся чуть прямее.
— Я же тебе сказал: зови меня Анхелем. Или произноси мое имя на английский лад, Энджел, если тебе так больше нравится.
Она невольно улыбнулась.
— Что бы ни произошло, забыть я не смогу. Я не в состоянии ничего забыть. Мне никогда не удавалось. Я не умею.
— Эй, вы, — раздался голос у них за спиной. — Как там все идет?
Карденас оглянулся на озабоченного сержанта.
— Справляемся, Фредозо. Думаю, скоро закончим. — Рослый федерал кивнул и закрыл дверь.
— Кто это? — Катла посмотрела через плечо инспектора. — Ваш друг?
— Мой напарник. Сержант Фредозо Хаяки. Он хороший человек. Когда мы вернемся на Полосу, я поручу ему отвезти тебя, чтобы встретиться с людьми, которые помогут тебе начать новую жизнь. — Он вопросительно посмотрел на нее. — Если ты не будешь против.
— А почему этим не можете заняться вы, мистер… Анхель? Вы сказали, что лично позаботитесь обо мне. Мне думается, что я смогу полюбить вас.
Этого было достаточно. С груди Карденаса словно сняли тяжкий груз.
— Я буду там, буду с тобой каждый миг, какой смогу выкроить. Но так как я инспектор СФП, есть и другие дела, с которыми никому не справиться кроме меня. Я буду навещать тебя как можно чаще. А когда не смогу, за тобой приглядит мистер Хаяки. — Он ободряюще улыбнулся. — Фредозо тебе понравится. Он всем нравится. Это просто большой плюшевый медведь.
Настроение ее впервые чуть поднялось.
— Мне он напоминает Соронга.
Карденас подавил смех.
— Ну, теперь, когда ты упомянула об этом, мне и самому начинает так казаться. Обязательно говори ему об этом, при всяком удобном случае. Думай о нем, как о своем защитнике. Все что тебе понадобится, можешь попросить у него. — Он поднялся с кушетки. — Ты отправишься с нами, Катла? Позволишь нам помочь тебе?
— Почему бы и нет? — Встав, она почти не уступала ему в росте. — Я уже сказала, что мне здесь нечего больше делать. Меня тут ничто не удерживает. Так что я вполне могу отправиться с вами. — Ее тон, выражение лица и даже поза так и излучали ненависть и вражду. — Да все что угодно лучше, чем возвращаться к папочке и его леперо друзьям.
Успокаивающе положив ей руку на плечи, Карденас повел ее к дверям.
— Ты хотела бы увезти что-нибудь с собой?
Она резко покачала головой.
— Я ничего не хочу отсюда брать. Не хочу вообще вспоминать это место.
— Ни одежды, ни личных вещей, ничего? — перечислил он.
Она посмотрела на него.
— Если у СФП есть деньги на то, чтобы позволить мне начать жизнь заново, то, возможно, она сможет купить мне какую-то новую одежду? — Она проявляла признаки возвращения к жизни. — Я помню кое-какие туфли, которые видела еще в Ольмеке. Черные, с порхающими каблуками. Конечно в Ольмек мне, полагаю, вернуться нельзя, но…
— На Полосе полно магазинов, — похлопал он ее по плечу. — Даже я знаю, что девушка не может купить туфли по ящику; их же надо примерить.
Она кивнула. На ее лицо возвращался румянец.
— Если есть нужный сканер, можно сделать и вирт-примерку, но это не скажет, каково будет ходить в них. Для этого пока нет сима.
— Ты же техант. Может, тебе удастся такой изобрести.
— Было б забавно поработать с туфлями. Понимаете, если есть всего лишь небольшая активируемая чувствительная платформа, которую можно соединить с виртом, и суметь вычислить алгоритм, который позволит тебе компенсировать различия в массе клиента, то можно…
Слушая ее бессвязный хаотичный монолог о женской обуви, чувствительных к давлению спиралях и анализаторах распределения массы тела, он все более осознавал, какую замечательную будущую молодую женщину им предстоит сопровождать обратно в Ногалес. Дай ей немного подрасти, дай немного мира и покоя, подобающее образование, и перед ней раскроется великолепное будущее. Новая личность защитит ее от таких, как инзини и озерники. Требовалось лишь гарантировать, что она не станет снова молли Мока. А лучшим способом достичь этого было удаление ее из уравнения индивида, который отчаянно хотел ее вернуть.
Как только они окажутся в безопасности на Полосе, преисполненный решимости Анхель Карденас собирался, как и обещал Катле Моккеркин, лично позаботиться об этом деле.
14
Это означало массу звонков с просьбой об услуге. Означало необходимость много часов манипулировать как частным, так и департаментским кранчем, таращиться на вит-экран, пока глаза, казалось, не начинали самостоятельно вращаться у него в голове. Когда ему удавалось выкроить время, он как навещал Катлу Моккеркин. По каким-то не вполне понятным причинам, его присутствие успокаивало ее куда лучше, чем это получалось у Хаяки и представителей Службы Защиты Детей при СФП. Но он ничуть не возражал. Проводить время с этой не по летам развитой вдумчивой девочкой было одинаково приятно им обоим.
Так как конструирование для Катлы совершенно новой личности, способной выдержать самые тщательные поиски, требовало времени даже для специалистов из СФП, ее поместили в расположенной в районе Ногалеса резиденции, находящейся под круглосуточной охраной. Поскольку она согласилась помочь им найти улики против отца, необходимость гарантировать ее безопасность была больше, чем когда-либо. Учитывая это, ее среду обитания старались сделать все же как можно более будничной. Памятуя о ее прошлом и о том, через что ей уже пришлось пройти, все, от федералов до психунов соглашались, что чем более заурядным будет непосредственное окружение девочки, тем лучше будет для ее здоровья и благополучия. Поэтому, когда она иной раз выбиралась на одобренные экскурсии, обычно в развлекательный центр или торговую галерею поглубже на Полосе, то ее сопровождал только один сотрудник службы защиты. В то время как Хаяки выписывал петли, следуя за этой парой, двое-четверо других переодетых федералов топали следом за ними, бдительно высматривая все неожиданное, необычное и потенциально опасное.
Ничего не происходило. По просьбе озабоченной охраны, Катла с удовольствием перекрасила волосы и изменила прическу, став также пользовалась другой косметикой с целью выглядеть старше и надевая специальную обувь, делавшую ее выше ростом. Но она категорически отказывалась надевать особый набрюшник, даже для простых прогулок. Услышав об этом, Карденас улыбнулся. Можно сколько угодно менять внешность девушки, покуда та считает, что это делает ее более привлекательной. А вот такой вариант, как наложение слоя искусственного жира, начисто исключался.
Как и любой, находящимся в подобном положении, Мок не имел склонности задерживаться подолгу в каком-то одном месте. Владея множеством тщательно подготовленных резиденций как в Севамерике, так и за границей, он часто переезжал с места на место. Делалось это как для присмотра за своими предприятиями, так и с целью помешать соперникам и блюстителям порядка успеть сфокусироваться на его деятельности.
Прошло почти три недели после возвращения двух федералов с надежно опекаемой ими Катлой Моккеркин из глубин тропического леса ЦАФ, когда сидевшему у себя в закутке Карденасу пришло сообщение, что Исследовательский Отдел точно определил место, которое его сотрудники сочли самым сердцем противозаконных владений Мока. С нетерпением изучая информацию, парившую в туннеле ящика над столом, он лишь слегка удивился увидев, что центр паутины располагался не на одном из моковых изолированных аванпостов в Турции и Кайкосе, или на Кубе, или Эспаньоле, или в Нуэва-Йорке, а на самой Полосе. Старая поговорка о спрятанном у всех на виду снова оказалась верна.
Покуда Мок вамосил по свету, оперативный центр его операций оставался в самой середине его владений. Хотя никто не мог сказать наверняка, находится ли в настоящее время сам Клеатор Моккеркин в своем нервном центре, анализ передвижений этого субъекта указывал, что, судя по его истории, тот, вероятно, будет пребывать в указанном месте два месяца.
Карденас спешно сверился с календарем. У него оставалось десять дней.
— Не думаю, что это хорошая мысль.
Пэнгборн стоял, придерживая одной рукой дверцу патрульного автомобиля. Вокруг них бурлил деятельностью гараж Ногалесского Центрального. Выли въезжающие и выезжающие патрульные машины, сновали взад-вперед машины спецобслуживания, эхом отражались от подвальных стен крики федералов и вспомогательного персонала, да порой общий гам перекрывали, а потом снова тонули в нем ругательства и вспышки волнения. Шум внутри, как и на самой Полосе, не прекращался круглые сутки.
Не застав капитана в кабинете, Карденас отследил его до подземного гаража. Сталкиваться с ним, когда тот собирался домой, было, вероятно, не лучшим способом добиться разрешения на задуманное инспектором. Но он не желал терять ни минуты.
— Я очень тщательно все продумал.
— Ты всегда все так продумываешь, Анхель, — закатил глаза Пэнгборн. — Но в данном случае меня волнует не это. Даже ты не можешь просто зайти в подобное место и попросить о встрече с боссом.
— Да не хочу я с ним встречаться. Я хочу арестовать его и привезти в участок.
— А, ну в таком случае, — отозвался с грубоватым сарказмом Пэнгборн, — это куда как облегчит дело! Это разом снимает все мои заботы. — Он пристально посмотрел на своего друга и подчиненного. — Я не хочу потерять тебя, Анхель. Ты самый лучший интуит, какого я когда-либо видел. А также замечательный партнер для игры в покер.
— Мне через несколько лет на пенсию, так что ты в любом случае потеряешь меня, вердад? — Он улыбнулся очаровывающей улыбкой, подымая кончики замечательных усов вместе со щеками.
— Я предпочел бы не отправлять тебя на пенсию в связи с полной потерей трудоспособности. Или из-за чего-нибудь похуже. — Пэнгборн мог уклониться от разговора, скользнув на водительское сиденье патрульной машины и закрыв за собой дверцу. И то, что он этого не сделал, было знаком уважения, которое он питал к инспектору — а также того, что он колебался. Карденас это чувствовал — само собой.
— Пока этого каброна не закатали куда-нибудь подальше, его дочь никогда не будет в полной безопасности. Чего б там ни утверждала и ни делала Защита Свидетелей. Кроме того, — привел довод он, — даже если бы речь не шла о будущем невинной двенадцатилетней девочки, этого хомбера все равно следует изъять из обращения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43